14. В рубрике «Рецензии»:
Марек Орамус внимательно разглядывает очередной том собрания сочинений Станислава Лема «Мой взгляд на литературу» (Stanisław Lem “Mój pogląd na literaturę”. “Wydawnictwo Literackie”, 2003. Серия “Dzieła”);
«он сконструирован на основе тома “Rozprawy I szkice” — иного сборника, изданного много лет назад. Как там, так и тут Лем разделил том на три части: часть литературной критики, где он тестирует теорию интерпретации произведений; часть, посвященную практике, где обсуждает конкретные литературные достижения; и “все прочее”, в чем, однако, Ежи Ястжембский усмотрел науку и технологию. Из сравнения содержания обеих томов следует, что краковский мыслитель за прошедшие годы возрос в интеллектуальном отношении и окреп, а точнее утвердился в установившихся ранее взглядах. Хоть он и попытался включить в том относительно новые произведения (наиновейшее датируется началом девяностых годов), получилось избранное из всей публицистики автора “Астронавтов”.
Первая часть из-за своей герметичности предназначена литературоведам; кроме титульной статьи и статьи, посвященной анализу трактования зла в литературе, мы наблюдаем здесь глумление над НФ, чего я коснусь особо. Во второй части размещены среди других (об Уэллсе, Слонимском, Грабиньском) абсолютно гениальные эссе, посвященные “Убику” Дика и “Пикнику на обочине” Стругацких, но, например, послесловие к “Волшебнику с Архипелага” Ле Гуин, было сочтено недостаточно подходящим. Все это были послесловия, которые писались к романам, издававшимся в 70-х годах издательством “Wydawnicwo Literackie” в рамках серии “Станислав Лем советует”. Если бы не коммунистические палачи от культуры, настоявшие на закрытии серии, мы сегодня имели бы библиотеку из отобранных Лемом произведений и томище эссе, посвященных каждому из этих произведений. Теория литературного анализа не слишком здесь и пригодилась: главным козырем были пытливость и внелитературные знания, а также поднаторелость в писательском ремесле.
Что больше всего касается в этой книге фантаста: Лем по-прежнему ни в грош не ставит жанр НФ, но видно, что он научной фантастики не знает и не следит за ней. Его компетенции исчерпали себя каких-нибудь три десятка лет назад. Примеры, которые он приводит в эссе “Science fiction: безнадежный случай – с исключениями”, допотопны с нынешней точки зрения. Приводя в качестве позитивного примера творчество Филипа Дика, он видит в нем монолит, в то время как Дик был очень неровным писателем и нельзя числить в одном ряду такие его произведения, как “Убик” и “Наши друзья с Фроликс-8”. <…>
В «научной» части остался очерк о внечувственном восприятии, зато выпали внеземные цивилизации. Создается впечатление, что Лем, за некоторыми исключениями, свои работы не правит; однажды написанное таковым и остается и в крайнем случае выбрасывается. Не уцелела также порка, коей подвержена была Лемом футурология после топливного кризиса 1973 года. Так что тому читателю, у которого сохранился том “Rozprawy i szkice”, не следует спешить с ним расставаться из-за издания “Моих взглядов…”
Лем много места уделил представлению собственных достижений с “Суммой технологии” во главе. Здесь Лем и через столько лет все не может переболеть дезавуирующего мнения Колаковского, выраженного им после прочтения “Суммы…” в ее первом издании (1962). Об этой книге Лем пишет всегда и везде и, придает ей, пожалуй, большее значение, чем читатели или критики; впрочем, ее пророческая мощь фактически исчерпалась, и она имеет теперь главным образом историческое значение. Лем посвятил высмеиванию невежества Колаковского целую статью о virtual reality (“Тридцать лет спустя”), называя ее по-прежнему фантоматикой. Саженные цитаты, сопоставленные с рыночной тенденцией, действительно компрометируют философа Колаковского, который авторитетно высказался о том, о чем не имел ни малейшего понятия. Колаковский, похоже, так же окаменел в своем мнении относительно “Суммы”, как Лем в мнении относительно НФ. Что ж, каждый носит в уме какие-нибудь богато разукрашенные ворота, за которыми вырисовываются сотворенные в мечтах страны, но у ворот стоит строгий привратник, который за них ну никак не пропускает»;
Тимотеуш Павловский/Tymoteusz Pawłowski рассказывает много интересного о романе Марцина Вольского «Альтерлянд» (Marcin Wolski “Alterland”. “WAB”, 2003);
