Появились доблестные римские воины, захватившие Британию и уничтожившие друидов. Тварь по-прежнему жила, а вот сам городок оказался окружённый густым туманом и сумерками, плюс к этому – бешеные собаки и сектанты, жертвы и атмосфера липкого викторианского ужаса. Не забываем о дате создания романа. Да и Британская премия фэнтези была получена в 1988 году. С тех времен ужастики менялись и менялись. А вот люди оставались почти такими же, для которых подобные ужастики стали почти классическими. Может, действительно – прежний ужас – лучше нового?..

«На вершине тропинки он осторожно высунул голову из-за края пропасти. Отец бежал прямо по направлению к пещере, пепел смягчал его шаги. Он бежал под светом убывающей луны, который ослеплял Эндрю. Когда Эндрю побежал вслед за ним, он не смог услышать звук своих собственных шагов. Наверное бег под луной и должен быть таким — пробежка в безмолвии, бежать, с трудом различая свои собственные шаги. Отец был уже на самом краю пещеры, и Эндрю отвел глаза, опустив лицо вниз, где была зола, потому что отец с огромной скоростью побежал по самому краю к точке, находившейся на противоположной стороне пещеры, как раз напротив Эндрю. Но его отец был слишком поглощен своими мыслями, чтобы заметить сына. Хотя Эндрю и чувствовал себя раскрытым из-за лунного сияния и на обугленной местности, он продолжал ползти через пепел и золу. Он полз, пока не поравнялся со отцом, так что можно было видеть его, подняв голову. Он спрятал лицо в руках, чтобы прочистить горло, и когда снова поднял глаза, отца на краю котловины уже не было. Неожиданно ужаснувшись мысли, что отец мог броситься вниз в пещеру, Эндрю изо всех сил стал карабкаться на край бездны.

Луна была почти над его головой. Она освещала ослепительным светом каменную чашу внизу, заставляя сверкать боковые стены пещеры. На расстоянии, в глубине пещера выглядела такой же глубокой и темной, как небо наверху. Где-то посередине, между пещерой и краем каменной чаши, один из сторонников Мэнна стоял на коленях, закрыв глаза и сложив руки в замок на животе. Должно быть, он охраняет пещеру, подумал Эндрю. Позади сторонника Мэнна было так тихо и неприметно, что Эндрю даже не мог заметить никакого движения, когда отец бесшумно подкрадывался к пещере. Его лицо представляло собой гладкую светящуюся белую маску».

«Он говорил: «Ты пойми, что до самого последнего года мы верили, что они доведут дело до конца. Мы знали, что план может сработать. В криокамеры Марк-Р легко могли поместиться одиннадцать миллиардов человек. Мы сократили процедуру до пяти часов на человека силами четырех специалистов. При наличии медицинского образования обучение заняло бы пару недель, поэтому люди не были бы проблемой, если бы начали сразу. Мы еще не до конца разобрались с вопросами беременности, но мы работали над этим. Конечно, на нас злились из-за графика и из-за денег, но они же всегда так делают. Мы придерживались правила: никого не оставить осознанно».

Он говорил: «Даже когда они стали строить другие корабли, нам в глаза говорили, что это ничего не значит, что их отправят в пояс Койпера, что эвакуация будет доступна всему населению.

В деле участвовала Международная федерация астронавтики, Панъевропейское агентство дало свое благословение, все было ужасно мило. Мы даже одолжили им Г — на время, поговорить про внешнюю оболочку корпуса. М сказала, что ей это не нравится, она почуяла неладное. И знаешь, что я сказал? Знаешь, что я ей сказал? Я сказал: “Да не принимай так близко к сердцу”. Я сказал: “Не надо паранойи!” Я посмотрел ей прямо в глаза и сказал: “Ты сама знаешь, что все заканчивается. И когда шесть триллионов это вдруг поймут, они помчатся туда, где есть кислород”. Вот что я ей все время говорил. “Они собираются туда, где есть чем дышать. Богатые эвакуируются”».

Он говорил: «Когда мне позвонили и сказали, что криопроект закрыт, она посмотрела на меня и просто сказала: “Вот и все, Джон”».

Тэмсин Мьюир. Нона из Девятого дома

Третья книга в серии «Запертая гробница» — своеобразный роман, вызвавший интерес, не очень уместно выражение «ставший модным», хотя по факту – справедливое. Книга, хотя и продолжение первых двух, но при этом совершенно иная – представьте себе очень непростой и далекий от гармонии мир, описанный от имени совсем юного подростка, девушки. Это история взросления, изящно обернутая в антураж как фантастики, так и изюминок различных аномалий, которые имеют место быть при издержке технологий и суеверий. А это – самая гремучая смесь, которая так или иначе способна привести настоящее к чему-то иному. Добавьте к ученым, возомнившим себя творцами, зомби и некромантов, с щепотками неизбежного черного юмора и готических фантазий.

Нона – это не только новый персонаж в цикле, но неизбежность грядущего. Хотя все поначалу почти мило и неспешно движется – вот она просыпается (странная амнезия), привыкает к окружающему, дружит с окружающими детишками и с собаками. Кошмарные сны, а потом развёртывается катастрофа – убийства, императорские космические корабли. И должен быть персонаж, который должен всех спасти. Хочется на это надеяться. И это – вместо дня рождения, которое Нона хотела устроить на пляже, пригласив друзей и собак. Может быть, милая героиня без прошлого, но со своей изнанкой – это и есть новый тренд актуальных фантастических персонажей?..

«Кнопка записи была нажата с громким и ярким щелчком. Нона, вытирая воду, попавшую на лицо с губки, панически поползла в сторону одежды. Руки и ноги слушались ее еще хуже, чем обычно, поэтому она чувствовала себя похожей даже не на червя-инвалида, а на умирающего паука. Ей не понравилась подготовленная футболка, хотя она сама ее выбирала перед сном. На ней был нарисован чизбургер на маленьких ножках. Малышам он нравился, но сегодня она решила, что это по-детски, непрофессионально и недостойно помощницы учителя. Камилла посветила ей маленькой лампочкой, прикрепленной к планшету, чтобы Нона застегнула пуговицу на брюках и ремень, а потом вытерла мокрую челку.

— Извини, что напугала, — сказала Камилла, — губкой. Я не хотела.

Негодование Ноны сразу куда-то делось.

— Это ты извини, что я не проснулась, — сокрушенно сказала Нона. — Если ты завтра уронишь на меня губку, обещаю, что не стану кричать.

— Больше не буду. Эксперимент прошел неудачно.

Карандаш бежал по бумаге. Нона погладила волосы, проверила, что косы тугие и из них ничего не выбивается, встала и посмотрела на себя в зеркало, чтобы окончательно успокоиться. По крайней мере, волосы выглядели великолепно. Под глазами темнели круги, и она потерла их пальцами.

— Нона, когда ты смотришь на свои руки…

Это ее напугало. Камилла редко что-то спрашивала после того, как Нона вспоминала свой сон.

— Да?

— Кому они принадлежат? Они тебе нравятся?

Нона рассмеялась.

— Ни капельки.

Ноне не нравилось иметь руки.

Но Камилла не спросила почему; она просто прищурилась, как будто пыталась придумать, что можно приготовить на ужин из ограниченного количества ингредиентов, и сказала:

— Да, конечно. Спасибо.

— Это была подсказка? Мы приблизились к цели? Ты уже знаешь, кто я?

— Нет».

«Оглядевшись, «спецагент» на миг прижимает палец к виску, и я догадываюсь, что, скорее всего, он общается с кем-то через расширенную версию коммуникатора, подключенную напрямую, потому что хоть его губы и не шевелятся, сам он просто стоит без движения, словно болванчик, повернув голову в сторону мотеля.

Спустя пару мгновений «агент» кивает, подтверждая мои мысли про разговор, открывает переднюю дверь и вместе с чемоданчиком скрывается за тонированным стеклом».

Тэсса О'Свейт. Добро пожаловать в Детройт! Пепел прошлого

Неплохая стилизация под суровую историю в неблизкой, но вроде как цивилизованной части света, где вроде должен быть порядок, за изнанкой которого оказываются корысть и неравенство, прегрешения и преступления. Грядущее технологическое будущее уже рядом и его приметы (точнее — предметы, импланты и прочее) доступны не только полицейским, но и простым обывателям. Главный герой — вроде как (поначалу) простой полицейский детектив, который на первых страницах книги уходит в полноценный отпуск. Хотя на самом деле — в отставку. Но как обычно, возникает необходимое условие.

«Какой-то умник сверху решил, что раз копы в этом чертовом городе мрут пачками под перекрестным огнем банд, корпоратов, киберпсихов, корпоратских киберпсихов и прочей дряни, то просто так отпустить на пенсию их нельзя. Надо сначала отправить в двухнедельный отпуск, чтобы перед этим как следует помучить оформлением бумаг, подписывая никак не менее десятка разных разрешений, уведомлений и прогнать через полицейского мозгоправа».

Казённое оружие сдано, можно отдыхать, однако дежурный догоняет героя и передаёт ему бумажный огрызок, оставленный для него информатором — бомжом азиатского вида. И тут-то и начинается настоящее действие, потому что герой уже не может десять лет отомстить за свою жену. Кстати, в романе имеются вполне колоритные и жизнестойкие женские персонажи, готовое на многое — профессиональная наемница и кочевница.

«Интересно, каково это, когда машина – часть своей жизни? Кочевники были немногословны, я бы даже сказал – скрытны. Смотрели с опаской, когда думали, что их никто не видит. Старшие были подчеркнуто расслаблены, а младшие, наоборот, замыкались в себе.

Возможно, на них так работал вид полицейской формы и атмосфера враждебного нейтралитета, когда очередной клан приводил молодняк на оформление документов… Раттану почему-то не смущало то, что я коп. она вела себя так, словно сама была тем самым кочевником, сопровождающим вереницу “желторотиков”».

«Отбросив газету, она метнулась к мужу и опустилась возле него на колени. Он схватил ее руку и почувствовал, как напряжение отпускает его. В конце концов, этот мир не так плох, если сумел породить Барбару. Адриан… иногда он бывает несносен, зато вполне реален. Не могут в одном теле уживаться злой, мстительный, жестокий оборотень его воображения и непоседливый мальчишка с неуемным интересом к самым разным вещам. Даже бесам не под силу прикинуться нормальными детьми. Он прижал руку жены к щеке, и эта простая ласка вмиг погасила начинавшуюся истерику.

— Довольно противное дело, надо тебе сказать, — пробормотал он, потянувшись левой рукой за сигаретой.

Морнингтон не раз спорил с Лайонелом об истоках пессимизма. Сам он считал пессимистическое отношение к жизни следствием романтического, если не сентиментального взгляда на мир. Ироничный склад ума подсказывал Морнингтону, ужинавшему в одиночестве, что сегодняшнее его потрясение вызвано открытием: оказывается, люди могут убивать друг друга».

Чарльз Уолтер Стэнсби Уильямс. Война в Небесах

Есть книги, которые перешагнули свое время и хотя не стали всемирно известной мировой классикой, все же постепенно обретали и до сих пор обретают новые и новые поколения читателей, которые узнают об их авторах и тех идеях, которые были отражены в их книгах. Этот замечательный мистический роман был написан в далёком 1930 году другом Джона Рональда Руэла Толкиена и Клайва Льюиса. По форме текст представляет собой своеобразный детектив, в котором рассказывается о поиске и обретении Святого Грааля. Книгу можно отнести к выдающимся образцам мистической прозы, хотя это был самый первый роман автора, который до этого написал несколько сборников стихов и одну пьесу. Он был членом ордена «Золотой Зари» и участником литературного общества «Инклингов», десятилетиями изучал мистицизм, оккультные науки и философию магии, был автором многих обзоров и статей, в том числе богословских.

Чарльз Уильямc долгие годы трудился в лондонском отделении Оксфордского университетского издательства. Да и сам этот роман начинается с загадочного происшествия в лондонском издательстве, где был обнаружен труп, что, естественно, вызвало волнения и полицейское расследование. Затем к почтенному священнику приходит незнакомец и просит продать лишний потир «для своего приятеля», причем именно этот и за небольшие деньги, уверяя при этом, что его друг – оригинал, который собирает именно старые вещи. Священник отказывается и потому узнает, что этот похищенный потир, который он привычно использовал для служб, был Святым Граалем. Кто бы до этого поверил, что этот уникальный предмет хранится, всеми забытый, в маленькой английской деревушке. Но, как обычно, зло не дремлет.

«Голос поднялся, торжественный распев со странной силой входил в натертые мазью уши, разливался по телу, сквозь закрытые веки сочился слабый, призрачный свет. Свет и звук слились в предчувствие какого-то приближающегося переживания, голос Грегори задрожал и смолк. С трудом переставляя ноги, он побрел к постели, лег и вытянулся, обратив лицо к громадной луне за окном.

Так он лежал, нелепый и тихий, а тайные ночные силы начали свою работу. Если бы кто-то спустя час проник в запертую комнату, он обнаружил бы все то же тело, распростертое на ложе. Но дух Грегори давным-давно отправился в странствие. Чтобы попасть на шабаш, Грегори Персиммонсу не понадобилась метла, он не плясал с колдунами на вересковой пустоши в ожидании явления козлоногого. Рассеянные над землей, невообразимо далекие друг от друга и все-таки близкие для мысленного полета, перекликались в эту ночь неприкаянные духи, а Тот, кто стоял за ними, Тот, кого одни считают лишь злой эманацией души, а другие уравнивают в правах с Добротворным Началом, отвечал на каждый призыв и, сотрясая ткань ночи, вливая в них силы, правил ратью тьмы».

«Законодатель Ликург освободил спартанок от всех трудов по домашнему хозяйству, обязав их заниматься только собой, чтобы женщины всегда были здоровы и красивы, чтобы у них рождались крепкие дети. Спартанки с юных лет были обязаны заниматься гимнастикой, борьбой, плаваньем… Опытные педагоги обучали девушек ездить верхом, стрелять из лука, кидать дротик в цель. Девушки также обучались музыке, пению и танцам, без этого в Спарте не проходило ни одно торжество.

В этом году состоялись очередные Олимпийские игры, на которых спартанский юноша Леарх одержал среди сверстников из других греческих городов победу в пентатле. Так называлось пятиборье, куда входили бег, борьба, прыжки в длину, метание копья и диска.

По этой причине при нынешнем осмотре вдов в Лимнах гармосин Тимон особое внимание уделил спартанке Астидамии, матери Леарха. Спарта состояла из пяти больших кварталов, один из которых назывался Лимны. Астидамия овдовела семь лет тому назад, но вторично выходить замуж явно не спешила, целиком посвящая себя сыну. Кроме Леарха у Астидамии имелась еще дочь по имени Дафна, которая уже второй год пребывала в замужестве»[/b].

Виктор Поротников. Триста спартанцев

Кто не слышал о легендарном сражении, в котором пали смертью храбрых спартанский царь Леонид и его 300 соратников? Но кто были эти самые герои, как жили и любили, каковы в этой самой Спарте были традиции? Вот с этого и начинается текст романа, описывающий спартанское общество, мужчин и женщин. Героиня, прекрасная Астидамия, вышла замуж в семнадцать лет за человека, которого полюбила. Он был самым прославленным воином в Спарте, и умер от ран. И вот их сын, симпатичный юноша по имени Леарх выиграл спортивные состязания в Олимпии. Но его судьба связана с царем Леонидом и вражеским нашествием.

В романе описана не только Спарта, но и ее соседи, а также – их непростые отношения. «Кто в Элладе в те времена не слышал про знаменитого поэта и песнетворца Симонида, сына Леопрепея! И вот прославленный Симонид наконец-то пожаловал в Спарту. Был месяц апеллей по спартанскому календарю. Симонид приехал в Спарту, чтобы повидаться со своим давним другом. Тот перебрался на постоянное жительство в Лакедемон, хотя знал, с каким недоверием относятся спартанцы ко всем чужеземцам...».

Но главное в романе – это само Фермопильское сражение, которому предшествуют недобрые интриги хитроумных спартанских старейшин, коварство и безжалостность персов, яростные схватки и подвиг обреченных на смерть спартанцев, знающих это. Сам царь Леонид представлен без излишних сантиментов и пафоса, коротко и по делу. Впрочем, в тексте излагается авторское объяснение тех самых исторических событий и даже интриг, которых были не чужды некоторые спартанцы, рвавшиеся к власти.

«Клеомен вел бесконечные войны с соседними греческими государствами в надежде, что спартанское войско проникнется к нему такой преданностью, какой не добивался в прошлом никто из спартанских царей. Опираясь на войско, Клеомен надеялся совершить в Спарте государственный переворот, низвергнув владычество эфоров.

Однако расчет Клеомена не оправдался. Войско не пошло за ним, когда он попытался ограничить власть эфоров. Клеомен бежал к фессалийцам, которые дали ему конное войско. В Фессалии у Клеомена было много друзей из числа тамошней знати. Кроме фессалийцев, к Клеомену присоединились фтиотийские ахейцы, опунтские локры, мегарцы и кое-кто из аркадян. С большим воинством Клеомен подступил к границам Лаконики.

Спартанская знать пребывала в смятении, поскольку в Спарте не было ни одного военачальника, способного на равных противостоять Клеомену. Как всегда, нашлись люди, в основном это были тайные сторонники Клеомена, которые заявляли во всеуслышание, что Клеомен не требует для себя каких-то особых привилегий, но желает возврата к тем временам, когда в Лакедемоне правили цари и старейшины, а коллегия эфоров занималась лишь гаданиями по звездам.

Знатные спартиаты решили уступить Клеомену, не доводя дело до сражения, ибо сомнений в том, что Клеомен выйдет победителем, не было ни у кого. За всю свою жизнь Клеомен ни разу не был побежден на поле битвы.

Впрочем, добившись своего, Клеомен недолго торжествовал.

Спартанцы, приговоренные Клеоменом к изгнанию, составили заговор. Заговорщики действовали быстро и дерзко. Они напали на Клеомена и его приближенных прямо в здании герусии, где те праздновали свою победу. Все друзья Клеомена были перебиты. Клеомену удалось вырваться, но от полученных ран он вскоре скончался. Собранное Клеоменом войско разошлось по домам.

Эфоры и старейшины посадили на трон Агиадов Леонида, сводного брата Клеомена. Горго стала женой Леонида, которого эфоры принудили развестись с первой супругой. Брак дяди и племянницы мог показаться в глазах эллинов кровосмесительным. Однако спартанские власти исходили из того, что Леонид и его младший брат Клеомброт доводились Клеомену не родными братьями. Отец у них был один, а матери разные».

«В 1606 г. Лжедмитрий I был свергнут и убит москвичами, а Михаил Романов с матерью оказался при дворе нового царя — Василия Ивановича Шуйского, избранного не всей землей Русской, а своими сторонниками, собравшимися на Соборной площади Кремля во время переворота. Однако вскоре объявился Лжедмитрий II, выдававший себя за спасшегося царя Димитрия Ивановича. А в 1608 г. казаки, поддержавшие самозванца, захватили в плен митрополита Филарета и отвезли к Лжедмитрию II в подмосковное Тушино, где Филарет был провозглашен патриархом и оттуда рассылал церковные грамоты в районы, контролируемые самозванцем.

Царь Василий Шуйский был свергнут в результате внутреннего заговора в 1610 г. и пострижен в монахи. Он умер в польском плену в 1612 г. А Россия осталась без главы государства — царя. Власть захватили заговорщики-бояре («семибоярщина»). Вот тогда канонически законный патриарх Гермоген первым предложил избрать царем Михаила Федоровича Романова, как двоюродного племянника последнего царя из законной династии Рюриковичей. Предложение, если не прозрение святого патриарха, отвергли ввиду юных лет Михаила. А заговорщики впустили польские войска в Москву.

