К Семидесятым годам все книги и рассказы о Незнайке были созданы. Незнайка оставался разгильдяем и широкой души человечком. Но народ его безоговорочно любил, он стал понемногу превращаться в национальный символ. Внешний облик его, по-прежнему, был таким, каким его задали иллюстраторы Лаптев и Вальк. Игрушечный персонаж, причём отчётливо карикатурный. Но наметился отказ от карикатурности. А сатира заменялась на сказочность. Эти тенденции проявились во второй половине 1970-х гг., когда рухнула монополия Лаптева-Валька, которых издавала «Детская литература». Была в советском книгоиздании состязательность, была... Издательство «Советская Россия» выпустило трилогию о Незнайке с иллюстрациями своего художника — А.Борисова.
Имеет смысл сравнить иллюстрации Лаптева (1954) к первой книге трилогии и иллюстрации Валька к третьей книге (1965) с новыми иллюстрациями А.Борисова (1977-1979).
Цикл А.Борисова стал революционным в истории иллюстрирования трилогии: Незнайка и его окружение из условных эльфов/гномиков превратились в нормальных детей: тоненьких, симпатичных. При этом атрибуты узнаваемости и Незнайки, и коротышек остались. Знайка в цветочном бутоне вместо шапочки — цитата из Лаптева. Ну а лишить Незнайку широкополой шляпы, которую придумал Лаптев, уже никто и не помышлял. Но, например, Борисов не поддержал придуманное Вальком строго геометрическое распределение шевелюры Незнайки. У Борисова Незнайка внешне стал похож на «крапивинского мальчика». Возник ореол романтичности.
«Приключения Незнайки» с иллюстрациями Борисова первым изданием вышли в 1977 году.
Я-то рассматриваю иллюстрации Борисова с академическим интересом, в моём возрасте для первого чтения «Незнайки» их ещё не было. Выведенные в топ Интернета обзоры безапелляционно заявляют, что у коллекционеров котируются только иллюстрации Лаптева/Валька. В этой связи для меня особенно ценны отзывы наших лаборантов. Вот, например, ув. rook пишет в комментариях:
цитатаМой самый любимый Незнайка это Анатолий Борисов. Хотя первая книга была прочитана с рисунками Лаптева, но Борисов это любовь с первого взгляда.
Это очень важное свидетельство. Оно показывает, что иллюстрации Борисова были современными, их появление было не случайным. Художник осознаёт новизну своих иллюстраций, понимает, что неизбежно будет сравнение и не боится его: сам часто предлагает ту же композицию, что и у Лаптева. Вот общий вид городка коротышек, а на переднем плане — малышка бельё на речке полощет. Лаптев и Борисов.
Достижения советской полиграфии сыграли свою роль. Цветные картинки на каждой странице (а не на вклейках, как могли себе позволить художники ещё пятнадцать лет назад).
Яркие краски, много зелени. Именно такие картинки заставляют вспомнить ощущения восторга от детских приключений в летние каникулы.
Вроде бы и отличия иллюстраций Борисова от Лаптева незначительные (понятно, что техника разная и цвет). Но акценты смещаются. Незнайка стал мягче. У Лаптева он с Гунькой дрался как послевоенная шпана-безотцовщина: наотмашь. А у Борисова культурно так пихаются, удары больше обозначают, чем бьют...
«Незнайка в Солнечном городе» оперативно вышел на следующий год после первой книги трилогии — в 1978 году. Несколько слов по тематике. Вот бородатый волшебник (первое появление в мире Незнайки кого-то взрослого). Гармонично вошёл в сказочный (а не карикатурный) мир Незнайки.
А вот умничающие коротышки. Незнайка во второй книге трилогии ведёт с малышкой из Солнечного города беседы на общие темы политэкономии: простой товарообмен в обществе, которое ещё не знает денег. Серьёзные беседы, поэтому собеседница Незнайки выглядит взрослой.
Ну а уж политэкономию капитализма Носов развернёт в третьей книге трилогии: акции, биржи, становление бизнеса (на примере соляного). Было доступно даже для младшеклассников.
В 1979 году в иллюстрациях Борисова выходит «Незнайка на Луне».
Незнайка с Пончиком бегут к ракете. Сейчас будет безответственность, приведшая к тяжёлым последствиям. Вроде бы всё так же, как и у Валька пятнадцатью годами раньше, но всё же у Борисова герои откровенно счастливые, без чувства вины. Настоящие дети.
Опять есть в начале третьей книги трилогии драка Незнайки с Гунькой. Как и в первой книге, эти хулиганские драки художник рисует мягкими. Незнайка с Гунькой — друзья, они равны друг другу. Их драки — обычное мальчишеское развитие отношений. А вот Знайка... Он, вообще-то, грубоват и заносчив (ещё в первой книге: «Вы разве не знаете, что Незнайка — осёл?»). А в начале третьей книги Знайка распускает руки. И это избиение Незнайки художник рисует без всяких скидок. Знайка выставлен неадекватным психопатом. И то, что рисунок почти такой же, как у Валька, только подчёркивает пропасть: у Валька в 1965 году рисунок органичен, у Борисова в 1979 году такая сцена уже выбивается из общего ряда.
Да уж, времена изменились — для претендента на лидера подобное поведение уже недопустимо. А ведь прошло-то всего ничего...
Большой интерес представляет лунное общество.
До того в «Незнайке на Луне» лунные коротышки рисовались Вальком крайне отталкивающими и сильно окарикатуренными. Борисов рисует их с человеческим лицом. Даже сторожевой пёс режима выглядит не более, чем сторожевой пёс.
Вот простые ударники капиталистического телевидения.
А этот уже олигархи — участники «Бредлама». На них Вальк оттоптался профессионально: бичующая сатира.
А у Борисова — вполне чинные организаторы капиталистического производства.
Скуперфильдс в бездонном цилиндре. Он герой почти положительный (перекуётся потом) и вызывающий сочувствие. У Валька этот персонаж гротескный, а у Борисова — вполне нормальный.
Наверное, Борисов очень адекватно отобразил настроения второй половины 1970-х гг., включая и международный аспект: «разрядку напряжённости», «принцип мирного сосуществования» и т.д. Вероятно, его «Незнайку» надо рассматривать и как памятник детству эпохи Семидесятых.
цитировать
свернуть ветку