Қарақалпақ фольклоры (Көптомлық). Том 1. Қарақалпақ халық ертеклери. «Қарақалпақстан» баспасы, Нөқис, 1977.
То есть:
Каракалпакский фольклор (Многотомник). Том 1. Каракалпакские народные сказки. Издательство «Каракалпакстан», Нукус, 1977.
Составитель тома — Калбай Мамбетназаров.
Сказка была в разделе «Турмыс ертеклери» (Бытовые сказки), стр. 267-268.
Данные об источнике сказки:
Записана А. Алимовым в сельсовете Мадели Муйнакского района Каракалпакской АССР, от 73-летнего жителя села Ырысназара Нурназарова в 1963 году, во время фольклорной экспедиции. Оригинал находится в рукописном фонде библиотеки каракалпакского фольклора Академии наук Узбекской ССР под инвентарным номером № 50412. В 1965 году опубликована в книге «Қарақалпақ халық ертеклери» (Каракалпакские народные сказки), а также в 1968 году на русском языке в сборнике «Диковины Аму» под названием «Сорока-обманщица» (странно то, что под таким названием в сборнике приводится совсем другая сказка).
Пастух, рассказавший сорок небылиц
Один правитель объявил, что выдаст дочь за человека, который расскажет сорок небылиц. Не вызвался тогда никто из народа рассказать сорок небылиц. А в один день явился некий пастух и сказал «я расскажу»:
— Таксыр (господин), поймал я как-то одного зайца, вышло из него полтора батмана (батман — старинная азиатская мера веса, от 2 до 16 пудов) сала. Смазал я сапоги этим салом, на один сапог хватило, на другой нет. Лег я спать, подложив сапоги под голову. Ночью смотрю — сапоги мои дерутся. Ударил я два раза тот сапог, на который не хватило сала, и один раз тот, который смазал.
Встал я рано утром, а несмазанный сапог, оказывается, убежал. Засунул я одну ногу в оставшийся сапог, не смог шагу ступить. Засунул я обе ноги в один сапог, шагнул раз — гору перешагнул, шагнул второй — еще одну гору перешагнул и оказался на чьих-то поминках. Смотрю — а на этих поминках мой сбежавший сапог разносит блюда гостям. Испугался он меня, принес мне два блюда, впопыхах принес еще три, так одному мне досталось общим счетом пять. Съел я всё, наелся и ушел.
Была у меня кобылица, как-то сорвалась она с привязи. Залез я на высокую гору, посмотрел оттуда, не видно моей кобылицы. Тогда нашел я на воротнике иглу без ушка, воткнул ее подальше, оседлал иглу, смотрю, а кобылица пасется за семью хребтами. Приблизился я к кобылице, вдруг появилась передо мной река. Оседлал я ножны, ножом стал грести — начал тонуть. Оседлал я тогда нож, а ножнами стал грести — переправился через реку. Добрался я до кобылицы, а она, оказывается, родила жеребенка. Поймал я кобылицу, сел на нее верхом, а жеребенка усадил перед собой — не идет кобылица, на землю улеглась. Оседлал я тогда жеребенка, а кобылицу усадил перед собой — добрался до озера. Хотел я напоить кобылицу, а озеро покрыто льдом, пинал-пинал, не смог пробить лед. Оторвал я тогда свою голову, взял ее за глотку, стал бить — пробил лед.
Тут хан говорит: «То, что ты озером называешь, наверное, не озеро, а маленькая лужа». «Может и лужа, таксыр, черная птица летела с одного ее берега, крыльями устала махать, с трудом долетела до другого берега» — отвечает пастух. Хан: «То, что ты называешь черной птицей, поди, сова». «Может и сова, только из одного ее крыла кошма выйдет, целую юрту накрыть» — отвечает пастух. «То, что ты юртой, называешь, наверное, шалаш» — говорит хан. «Может и шалаш, только когда у входа бык заревет, то до тёра (тёр — почетное место в юрте напротив входа) еле-еле этот рев доходит» — отвечает пастух.
— Ладно, рассказал ты столько всяких небылиц, но, скажи мне, отчего это у тебя нос провалился? — спрашивает хан.
— Говорят, что у хана ума должно быть столько же, сколько у сорока джигитов, а у вас, я смотрю, ума и на одного человека не наберется. На голове, которой разбили такой толстый лед, какой нос бы уцелел, — отвечает пастух.
Хан, поняв, что ему не переговорить пастуха, согласился отдать за него свою дочь.
цитировать
свернуть ветку