В марте 1611 г. москвичи восстали против власти поляков. Восстание сначала успешно развивалось. Но поляки подожгли русскую столицу, заставив москвичей оставить город. А тысячи жителей Китай-города были вырезаны. И все происходило перед глазами четырнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова, жившего с матерью в Кремле».

Владимир Лавров. Династия Романовых в ХVII–ХVIII веках

Издание посвящено двум века отечественной истории, от воцарения юного Михаила Федоровича Романова до императора Павла I. В тексте уделяется внимание не только царственным особам, но важнейшим событиям тех, отношению с другими странами, и развитию самой державы.

На первых страницах рассказывается о том, как в 1598 году умер последний русский царь из династии Рюриковичей Федор Иванович, сын Ивана Грозного и Анастасии из рода Романовых, не оставив наследников. Династия Рюриковичей прервалась по мужской линии. К власти пришел Борис Годунов, а после его смерти – на которое время – сын, Федор Годунов, который в шестнадцать лет был убит. Началась смута, которая закончилась после воцарения Михаила Романова. Автор отвечает на вопрос — почему именно Романовы стали законными продолжателями династии Рюриковичей?

Именно Михаилу Федоровичу Романову при постоянной поддержке своего отца-патриарха удалось восстановить порядок в стране, изгнать иноземных захватчиков, усмирить бунты и наладить в большинстве российских городов мирную жизнь. В тексте подробно рассказывается о царствовании его сына Алексея Михайловича и внука – Петра Великого, уделяется внимание правлению их наследников, славному времени Екатерины II, победам русского оружия и расширению границ империи.

«Земский собор для избрания царя был созван предводителями ополчения уже в ноябре 1612 г., а в январе 1613 г. он начал свою историческую деятельность в Москве. На Собор съехалось более 700 представителей примерно от 50 городов России, по 10 от каждого города. В его состав вошли Освященный собор высшего духовенства, бояре (кроме изменников), дворяне, казаки и даже несколько черносошных крестьян...

21 февраля 1613 г. Михаил Федорович Романов в Успенском соборе Кремля был наречен царем и великим князем всея Руси. Страна начала присягать новому государю. Однако где царь? В Москве его не было. Поэтому Собор отправил посольство во главе с архиепископом Феодоритом и боярином Ф. И. Шереметевым к М. Ф. Романову. Но посольство отправилось сначала в Ярославль и только в пути повернуло на Кострому, очевидно, получив точные сведения о местонахождении царя…

Царь добирался до своей столицы в четыре раза дольше, чем посольство до Ипатьевского монастыря. Молодой Михаил Федорович молился в святых местах в Ярославле и Ростове Великом, Переславле-Залесском и Троице-Сергиевом монастыре. Он осваивался и присматривался, знакомился с людьми и собирал сподвижников среди дворян, бояр и купцов. Ведь у него не было ничего, кроме законного права на престол и родственных связей, незапятнанного имени и богоугодной цели.

2 мая царь въехал в столицу, встречаемый москвичами с иконами и крестами. После молебна в Успенском соборе он поселился в нескольких сохранившихся комнатках разоренного Кремлевского дворца, а его мать — в Вознесенском монастыре. Венчание на царство состоялось уже 11 июля в Успенском соборе — главном соборе России. На следующий день царю исполнилось 17 лет. Свое право на престол он всегда обосновывал близким родством с царской династией Рюриковичей, а не избранием Земским собором».

«После того, как большевики превратили Зимний дворец в народный музей, ни недосчитались ящиков со столовым серебром, которое хранилось в подвале и использовалось на банкетах. Однажды днем кронштадтские матросы окружили Александровский рынок и обнаружили там всю пропажу. Они отругали торговцев за недостаточную лояльность революции, но вместе с тем не причинили им никакого вреда.

У самих воров весьма своеобразные представления о чести. Как-то раз одного моего американского приятеля, возвращавшегося с политического митинга в два часа ночи, остановили уличные грабители. Он задумался на минутку, а потом, собрав все свои скудные познания, произнес на ломанном русском: «Я не понимаю по-русски, я американец». Грабители крайне удивились.

Они немного посовещались между собой и в конце концов решили, что непорядочно задерживать человека, который не знает местного языка. И один из них сказал: «Ладно, ступай, старина, а мы найдем себе кого-нибудь другого».

Я рассказала эту историю, как только вернулась домой, и один из слушателей совершенно серьезно заметил: «Конечно, ведь это большевистские воры».

Луиза Брайант. Красная Россия: записки американской журналистки

В советское время была популярна книга «Десять дней, которые потрясли мир» американского журналиста Джона Рида, похороненного у Кремлевской стены. А между тем он приехал в революционную Россию вместе со своей женой, тоже журналистской и борцом за права женщин, Луиза Брайант. В это издание вошли две ее книги – «Шесть красных месяцев» и «Зеркала Москвы», а также – обстоятельное предисловие к русскому изданию переводчика Владимира Найденова, поведавшего читателям о личности автора книги, ее поездке в Россию и последующей жизни. В качестве научного редактора выступил Константин Залесский. В издании множество разъясняющих сносок, в основном посвященные действующим лицам.

Отдельные главы посвящены основательно полузабытой Екатерине Брешковской («бабушке русской революции», во времена Керенского, с которой у нее «завязалась трогательная дружба», обитавшей в маленькой комнате во дворце); Керенскому, про которого рассказывается байка, что однажды он отправился в Тобольск, чтобы навестить бывшего императора, обращавшегося с ним как с любимым министром. Не забыты Александра Коллонтай, Ленин, Троцкий, Крыленко, Луначарский, Максим Литвинов и пока еще не слишком опальная Мария Спиридонова, и тогда обитавший в Москве один из бывших турецких вождей, Исмаил Энвер-паша.

Читая эту книгу, надо понимать, что это писалось столетие назад не для отечественного читателя, а для зарубежного, причем было описано с натуры без добавления придуманных скандалов и несуразностей «желтой прессы», которые выдумывались и использовались пропагандистами. Она делала интервью, репортажи, уделяя внимание как русским детям, так и германской пропаганде.

Луиза Брайант явно симпатизировала как русской революции, так и тем, кто ее делал и за нее боролся.

«Красин, который когда-то управлял огромным Путиловским заводом и считался одним из самых способных инженеров в России, теперь, по общему признанию, стоит чуть ли не вровень с Лениным. Как сила, способствующая стабильности и восстановлению, для Советов он представляет огромную ценность.

Он сохранил душевное равновесие, которое утратили многие другие комиссары. Общение с людьми разных политических взглядов прекрасно растворяет душевную паутину. Постоянный приезд и отъезд Красина, вероятно, помог ему сохранить перспективу. Когда человек слишком долго остается в России, внешний мир часто кажется ему непонятным, так же как Россия кажется непонятной внешнему миру.

Мне запомнился один наш разговор, который состоялся во время блокады.

— Когда Россия, — сказал он, — перестанет быть страной, которую посещают только самые «смелые», «авантюрные» и «случайные» путешественники, русский народ и русское правительство окажутся не более интересными и не более злыми, чем правительства и народы остального мира; и тем, кто пишет о нас, больше не придется ничего преувеличивать».

«Англия лихорадочно укрепляла северо-западные границы Индии. Зато, воспользовавшись хаосом на окраинах Китайской империи, начала лихорадочно расширять свои колонии в Индокитае Франция. К 1883 году она уже полностью контролировала Индокитай и вышла к китайским границам. Желая отхватить себе кусок Китая, Париж неожиданно атаковал китайский флот в Фучжоу. Однако после первых успехов французы потерпели поражение. Их вторжение на Тайвань было отбито. В Пекине воспряли было духом, надеясь изгнать французов из Индокитая, но в спор встряла Япония, угрожая выступить на стороне Франции. Испугавшись войны на два фронта, Пекин предпочел мир. В 1885 году Китай и Франция заключили мирный договор, согласно которому Пекин признал французский протекторат над Вьетнамом, а Париж обещал больше не зариться на китайские провинции.

Внимательно отслеживали ситуацию на Дальнем Востоке и в России. Еще в июле 1883 года император Александр III созвал особое совещание по Дальнему Востоку. Генералы и министры одобрили административную реорганизацию, направленную на развитие Амурского бассейна. Приняли меры по усилению влияния на дальневосточных соседей — империю Цин, Японию и США. В результате было учреждено Приамурское генерал-губернаторство, объединившее Забайкальскую, Амурскую и Уссурийскую области, остров Сахалин и Камчатку. Данное решение было правильным и своевременным, так как Пекин начал проявлять желание вернуть потерянные территории на Дальнем Востоке, потерянные им в середине XIX века».

Владимир Шигин. Битва за Дальний Восток. От противостояния к Антанте

С давних времен Англия противостояла России, строя расчетливые планы по корыстному использованию как наших территорий, так и природных богатств. Но Россия успешно противостояла большинству из них, в том числе – британским попыткам ограничить влияние Российской империи в тех странах, которых Британия считала своими владениями, пусть и неофициально. Вице-король Индии лорд Д. Керзон рассматривал район Персидского залива как территорию, особенно важную для Британской империи и при этом — уязвимую для возможного российского проникновения. Английское правительство тревожило, что представители Российской империи начали вести переговоры по приобретению порта на побережье Персидского залива и строительству железной дороги от Исфахана к этому побережью. Таким образом Российская империя могла получить выход к берегам Индийского океана и возникает угроза российского нападения на Индию не только на суше, но и на море!

Описаны подготовка походов и развёртывание военных действий, методика сбора сведений, приведены примеры беспардонного шпионажа и шантажа британских разведчиков. Затрагивается тема французских займов Российской империи, их приходилось отдавать с процентами, принимать во внимание интересы Французской Республики, которые часто не совпадали с интересами России. В тексте особое внимание уделено Персии, Тибету, Китаю, где сталкивались колонизаторские планы европейских империй.

Самое первое столкновение между Россией и Англией на Дальнем Востоке произошло в 1885 году. Россия пыталась создать незамерзающую военную базу на Корейском полуострове, откликнувшись на просьбу о покровительстве со стороны короля Кореи. Но англичане, напуганные российской активностью в регионе, захватили острова Комундо, которые контролировали вход в Корейский пролив. И Александр III принял решение не воевать с британским флотом. Но вместо этого правитель России поднял вопрос Транссибирской магистрали. В 1888 году император созвал Особое совещание, принявшее резолюцию, предусматривающую блокирование стратегии других держав «превратить Корею в орудие антироссийской политики».

В книге описаны уже позабытые в наше время обращения в конце 1899 года к Николаю II от правительств разных стран (Голландии, Франции и Ватикана) с просьбой немедленно воздействовать на Британскую империю, чтобы она прекратила свою безжалостную колониальную политику. Так, папский статс-секретарь кардинал Рамюлла от имени Ватикана предлагал России и Франции создать новый союз наций не англосаксонского и не тевтонского происхождения. Германия вела переговоры с Россией о создании антибританской коалиции.

В разделе, посвящённом противостоянию империй в Индии, рассказывается о деятельности тогда ещё молодого выпускника Академии Генерального штаба штабс-капитана Андрея Евгеньевича Снесарева, будущего известного военачальника и востоковеда. После академии он фактически возглавил туркестанскую разведку, а затем по приказу военного министра Куропаткина был отправлен с тайной миссией в Индию.

В книге рассказывается о том, как происходило движении России на Восток, и как происходило исследование ранее неизвестных территорий. Среди таких исследователей был будущий известный военачальник, а пока капитан Генштаба Лавр Корнилов, который летом 1899 года был направлен изучать район Кушки, прежде всего, дороги на Мейман и Герат. В подготовке к экспедиции Корнилову помогал начальник русской противочумной службы (помимо этого — кадровый разведчик и высококвалифицированный офицер Генштаба, с которым Корнилов учился в Академии и) Александр Ияс.

«А как складывались отношения между Россией и Китаем в конце XIX века? В 1870-х годах между двумя державами возник небольшой конфликт. Цинское правительство предъявило претензии на часть побережья залива Посьет, что лишало Россию выхода к границе с Кореей. Российское правительство отвергло территориальные претензии. В Пекине приняли это к сведению, при этом отношения между странами от этого особо не ухудшились.

Некоторое время спустя еще один узел противоречий — спор о статусе Илийского края, или, как его называли китайцы, Или-хо. В 1871 году Россия заняла столицу Илии Кульджу, усмирив мятежных уйгуров и дунган, под обещание последующей передачи края Китаю. Понятное дело, что, заняв Илию, наши с передачей не торопились.

Для переговоров в Петербург в сентябре 1879 года отправился китайский посол Чун Хоу. С императором Александром II он встретился в Ливадии, где вместе с министром иностранных дел Гирсом подписал Ливадийский договор, согласно которому за Россией сохранялся небольшой западный участок Илийской долины в районе реки Текес и Музартского прохода, а в качестве возмещения расходов России по оккупации и управлению краем, Китай обязался выплатить России пять миллионов рублей. Однако в Пекине договор не ратифицировали, посчитав, что Россия отрезает себе слишком много земли. Возглавлявший китайскую делегацию на переговорах Чун Хоу был арестован и приговорен к казни.

В связи с этим возросло напряжение на границах. В провинции Хэйлунцзян собралось огромное войско императрицы Цыси. Сторонник военного конфликта министр Цзо Цзутан считал, что китайский флот превосходит по силам русскую эскадру. Как всегда, тут как тут оказались англичане. В Сингапуре готовилась к военным действиям английская эскадра. Война назревала нешуточная. А войск для отражения агрессии у нас было на Дальнем Востоке кот наплакал. Морской министр адмирал Степан Лесовский спешно перебрасывал на Дальний Восток отряды кораблей. Вскоре там собралась серьезная эскадра».

«Едва ли его мнение о большевиках изменилось после Октябрьской революции. Еще летом 1917 г. Шмидт вместе с семьей покинул Петроград и через Псковскую губернию направился в Дерпт (Юрьев). Шмидт уехал больным: с катаром желудка и кашлем. В одном из писем Александр Эдуардович описал свой маршрут: сначала они добрались до Пскова, где провели некоторое время в бараках под карантином; наконец из Пскова на пароходе прибыли в Дерпт. Шмидт был хорошо знаком с ректором Дерптского университета К.К. фон Дегио. Нам в точности не известно, вел ли он занятия в университете в 1917–1918 гг., но основным источником его доходов служили переводы. К 1918 г. все близкие родственники Александра Эдуардовича находились за границей. Мать еще в самом начале века переехала в Лейпциг, сестра Адель жила в Штутгарте и работала скульптором, старший брат Альбрехт вскоре после революции в России переселился в Ригу. Александр Эдуардович мог попытать счастья в университетах Германии, Австрии или Нидерландов, но он все же решил вернуться на Родину. Согласно дневнику Крачковского, Шмидт уже был в Петрограде 31 августа 1918 г.».

А. Э. Шмидт: биография, научная переписка, избранные труды, библиография. Автор-сост. Р.И. Беккин

Издание посвящено научному и творческому наследию видного отечественного востоковеда А.Э. Шмидта, чья судьба была тесно связана со становлением в нашей стране востоковедения как научного направления. Книгу открывает подробная биография А.Шмидта. Его учеба в университете, поездка в Европу, путешествие в «поезде науки» в Ташкент, работа в Туркестанском восточном институте. Отмечена дружба Шмидта с князем Ухтомским, издателем газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Упоминается знаменитая история с крокодилом, которого Ухтомский держал в своей редакции. Возможно, именно эта рептилия послужила прототипом Крокодила в стихах Корнея Чуковского. Но после революции судьба Александра Эдуардовича сложилась драматически: в 1931 году он был обвинен в антисоветской деятельности и выслан в Казань.

Упоминается в издании и об уникальных книгах восточной тематики, которые хранились в Публичной библиотеке. Представлены работы самого А.Э. Шмидта, посвященные примечательным моментам истории стран Востока, прежде всего Персии. Например, судьбе прославленного завоевателя Надир-шаха. «Надир одну за другой отвоевывал у афганцев занятые ими территории и взял обратно столицу Исфахан, за что получил почетное прозвище Тахмасп-коли, т.е. “Рука Тахмаспа”».

В издании представлены уникальные материалы из государственных и частных архивов Санкт-Петербурга, Москвы и Ташкента.

«Судьба восточного факультета была предрешена. Новый декан, бывший резидент Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ Аркадий Борисович Дубсон (1895–1938), сменивший в 1929 г. М.Ф. Гаврилова, не был склонен бороться за сохранение востфака. Вопрос о реорганизации факультета рассматривался в Москве на заседании президиума Комитета по заведыванию учеными и учебными учреждениями ЦИК СССР 11 мая 1929 г. Предполагалось, что с осени 1930 г. сам САГУ будет ликвидирован и на базе некоторых факультетов и отделений будут созданы самостоятельные институты. В итоге университет решили не уничтожать, но востфак в сентябре 1930 г. все же был преобразован в педагогический факультет. Немногочисленные востоковедные дисциплины, остававшиеся в учебной программе, были изъяты. К 1930 г. у Александра Эдуардовича в университете оставался всего один курс: «Арабские элементы в узбекском языке». Но к концу года и этот предмет был упразднен».

«Столица этого маленького государства – Сигтуна – располагалась на берегу озера Меларен, связанного проливом с Балтийским морем. Столицу основал сам король – Олаф Шётконунг. Были в городе королевские конюшни, огромные склады с провизией и оружием, церквушка и даже свой монетный двор и рынок.

День и ночь король проводил в заботах: нужно было сохранить королевство, прокормить не только королевскую дружину, но и своих немногочисленных подданых».

Принцесса, которая любила книги. Сказки народов Ленинградской области. Пересказ Константина Ульяночкина и Евгении Тихоновой

Красочные сказочные истории о людях, издавна живших на Ижорской земле, и о принцессе, которая после венчания с русским князем Ярославом Мудрым принесла ему в приданное Старую Ладогу. Первая сказка – финская – «На горе гномов Кяяпио в стране молока и меда. Давным-давно король Швеции издал указ перестать жаловаться на бедность, а отправиться искать счастья в другие края. И однажды юноша, вскинув длинный топор на плечо и попрощавшись с родными, отправился в сторону моря, и повстречавшийся путник рассказал ему о волшебной земле Инкери, где крыши деревянных домов покрыты жирными блинами, а заборы сделаны из копченных колбас. Дошел он до тех мест и построил небольшую избушку – тупу. Три года без отдыха работал, а потом вернулся на родину за невестой. И с ней отправился в обратный путь. Жили они хорошо, пока однажды жена не отправилась ночью в лес и дошла до Белой скалы, в которой была узкая расщелина, а в ней гномы отмечали свой праздник.

«Сегодня день Тюни, Святого Антония, — отвечал старший. – Главный наш праздник, и ты видишь гостей со всего Балтийского моря. Они съехались к нам на своих волшебных свинках.

Посмотри внимательно: вот свинки с маленькими золотыми коронами желтого цвета, они из Англии, красные из Дании, серебряные из Германии, синие из Швеции, зеленые из Норвегии, белые из Риги, фиолетовые из Ревеля.

В этот день, много тысяч лет назад мы выковали для богов Асов волшебную цепь Глейпнир, которая связала страшного волка-чудища Фенрира, способного сожрать весь мир».

, особенно — при массовом употреблении. Народ постепенно разочаровывается, втихомолку размышляет об изнанке. Ну и все это показано на наглядном примере.

Жил-был Роберт, мальчик в простой рабочей провинциальной семье, его папа трудился на эфирной фабрике, где должен был работать повзрослевший сын. Но как обычно бывает в иных, чем наш вариантах, случилось нечто – мальчик увидел издержки этих самых магических технологий на трагическом превращении своей матери, ставшей чудовищем.

