Фильм «Считанные секунды» («Split Second») (1992)
Вспомнился чудесный эпизод «Дикой охоты короля Стаха» (которого нет в книге Короткевича) — батлейка, белорусский кукольный театр, представляет легенду о зловещем и могущественном призраке, приходящем ночью: «Я король Стах, будь моею…» Кажется, нет спасения панне Яновской, но вдруг возникает — переходит в вертепное действо прямо из жизни! — новый персонаж: «Я студент из Петербурга, пришёл разрушить твои козни!» И хотя потом кукольный театр разорён, актёры убиты, но смелое слово уже сказано, и болотная нежить от расплаты не уйдёт…
Эта батлейка, по-русски вертеп, и пришла на ум после просмотра «Считанных секунд».
На старославянском «вертеп» — пещера. В народном театре первоначально она означала пещеру, где младенца Христа укрывали от Ирода.
Ныне это совсем другая пещера, Бога в ней нет, зато дьявол — налицо, каким бы он мутантом ни прикидывался. Понемногу и герои проникаются сознанием, что их противник — не просто серийный убийца-маньяк с зубастой пастью, а что-то более серьёзное, отсюда и слова, звучащие как заклинание: «Нам нужны пушки побольше!» И не только пушки. Даром, что ли, Дик Даркин, младший в паре копов-бесогонов, твердит, сжимая в руках шестиствольный ган: «Повелитель света, защити нас от нападения тьмы, я прошу силы для борьбы с чёрной магией…». А креста, по-протестантски, не носит, на груди когтем дьявола чёрт-те что нацарапано, крестным знамением не оградился — и, соответственно, ухнул в залитый водой колодец. То ли комический приём, то ли намёк — думай сам, как понимать.
Мэйлэм и Шарп хотели снять недорогой полицейский ужастик, но против воли у них получилось нечто мифологическое. Внешне фильм вроде бы вполне соответствует замыслу и ценовой категории, а стоит вглядеться — и замечаешь, что не всё так просто, как кажется…
Мир фильма залит тьмой и тёмной водой, неба и солнца нет, здесь в стиснутых стенах царит ночь, а под ногами у героев постоянный плеск — отлив ли, прилив, но вода почти всё время в кадре, она даже в колумбарии, куда герой Рутгера Хауэра пришёл почтить память друга.
«Мы ниже уровня воды» — это не рефрен в устах Даркина, это диагноз миру, утонувшему во мраке. В этом новом мире нет ничего, что несло бы отраду, покой, счастье. Тут только полиция, жертвы, маньяк, угарное клубное бесиво и подземный мир бомжей — то ли помойных сталкеров, то ли ловящих крыс на продажу для еды, и уже чем-то неуловимо похожих на крыс. Что ешь, тем и станешь.
Мир-пещера. Или вертеп, если угодно.
Таким видели будущее 27 лет назад. И, в общем-то, не ошиблись. Вместо света правды — тьма лжи. Нас что-то заливает, как вода — недалёк час, когда захлебнёмся. И крысы, всюду крысы…
Монстр ходит тенью по полузатопленному Лондону. Днём, ночью — всё едино, потому что дня больше нет, — но в строгом колдовском соответствии с фазами Луны. Правда, и Луны на небе нет из-за отсутствия последнего, но ритм Солнца Мёртвых монстр чувствует прекрасно — оно диктует ему режим кровавого пиршества. Он совершает ритуал фильма ужасов — но то, что в 1992-ом было триллером, мы теперь почти естественно воспринимаем в исполнении какой-нибудь Леди Гага, которая рядится в чёрта цвета мяса. К кому божеству мы стали ближе за 27 лет?..
Невольно приходит на ум заклинание из «Тима Талера…», хотя там оно произносилось почти в шутку: «О, повелитель крыс, мышей, лягушек, блох, клопов и вшей!..»
Теперь шутки кончились. ДНК-экспертиза в «Считанных секундах» научно подтверждает — в плоти монстра присутствуют крысиные гены. Крысиный король европейских сказаний собственной персоной! если не нечто большее… Принося жертвы самому себе, он собирает в своём теле то ли гены, то ли души всех загубленных им — впечатление таково, что монстр намерен вобрать, всосать в себя всё человечество, просто пока он недостаточно силён, вот и довольствуется упадочным Лондоном. Как всякий паразит, он выбрал слабое место, чтобы впиться в него. Даже если он кого-то не доел, оставил в живых — то заразил сатанинским коктейлем своего грязного генетического месива.
Пришло время крыс, время кровосмешения через смерть. Наша кровь в жилах безмозглых и плодущих крыс — вот что по-настоящему ужасно.
Диалог из фильма: «Ненавижу крыс!» «Зато они тебя любят».
Конечно, любят — они хотят стать нами, заменить нас и жить под властью своего короля…
«Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя, как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это» («Крысолов» Грина).
Но Харли Стоун (Рутгер Хауэр) — уже не Крысолов, а Крысобой. Он кажется слегка безумным лишь потому, что полностью посвящён своей идее — уничтожить отродье тьмы, безнаказанно пирующее в лондонских потёмках. И когда «ботаник» Дик Даркин открывает ему глаза на природу чудовища, поиск становиться вполне осмысленным и целенаправленным. На сцене вертепного действа — герой, которому дано отправить монстра туда, откуда он явился. Как шаманы перед путешествием в загробный мир жуют мухоморы, герои начинают пить много-много кофе, горстями есть шоколад, курить сигару за сигарой. Шеф полицейского отдела хлопает глазами, пытаясь понять, о чём они толкуют между собой — экстатически взвинченные, с шестистволками в руках, они ведут беседы о дьяволе и о том, как они его прикончат. Их понять мудрено — они вышли на ту тропу войны, которая ведёт в мир духов. Как посвящённые, вступив на территорию Крысиного короля, они читают символы по свежим разрезам на груди живого Даркина. «Дьявол ввязался в глубокое дерьмо!» — теперь ему точно крышка!
Как всякое представление в вертепе, фильм скуп, даже беден, и монстр, когда он всё-таки возникает в кадре — бутафорский, но когда речь идёт о том, чтобы спровадить дьявола обратно в преисподнюю, реквизит мало что значит. Главное, чтобы правдиво, остальное — мелочи.
Вертепное действо всегда глубже и правдивей, чем выглядит на первый взгляд…