Потрясенный Роберт бросает все и отправляется в Лондон, где его ждут встречи с не лучшими людьми, промышляющими преступлениями, и революционерами. Попутно Роберт посещает самые разные места, в том числе – злачные, и много что узнает, что вовсе не афишируется и не должно быть доступно простому люду.

Но главное в этом романе все же не сюжет, а именно тщательно описанная в тексте атмосфера (отличный перевод!), в которой немаловажное место занимают именно описания того, к чему может привести волшебство и, что очень немаловажно – каким оно было в старинной Англии, полной диковин и преданий о них. Чудеса – это вовсе не новодел. Просто однажды старый ученый сделал открытие, после чего волшебство стало насущным и повседневным. А вот мальчик заглянул за изнанку. Но что будет дальше?..

« — Нет, — вздохнул подменыш. – Рано или поздно это всегда случается. Люди от меня устают. В следующий бессменник эти женщины вернуться в церковь и расскажут святому отцу, какими были дурами. Я лишь надеюсь, что они не донесут на меня в Гильдию собирателей…

Маленький подменыш зашагал прочь, в сторону грохота машинного дома Норт-Сентрала, продолжая бормотать о старых добрых временах, когда его уважали и чествовали».

«Коммуникации присущи не только людям. Все живое обменивается информацией на том уровне, который достаточен для его выживания. Коммуникация у животных и даже растений на самом деле довольно изощренная.

Однако люди отличаются от них тем, что используют символы – буквы и слова, которые можно собирать в самоотносимые множества, которые мы называем языком.

С помощью символов мы способны отделить коммуникацию от прямой связи с тем, что нас окружает. Мы можем говорить друг с другом о том, что не здесь и не сейчас».

Рэй Нэйлер. Гора в море

Вроде бы недалекое будущее, но при этом – не слишком смахивающее на потенциальное наше грядущее: множество небольших республик (к примеру — Тибетская республика), различных содружеств, и, конечно, могущественных транснациональных корпораций, которые стоят за многим происходящим на суше и в морях. Кстати, в водных просторах мелькают рыболовецкие корабли, управляемые не колоритными матерыми капитанами, а ИИ, который руководит командами рабов. Какое будущее без разнообразных ИИ и мудреных хакеров, разнообразных группировок – красочного киберпанка в сочетании со неведомым разумом, который вроде присматривает за происходящим?

Итак, один из персонажей (доктор Ха Нгуен) отправляется в заповедник — на архипелаг Кондао, принадлежащий частной корпорации. Местные жители считали, эти земли прокляты – здесь раньше была тюрьма и кладбище, а сами смотрители заповедника были куплены и в придачу торговали всем, чем могли.

Но однажды произошел странный трагический случай, и вжививший очевидец рассказал о гибели своего помощника, у которого на затонувшем корабле утащили маску и баллон. Но людей рядом не было, а у выжившего было чувство, что его самого «что-то увидело».

И вот прибывший на архипелаг Ха Нгуен, изучающий осьминогов, замечает, что эти самые осьминоги обратили внимание на то, что их изучают. Надо подчеркнуть, что это одна из трех сюжетных линий, и что текст книги – именно научно-фантастический, без мистики, и даже отчасти можно назвать научно-популярным. В реалиях возможного будущего. Контакт? Может быть…

«С самого раннего возраста я хотела строить разумы.

Я видела пустые глаза своих кукол, их стеклянные взгляды, их глупое моргание, с которым они произносили заранее записанные механические фразы.

Мне хотелось от них большего: теплого общения, которого я не могла получить от отца: он был в моей жизни всего лишь тенью – или от матери: она постоянно отлучалась и не замечала меня, даже когда была дома.

Основа бытия – это внимание других. Возможно, именно это побуждает людей создавать разумы помимо наших собственных: мы хотим, чтобы нас видели. Мы хотим, чтобы нас находили. Хотим, чтобы нас обнаружил кто-то другой».

«Вот он, Король под Горой. Первый властитель, герой легенд, спаситель страны. Спит вместе со своей верной дружиной, ждёт, когда на его родину обрушится столь большая беда, что крики и плач пробьются сквозь толщу камня и разобьют оковы сна.

Только некому уже кричать…».

Джезебел Морган. Когда не горят костры

Сборник причудливых, порой саркастичных, порой лиричных рассказов о людях и чудесах, которые не всегда сбываются и оказываются совсем не такими как ждали и надеялись. К примеру, в рассказе «Король под Горой» описывается ситуация, когда идет война и канцлер, держа в руках массивные ключи, с трудом, хотя и внимательно штудировал древние тексты и легенды, находит еле приметную дверь в скале, с трудом отворяет замок и шагает в огромный зал, где на троне сидит человек. И канцлер бьет в огромный гонг, легендарный король открывает глаза.

Часть произведений (всего – девятнадцать) стилизована под старинные, даже отчасти – небольшие притчи, фейри и чудеса, похищения тварями из-под холма невесты в разгар свадьбы. а часть – вполне в формате «здесь и сейчас», полных призрачных надежд и отголосков технологий.

«Да, сомнений быть не могло: фенотип Зимы был слишком схож с фенотипом обитателей космических станций, истинных людей, чтобы это могло быть просто совпадением. Но как такое могло случиться?..

Может, она одна из тех влюбленных в науку ученых, которые спускаются к аборигенам и живут среди них, наблюдая и изучая...

Может, она изгнана? Или уже родилась здесь у родителей-ученых? Может, они погибли, вот ее и взяли аборигены на воспитание…».

«Нахождение документов о смерти Пушкина в Третьем отделении полиции властями официально отрицалось. Первый секретный архив “секретное досье Третьего отделения полиции” обнаружен в 1917 году после революции. В нём в числе документов оказалось письмо Дантеса к председателю Военно-судной комиссии по делу о дуэли полковнику Бреверну от 26 февраля 1837 года. Вместо передачи во вторую судебную инстанцию — генерал-аудиториат Военного министерства — письмо поступило в Третье отделение, что говорит о целевом взаимодействии суда и тайной полиции. По делу Пушкина никаких письменных докладов графа А. Х. Бенкендорфа Николаю Первому, которые “он делал по своему обыкновению”, не найдено. Письмо Пушкина, написанное в ноябре 1837 года, в котором он объяснял ситуацию, в Третьем отделении также не обнаружено».

Владимир Аваков. Секундант Его Императорского Величества

Как можно изменить общество? Как воздействовать на людей? Из раза в раз повторяющейся пропагандой? Или чём-то большим? А тогда главный вопрос — чем? Какова должна быть сила слова, что не исчерпаться через века и при этом — действовать на людей равнодушных? И как управлять обществом, которому можно внушать, и возможно — даже лучшие побуждения? Да и вообще — рискованное это дело — экспериментировать с народом — а как оно пойдёт? И вот герой этого авантюрного романа, бойкий интеллектуал, берется контролировать правильность подхода в фильме о Пушкине, попутно снявшись в эпизоде. В романе идёт ненавязчивое утончённое сравнение подобных людей времён зрелого Пушкина и современности.

Но если ты пытаешься страховаться от недозволенных чудес, то они наверняка неизбежны — рок не любит суеты и напрасного мелькания излишних людей, считающих себя незаменимыми. И в тексте романа появляются Хранители пушкинских рукописей, тайна Пушкинского дневника, три потаённых сайта, ждущих скандала и многое другое. И вот стоит памятник Пушкину на площади, и герой романа начинает подозревать, что всё не так просто, как он считал. Всякое у памятника происходит. Ведь Пушкин и "Дон Жуана" написал. Там тоже был памятник. А вдруг и новый Дантес разумно выберет другую цель. Да и кто им будет?..

«— Пушкин и принадлежит истории, и одновременно актуален как никогда. Место его уникально: по прошествии веков нам понятно, что дарование его неповторимо, оставленное наследие бесценно, жизнь и смерть в высшей степени драматичны и трагичны. Такие национальные образы россияне могут пересчитать на пальцах одной руки. Лично я считаю, что равных Пушкину нет. По этой причине современникам следует задуматься над каждым его словом и заставить себя понять тот смысл, который вложен в это слово поэтом».

«Когда норманны высадились на берегах Ирландии, тотчас же сказалось их военное превосходство над ирландцами. Первые были закованы в латы, сидели на больших лошадях и были вооружены длинными копьями и тяжелыми мечами; вторые были на своих пони, чуть не в одних рубахах, были вооружены метательными копьями и топориками. Они называли трусами тех, кто, идя в бой, заковывается в железо. Но что они могли сделать с рыцарями с их длинными копьями и закованными в латы? Они почти не могли нанести им вреда, а сами были беззащитны. Около Уэксфорда они потерпели совершенное поражение (1170 г.). Англичане овладели этим городом. Хроникер, рассказывая об этом деле, сообщает характерный факт. После сражения ирландцы приверженцы Дермота сложили пирамиду из двухсот голов павших врагов его. Увидя этот трофей, он захлопал в ладоши, запрыгал от радости и зарычал молитву благодарности Всевышнему за оказанную милость. Обходя этот холм человеческих голов, он заметил между ними голову своего давнишнего врага. Придя в ярость, он схватил ее за уши и откусил ей нос.

Победа над противниками внушила Дермоту мысль об овладении всей Ирландией. Он обратился к своим союзникам за новой помощью и обещал вознаградить их теперь не деньгами, а землями. На этот призыв явился еще другой брат Стронгбоу Фиц-Джеральд, а потом и сам Стронгбоу с многочисленной флотилией судов, нагруженных лошадьми, людьми и военными припасами. Теперь англичане овладели Уотерфордом и Дублином. Стронгбоу почувствовал свою силу и решил образовать себе владение в Ирландии. Он женился на дочери Дермота Еве и стал распоряжаться от своего имени. Он мечтал об овладении всем островом».

Георгий Афанасьев. История Ирландии

Вышедшая в серии «Всемирная история» книга известного отечественного историка, уже ставшая классическим изданием, рассказывает об Ирландии с древнейших времен до конца XIX века, а в заключении публикуется статья современного историка В.Е. Сеничева («Кельтский тигр») о событиях, которые произошли в прошлом века, а также – его введение, посвященное доисторической Ирландии, бронзовому веку, вторжениям и роли кельтов в истории этой страны.

В книге рассказывается о старинных традициях (в том числе – поддерживать негасимый огонь), бардах, певцах народной старины и мифов, причем последнее собрание бардов было в Типперари в XVII веке. В тексте прослеживаются непростые англо-ирландские отношения и многочисленные мятежи.

Один из самых крупных поднял Гуг О’Нил граф Тиррон, который сумел нанести англичанам решительное поражение при Блэкуотере (1598 г.), захватив более десятка знамен и много пленных, и после этого вступив в переговоры с Испанией и папским престолом, которые стали его поддерживать.

Против мятежников английская королева Елизавета послала войска во главе со своим любимцем графом Эссексом, которому Тиррон нанес серьезное поражение, после чего Эссекс вступил с Тирроном в переговоры о мире.

«Граф Эссекс нашел возможным согласиться на эти условия и представил их на утверждение королевы. Последняя, однако, несмотря на опасность испанской помощи восстанию, не согласилась такой ценой купить покорность графа Тиррона и отозвала Эссекса. На его место был послан в Ирландию Блаунт, лорд Маунтджой. Это был человек энергичный, настойчивый и беспощадный. Про его способ ведения войны один историк говорит, что он вел войну больше лопатой, чем мечом. Каждую господствующую позицию, каждый проход он укреплял хотя бы временными укреплениями, стараясь таким способом стеснить движение неприятеля. Чтобы разорить его, он выпустил обесцененную монету и запретил привоз в Ирландию хорошей. Эта обесцененная монета принималась в Лондоне и обменивалась на хорошую, но только от лиц, которые могли представить свидетельство о благонадежности. Эти меры произвели некоторое разлагающее действие среди инсургентов. Многие из них перешли на сторону англичан».

«Клеопатра стала последним формально независимым правителем одного из эллинистических государств – Египта. С ее смертью владыкой мира стал Рим. Эпоха эллинизма сменилась римской эпохой.

Интересно, что о Клеопатре писали Плутарх, Светоний, Аппиан, Дион Кассий, Иосиф Флавий, Страбон. Это блистательные имена. Но ведь все они говорили о Клеопатре с откровенной неприязнью! Причина кроется в том, что в конце ее жизни Рим воспринимал Клеопатру как символ опасности. Опасности не военной: победить Рим в военном отношении она не могла и не пыталась.

От нее исходила опасность культурного вторжения, измены римским богам».

Наталия Басовская. Великие женщины и мужчины

Первая часть большого фолианта посвящена женщинам. Среди них: королева Виктория и императрица Цы Си, Жанна Д Арк и Мария-Терезия. И не обойдены вниманием и древние правительницы.

Среди великих мужчин: Александр Македонский и Ганнибал, Чингисхан и Авиценна, Карл Великий и Талейран, и еще несколько десятков других. О каждом из них рассказывается не только биография, но и множество интересных фактов, причем с учетом тех исторических условий и личных особенностей персонажа.

Так Ришелье — этот самый «первый министр» и кардинал, но уже без тех не совсем реальных подробностей правления, которые были изложены Александром Дюма-отцом в «Трех мушкетерах». Первый министр, хладнокровный, расчётливый, заботившийся о благе Франции и стремившийся сделать ее великой. Кардинал развернул борьбу с дуэлями, в которых погибал цвет французской знати, руководил осадой Ла Рошели, строительством французского флота и колонизацией территории будущей Канады, и постоянно безжалостно расправлялся с заговорщиками, которые мешали реализации его грандиозных (но не личных!) планов.

Как можно называть великих людей и не упомянуть Цезаря?

Цезарь чутко умел учитывать людское мнение и был при этом непревзойденным мастером как интриги, так и красивого жеста. Так он публично проявлял великодушие к побежденным, причем обычно – неожиданно для них. Это касалось сторонников его врага Помпея, и проявленное Цезарем уважение к римским гражданам и желание закончить миром войну между римскими войсками, сражавшимися на сторонах противостоящих вождей. Когда Цезарю доставили голову Помпея, надеясь получить за совершенное убийство награду, то Цезарь при свидетелях вовсе не пришел в восторг, отдав приказ похоронить поверженного соперника с почестями, достойными римского полководца. Цезарь велел поставить статую Помпея и возвести ему храм.

«Цезарь занимал должность диктатора, которую вводили в период опасности. Но республика постоянно была в опасности! Окружение толкало его на то, чтобы стать царем. А ведь древняя история Рима началась с изгнания царей. Некогда Брут, предок того Брута, что участвовал в заговоре, прославился как человек, изгнавший Тарквиния Гордого, воплощение царской власти.

Римляне гордились тем, что создали республику, что у них есть Сенат и народное собрание. По сути эти органы ничего уже не решали. Но как трудно было расстаться с красивой и привычной формой!

Марк Антоний во время празднества прилюдно предложил Цезарю корону. Как пишут древние авторы, раздались аплодисменты, впрочем, не очень дружные. Когда же Цезарь отказался, аплодисменты зазвучали громче. Умный политик не мог не осознавать, что принимать царский венец нельзя ни в коем случае.

Тогда корону надели на все его статуи. Причем он позволил установить их среди статуй богов. Это было неосмотрительно».

«В начале XX века Россия была одной из наиболее влиятельных стран мира. По уровню экономического развития мы входили в пятёрку сильнейших вместе с Германией, Англией, Францией и США. Страна вела индустриализацию, развивала передовые технологии, достигала успехов в аграрной сфере.

По уровню доходов бюджета с 1894 по 1914 год Россия выходит с 4‑го 1 на 2‑е 2 место в мире. 1‑е место в мире принадлежало Германии, но Россия обладала более высокими темпами роста, двигаясь к абсолютному мировому лидерству…

По всей стране строятся заводы-гиганты, связанные единой транспортной сетью. С 1894 по 1914 год наблюдается 4‑кратный рост производства по тяжёлой промышленности с перспективой дальнейшего грандиозного взлёта. То есть подъём начала ХХ века, известный как русское экономическое чудо, был вовсе не случаен…

К 1914 году в России выплавляется больше стали, вырабатывается больше электроэнергии (вопреки расхожему мифу, масштабная электрификация в России началась не при большевиках, а при Николае II и дала отличные результаты — в том числе опережение Франции)».

Андрей Борисюк. Забытая война. Россия в 1914–1918 годы

В издании подробно описываются как предыстория и завязка войны, так мировой баланс сил накануне августа 1914 года, запасы оружия и боеприпасов, а также — немецкий план войны.

В главе, посвященной боевым действиям 1914 года, рассказывается о планах операций и первых 16 дней войны на фронтах от Прибалтики до Малороссии, в том числе — русском наступлении в Восточную Пруссию и Галицию, боевых действиях на Западе Варшавского выступа, а также – схватках на Балтийском и Черном море, боевых действиях на Кавказе.

Следующая глава посвящена боевым действиям 1915 года, Великому отступлению, и в отдельном разделе уделяется внимание значению решения императора возглавить свою армию.

В книге приводятся десять обстоятельных приложений, в которых приводятся сведения: об оружии и экономике Российской Империи, численности ее вооруженных сил и потерях; высшем командном составе действующей армии в начале войны; императоре и Царской семье в военные годы; специфике существующей литературы по истории Первой мировой войны.

В тексте описываются события февраля 1917 года, в том числе, что сбор войск для зачистки бунтующего Петрограда был намечен в Царском Селе, куда направился из Ставки сам Николай II. Но было революционерами было захвачено Министерство Путей Сообщения, после чего заблокировано движение воинских эшелонов к столице. Император направляется в Псков, в штаб Северного фронта к генералу Рузскому.

«В состав Северного фронта входило свыше 500 тыс. чел. Силы противника перед ним — около 300 тыс. чел. (что было известно нашему командованию благодаря качественной разведке). В наступательных операциях 1917 года фронту отводилась лишь второстепенная роль, так что отсюда можно было смело снимать значительные силы для подавления восстания. Это не имело бы никаких стратегических последствий. Кроме того, этот фронт находился ближе всего к Петрограду. Войска фронта имели вполне достаточный ресурс, который можно было использовать для подавления любого восстания. Словом, Северный фронт давал реальные надежды. Но эти надежды не оправдались…

Ко 2 (15) марта Февральский переворот становится состоявшимся фактом. Императорские министры были арестованы, самозванцы установили связь с армией в лице генералов Алексеева и Рузского…. Последние очаги защиты законного строя были подавлены…Фактически Император был уже свержен — он уже не обладал никакими инструментами управления».

«- Что же ты построил? Что это, шалаш бахчевода в Средней Азии? От солнца там будешь укрываться?.. Чего молчишь?

Красноармеец неохотно произносит:

— Она везде найдет…

— Кто «она»?

Он не отвечает. Я понимал: он боится смерти.

Спрашиваю:

— Ты что, жить не хочешь?

— Хочу, товарищ комбат.

— Тогда разбирай, выбрасывай к черту эти палки! Клади бревна толщиной в телеграфный столб, клади в пять рядов, чтобы и снаряд не взял, если попадет.

Красноармеец тоскливо поглядывает то на окоп, то в лес: там, в лесу, в отдалении от опушки, надо валить и оттуда таскать тяжелые бревна.

— Авось не попадет, — говорит он.

Оно жило и здесь, хотя никого не радовало, это слово «авось». Оно не было словом бойца, собранного для боя.

— Расшвыривай! — кричу я. — И снова заставлю раскидать, если не положишь пять рядов.

Вздохнув, он берется за лопату и отгребает насыпанную сверху землю.

Я молча смотрю. Нет, ему еще не верится, что из этого окопа он, неуязвимый для врага, будет бить немцев. Ему не верится, что они станут падать под его пулями…».

Александр Бек. Волоколамское шоссе

Произведение Александра Бека, изданное теперь в серии «Военный роман», давно стало одной из признанных классических книг о Великой Отечественной войне. Автор в самом начале войны ушел на фронт добровольцем, вступив в Краснопресненскую дивизию народного ополчения Москвы. Потом Бек стал военным корреспондентом. Он провел на подступах к столице самое тяжелое время, когда Москва готовилась к обороне и когда немецкие войска вели непосредственное наступление на нее.

Повесть «Волоколамское шоссе» посвящен том, как героически сражалась под Москвой знаменитая дивизия под командованием генерал-майора Панфилова. Происходящее на страницах основано на реальных событиях, а сама повесть построена как рассказ одного из участников битвы за Москву — комбата Бауржана Момыш-Улы. Бек начинает повесть с того, как Бауржан отказывается с ним разговаривать, поскольку не верит, что можно правдиво написать с чужих слов. Но постепенно между ними устанавливается доверие. И начинается история беспримерного подвига, рассказанная просто и безыскусно.

Повесть, впервые опубликованная еще во время войны, примечательна тем, что автор показывает бойцов и командиров как живых людей, со своими переживаниями, страхами, даже ужасом перед надвигающейся вражеской лавиной. Но большинству удается преодолеть первую растерянность и стать единым целым, образовав на подступах к советской столице несокрушимый заслон, который враг преодолеть не смог.

«Не нажимая, Панфилов тонкими штрихами пометил несколько проходов в минных заграждениях. Я все еще не понимал — зачем? А Панфилов легкими касаниями простого черного карандаша — иных он не любил — перечеркнул красивый оттиск нашей оборонительной линии и наметил стрелку, устремленную вперед, в расположение немцев.

Я не мог сообразить, чего он хочет. Чтобы мы пошли в наступление, чтобы атаковали скапливающуюся немецкую армию? И это после того, как он сообщил, что снимает роту, что батальону предстоит растянуться еще на километр-полтора? После того как говорил, что теперь надо быть трижды расчетливым и трижды осторожным? После того как произнес: «до Волоколамска»? И что это — приказ? Но разве так приказывают?

— На вашем месте, — сказал он, легонько штрихуя стрелку, — я вот о чем подумал бы…

От острия стрелки, направленной в расположение немцев, он провел завиток, обозначающий возвращение на рубеж, и взглянул на меня.

— …подумал бы… А то в вашей картинке даже и мысли об этом я не вижу».

Сейед Абу-л-Касем Хусейни (Жарфа). Типология коранических сказаний (выявление реалистических, символических и мифологических аспектов)

Данное научное исследование посвящено анализу и систематизации основных видов коранических сказаний. Во вступлении автор отмечает традиционно важное значение толкований Корана и комментариев к нему. Особо отмечается связь между религиозной историей и реальными памятниками архитектуры, а также культурными артефактами. Также автор размышляет о природе искусства, указывая, на одну из характерных его черт – создание инсценировки некоего события.

В истинном высоком искусстве это выполняется с таким мастерством, что слушатели или читатели не только воспринимают его, как реальное, но и сами становятся участниками. «На самом деле, Са‘ади не совершал многих путешествий, о которых он рассказывает. Множество топонимов были выдуманы Са‘ади. Однако здесь важно, что всё это Са‘ади излагает в такой манере, что читатель ощущает себя в том месте и в той атмосфере, и в тот момент, когда он испытывает на себе волшебное воздействие слов автора, то не спрашивает себя, происходило ли в этом самом месте такое событие. Искусство аллегории состоит в том, чтобы рациональную реальность представить в облике символических конструкций, которые окажут воздействие на слушателя, не получив при этом статуса лжи».

И если автор художественного произведения видит свою задачу в том, чтобы распространять благие понятия, то его труд, несомненно, благороден. Ведь важные назидательные истины лучше воспринимаются аудиторией, если они поданы в обрамлении иной, то есть, художественной, реальности, призванной вывести человека из повседневности и отвлечь от суеты.

Питер Кристен Асбьёрнсен. На восток от солнца, на запад от луны. Норвежские сказки

Вышедшее в серии «Сказки дальних стран» красочное издание включает сказки, записанные знаменитым собирателем норвежского фольклора П. К. Асбьёрнсеном, который прошёл пешком всю Норвегию вдоль и поперёк, собирая и дополняя свои тексты, в которых были бережно сохранены старинные сюжеты и предания.

Сказка, которая дала сборнику название — «На восток от солнца, на запад от луны» — это один из самых популярных сюжетов в мировой литературе о том, как любовь и самоотверженность героев преодолевает злое волшебство.

В этой норвежской сказке рассказывается, как в одной бедной семье росла прекрасная девушка. Однажды, когда было темно и лил дождь, в окно кто-то постучал. Это был огромный белый медведь, который сказал, что пришел свататься и предложил отдать за него ту девушку, обещая ее отцу, что тогда он будет так же богат, как теперь беден. Но девушка залилась слезами и отец не стал её неволить. А потом она согласилась и ушла с медведем, у которого оказался чудесный дворец.

Началось с пропажи очередного обычного рыбака из Перу, потом у японских берегов стали тонуть суда. Поначалу расследовали отдельные случаи подобных трагедий, потом перешли к глобальному анализу и сбору лучших мировых экспертов…

Роман — с динамичным сюжетом, мастерским нагнетанием загадочного и недоброго. Почему бы и не быть Разуму в океане? А если просто представить, во что же превращают Мировой океан корпорации, страны и люди, то явно морские обитатели не должны к нам испытывать особых симпатий.

Пройдут тысячелетия и обновится морское дно. Океан, осознающий себя, живет по другим временным отсчетам, чем люди. Он размышляет о последствиях людских действий. Помнит ли Ирр все? Но чтобы понять, людям нужно время. И, как утверждает автор, Ирр показали людям мир таким, каков он есть. В итоге — неплохой био-техно-триллер, хотя местами и затянутый.

«Интересно, видит ли её существо?

Уивер не представляла себе, как это могло происходить. У коллектива нет глаз, но разве это исключает зрение?

Эх, если бы на «Независимости» у них было побольше времени на многосторонние исследования!

Она сильно надеялась, что существо её как-то воспринимает сквозь прозрачный колпак. И что королева не поддастся соблазну открыть кабину, чтобы ощупать Уивер. Это было бы, может, и доброжелательной, но финальной попыткой установления тесного контакта.

Она этого не сделает. Она разумна.

Она?

Как всё-таки быстро впадаешь в человеческий образ мысли.

Уивер даже рассмеялась. И, будто она подала тем самым сигнал, белый свет вокруг лодки стал прозрачнее. Казалось, он странным образом удалялся во все стороны — пока она не поняла, что существо, которое она называла королевой, растворяется. Оно таяло, растягивалось, и на какой-то чудесный миг её окружила звёздная пыль молодого космоса. Прямо перед куполом плясали крохотные белые точки. Если это были одноклеточные, то они обладали изрядными размерами, почти с горошину величиной.

Потом «Дипфлайт» оказался снаружи, а луна снова слилась и теперь парила под батискафом, несомая на раскидистом блюде из тёмной синевы. Судя по всему, королева довольно высоко подняла батискаф вверх. На поверхности блюда творилась неразбериха. Мириады светящихся существ разлетелись поверх голубой сферы. Изнутри желе вылетели химерические рыбы, тела которых излучали сложный узор, сталкиваясь и снова погружаясь в массу. Издали это походило на фейерверк, потом каскады красных точек вспыхнули перед самым батискафом, выстраиваясь всё новым порядком — быстрее, чем успевал уловить глаз. Опускаясь к белому центру, они медленно приняли облик кальмара — огромного, как автобус.

Королева выпустила светлую нить и коснулась середины кальмара, и причудливая игра красных пятен прекратилась».

«И всегда держал меч под рукой. Любая ночь могла стать для него последней, думал он. Любая сила из тех, с которыми он когда-то боролся, любая держава, которую он предал или подвел, могла подослать убийц. Сын короля Испании. Английская корона. Его собственные кланники и вассалы. Наконец, Sanctissimus собственной персоной, а не он, так его кардиналы: скоро они устанут от графа, от его бесконечных просьб о деньгах и оружии, потребных для возвращения в Ирландию, от заговоров, которые он строил in vino plenus со своими товарищами по изгнанию (этот мечтает о мести, тот одержим правосудием), быть может, тоже втайне его ненавидевшими. Найдется кто-нибудь, кто прижмет к его лицу подушку, и больше он уже не проснется. Но те легионы земли и воздуха, те великие и прекрасные, которых он подвел сильнее, чем кого бы то ни было, а они, в свой черед, подвели его, – уж они-то его здесь не достанут. Здесь им не под силу покарать его или причинить хоть какой-то вред: за пределы Острова им хода нет – точно так же, как ему самому нет возврата».

Джон Краули. Кремень и зеркало

Фэнтези на историческую тему, причем главный герой был реально существовавшим и зафиксированным в старинных документах деятелем. Но к реальной борьбе за власть и разнообразным политическим интригам аккуратно и изящно добавлены не только магические атрибуты, среди которых — маленькое зеркальце из обсидиана (да, да, полученное от английского волшебника Джона Ди), при помощи которого главный герой может общаться с королевой Елизаветой; и волшебный кусок кремня от Туата Де Дананн с силой древних.

И поэтому история восстания ирландцев за свою независимость против английской короны приобретает и метафорический смысл, хотя сам главный герой – вовсе не чародей. Изложенный изящным стилем, текст скорее полон намеков и атмосферы преданий, государственных и политических интриг и реальных схваток, исторических эпизодов.

Хью О’Нил, лорд Севера, названный Елизаветой I графом Тироном, становится надеждой древних ирландских кланов и народа, хранящего магию и стремящихся к независимости от власти английской королевы, уже считающей эти земли своими. Но герой сделал свой выбор и расплатился за него. Он побеждал, но так и не смог одержать решающую победу, отправившись в изгнание в Рим.

«Но какой слуга Короны в своем уме доверился бы графу Десмонду? Хью О’Нила с его отрядом направили в гавань Смервика, где ожидалась высадка испанских и папских войск. Люди О’Нила одолели дорогу за один переход, но граф Джеральд прибыл на место раньше – и, похоже, не сделал ничего, чтобы помешать повстанцам Фисмориса захватить город и возвышавшийся над ним Золотой форт, Дун-ан-Орь. Оставив своих бойцов и капитанов за городской стеной, Хью въехал в крепость и стал искать графа. форт кишел людьми Фицмориса, и эти люди, с которыми Хью О’Нилу было приказано разделаться, смотрели на него – ирландского лорда и сына Истинной Церкви – как на возможного союзника. Странное это было чувство: словно он лишился самой своей сути – или, наоборот, свелся весь к своей внутренней сути, лишившись всего остального.

«Большинству людей трудно воскресить в памяти свое первое воспоминание — за ним приходится тянуться, как за банкой на верхней полке, — но для Джо это проблемы не составляло. Ведь первое, что он помнил, произошло через неделю после того, как ему исполнилось сорок три.

Он сошел с поезда. Да, именно это стало его первым воспоминанием, а вот второе труднее поддавалось определению. Это было тягостное, зловещее чувство, будто все вокруг в порядке вещей, жизнь идет своим чередом, но вместе с тем что-то явно не так.

Было раннее утро, стоял страшный холод. Черный паровоз со свистом испускал пар прямо у Джо над головой. Платформа возвышалась над путями всего на пару дюймов, и двойные поршни колес были на уровне его пояса. Джо находился так близко, что слышал, как над топкой кипит вода. В уверенности, что паровоз вот-вот накренится, он отступил подальше.

Поезд только что прибыл. Платформу заполнили сомлевшие с дороги люди, которые медленно двигались в сторону вестибюля станции. Воздух пропитал сладковатый запах угольного дыма. Солнце едва показалось из-за горизонта, и слабый свет круглых фонарей окутывал вокзал бледным сиянием. Предметы отбрасывали длинные, неясные тени: тень падала даже от пара, который словно застыл в нерешительности, размышляя, становиться ему твердым или нет.

Джо понятия не имел, что его сюда привело.

Он немного выждал: вокзалы по всему миру одинаковы — уж где замешательство естественно, так это здесь. Но это не помогло. Джо не помнил, ни как прибыл сюда, ни куда направлялся. Оглядев себя, с ужасом обнаружил, что не помнит даже, как одевался. Он не узнавал свою одежду. Тяжелое пальто с тартановой подкладкой. Жилет прямого кроя с оригинальными пуговицами, украшенными оттиском в виде лавровых венков».

Наташа Пулли. Маяк на краю времени

Приключения во времени — и тем более переведённые с английского — бывают разными и причём порой — неожиданными и даже забавными. Хотя на самом деле это последствия трагических исходов. Времена изменились и для британцев — не в лучшую сторону. Легендарная Трафальгарская битва проиграна, Лондон стал Лондром, по-английски нельзя разговаривать.

Впрочем, сам роман начинается с описания вроде бы незначительного события — на одном из вокзалов обнаруживается некий Джо, который ничего не помнит. И у него с собой открытка с изображением маяка. Интересны самые первые впечатления, когда он оказывается на вокзале и не понимает, почему железнодорожная компания объявляет названия лондонских станций по-французски. Конечно, оказывается, что все лондонские станции имеют французские названия, как и все другие указатели – на французском. Почему?...

Джо получает свою регистрационную карточку раба: «На обороте карточки перечислено то, что тебе покупать запрещено. Никакого алкоголя и острых предметов... Вот список. Если не вернёшься через час, я пошлю жандармов тебя искать». И, если ты не знаешь собственный адрес, то неизбежно попадешь в больницу. Но даже дорога туда кажется знакомой и незнакомой. И дежурный доктор высокомерно упоминает парамнезию: «стирание границ между воображаемым и реальным. Чаще всего это déjà vu — ощущение, будто вы уже видели   раньше то, с чем столкнулись впервые. И его противоположность, jamais vu, когда вам кажется совершенно незнакомым то, что вы на самом деле хорошо знаете».

И оказалось, что вот это второе Джо ощущал с того самого момента, когда к нему подошли на вокзале. Оказалось, пару лет назад произошло некое событие, и после этого начались подобные случаи. Да, странности с пропавшими людьми.

Текст романа — достаточно причудливый и обстоятельный, и главному герою предстоит много пережить, чтобы вспомнить...

«Пока Джо ждал у кабинета, какой-то мужчина протянул ему газету «Монд» и объявил, что умеет управлять погодой. Джо держал газету, вглядываясь в слова, в шрифт и пытаясь понять, почему все это кажется ему таким чужеродным. Газета не сообщала ничего необычного. Одна из колонок содержала прогноз погоды — он не совпадал с тем, что предсказывал мужчина, — а также рекламу шелковых рубашек и последнего изобретения месье де Лева — электрического корсета, который, по-видимому, служил отличным средством от дамских недугов. Джо это удивило, ведь Мэделин никогда не испытывала недомоганий, требующих лечения электрическим током. Он хмуро глядел на свои колени, когда вдруг понял, что вспомнил имя и лицо женщины — миниатюрной темноволосой женщины, которой шел темно-зеленый цвет. Джо не мог вспомнить ни ее фамилии, ни кем она ему приходилась: сестрой, женой или кем-то еще».

«Перед крепостными стенами, чуть дальше дистанции полета стрелы, в землю вбили пятьдесят один деревянный столб. Перед закатом у каждого установили полыхающую жаровню, чтобы предстоящее изуверство видели обе стороны.

Захваченную знать раздели догола и пинками и криками выгнали из загонов, а потом привязали к столбам, и за этим беспомощно наблюдали их подданные, трясясь от страха за осыпающимися стенами крепости

Через пять лет войны Черная Герран наконец-то загнала последние королевские семьи Эссорана и остатки их армий в Ракатолл и горела желанием продемонстрировать все ужасы, которые для них уготовила. Мятежники, изгои, бандиты, наемники и монстры, из которых состояла ее армия, в той же степени жаждали посмотреть на мучения своих угнетателей.

Черная Герран, повелительница демонов, генерал и верховный главнокомандующий, оглядела свою армию и улыбнулась, когда все, на кого упал ее взгляд, потупились. Какими бы они ни были устрашающими, всегда полезно напомнить, что она куда опаснее. Они толкались, распихивали друг друга и обзывали, но не смели обнажить оружие. Лишь проникающий до мозга костей ужас перед ней сплачивал ее воинство.

Она стояла рядом с двумя капитанами, а тридцать тысяч жаждущих крови людей и чудовищ внимательно наблюдали за пленниками, пытающимися разорвать путы. Из рук в руки переходили монеты – ставки на то, кто продержится дольше».

Кэмерон Джонстон. Мерзкая семерка

Тёмное фэнтези без всяких церемоний или привкуса романтики. Наоборот — с наглядной демонстрацией изнанки. Зато становится очевидным, что если у тебя репутация крупной незаурядной сволочи, то прежние, даже вроде роковые провалы тебе нипочём. Оказывается, польза (впрочем, как и вред) может быть не только от новеньких сверкающих героев, но уже от списанных и казалось бы безнадежных и не нужных. Конечно, если каждый из них готов бороться, а не только выпивать и лежать на диване (впрочем, там диванов и не было). Забавная, местами шокирующая история о борьбе за идеалы и того, чем она может кончиться. Кстати, именно масштабных схваток в романе не слишком много, зато хватает бесцеремонных и насыщенных диалогов, как и всплывающего мрачного потустороннего подтекстам.

Итак, главная героиня, Чёрная Герран, вождь армии, однажды ррраз! — и ушла с своего поста накануне решительного сражения. Но спустя годы решила вернуться «в тёмные разборки» И защитить городок от жестоких, безжалостных сил света — так они себя позиционируют.

Конечно, у тех уже могучая армия и инквизиторы с их волшебными (не будем тратить усилия на изысканность формулировок) возможностями. А у той — лишь прежние связи: чародейка, бывший бог, вампир, пиратка со своими пиратами, сбрендивший алхимик. Вот такие семь антигероев — ну не героями их же называть!

Разумеется, все они не любят, не терпят ни главную героиню, ни друг друга. Но безжалостный враг прет вперёд и собирается все, что по их пониманиям не светлое и белое, уничтожить под корень. Поэтому героям надо вставать с дивана (которого, конечно, нет, потому что и не то время и место) и браться за дело, громя инквизиторов и рыцарей, чтобы остановить и добраться до их принца.

В романе есть и всякие магические заковырки, семейные и роковые тайны, а также — соглашения с могущественным нездешним. Но главное – не сдавать, бороться, и не забывать о своих друзьях, соратниках и потенциальных союзниках и врагах.

«Княгине Герран Хеллратской нравилась мысль о том, что она будет править всем Хеллратом. Со временем так и будет, и она отомстит Мейвен. Она размяла когтистые пальцы и улыбнулась. Нельзя никому позволять безнаказанно заколоть ее в сердце, это плохо скажется на репутации. Мейвен заслужила вечные муки за свои злодеяния. Рано или поздно кто-нибудь ее убьет, в особенности если этого кого-то подтолкнуть в нужном направлении. И тогда княгиня Герран заберет порочную душу своей бывшей соратницы. И какое замечательное оружие можно из нее получить!

Княгиня Герран уселась на трон и поклялась: она начнет править так, что смертные, демоны и даже Старые боги будут дрожать от одного упоминания ее имени».

«Шестидесятилетний Влас Ефимов сын Маймист, живший около Ораниенбаума, вылечил фавориту Салтыкова Козловскому рези в желудке. А отставной 76-летний матрос Гаврила Иванов сын Сарычев, кормившийся сапожным и башмачным мастерством, продажей грибов, ягод и дров, «лечивал от французской [примечательно, что к середине XVIII в. лечение венерической „французской болезни" становится важной частью практики столичных знахарей. — Е. С.], и от животной, и от других разных болезней травами, и кореньями, и другими разными снадобьями» (л. 81 об.-82). Впрочем, вся методика лечения, изложенная Г. И. Сарычевым в Тайной канцелярии, сложностью не отличалась…

Таким образом, дознание, проведенное Тайной канцелярией в 1758 г., не найдя ни у одного из привлеченных к следствию знахарей никаких вредительных для человека кореньев, трав или минералов, смогло зафиксировать лишь довольно простые лекарские приемы, используемые для исцеления от разных недугов. Правда, рассказывая о знахарской практике, трое — Игнатий Никитич, Влас Маймист и Гаврила Сарычев — признались, что лечили с наговором. Но в этих признаниях ничего таинственного не было: соединение в травниках и лечебниках естественных рецептов и заговорно-заклинательных текстов, канонических молитв и апокрифов вряд ли вызвало бы удивление современников».

Е. Смилянская. Волшебники, богохульники, еретики в сетях российского политического сыска XVIII века

Основанное на уникальных архивных материалах шестистах судебных дел, издание наглядно показывает, какой было чародейство на Руси при Петре I и наследниках, чем отличались так называемые народные суеверия от чаяний тех, кто был вхож в императорский дворец и владел сотнями и тысячами душ крепостных. В первую часть включены главы: «Магия и любовь», «Магическое целительство» и «Волшебство и «новая культура» века Просвещения», и «Магия «ко власти» и политическая культура». «В конечном счете заговоры «ко власти» воспроизводят две основные модели «идеального отношения» власти к субъекту магического ритуала – власть, узрев имярека, устрашается или наоборот, умиляется». Во второй части издания, посвященной народной религиозности и кощунствующим, рассказывается об особенностях мировоззрения отечественных вольнодумцев и тому, как воспринимало «еретиков» общественное мнение и государственный аппарат Российской империи.

«Приведенные описания «волшебных» действий, выполнявшихся на заказ по воле камергера Петра Васильевича Салтыкова, показывают, что при существенном разнообразии магических средств — трав, кореньев, соли, воска, пота, при перекрещивании различных традиций (коломенской, великолуцкой, северо-западной, московской и путивльской малорусской) исполнение колдовского магического ритуала (или его имитация) сохраняет устойчивые архаичные очертания.

Существует, однако, и целый ряд недосказанностей, противоречий, расходящихся с хорошо изученной мифологической схемой «правильного» исполнения аналогичных ритуалов. Прежде всего следует отметить, что заказ Петра Салтыкова требовал обычно действий вредоносного свойства, предполагающих обращение к демоническому началу и богоотступничество. Однако ни разу при расследовании в Тайной канцелярии дела Салтыкова следствию не удалось добиться показаний о «черной магии», т.е. собственно колдовстве, а отдельные символы демонического действа — «нашептывание» Власа Маймиста в бане, указание магический предмет класть под пяту, приготовление отвара с потом объекта магического действа — не позволяют восстановить подлинную картину вредоносного или приворотного заговорно-заклинательного акта».

"Все великие сообщества классической древности воспринимали себя как центр мира посредством священного языка, связанного с небесным порядком власти. Соответственно, и дальность распространения письменной латыни, пали, арабского или китайского теоретически была неограниченной… И все же такие сообщества классической древности, объединенные священными языками, отличались по своему характеру от воображаемых сообществ современных наций. Одним из главных отличий была уверенность прежних сообществ в уникальной священности их языков, и их представления о принятии в свой состав новых членов. Китайские мандарины с одобрением смотрели на варваров, мучительно учившихся рисовать иероглифы Срединного государства. Эти варвары были уже на полпути к полной абсорбции. Полуцивилизованный человек был гораздо лучше, чем варвар. Такая установка, безусловно, не была исключительным достоянием китайцев и не ограничивалась древностью".

Бенедикт Андерсон. Воображаемые сообщества: размышления об истоках и распространении национализма

В исследовании известного английского социолога, профессора Корнельского университета, специалиста по Юго-Восточной Азии, описываются и анализируются основные факторы, повлиявшие на возникновение и развитие такого явления как национализм в сравнительно недавнем прошлом и в современном мире. Своеобразие трактовки автором ключевых понятий «нация» и «национализм» заключается в глубоком социально-антропологическом подходе к их анализу. При этом автор учитывает социально-политический и исторический контекст формирования указанного феномена: «В 1802 г. Зя Лонг на церемонии своей коронации пожелал назвать свое королевство «Нам Вьет» и послал гонцов, чтобы заручиться согласием Пекина. Маньчжурский Сын Неба настоял, однако, чтобы оно называлось «Вьет Нам». Причина этой инверсии такова: «Вьет Нам» (или по-китайски Юэнань) — буквально «к югу от Вьета (Юэ)» — обозначает королевство, завоеванное семнадцать веков назад династией Хань и охватывавшее, как принято считать, территории нынешних китайских провинций Гуандун и Гуанси, а также долину Красной реки. «Нам Вьет» Зя Лонга означал, в свою очередь, «Южный Вьет/Юэ» и тем самым содержал в себе притязание на это древнее королевство...». Касается автор и общей темы потрясений ХХ века: «Модель большевистской революции оказала решающее воздействие на все революции ХХ в., поскольку сделала их вообразимыми в обществах даже еще более отсталых, чем Россия. (Она, так сказать, открыла возможность прерывать историю в критической ситуации.) Искусные ранние эксперименты Мао Цзэдуна доказали применимость этой модели за пределами Европы». В главе «Официальный национализм и империализм» рассказывается о потребности в объединяющем языке и престиже национальной идеи и роли монарха. После поражения в мировой войне кайзер отправился жить в Голландию.

«Так и Мохаммед Реза Пехлеви, назвав себя не просто шахом, а шахом Ирана, в конце концов. был заклеймен как предатель. То, что он и сам принял пусть даже не вердикт, а, так сказать, правополномочность национального суда, видно из небольшой комедии, разыгравшейся в момент его отправления в изгнание. Прежде чем взобраться на трап самолета, он поцеловал землю перед фотообъективами и объявил, что забирает небольшую горсть священной иранской земли с собой. Этот эпизод украден из фильма о Гарибальди, а не о Короле-Солнце».

«Даниял Султан воевал с русскими, но безуспешно. После чего он эмигрировал вместе с подчинёнными к имаму Шамилю. Последний назначил его наибом и возвёл в мюриды. Даниял Султан с усердием взялся за упрочение дел религии. Он всегда советовался по всем вопросам с учёным советником, всегда и всюду был с ним. И имам видел его преданность. Но большинство наибов позавидовали ему. Даниял Султана это злило, и он пожалел, что не эмигрировал в Мекку, подобно своему другу шекинцу Яхья-беку… На него (Даниял Султана) постоянно клеветали наибы, якобы он намеревается убежать к русским. Так они вынудили имама уволить Даниял Султана с должности наиба. Но потом Шамиль восстановил его в должности. И когда имам попал в беду, Даниял не сдавался русским, пока все наибы не сдались. Русский наместник устроил его в город Нуху с зарплатой генерала. Даниял Султан намеревался вернуться на родину и вернуть своё состояние, но русские не выпустили его. Примечание: через некоторое время русские направили его (Даниял Султана) в Стамбул, где он был принят с почестями…».

З.А. Магомедова. Дагестанские арабоязычные эпистолярные источники и документы конца XVIII – начала ХХ в.

Данное научное исследование посвящено письмам и другим эпистолярным документам конца XVIII – начала ХХ в., находящимся в Фонде восточных рукописей Института истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра РАН. Большинство представленных в книге рукописей ранее не публиковались, таким образом, около тысячи документов на арабском языке вводятся в научный оборот.

Значительная часть опубликованной переписки относится ко времени Кавказской войны и посвящена как самому имаму Шамилю, так и его сподвижникам. В их числе – Даниял-бек Илисуйский, также известный как Даниял Султан, последний правитель маленького государства, находившегося на землях современных Азербайджана и Дагестана. В Илисуйском султанате и на сопредельных землях арабский язык применялся для официальной переписки, чем и объясняется большое количество арабоязычных эпистолярных памятников.

Из материалов, представленных в книге можно почерпнуть много информации о подробностях ключевых событий, происходивших в это время на Кавказе, а также о жизни тогдашнего дагестанского общества. Письма в издании даны в русском переводе с комментариями.

«Сообщают, что некий цудахарец, совершив преступление, сбежал к Даниял Султану. Но и оттуда тоже сбежал при содействии магарца Чананика. Убегая, сказал, что дал 4 тумана тому, кто помог ему сбежать. Мухаджиры пишут, что Даниял Султан обещал возместить им ущерб, причиненный этим цудахарцем. И просят, чтобы имам дал разъяснение, нужно ли требовать у него (Даниял Султана) этого возмещения.

Подлинник. Бумага российская, почерк дагестанский насх, ар. язык. Имеется оттиск печати Шамиля с легендой на ар. языке».

«Дома по типовым проектам для своеобразного обезличенного потребителя в странах Запада появились еще во второй половине XIX века и достаточно активно продолжали строиться в 1920–1930-х годах. Потребность в дешевом жилье обострилась после Второй мировой войны в Германии, Великобритании, Франции и других странах Европы. Для ускоренного возведения пригодных для жизни, но недорогих зданий требовались материалы, альтернативные кирпичу, легкие и дешевые одновременно. Так появились крупные блоки, каркасные конструкции с облегченными заполнителями. Но не только нечто физически осязаемое, из чего можно и нужно создавать массовое экономичное жилье, интересовало новое поколение зодчих. Архитекторы и проектировщики формировали специфические каноны обитания обычного человека в условиях особого жилого пространства. Оно должно было обладать «открытостью», что отвечало новым представлениям о мировом локусе как «большом доме» всего человечества. Одновременно в систему архитектурно-строительного формотворчества входило понятие «среды» и ее границ».

Наталия Лебина. Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности

В издании описываются не только хрущевки и те виды жилья, из которого в хрущевки переселялись, но возникший благодаря хрущевкам массовый образ жизни миллионов людей, причем оставшийся отчасти неизменным для представителей пары поколений, и существующий и поныне. А вот само слово «хрущевка» возникло, как подчеркивает автор книги, появилось и стало распространённым не в конце 1950-х годов, а позже. Да и сама критика, злословие по поводу простого массового жилья возникла позже, уже после падения Хрущева. В первые годы возведения хрущевок у переселенцев из бараков и коммуналок была истинная радость обретения отдельного жилья.

В некоторых коммунальных квартирах бережно хранились разные вещи царского времени, в котором оказавшиеся в стесненных жилищных условиях «бывшие» пытались сохранить память о былом, в том числе – своем и семейном. Такие предметы обычно не выставляли в общее пространство квартиры, из-за боязни как символического или натурального «осквернения», так и доносов с обвинениями в стремлении реставрировать прежний эксплуататорский строй.

К моменту массового появления хрущевок в СССР уже появилось два новых поколения советских людей, большинство которых в городах жило в бараках и коммуналках. Эти коммуналки возникли еще в дореволюционных домах. Особо неудобными для новых жильцов были прежние приличные апартаменты, поскольку комнаты в них располагались анфиладами, и после «уплотнения» стали проходными.

«Достойным дополнением картины быта в новом жилом пространстве является и советская живопись, прежде всего, картины Юрия Пименова. Особую ценность для визуализации специфики жизни в новом жилом пространстве представляют следующие полотна художника: «Район завтрашнего дня» (1957), «Франтихи» (1958), «Свадьба на завтрашней улице» (1962), «Первые модницы нового квартала» (1961–1963), «Движущиеся границы города» (1963–1964), «Утро в городе» (1964), «Лирическое новоселье» (1965), «Тропинка к автобусам» (1966), «Перед танцами» (1966). Многие суждения о «хрущевках» автор книги сформулировал под влиянием визуальных источников, поэтому и картины, и «картинки» – важная часть текста. Однако разного рода обстоятельства, в частности связанные с особенностями российского авторского права, определили особенности работы с так называемым «иллюстративным материалом». В книге используется прием «визуального цитирования», то есть авторского изложения и осмысления «рисованных» материалов, а проще говоря, пересказа их содержания с одновременной интерпретацией изображенных деталей».

«Давным-давно был на свете удалой молодец, по имени Оскю́с-оо́л. Жил он со своим старым-престарым отцом в ветхом чуме, и было у них всего-навсего семь коз.

Оскюс-оол пас коз и ухаживал за своим старым отцом – готовил ему еду, кипятил чай.

Однажды старику стало совсем плохо.

Загоревал Оскюс-оол:

– Не было меня – ты породил меня. Родился я – ты вырастил меня. Что случилось с тобой, чем помочь тебе?

Погладил старик сына по голове и сказал тихим голосом:

– Ничем нельзя помочь мне, сын мой. Я пришёл на край жизни. Хорошо бы напоследок отведать наваристого супа, полежать на мягкой шкуре. Да жаль, скота у нас мало – козы тебе самому нужны будут.

– Зачем мне скот, отец, если тебя не будет? – сказал Оскюс-оол и заколол козу. Шкуру козы отцу постелил, а из мяса суп сварил.

Каждый день он варил суп, кипятил чай, а отец плёл из козьей шерсти мешок – таар.

Когда была съедена последняя коза, старик кончил плести таар и позвал сына.

– Настал, сынок, мой последний день. Нечего мне оставить тебе, кроме вот этого мешка. Сердце у тебя доброе – не пропадёшь. Похорони меня у склона Арзайты-горы, где лежит белый камень, а сам иди к Золотому озеру и живи там».

Тувинские народные сказки

Как рассказывается в предисловии к красочному изданию (перевод и литературная обработка Марии Хадаханэ, художник Елизавета Катышева), Тува расположена в самом сердце Азии, у истоков Енисея. Тувинцы славились как искусные ювелиры и поэтому их женщины издавна носили разнообразные украшения: перстни и браслеты, массивные серьги.

Погода в этих местах – красивая, но суровая, поэтому здешние жители особенно внимательно относятся к детям. В давние времена тувинцы собирались в юртах сказителей и слушали истории о волшебных животных и богатырях. Среди любимых тувинских персонажей сказок – Оскюс-соле, мальчик-сирота, напоминающий Иванушку из русских сказок.

Так в одной из посвященных ему сказок рассказывается о том, что перед смертью отец Оскюс-соле сказал ему, чтобы после его смерти сын шел к Золотому озеру и жил там, только по дороге не останавливался.

Долго, коротко ли, но шел Оскюс-соле на север, пока не увидел Золотое озеро, где спас золотую рыбку, которую рыбаки хотели бросить в котел. Оказалось, что это была дочь хозяина Золотого озера, который позвал его во дворец.

И попросил Оскюс-соле у хана сидящую у его ног маленькую рыжую собачку, которая оказалась Золотой царевной. Но однажды он сжег шкуру собачки. А другой хан надумал поменяться с Оскюс-соле женами, отдав ему свою старую…

«Зачем бедняку красивая жена? – думал злой хан. – Найдётся ей место в моей юрте», – и решил наутро поехать к Оскюс-оолу, посмотреть Золотую царевну.

А Оскюс-оол в это время вернулся домой довольный, с богатым уловом. Всё рассказала ему царевна про слуг хана. Пожалел тогда Оскюс-оол, что сжёг рыжую шкуру, и, опечаленный, лёг спать.

Утром, когда он опять ушёл к Золотому озеру, к его юрте подскакал Караты-хан. Вошёл он в юрту, увидел Золотую царевну, а вокруг неё свет, как от луны и солнца. И забыл хан, что нужно поздороваться и сесть на почётное место. Долго простоял он, так долго, что можно было успеть выпить семь новых заварок чая. Ноги у него отекли. Наконец он открыл рот и поздоровался.

– Какой странный хан! – сказала насмешливо Золотая царевна. – Приходит утром, а здоровается вечером.

Стыдно стало хану, выбежал он из юрты и помчался в свой аал. Потерял хан покой, есть-пить не может.

Однажды утром, едва занялась заря и верхушки гор стали золотиться от солнца, послал хан гонцов за Оскюс-оолом.

Привезли гонцы Оскюс-оола. Говорит ему хан:

– Хочу оказать тебе милость. Три дня и три ночи будешь жить в моей юрте, а я – в твоей».

Все начинается, как и положено, в том самом викторианском Лондоне, ночном и туманным, полным гротесков и странностей, неожиданных встреч и неизбежных опасностей. К мистеру Эдвину Хоккеру после вечеринки подходит и заводит беседу персонаж, которого интересует зло, кровь и смерть, и к тому же уверяющий Хоккера, что его уютный мирок повис над бездной. Но разве можно поверить в такое? «Если наш хозяин и в самом деле предполагал, что мы поверим в эту несуразную историю, – сказал я, – то, боюсь, он сильно ошибся в своих слушателях. Машина для путешествий во времени! Машина, преодолевающая со свистом миллионы лет и оказывающаяся там, где мы обнаруживаем наших потомков, разделенных на дикарей-каннибалов, обитающих под землей, и на бездельничающих прожигателей жизни наверху. Какая чушь! Прекрасная притча перед сном для пессимистов, атеистов и социалистов, но… ничуть не более». Итак, в Лондоне морлоки! Причем — не только тупые пролетарии, но и интеллектуалы, В столице начинаются серьёзные беспорядки, да проблемы могут затронуть само время! В такой ситуации без настоящих легендарных героев и их чудесных артефактов точно не обойтись. Поэтому начинаются поиски соответствующей реинкарнации короля Артура и его меча Экскалибура (с вариантами). В романе нашлось место и для Мерлина, как впрочем, и для его врага. Временные приключения, море под британской столицей со своим сюрпризом и многое другое непредсказуемое.

«Говорите вы очень красиво, – потрафил ему я. – Но истинная любовь к королеве и стране не должна настраивать вас на чрезмерные фантазии. Держите себя в руках, дружище. Из прошедшего вечера вышло неплохое развлечение, хоть и сомнительного толка – но не более того. И даже если эти воображаемые морлоки, одержимые жадностью и ставшие темой бесконечных разговоров в нашем мире, как вестготы, приглядывающиеся к Риму, то что мы могли бы с этим сделать? Для того чтобы изгнать захватчиков в пятом веке, потребовался такой герой, как король Артур. Чтобы сражаться с теми демонами, о которых рассказывал наш сегодняшний хозяин и которых создали своим воображением вы, потребуется герой такого же масштаба, как король Артур. И скажите, бога ради, где нам взять такого Артура Воскресшего?! – Я знал, что иду на риск, затевая спор с вероятным психопатом, но надеялся, что одержимость моего спутника можно ослабить, загнав ее в логический тупик. После чего разговор можно было бы перевести на какую-нибудь конструктивную тему, например на поиски выхода из той неизвестной местности, куда мы забрели.

– Артур Воскресший, да? – Его черты – даже в темноте и тумане я заметил это – заострились от возбуждения. – Господи боже, именно такого человека, как вы, я и искал!

Я едва сдержался, чтобы не задать ему вопрос: часто ли он испытывает затруднения, пытаясь отыскать слушателя, который был бы готов выслушать его чушь.

– Послушайте, вы узнаете район, в котором мы находимся? Этот проклятый туман…

– Не думайте вы об этом, – отрезал он. – Сосредоточьтесь на важных вещах».

«Гигантская птица, рухнувшая с неба и пропахавшая длинную борозду на равнине кирпичного цвета, не шевелилась. Поднятая при падении плотная пыль, которая издали напоминала распыленную кровь, укутала существо с золотистыми крыльями и сделала его почти неотличимым от других валунов. Попав на грешную землю, даже небожители растворяются среди грязи.

Вдавив окуляры бинокля в глазницы, Марпе тщательно изучил место падения и направил объектив в горчичное небо. Детектор движения вышел из строя много сезонов назад, поэтому долго вглядываться смысла не было. Вскоре Марпе переключился на линию горизонта и, сделав круг вокруг своей оси, убедился, что по суше никто не приближается.

К месту падения его привел золотистый блик в небе. Подобно волхвам, ведомым сиянием Вифлеемской звезды, Марпе последовал этому зову. Чуть ранее прозвучавший в облаках свист, характерный для двигателей дозвуковых самолетов, он счел дурным знаком. Данный звук предвещал появление егерей со скальпелями и термоконтейнерами».

Новая фантастика. Антология № 8

Сборник рассказов и повестей, вышедших в серии «Легенда русского интернета», включает в себя в основном новичков (все когда-то начинали), хотя есть и исключения. Так Василий Головачев в своем рассказе «Коса на камень» описывает, как отправленные на новеньком Ми-8 СО22 для исследования на берегу Медвежьей Губы сопок и бухты ради дальнейшей постройки там базы для подводных лодок, натыкаются на огромный купол «воздушного шара», из которого выходит большая гориллоподобная фигура. А потом – на радость читателям – началась бойкая инопланетная потасовка с другими чужими персонажами.

Итак, «нам не удалось расконсервировать Миротворца на севере России, сохранившегося со времен войны Атлантиды и Гипербореи… Вмешалась организация Контроля невмешательства в конфликты человеческой цивилизации из другой Ветви галактики Млечный Путь. Мы уничтожили машину Контроля, но потеряли свой подводный кокон». Кто бы сомневался в том, что со времен той мифической войны осталось множество военных артефактов, некоторые из которых имеют возможность гипнотически действовать на людей, что должно иметь серьезные последствия.

А вот в рассказе Милены Завойчинской рассказывается о силе межгалактической любви, способной соединить возлюбленных через пространства. И в остальных рассказах есть самые разные самобытные варианты фантдопущений, порой – самобытные.

«– Я волшебник, Анна.

У неё опустились руки.

– Каждый год я накладываю чары на это место. Каждый год – ровно на год. Твой хлеб не плесневеет, грядки не зарастают сорняками, цыплята не оперяются, а кот не стареет. Всё в этом доме и вокруг него живёт только вместе с тобой, а без тебя – замирает.

– А… ты? – Анна смотрела на волосы мужа. В светло-пшеничной гриве не блестело ни одной ниточки седины.

Его рот дёрнулся в кривой усмешке.

– Эликсир бессмертия. Я знал, что мне понадобится время. Много, очень много времени.

– Триста шестьдесят пять дней. – Ей казалось, что слова ворочаются во рту тяжелыми булыжниками. – Триста шестьдесят пять… лет?

– Больше. – Он всё не отводил глаз, и в них снова стыло то самое выражение – взгляд приговорённого в ожидании дробящего кости удара. – Я ведь говорил, у меня не сразу получилось».

«За окном как раз зажгли для чего-то огонь — то ли примчалась карета, сопровождаемая всадниками с факелами, что строго запрещалось в столице, но в Москве, да еще в предпраздничные дни, сошло бы нарушителю с рук, то ли что-то, не дай Бог, загорелось. Федька не раз бывал на пожарах, которые тоже подпадали под юрисдикцию полиции, и первым делом подумал, что дворец в опасности. Он кинулся к Вареньке — ведь именно ее и следовало спасать в первую очередь.

— Скорее, сударыня, скорее! — крикнул он. — Я вас выведу отсюда!

Варенька, похоже, совершенно не удивилась.

— Да, да, — сказала она. — Ведите меня к господину Архарову! Это очень важно! Ах, это он, это он...

Кто-то спешил следом за Варенькой. Судя по ее испугу — не с благими намерениями. Федька заслонил собой девушку и изготовился к бою».

Далия Трускиновская. Архаровцы. Пропавшие драгоценности

Роман относится к циклу «Архаровцы», и речь в нем идет о хитроумных интригах и криминальных приключениях времен Екатерины Великой. Начинается всё с того, что государыня повелевает устроить в Москве большой маскарад и особо требует, чтобы ей представили во время праздника некую девицу, воспитанницу княжеского семейства. О происхождении барышни, возможно, очень высоком, и так ходят разные слухи, а тут еще августейшее внимание…

Но для московского полицмейстера Архарова этот маскарад – лишь повод для хлопот и дополнительной головной боли. В толпе что угодно может произойти, кто угодно может туда пробраться. Приходится собирать всю свою команду, обряжать их в маски и балахоны, чтобы не выделялись среди гостей, и отправлять в деревянный дворец, выстроенный ради московских торжеств. А ведь еще не решена загадка, связанная с похищенным золотым сервизом. Он принадлежал фаворитке французского короля, а теперь, вроде как, появился в России. Тут и международный скандал может быть, и куча местных неприятностей.

Тем не менее, Архаров добросовестно собирает всю информацию, и неожиданно узнает, что уже готова тайная сделка о продаже того самого сервиза. Прямо накануне большого торжества на Ходынском лугу, где построены модели победоносных русских кораблей, макеты крепостей и всякие аттракционы. И где-то именно там, среди фокусников и танцоров рассчитывают затеряться авантюристы.

«— Ну, докладывай, — сказал, подойдя, Архаров, как если бы ничего не случилось.

— При мне про золотой сервиз толковали, ваша милость, — отвечал Демка, не вдаваясь в объяснения, кто и почему толковал. Архарову и так должно было быть ясно, что полицейский Костемаров вернулся к прежним своим товарищам, ибо иных ремесел не знал — либо ремесло архаровца, либо ремесло шура.

— И что сервиз?

— Ваша милость, его сюда для особой надобности привезли. — Демка, отвечая, глядел в землю. — Есть на него покупатель, да только, сами знаете, сервиз-то краденый. И тот покупатель лишь недавно в Москве объявился. И он знает, что сервиз краденый, да только ему уж больно надобен. И этой ночью ему этот слам передадут.

— Что ты врешь? Сервиз-то неполный, — возразил Архаров. — Как же его могут передать?

— Знаю, ваша милость, что неполный, да только так при мне толковали — этой ночью-де весь передадут на Ходынском лугу».

«Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494) прожил непростую жизнь, но сумел получить от жизни все. Не было ничего, что не интересовало бы его и не повергало в восторг. В поразительно юном возрасте он овладел латынью и греческим языком. В Падуе он изучал еврейский и арабский языки, хотя был еще очень юн. Ему не исполнилось еще и двадцати, но он уже считался специалистом по философии Аристотеля, каноническому праву и тайнам каббалы. Он жил в окружении творений Брунеллески, Донателло и Пьеро делла Франческа во Флоренции и Ферраре. Он был близким другом самых знаменитых философов и художников того времени. Пико делла Мирандола был кузеном поэта Маттео Марии Боярдо. Он был хорошо знаком с чрезвычайно богатым литератором Лоренцо де Медичи, ученым Анджело Полициано, пионером неоплатонизма Марсилио Фичино и страстным проповедником Джироламо Савонаролой. Более того, он и сам был выдающимся писателем и потрясающе оригинальным мыслителем. Помимо сочинения множества очаровательных стихов он мечтал об объединении различных течений философии в единое целое. А главная его мечта заключалась в объединении всех религий мира.

Во многих отношениях Пико – это хрестоматийный пример человека эпохи Возрождения. За свою короткую жизнь он воплотил в себе самую суть этого периода итальянской истории (ок. 1300 – ок. 1550), который характеризовался беспримерным взлетом духовной изобретательности, художественных и интеллектуальных достижений. Истинный uomo universal («универсальный человек», «энциклопедист») он воспринимал мир с безграничным любопытством и восторгом. Античное искусство и литературу он изучал с тем же энтузиазмом, с каким пытался создать новое, поистине блестящее будущее для человечества, исполненное безграничных надежд и возможностей. Он беседовал с художниками, которые устремлялись к звездам. Он общался с богатыми и влиятельными покровителями, которые жили ради искусства и культуры. Он жадно впитывал новые знания разных культур и народов. Поэтому неудивительно, что главный труд Пико – «Речь о достоинстве человека» (1486) – стала неофициальным манифестом Ренессанса в целом».

Александр Ли. Безобразный Ренессанс: Секс, жесткость, разврат в век красоты

Каким он был, это красочный период в истории? Описывая искусство войны («Ренессанс был золотым веком наемников»), автор, преподаватель Оксфордского университета и исследователь итальянского Возрождения, обращает внимание на то, что главная перемена произошла в доспехах – с появлением арбалетов потребовались более тяжелые кованые доспехи. Но поскольку все же рыцари могли быть застрелены арбалетными болтами и лучниками, то из соображений безопасности они уже не могли действовать в одиночку, нуждались в запасных лошадях и команде пехотинцев, обеспечивающих дополнительную защиту. Так сформировалась боевая единица из конного рыцаря и двух-трех пеших солдат, которую и стали называть копьем. «Из-за технологических изменений война стала более профессиональным занятием. Для овладения арбалетом или большим луком необходима была практика. Только тогда это оружие могло использоваться с максимальной эффективностью. Копью тоже нужны были совместные тренировки. Более того, металлические доспехи, сменные лошади и даже арбалеты стоили очень дорого… Усиливающаяся жестокость итальянской гонки вооружений не позволяла государствам возлагать надежды на скромные способности доморощенных волонтеров». Рассказывая о том, как постепенно отряды наемников превратились в хорошо организованные подразделения, Ли приводит численность самых больших из них – Белого отряда Джона Хоквуда и Звездного отряда, насчитывающих до 10 000 солдат и вдвое больше сопровождавших гражданских. В главе «Ренессанс и мир» приведена история Филиппо Липпи, которого жажда странствий завела в дальние страны. Во время прогулки по морю вдоль побережья небольшую лодку с Филиппо и друзьями захватили пираты с мавританской галеры и продали его в рабство. Однажды на побеленной стене хозяйского жилища Филиппо нарисовал своего хозяина. За это юношу освободили от рабского труда и позволили заниматься живописью. Через полтора года его отпустили, он покинул Берберское побережье и вернулся на родину. Говоря о Италии XV века, Ли, подчеркивая ее «международный» характер, обращает внимание на то, что «во Флоренции «чуждость» была еще более очевидна. К моменту возвращения Филиппо его родной город уже превратился в один из самых важных перекрестков мира. На рынках процветающего города торговали экзотическими специями и роскошными тканями с далекого Востока. Флорентийские торговцы знали Константинополь, Москву и Левант так же хорошо, как свой родной город. Во флорентийских дворцах можно было увидеть слуг и рабов самых разных национальностей и цвета кожи. На улицах и площадях рассказывали истории о странных и удивительных краях. Более того, когда Филиппо вернулся в Санта-Мария дель Кармине, во Флоренции заседал большой экуменистический совет, который Гоццоли позже прославил в «Шествии волхвов в Вифлеем»». История с Филиппо Липпи показывает, что именно Ренессанс стал временем разрушения привычных представлений и контактов с другими народами и культурами. Развеялось множество средневековых представлений и мифов о Востоке и Африке, несуществующих державах и непредвиденных чудесах.

«По центральным улицам города Микеланджело ходил каждый день, направляясь к церкви Санта-Мария дель Кармине. По дороге из садов Сан-Марко он ощущал двойственность родного города. Флоренция одновременно и стремилась к идеалу, и оставалась городом неравенства, расслоения, волнений, насилия и лишений. Переступая порог, попадая в торжественный покой церкви и направляясь к капелле Бранкаччи, он, наверняка, думал о двойственном характере своего мира. В капелле, слева от алтаря, находилась фреска Мазаччо «Святой Петр исцеляет страждущего своей тенью». Безмятежный, похожий на изваяние святой Петр спокойно шагает по типичной городской улице в сопровождении святого Иоанна и старика с бородой и в синей шапке. Несмотря на изумление двух прохожих справа от него, святой Петр почти не осознает, что его святая тень чудесным образом облегчает страдания парализованного Энея из Лидды и старого, хромого спутника.

Несмотря на религиозный сюжет, фреска – это портрет Флоренции Микеланджело. Мазаччо старался сделать сцену максимально натуралистической и пытался внести драматизм в жизнь города XV в. Хотя на святом Петре старинное одеяние, и поза его напоминает античную статую, он идет по улице, вдоль которой выстроились абсолютно современные художнику дома. На переднем плане мы видим рустованный фасад дворца богатого горожанина, а дальше тянется немощеная дорога, на которой виднеются два-три простых дома с оштукатуренными стенами. Покосившиеся верхние этажи нависают прямо над улицей. На улице художник изобразил не просто нищих, но хромцов. Даже на фреске Мазаччо богатство и бедность соседствуют друг с другом. Другими словами, эта та самая сцена, которую Микеланджело мог наблюдать своими глазами. Это срез жизни».

«С 1720 года начинается окончательная агония Великих Моголов — одной из величайших империй тогдашнего мира. Тогда султан Мухамед Шах (наместник Декана Низам уль-Мульк) образовал свое независимое государство. Его примеру последовал наместник провинции Ауд Саадат Али Хан I, сделавшийся из простого персидского купца визирем, а затем первым навабом аудским под именем Наваба-визиря аудского.

Разумеется, что нескончаемыми распрями индийских вождей лучше всего воспользовались те, кто уже давно грезил об индийских богатствах и только ждал подходящего момента для захвата богатейших земель...

Европейцы мечтали о сокровищах Индии всегда. Первыми проникли к индийским берегам еще в конце XV века португальцы, быстро прибравшие к рукам торговлю самоцветами и пряностями. Следом до Индии добрались голландцы, а уже за ними французы и англичане. При этом именно последние оказались самыми алчными и предприимчивыми».

Владимир Шигин. Распятая Индия. Тайны английской колонизации

Во времена правления Аурангзеба империя Великой Моголов достигла вершины своего могущества, простиралось, как подчеркивает Шигин, от предгорий Памира до нынешнего Бомбея и от истоков Инда до Бенгальского залива, но при этом являясь колосом на глиняных ногах – из-за массовых бунтов, восстаний, религиозных и других конфликтов.

После смерти Аурангзеба между его наследниками началась вооруженная борьба за власть, а затем – смута.

В Англии в 1600 году по указу королевы Елизаветы была создана Британская Ocт-Индcкaя компания, занятая не только торговлей с Индией, но и ее скрытой колонизацией, начиная с прибрежных к Индии островов, а затем – возводя свои фактории на побережье. В 1612 году была основана фактория в Сурате, в 1640 году – в будущем Мадрасе, на месте которого была лишь небольшая рыбацкая деревушка.

Французский купец Франсуа Мартен, ставший потом французским представителем в Индии, был потрясен, когда увидел на причале в Сурате сваленные в груды золотые и серебряные слитки.

Помимо английских факторий в Индии появились французские колонии: на юго-востоке Индии в Пондишери, Шандернагор в Бенгалии и Маэ на Малабарском побережье, а также — голландские фактории. Позже между колонизаторами начались схватки и войны.

«Новость о захвате Дели сипаями и возрождении Великой империи Моголов благодаря телеграфу быстро распространились по Индии. В тех индийских частях, которые еще не успели примкнуть к восстанию, офицеры-англичане попытались силой разоружать солдат-индусов.

Это было большой ошибкой, и солдаты поднимали все новые и новые мятежи. Многие английские чиновники сразу же бежали со своими семьями в безопасные места. Так, более 6000 англичан укрылись в форте Агры в трехстах милях от Дели. Первые победы и массовое бегство англичан придало повстанцам смелости.

Однако повстанцам так и не удалось добиться полного единоначалия. По мере распространения восстания по Индии начал разрастаться раскол из-за старых амбиций.

Когда Бахадур-шах объявил о восстановлении власти Великих Моголов, это вызвало недовольство маратхов, желавших возрождения своего государства, и авадхов, настаивавшие на правлении собственного наваба.

Бахадур-шах начал чеканить монеты со своим изображением и потребовал от населения присяги на верность. Эти меры также оттолкнули от восставших сикхов и пенджабцев, не желавших восстановления мусульманского правления Великих Моголов».

«В соответствии с Конституцией СССР, обеспечение государственной безопасности относилось к ведению Союза ССР, в связи с чем его высший законодательный орган издавал законы в области государственной безопасности, а Совет министров был уполномочен направлять и координировать работу министерств и ведомств союзных республик, призванных участвовать в этом процессе в соответствии со своей компетенцией.

Определенная компетенция в сфере обеспечения госбезопасности Советского Союза была установлена также для министерств иностранных дел, обороны, здравоохранения, транспорта, связи, МВД и ряда других министерств и ведомств СССР.

КГБ при СМ СССР являлся, на правах союзно-республиканского министерства, центральным органом государственного управления в сфере обеспечения государственной безопасности Советского Союза.

Следует также подчеркнуть, что де-факто получив статус союзно-республиканского ведомства, КГБ им не являлся, как не имел он и более высокого статуса государственного комитета, который он приобрел только 5 июля 1978 г., лишившись в своем официальном наименовании приставки «при СМ СССР». С учетом этого обстоятельства мы и будем в дальнейшем использовать обобщающий акроним КГБ СССР.

Столь существенное понижение государственно-правового статуса по сравнению с существовавшим с 1946 г. министерством госбезопасности, связано с недоверием и подозрительностью Хрущева и других тогдашних руководителей страны в отношении органов госбезопасности и их руководителей. Последние обстоятельства сказались как на обстановке в самом КГБ СССР, так и на судьбе страны в целом, о чем мы еще скажем далее.

Данный урок истории показывает, что вопрос о состоянии и системе мер по обеспечению безопасности страны требует к себе беспристрастного, всестороннего и взвешенного отношения. Что допускаемые при его решении перекосы и ошибки способны принести существенный и непоправимый ущерб интересам граждан, общества и государства.

Думается, что Серов не мог не испытывать определенного легкого дискомфорта от осознания того факта, что 4 его непосредственных предшественника на этом посту – Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов, Л.П. Берия, В.Н. Меркулов были расстреляны как «враги народа», а пятый – В.С. Абакумов, еще находился под следствием. То есть во власти подчиненных ему следователей. Что, по-видимому, доставляло Серову, немало ранее лично натерпевшемуся от высокомерного бывшего «наркома СМЕРШа», чувство тайного удовлетворения».

Олег Хлобустов. КГБ СССР. 1954-1991

В книге историка спецслужб приведены различные документы, содержащими факты, входящие в противоречие и опровергающие насаждаемые конъектурные мифы и стереотипы, касающиеся КГБ.

Как подчеркивает автор книги, фактическая сторона деятельности спецслужб любого государства похожа, нередко является зеркальным отражением деятельности его геополитических соперников или конкурентов

5 марта 1953 года началось реформирование Министерства внутренних дел СССР. В его состав включили подразделения упразднённого МГБ. В конце 1953 года в последний раз было вынесено решение «в особом порядке» об административной высылке членов семей бывшего министра Л.П. Берии и лиц, проходивших по его уголовному делу (всего в отношении 54 человек). После этого Особое совещание (ОСО) при МВД СССР было упразднено 1 сентября 1953г.

С предложением о создании Комитета по делам государственной безопасности при Совете министров СССР обратился в докладной записке в Президиум ЦК КПСС министр внутренних дел С.Н. Круглов. Его докладная была рассмотрена 8 февраля 1954 года. 13 марта 1953 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ об образовании КГБ при Совете министров СССР. Его первым председателем был назначен генерал-полковник И.А. Серов.

В июне 1954г. было проведено Всесоюзное совещание руководящих работников КГБ, на котором с программной речью выступил Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. Согласно решению ЦК КПСС в числе задач КГБ была сформулирована и такая: «В кратчайший срок ликвидировать последствия вражеской деятельности Берия и добиться превращения органов госбезопасности в острое оружие нашей партии, направленное против действительных врагов нашего социалистического государства, а не против честных людей».

2 апреля 1957 г. КГБ при СМ СССР были переданы из структуры МВД пограничные войска и для управления ими образовано Главное управление пограничных войск (ГУПВ).

«Необходимо также подчеркнуть, что критика деятельности органов госбезопасности в 30-е – 50-е годы, начатая в июне 1953 г. и продолженная в феврале 1956 г. в докладе Н.С. Хрущев делегатам ХХ съезда КПСС о культе личности Сталина и его последствиях, оказала самое непосредственное воздействие на формирование, комплектование и деятельность органов КГБ, однако имевшее как позитивные, так и существенные негативные последствия.

Известно, что Н.С. Хрущев неоднократно официально заявлял что «органы госбезопасности вышли из-под контроля партии и поставили себя над партией», что не в полной мере соответствует исторической правде, означало очередную мифологизацию истории органов госбезопасности СССР, да и всей советской истории.

Следует однако подчеркнуть, что под лозунгом «исключить возможность возврата к 1937 году», в нарушение конституционного принципа равенства всех граждан перед законом, органам госбезопасности было запрещено собирать компрометирующие материалы на представителей партийно-советской номенклатуры. Правда, подобное решение принималось еще и ранее, в декабре 1938 г., но тогда номенклатура не могла чувствовать себя в безопасности перед грозными очами генсека ЦК ВКП(б).

По мнению многих исследователей, это ошибочное и противоправное политическое решение 1956 г. положило начало росту коррупции и зарождению организованной преступности в нашей стране, ибо вывело значительные контингенты лиц, наделенных административными властно-распорядительными, контрольными и хозяйственными полномочиями, из-под контроля КГБ СССР.

С одной стороны, создавая некое подобие касты «неприкасаемых», оно в то же время, способствовало зарождению «телефонного права», получившего особое распространение в середине 80-х – 90-х годов прошлого века».

«Знакомство европейцев с суфизмом произошло в эпоху интенсивных контактов христианской и исламской цивилизаций (Реконкиста, или отвоевывание испанскими христианами Иберийского полуострова у мусульман, крестовые походы XI–XIII вв. и т.д.). Научное изучение суфизма начинается на заре становления европейской ориенталистики в кон. XVIII — нач. XIX в. и связано с именами британцев В. Джоунза, Дж. Грехэма, авторов первых работ в области суфизма, и Д. Малькольма, который включил в свою работу «История Персии» оценку суфийского учения. С тех пор вопросы о доктринальных основаниях суфизма обычно ставились и осмысливались в контексте дискуссий об истоках суфизма».

Ильшат Насыров. Основания исламского мистицизма (генезис и эволюция)

Монография известного современного ученого, доктора философских наук, посвящена исследованию онтологических и гносеологических оснований одного из известных мистико-философских учений Востока — суфизма. Автор подробно рассматривает историю его возникновения и развития. Различные гипотезы, которые приведены в тексте, возводят появление суфизма к мистико-аскетическим практикам раннего ислама, а также усматривают влияние на него других религий и философских учений.

К примеру, известный нидерландский историк и востоковед XIX века Рейнхарт Дози придерживался мнения о том, что суфизм в своих истоках связан с зороастризмом, бытовавшим еще в древней Персии. Другие исследователи видят сходство с античной философией неоплатоников, рядом индийских учений, некоторыми мотивами раннего христианства, и даже раннекитайской философией в виде учения Лао Цзы. Одна из глав книги, «Аскетизм в античности, христианстве, буддизме и в доисламской Аравии», рассказывает об идее совершенного человека, которая легла в основу аскетизма, и сходстве (как правило, внешнем) раннего суфизма и других религиозных традиций (раннебуддийского аскетизма в Индии).

Автор указывает, что в настоящее время для темы суфизма характерно постоянное увеличение числа признанных первоисточников, благодаря введению в научный оборот большого количества вновь обнаруженных материалов. Они относятся преимущественно к истории суфизма и его особенностям в различных регионах.

«Русское востоковедение кон. XIX — нач. XX в. в лице В. Жуковского, А. Крымского и А. Шмидта также внесло свой вклад в академическое изучение суфизма. Материалы, собранные Н. Веселовским, К. Казанским и Н. Лыкошиным в ходе полевых исследований в районах распространения суфизма на территории бывшей Российской империи и впоследствии опубликованные, не утратили своей ценности для изучения суфийских организационных структур и практического, или «народного», суфизма. Современное состояние суфийских исследований (начиная со второй половины XX в.) характеризуется постоянным расширением, усилением тенденции к узкой специализации и увеличением новых направлений в суфийских исследованиях и общего количества востоковедческих школ, в рамках которых ведутся суфийские исследования: к австро-германской, британской, французской и голландской школам добавились американская, итальянская и японская».

«Когда мы слышим слово Алтай, в первую очередь представляем величавые горы, голубые озера и реки, воздух, пахнущий разнотравьем, цветные ленточки на священных деревьях. Кажется, что природа отдала Алтаю всё свои богатства. Пожалуй, это самый живописный и загадочный край в нашей стране...

Три тысячи лет назад древние алтайцы выбрали единение с природой, сегодня их предки стараются сохранить верность этому выбору. Алтайцы верили, что природа исцеляет, особенно родники и горные озера, поэтому всегда стремились селиться вблизи водоёмов».

Алтайские народные сказки

В предисловии к этому красочному детскому изданию рассказывается об Алтае, обитающих там людях, их древних поверьях и традициях. В старину каждый алтайский род выбирал для себя свою священную почитаемую гору, которая для них считалась источником силы. Но название этой горы вслух произносить, чтобы не злить духа. Да и женщинам на эту гору строго запрещалось подниматься, они могли только подойти к подножию, да и то не забыв надеть национальный головной убор.

Как считали в древности алтайцы, самым главным был Дух Хозяина, Алтайдын-Эззи. Этот дух, который выглядел как седовласый старик, обитал на самой высокой вершине, которая упиралась в кромку гор, и сам Дух Хозяина никогда не спускался на землю. В сказках этого народа говорится о том, что в старину людям, чтобы жить счастливо и без забот, надо было задабривать этого Хозяина и не иметь в душе против него недобрых помыслов. Поэтому проезжая через перевалы, местные жители и завязывали ленточку на ветке дерева. Если же растительности на перевале не было, то было принято оставлять камень, найденный у подножия горного склона. Именно поэтому в тех местах появились пирамидки — груды камней, которых местные жители не разбирают и называют «обо».

В алтайских сказках — множество волшебных чудес, необычных животных и разнообразных превращений. Но эти описания чудес и приключений показывают, как вознаграждается добро и верность, и наказывается зло и предательство, зависть и обман. Неслучайно во многих алтайских сказках говорилось о том, что в старину мир был един, люди относились к животным с уважением и сочувствием, понимали их язык и ладили между собой. Но если кто-то из людей нарушал данное им слово, нарушил заключённый договор, то звери и птицы перестали с ним иметь дело, и тот человек больше никогда не понимал язык животных.

В сказке «Рыжий пёс» рассказывается о том, как у старика Ёлёнгмира было три дочери. И вот он однажды пошёл за дровами и когда срубил одно из деревьев, на него из дупла выскочил рыжий пёс и стал кусать и спрашивать, отдаст ли старик за него одну из своих дочерей?

Ёлёнгмир был вынужден согласиться и вернувшись, рассказал о случившемся жене. И тогда Ёлёнгмир стал спрашивать у каждой из трех дочерей, согласна ли она ради спасения отца выйти замуж за рыжего пса. Старшая и средняя дочь отказалась, а младшая согласилась, сказав, что лучше ей выйти замуж, чем отцу погибнуть.

И утром к дому пришёл рыжий пёс, которому младшая дочь открыла дверь и пёс вошёл.

«Покинула девушка дом, пошла вслед за псом. Он вперед идет, она следом. Так долго вместе шли. Наконец пришли в какой-то аил. Там лежали две старые собаки. Рыжий пес, подойдя к очагу, заскулил. Девушка принесла казан. Поставила на очаг, налила воду, опустила мясо, стала варить. Когда сварилось мясо, девушка положила его собакам. Обе собаки, взяв в зубы по кости, залезли под стол, принялись глодать. Себе и псу девушка в одно блюдо мяса положила. Пес, обгладывая, ест, девушка, отрезая, ест.

Не прошло много времени, приехал посыльный, зовет рыжего пса на праздник.

Жена пса отвечает:

— На какой же праздник мы пойдем, ведь мы люди-собаки!

Когда человек ушел, рыжий пес убежал куда-то. Вдруг видит девушка: гонит он лошадей разной масти. Потом принес ей узду и заскулил. Девушка поймала одну лошадь, оседлала. Рыжий пес впереди побежал, а жена позади на лошади поехала.

Приехали оба на праздник, гуляют. Жена садится на то место, где пес лежал, ходит за ним по пятам. Вдруг видит: нет пса. «Это куда же он делся?»

Недавно у меня в серии "Открывая СССР" вышла новая книга.

Алекс Громов, Ольга Шатохина. Советское – лучшее

Аннотация:

В СССР было множество не только функциональных, но при этом — красивых предметов. В первые годы существования СССР забота о внешней привлекательности была провозглашена пережитком буржуазного строя. Зато города и квартиры должны были стать просторными и светлыми. По мере того, как борьба за мировую революцию уступала идее построения социализма в одной стране, были реабилитированы многие приметы мирной и благополучной жизни. В том числе и стремление красиво выглядеть. Появились журналы моды, дома моделей, в Москве открылся Институт красоты… В книге показано, как на протяжении всей советской истории желание людей выглядеть привлекательно и жить красиво сталкивалось с дефицитом и установками на неприхотливость. А также как менялись сами представления о красоте и ее идеалы.

Содержание

Покорение далей

Преобразование природы

«Здесь будет город-сад»

Жилище советского человека

Облик советского человека

Счастье советского человека

Советские звезды

Фрагменты книги:

«Советский путь в космос начался с постройки космодрома Байконур. Хотя изучение возможностей «заатмосферного летания» велось в СССР еще до войны. Первые практические опыты по созданию ракет, способных покинуть поверхность Земли, проводила команда инженера Фридриха Цандера – Группа изучения реактивного движения (ГИРД). Лаборатория находилась в подвале московского дома на углу Садово-Спасской улицы и Орликова переулка.

В 1929—1932 годах Цандер создал и испытал на практике реактивный двигатель, работавший на сжатом воздухе с бензином, а потом и на смеси чистого кислорода с бензином. Знаменитый советский фантаст Александр Беляев сделал Цандера героем своего романа «Прыжок в ничто». Биография героя была вымышленной, а фамилию писатель ему дал реальную, заменив только имя – Лео Цандер.

…Первыми собаками, успешно совершившими космический полет, были дворняжки Белка и Стрелка. Их отбирали по целому ряду параметров – вес до 6 кг, спокойный характер и светлый окрас, чтобы удобнее было наблюдать за ними по видеосвязи. При этом специалисты искали максимально симпатичных и обаятельных собачек, чтобы они хорошо смотрелись на фото для СМИ и в кадрах кинохроники.

Для Белки и Стрелки разработали новую катапультируемую капсулу, которая в случае нештатной ситуации отстреливалась от ракеты. Впоследствии аналогичная конструкция спасла жизнь нескольким советским космонавтам.

19 августа 1960 года с Байконура стартовал космический корабль «Спутник-5», на борту которого находились Белка и Стрелка, лабораторные мыши, семена растений и другие биологические объекты. В контейнере с собаками были автоматические кормушки и поилки, приборы для контроля физического состояния животных, средства видеонаблюдения, а также ассенизационные устройства. Корабль с Белкой и Стрелкой благополучно совершил 17 витков вокруг Земли. На 4 витке Белка сильно разволновалась, причины этого определены не были. Но именно потому первый полет человека было решено ограничить одним оборотом вокруг планеты. Был момент, когда обе собаки дружно начали лаять. По иронии судьбы, в этот момент поблизости (в космических масштабах, конечно) от советского корабля пролетел американский спутник. Выглядело все так, будто Белка и Стрелка лают именно на него.

Посадка капсулы с собаками прошла успешно. Уже на следующий день Белка и Стрелка стали медийными персонами, приняв участие в пресс-конференции, организованной ТАСС. Через несколько месяцев после полета Стрелка родила шестерых здоровых щенков. Одного из них подарили президенту США Джону Кеннеди. Обе космические собаки прожили до глубокой старости».

Без северных сказаний, разумеется, тоже не обошлось. «Север – это обитель снега; там, в суровых долинах Лапландии, в страшных, одиноких пустошах обитают ледяные великаны. Это слуги Регента Севера…». Заканчивается эпоха викингов, и один из них, Хальвдан Хальвданссон, решил, что он снова отправится в поход и пойдёт Лебединой дорогой.

Или вот, однажды рабу в Вавилоне три ночи подряд снились три сна, в которых были почести и троны, и даже своя Песня Песней…

«Он пришел в древний город, и три дня бродил по Вавилону, проповедуя мудрость Богов. Он видел танцоров в их нежно-алых одеждах, торговцев, воров, богачей и нищих. Всех их он видел насквозь, различая за смертным обличием ушедших в небытие богов, изгнанных ангелов, позабытые души и паломников, идущих к заветной цели через тысячи перерождений. Толпы зевак слушали его на набережных и в прочих людных местах…

Ночью городские ворота кто-то открыл изнутри и Боги вошли в Вавилон. Говорят, они правили там тысячу лет или даже больше».

«Я желаю нанять людей, наделенных особыми талантами. Мне говорили, что здесь можно найти тех, кто за определенную плату готов выполнить любое опасное поручение.

— Какие же таланты вас интересуют?

— Умение добывать предметы, — без обиняков заявил ДеВитт. — Имеется одна вещь, которая должна исчезнуть. По возможности навсегда. И мне необходимо, чтобы это произошло сегодня же.

— Весьма сожалею, — улыбнулся Адриан, — но я уверен, что Рийрия не станет работать на таких условиях. Это слишком опасно. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Не моя вина, что времени в обрез. Я пытался связаться с вами вчера, но мне сказали, что вас нет на месте. Однако в моих силах сделать так, что риск будет оправдан».

Майкл Салливан. Похищение мечей

Фэнтезийные миры редко бывают обустроенными настолько, чтобы в них можно было сразу посвятить большую часть времени высоким рассуждениям. Часто речь идет в первую очередь о выживании, а потом, поближе к эпилогу, может быть, и выпадет пара минут для философствований. Вот и в этой книге героям не до рассуждений о добре и зле, сначала надо спасть свои шкуры, разбираться, кому это выгодно и что делать с таким знанием, цена которого превышает трон королевства?

В этом мире жизнь просто бурлит — когда-то на этих землях была могущественная империя, а теперь в королевствах нашлись те, кто мечтает от новой империи. И, конечно, готов заплатить за её возможное создание чужими жизнями. Тем более, жизнями тех, кто должен быть не в курсе всей интриги. Подумаешь, нанятая парочка людей, которые должны были лишь сыграть свои роли злодеев и сгинуть. А получилось всё иначе, пошло так сказать, по гномьей бороде. В плутовском фэнтези главные герои обычно не образцы добродетели, но им бывает обидно не только за себя.

Двое главных героев — не слишком милые люди с традиционными для фэнтези (конечно, в первую очередь зарубежного!) профессиями — наёмник и вор. Ну, действительно, куда в жизни без таких несветлых, но конкретных героев? Ну и как в фэнтези можно обойтись без чудо-меча? Вокруг — королевства, гномы и эльфы, которые в данный период считаются существами второго сорта. Разумеется, тайны, немного сарказма и юмора, интриг. Да, большинство прежних заказов та умелая парочка героев принимала от амбициозных дворян, которые жаждали исполнить свои прихоти. И даже благородной даме приходилось в сомнительной наемной карете с угрюмым кучером ехать в неблагополучный район ради встречи с этими персонажами. А кто еще способен вернуть красавице письма, которые, могут ее погубить, если попадут в руки деспотичного отца?

Но в этот раз всё ещё серьёзнее, как плата, так и риск…

«— Итак, — с насмешливым видом подытожил Ройс, — вы хотите, чтобы мы всего-навсего сбежали из этой темницы, похитили короля, прогулялись с ним по городам и весям, спасаясь от солдат, которых вряд ли заинтересует наша версия этой истории… И наконец, мы должны доставить вашего брата в тайную тюрьму, чтобы он там перемолвился словом с каким-то узником?

Но в отличие от него леди Аристе все это отнюдь не казалось забавным.

— Либо так, либо через четыре часа вас замучают до смерти.

— По-моему, отличный план, — торопливо произнес Адриан. — Что скажешь, Ройс?

— Мне по душе любой план, если он поможет мне избежать четвертования.

— Хорошо. Я прикажу двум монахам явиться к вам для совершения последних священнодействий. С вас снимут цепи и колодки, чтобы вы могли преклонить колени. Отберите у них рясы, заткните им рты кляпом и заприте их. Ваше платье и вещи находятся рядом, в казарме охраны. Я скажу надзирателю, что вы несете их для раздачи беднякам. Мой телохранитель Хилфред отведет вас в нижнюю кухню. Еще около часа там никого не будет. Вам никто не помешает. Возле таза вы увидите решетку, которую приподнимают, когда выбрасывают отходы в городскую клоаку. Я попрошу брата встретиться со мной в кухне наедине. Полагаю, вы хорошо умеете драться?».

«Они предлагали мне — вы понимаете, что значит, когда они предлагают? — работать в военном ведомстве… Стратосферные бомбардировочные ракеты, управляемые по радио. Вы слыхали о них? Во многих районах страны уже возведены сооружения для стрельбы такими ракетами. Из этих пунктов в несколько минут можно уничтожить Париж, Брюссель, Прагу, Варшаву градом взрывчатых и газовых ракет. Но им этого мало. Им нужны «снаряды без пушек», летящие за тысячи километров. Не только Лондон, Рим, Неаполь, Мадрид, Москва, Ленинград, но даже и Нью-Йорк, Вашингтон — мишени для их новых орудий истребления. Столицы, промышленные города, порты, аэродромы соседних государств уничтожаются в несколько минут вместе со всеми людьми. Душить детей, рвать на части тела отцов и матерей — во имя чего? — вот что они предлагают мне, Винклер. Об этом ли думал мой учитель Циолковский, об этом ли мечтал я, посвятив свою жизнь реактивным двигателям, ракетам, звездоплаванию?..».

Александр Беляев. Лаборатория Дубльвэ. Прыжок в ничто

В книгу включены два произведения одного из первых корифеев советской фантастики — "Прыжок в ничто" и "Лаборатория Дубльвэ". "Прыжок в ничто" был впервые опубликован в 1933 году. Сразу после этого произведением заинтересовался Константин Циолковский, который посоветовал автору внести некоторые поправки в текст. Беляев последовал рекомендациям, а Циолковский лично написал предисловие ко второму изданию.

Современный внимательный читатель замечает в этом романе смешение настроений из двух временных пластов. Прежде всего в нем запечатлены настроения, характерные скорее для десятилетия, предшествующего первому изданию, – с мировой революцией и стремительными скачками развития общества, науки и техники. В общем, все то, о чём мечтали и чего опасались сразу после Октябрьской революции. Одновременно с этим отчетливо ощущается атмосфера следующего десятилетия, хотя в 1933 году масштаб грядущей катастрофы еще мало кто мог предвидеть. В мире назревает большая война, пока еще прорывается множеством беспорядков и локальных конфликтов. В одной из стран Европы к власти пришли некие «могикане», не только агрессивные, но и озабоченные чистотой крови. И как раз там живет гениальный инженер Лео Цандер, получивший фамилию в честь Фридриха Цандера, одного из первых советских ракетостроителей. Лео был преподавателем, руководил кафедрой, но потерял работу – потому что недостаточно чистокровный. Однако «могикане» готовы всё ему вернуть и щедро платить, если ученый будет работать на них.

Цандер готовится к бегству в нейтральную Швейцарию. И говорит помощнику Винклеру, что надеется сколько-то времени прожить на свои сбережения. А когда они кончатся, тогда что, спрашивает практичный помощник, милостыню просить на улице? Он вызывается ехать вместе с Цандером, прихватив еще толкового парнишку Ганса, и открыть на новом месте мастерскую по ремонту «автомобилей, велосипедов и керосиновых кухонь»: это точно прокормит.

Но вскоре к Цандеру обращается давний знакомый, спортсмен и английский аристократ лорд Блоттон. Он раньше заказывал Цандеру построить стратосферную ракету, чтобы установить мировой рекорд. Но потом возникает идея построить космический корабль, на котором избранные представители высших классов улетят прочь с Земли. А когда всё успокоится и «могикане» уничтожат Советский Союз и всех коммунистов, можно будет вернуться…

«Все заговорили разом, забыв об этике. Лица налились ненавистью, злобой и страхом. Слово было произнесено. Общая болезнь, которая подтачивала всех, омрачала, отравляла радость жизни, навевала кошмарные сны, была названа…

Каждый спешил облегчить свою душу, излить то, что давно переполняло сердце. Говорили по-разному, но об одном и том же: о проклятых коммунистах, разрушителях культуры и цивилизации, фанатиках. Тут было все: и революции в трех государствах, и «национализация женщин», и Коминтерн, и демпинг, и разрушение храмов, и голод…

Никогда еще общество леди Хинтон не было так единодушно, так искренне в выражении чувств и мыслей. Никогда за столом не звучала так гармонично симфония ненависти и животного страха перед близкой революцией».

«— Нет-нет, это анимация такая, японская, — возбуждённо пояснила та. — В стиле нью-фэнтези, это когда программа сама компилирует и сюжет, и картинку… В общем, там про девочку, которая с рождения была слепой. Её так и прозвали — Слепое Дитя, даже когда она выросла, поэтому и фильм так называется. Никто её никогда не любил и не понимал, все обзывали слепой простушкой за то, что она вечно всем верит, и считали, что ни на что в жизни она не способна…

Руби на секунду приостановилась, чтобы набрать воздуха в грудь. Глаза у неё незаметно разгорелись:

— А потом она знакомится с колдуном из Страны Вечной Ночи… то есть, вернее, тот её сначала спасает от смерти, а потом говорит, что ему даже нравится её слепота, потому что он никогда не стал бы иметь дела со зрячими…

— Вот после такой фразы я на месте девушки крепко бы задумалась, стоит ли продолжать с ним общаться, — хмыкнула Диана.

— Нет, ты не понимаешь! Это жутко красивая история. Там весь смысл в том, что Страна Вечной Ночи — это на самом деле Страна Зрячих… и он потом даёт ей магическое зрение, берёт в свои ученицы и, в конце концов, постепенно влюбляется в неё, потому что…».

Свенья Ларк. Враг един. Книга третья. Слепое дитя

Соперничество потомков или наследников великой традиции может оказаться одним из самых глобальных и безжалостных. В основе сюжета этого романа, как и в предыдущих книгах цикла «Враг един», — противостояние последних отпрысков древней погибшей цивилизации, переселившихся на Землю. Но между ними давно произошел раскол, и если одни, именующие себя ни-шуур, приняли Землю как свою новую родину, а ее коренных обитателей как своих братьев и сестер, то другие, называемые тули-па, проявляют сугубо захватническое отношение. Люди тоже могут обрести сверхспособности, свойственные ни-шуур и тули-па, — если доведется найти парные браслеты, которые превращают человеческое тело в энергетическую структуру. Внешне всё тот же человек, но появляется возможность принять облик необыкновенного зверя, переноситься в мгновение через полмира… А вот к кому из противостоящих примкнет такой новообращенный, зависит от настроя в момент инициации – чем больше темных мыслей, тем больше шансов угодить к тули-па.

Однако в новой книге автор углубляет и усложняет картину происходящего. Большое внимание уделено психологии, тому, как могут бороться светлое и темное начало в душе одного человека. В то же самое время показаны опасности, которые могут таится в увлечении фэнтези и верой в паранормальные явления. Тема всевозможных «избранных» оказывает порой слишком сильное влияние на тех, кому не хватило любви еще в детстве. А вдруг все же придет некто, даст ощущение уникальности, возвысит над толпой. Вот только подобные искушения как правило ведут на темную сторону, даже если никакие браслеты тебе не попались.

А еще в мире массово распространяются «мозгочастотные стимуляторы», своеобразный наркотик от высоких технологий. Это сразу заставляет вспомнить золотую классику советской НФ, хотя бы «Хищные вещи века», но тема развивается уже на другом уровне. В большинстве стран стимуляторы запрещены, но нелегальный рынок растет. Для их производства необходимо вещество «дигамма семь», добываемое только на небольшом архипелаге, куда однажды упал большой метеорит. Конечно, без внимания тули-па это не остается, тем более, что на архипелаге и так есть желающие отказаться от протектората развитых стран и воспользоваться положением монополиста. Чем больше беспорядков, жертв и трагедий, тем лучше для тули-па…

«— Мы когда-то начинали под эгидой Альянса Независимых Сил, но это было очень давно, — сказал он. — Что с того, что туда теперь входят все самые крупные государства планеты? Они, конечно, считают, что это делает их сильнее… Но сейчас независимость нашего архипелага готовы признать уже целых восемнадцать стран мира. Альянсу не место здесь больше! У нас уже даже есть собственная цифровая валюта… и это одна из самых стабильных в мире цифровых валют, потому что она обеспечивается дигаммой!

Кейр слушал его вполуха, рассеянно наблюдая, как по небу за окном крошечными стрекозами скользят продолговатые тёмные пятнышки. Насколько он успел понять, между городами тут летали только рейсовые вертолёты и грузовые коптеры — это оказалось дешевле, чем строить наземные дороги.

— «Дигамма семь» — это ведь не только мозгочастотные стимуляторы, это ещё и оружие направленного излучения, и источник высокоактивного топлива. Естественно, мы теперь — лакомый кусочек для такого монстра, как Альянс…».

«Единственное крупное организованное государство, царство Парфянское, уступало натиску легионов. Действительная опасность была за Рейном и Дунаем. Там жили в грозной неизвестности племена, преимущественно германского происхождения, которых римляне знали лишь по красивым и верным телохранителям, которыми иные императоры любили себя окружать, или по великолепным гладиаторам, которые возбуждали бурные восторги амфитеатра, когда внезапно разоблачали красоту своего нагого тела…

Дурно соображенная экспедиция Вара и вечный пробел, оставленный ей в нумерации легионов, были как бы пугалом, отвратившим римскую мысль от великой Германии. Один Тацит постиг важность этого края для равновесия мира. Но разрозненность германских племен усыпляла беспокойство, которое должны бы были почувствовать прозорливые умы».

Эрнест Ренан. Марк Аврелий и конец античного мира

В книге прославленного французского историка рассказывается о временах правления императора Марка Аврелия. Было принято множество постановлений, посвященных правосудию и надзору за общественной нравственностью, также были смягчены наиболее чудовищные стороны рабства – убить раба стало преступлением.

Следующая глава книги называется «Владычество философов» — в ней рассказывается об близком окружении императора, и в том числе о различных культах – Александра Абонотейхского, чьи талисманные формулы были высечены над дверьми домов. Этот мошенник якобы имел говорящую змею, до 240 года чеканились монеты с изображением змеи с человеческой головой.

Далее в тексте описаны гонения на христиан и возникновение манихейства, и устраиваемые императором военные компании, во время одной из которых он написал свою ставшую в последствии знаменитой книгу. В издании уделяется внимание гностикам и лионским мученикам, Александрийской школе и смерти Марка Аврелия.

«Мысль устранить Коммода от наследования, без сомнения, не раз должна была представляться Марку Аврелию. Но уже было поздно. После того, как он был приобщен к управлению, как его сколько раз провозглашали перед легионами превосходным и совершенным, вдруг перед лицом всего мира признать его недостойным было бы вопиющим нарушением приличий. Марк Аврелий запутался в собственных фразах, в выражениях условной благосклонности, которые были ему слишком привычны…

Народная молва гласила, что ему тем удобнее было устранить Коммода от престола, что составлялась легенда, в силу которой Марк освобождался по отношению к Коммоду от всяких родительских обязательств. По чувству святого негодования не хотели допустить, чтобы Коммод был сыном Марка Аврелия… Вскоре в числе гладиаторов выискали такого, которого нашли похожим, и стали уверять, что это и был настоящий отец Коммода».

«Я вспомню их рассказы о восьмидесятых, когда одновременно в один и тот же дом Надери с парадного входа заходили для переговоров коммунисты, а с «чёрного» входа в соседнюю комнату запускали воюющих с ними моджахедов. Причем ни те, ни другие посетители не знали, что в этот самый момент за стеной комнаты сидят их заклятые враги, с которыми ведутся аналогичные переговоры.

Разница состояла лишь в том, что в комнате с моджахедами сидели члены семьи Надери в национальных костюмах, с чётками и Кораном, а в комнате с коммунистами сидели другие члены той же семьи, свободно говорящие по-русски, в европейских костюмах и бутылкой «Столичной» на столе».

Юлия Митенкова. Десять лет на Востоке, или Записки русской в Афганистане

Какой была жизнь в Афганистане четверть века назад, еще до первого прихода талибов? И что затем для представителей прежней афганской элиты поменялось? Эта книга – взгляд нашей современницы, москвички, на Афганистан начала 1990-х годов. Она вышла замуж за сына известного афганского политика Надери и переехала в Афганистан, но потом представителям семьи (можно сказать – клана) Надери пришлось отправиться в изгнание.

Книга повествует, о том, как в Афганистане шла борьба за власть, как поменялась обстановка в клане Надери, как заключались союзы и предавались союзники, как менялись обычаи и отношения, как велись переговоры и избавлялись от отступников.

Роскошь элиты соседствовала с нищетой простых людей, но и в той же самой элите, внутри семьи, были те, кто привык командовать и издеваться над другими. Автор сумела вырваться и вернуться в Россию.

«Однажды, когда мы ехали, как обычно, в машине, навстречу нам выехала колонна американских бронеавтомобилей «Хамви». Они выглядели очень эффектно: цвета хаки и песка, широкие и будто расплющенные, с башнями, внутри которых стояли пулеметчики.

Я ахнула от удивления, когда со всех сторон мимо нас стали проезжать такие невиданные машины.

Рука сама потянулась за фотоаппаратом, чтобы запечатлеть хоть пару из них. Поскольку джип был высокий, моё сиденье находилось практически наравне с пулемётчиками. И я, дождавшись, когда мимо проедет очередной «Хамви», прислонила фотоаппарат к стеклу.

Вдруг солнце дало отблеск в объективе фотоаппарата. Что тут было! Американский пулемётчик молниеносно отреагировал на отблеск в машине, очевидно, приняв его за блеск прицела, и через считанную долю секунды прямо мне в лоб было направлено дуло пулемета. Я охнула и уронила фотоаппарат на пол. Американец увидел мое перепуганное лицо, понял, что это был фотоаппарат. На мгновение наши глаза встретились, и я воочию увидела в них смерть – страшный холодный взгляд убийцы».

«В Тибете деревни, монастыри и замки распределены по территории в определенном порядке. Деревня почти всегда находиться в равнине или долине, большей частью у подножия горы; монастырь почти всегда построен на склоне, а замок – на вершине невысокой отвесной горы, царящей над равниной.

Следует отметить, что близкого отношения к деревне тибетские монастыри не имеют. Их храмы не служат приходскими церквами, а являются академиями, где преподаются и совершаются таинственные обряды и религиозные церемонии.

Каждое утро в этих храмах собираются монахи для совершения службы, но было бы неправильно называть тибетских священнослужителей жрецами или священниками: они – монахи, монастыри и храмы существуют для них, а не для жителей окрестных городов и деревень; никаких приходских обязанностей монахи не несут.

Каждое селение имеет свой алтарь, а иногда и свое молитвенное колесо… Наружные стены монастыря спускаются к самой долине. Отдельные здания его, соединенные между собой каменными лестницами, возвышаются друг над другом по склонам горы».

Уильям Макговерн. Переодетым в Лхасу. Тайная экспедиция англичанина в Тибет

В издании – два предисловия: одно – современное, уведомляющее об интересе революционной России 1919 года к походу на Персию и Индию, и второе — 1929 года, когда книга единственный раз была выпущена на русском языке, где даются суровые оценки империалистическим хищникам и буржуазным востоковедам, а также описания повстанческого движения в южной части Тибета в августе 1928 года.

Сам Уильям Макговерн (1897– 1964) настоящий авантюрист и постоянный искатель приключений (хотя это путешествие в Тибет – его первая настоящая авантюра), талантливый и внимательный, знавший десяток языков, помощник куратора отдела антропологии Филдовского музея естественной истории в Чикаго и прототип самого Индианы Джонса из кинобестселлеров. Он был военным корреспондентом и военным стратегом, антропологом и политологом, участвовал в допросах японских пленных и давал советы президенту Рузвельту.

Книга начинается с описания Тибета и тибетцев, трудностей проникновения на эту запретную территорию в те времена, дороги, начатой с приема во дворце махараджи Сикима и последующего пути по торговому тракту. На страницах издания подробно описано, как он проник в Тибет видом местного носильщика, само путешествие по «волшебной дороге» (так он ее называет), путь вдоль Брамапутры, картины местной жизни и природы, сама Лхаса и ее легенды, общение с городскими властями, которым он поведал, кем является на самом деле. В издании есть обстоятельные примечания, маршруты двух экспедиций Макговерна и сделанные во время них фотографии.

«Чувствуя в себе «волю к власти» и «волю к жизни», теперешний далай-лама на собственную ответственность пустился в смелую и несколько неосторожную иностранную политику. Авансы, которые он сделал России, вызвали неудовольствие Великобритании и Китая, более или мнее прямым последствием чего была британская экспедиция в Тибет под начальством полковника Янгхазбенда (в 1904 году).

Немедленно по вхождении британских войск в Тибет далай-лама бежал в Монголию, впоследствии перебрался в Китай и временно жил в Пекине. В 1908 году он вернулся в Тибет, но волею судеб прожил там около восемнадцати месяцев, до того момента, когда пришла очередь Китая завоевывать Тибет, а Великобритании, т.е. Британской империи -приютить беглеца. С 1910 по 1912 года далай-лама оставался в Индии.

В 1912 году благодаря активности, проявленной Царонгом, китайцы были изгнаны из Тибета. Далай-лама вернулся к власти и сам принялся «наводить порядок» в своем доме».

«Вдруг от страшного от сна \ Я проснулась ночью. \ Из окна дышала Тьма, \ Выла воем волчьим! \ Я хотела убежать, \ Но мальчишки спали… \ Лезла лапой Тьма в кровать, \ Хищно зубы скаля… \ Закричала я тогда \ Раненой тигрицей. \ Замерла на миг Беда: \ — Что тебе не спится?».

Карина Сарсенова. Мамины любимки-2. Стихи для детей: Мишка и мальчишки

В сборнике детских стихов, вышедшем из-под пера писательницы и психолога, главная героиня – кошка. Пушистая домашняя мурлыка, которая, как и полагается, любит вкусно покушать и хорошенько выспаться на мягкой подушке или теплом подоконнике. Ее зовут Мишель, но чаще – просто Мишка.

В доме живут два брата, Ромка и Руслан, и их родители. Кошку все любят, гладят, угощают вкусным. Она платит людям взаимностью. Часто Мишка лежит на верхней крышке высокого шкафа и наблюдает за всем, что происходит в доме – кто читает книгу, кто играет, кто уже сладко спит в своей кроватке. И вот однажды глубокой ночью, когда все люди крепко спят, кошка замечает, что в окно вламывается жуткое чудище – сама Тьма. Недаром есть поверье, что кошки могут видеть недоступное человеческому взору. И Мишка бросается в битву с опасным пришельцем, да так отчаянно, что Тьма пытается с ней договорится. Дескать, раз ты хищница, мы поймем друг друга. Нет, кошка не отступает, обороняет дом, пока не восходит солнце, развеивающее последние клочья поверженной Тьмы.

Впрочем, даже мыши иногда бывают храбрыми, а дружба завязывается неожиданно.

«Что же ты за мышь?! \ Слишком уж бесстрашно \ С кошкой говоришь! \ Слишком говорлива, \ Чтоб обедом быть. \ А в тебе есть сила. \ А давай дружить!»

«Солнце Теплый Отец и Луна Ясноглазая Матушка жили порознь, по разным сторонам Верхнего неба гуляли без отдыха. Где солнце днем пройдет, туда ночью луна заглянет. Ходили они, кочевали по верхнему небу многие тысячи лет и усталости не знали.

Услышав жалобы людей Серединной земли, Солнце Теплый Отец ушло за тучи и зашагало вдогонку за Луна Ясноглазая Матушкой. Сошлись они в это время близко, как никогда раньше не бывало.

— Слушай, Матушка Луна, — сказало Солнце, — надо помочь жителя серединной земли. Живут они не худо, но и добра не прибывает. Нехорошо это».

Анатолий Ольхон. Нюргун Стремительный. По мотивам якутского эпоса

На северо-востоке нашей страны живут якуты – самобытный народ со своим уникальной историей и фольклором. В предисловии рассказывается о том, как якуты переселялись на новые земли, возникали исторически предания и большие героические сказания. Самый известный якутский эпос рассказывает о великом отважном богатыре Нюргуне, быстро помогавшем простым людям, которые прозвали его Стремительным.

Эпос начинается с описания древних легендарных времен, когда кроме Верхнего мира (небес) и подземного, Нижнего мира, был Средний мир, в котором живут люди. И существование в Среднем мире было нелегким, поэтому пусть и не всё было плохо у людей, но и опасностей хватало.

Как же быть? Тогда Солнце предложило, что надо жителей Серединной земли богатырями сделать. Но Луна сказала, что трудно их сделать богатырями, не пойдет же само Солнце на Серединную землю чтобы людей учить. Тогда решили Солнце и Луна послать людям своего сына, которому суждено стать защитником людей на земле, сразиться с могучими чудовищами и великанами, спасти из злого плена самую красивую девушку в мире.

«Пошлём к людям наших детишек, говорит Солнце пусть они с людьми живут, с людьми растут, людей учат и сами у них кое-чему поучатся.

— Да ведь у нас детишки маленькие: сыну два года минуло, а дочке всего-навсего годик.

— Ничего, среди людей подрастут. Ну-ка, зови их сюда, посмотрим...

Дети Солнца и Луны жили в звёздном саду, за последним сводом хрустального неба. Там, на лазурных полянах, в розовой траве, вместо цветов на янтарных стеблях цвели звёзды: синие и жёлтые, красные и белые, лиловые и золотые — всех красок, какие только есть на свете. Среди этого звёздного сада молочными перламутровыми каплями струился ручей звёздной пыли — Млечный Путь, который виден со всех концов Серединной Земли».