это своеобразная альтернативка, в которой поворотным моментом является покушение полковника Клауса фон Штауффенберга на Гитлера. В реализованном будущем покушение не удалось и этот мир лишен всякой привлекательности: лежащая в руинах Варшава, советские танки на улицах и всепроникающий холод. Действующие лица также омерзительны: предатель Петровский, услуживающий оккупантам, беспринципный чиновник, двойной агент, терзаемый угрызениями совести… Вольский придает в подмогу Штауффенбергу героического польского летчика Романа Марчиньского – покушение удается. (Собственно, изменение истории производится с помощью реализации проекта «Хронос» — но это особая история, со стрельбой, погонями и пр. и пр., описанная, как всегда у Вольского, хорошо и со вкусом). Итак, покушение удалось и альтернативная оккупированной Европа выглядит совсем иначе: Сталина свергли, русских вытеснили за Урал, континент благоденствует в общественном и политическом благополучии, по улицам Варшавы катятся самодвижущиеся тротуары, развозящие горожан по домам. И вот тут самое интересное – Вольский вводит в действие романа почти две сотни действительно существовавших людей (например, Славомира Мрожека). Наравне с выдуманными персонажами. Очень интересно следить за их альтернативными судьбами, да к тому же приходится иногда догадываться – кто там кто. Вольский, как известно, горазд на провокации. Рецензент напоминает, что удачное покушение на Гитлера не принесло бы Польше особых выгод. Штауффенберг и прочие заговорщики считали, что в состав Германии должны войти Поморье, Великопольша и Шленск. Польша превратилась бы в маленькое буферное государство в границах Генерального Губернаторства. Поэтому не было бы столь сияющего счастливого будущего… ну и такой хорошей книжки, как «Альтерланд» Вольского не было бы также (стр. 74).
Далее в блоке коротких заметок Якуб Новак/Jakub Nowak представляет первый роман польского писателя Рафала Косика «Марс» (Rafał Kosik “Mars”. “Ares2”, 2003. Серия “Żółta”); «интересная смесь. Поначалу это шпионско-политический триллер с хорошо подогнанными элементами, затем вполне удачное исследование борьбы за влияние на людей, человеческой жадности и человеческого же равнодушия к судьбам других людей»;
Томаш Домагала/Tomasz Domagała считает вполне удавшимся сборник из одиннадцати рассказов польского писателя Михала Пальмовского «Второе сотворение мира» (Michał Palmowski “Drugie stworzenie świata”. “Zielona Sowa”, 2003. Серия “Studium”);
Малгожата Вечорек/Małgorzata Wieczorek бегло листает роман польского писателя Павла Седляра «Поджидая во тьме» (Paweł Siedlar “Czekając w ciemności”. “Fabryka Słów”, 2003); «основу романа составляет описание любви героя к прекрасной и пагубной Элеоноре. Как любовный роман, заправленный щепоткой жути – вполне приемлемое чтение на ленивые летние вечера, как horror – увы, слишком мало пугает»;
Anihilator хвалит повесть американской писательницы Урсулы Ле Гуин «Другой ветер» (Ursula K. Le Guin “Inny wiatr” – это “The Other Wind”, 2001. Tłum. Paulina Braiter. “Prószyński I S-ka”, 2003), которой она спустя тридцать лет завершает свой знаменитый цикл произведений о волшебнике с Архипелага;
а Predator советует обратить внимание на старый, но по-прежнему интересный роман британского писателя Брайана Олдисса «Темные световые годы» (Brian W. Aldiss “Mroczne lata świetlne” – это “The Dark Light Years”, 1964. Tłum. Ewa I Dariusz Wojtczakowie. “Solaris”, 2003. Серия “Kanon Science Fiction”), где весьма своеобразно раскрыта тема контакта с иной цивилизацией (стр. 75).
Далее Доминика Матерская анализирует апокалиптический роман американской писательницы Октавии Батлер «Притча о талантах» (Octavia E. Butler “Przypowieść o talentach” – это “Parable of the Talent”, 1998. Tłum. Jacek Chełminiak. “Prószyński I S-ka”, 2003); «Батлер обладает великим талантом – способностью творить красочную и очень правдоподобную картину будущего, в которой отдельные элементы известны нам из собственного опыта, но, будучи сконденсированными и преувеличенными, складываются в образ ада»;
а Якуб Новак называет сборник рассказов «о крылатых и бескрылых ангелах, демонах и прочем зверинце» польской писательницы Майи Лидии Коссаковской «Защитники Королевства» (Maja Lidia Kossakowska “Obrońcy Królestwa”. “Runa”, 2003) одним из лучших дебютов последнего времени (хотя тут же напоминает, что первый свой рассказ писательница напечатала еще в 1997 году в журнале “Fenix”). «Книга это необычайно бодрит и нравится мне возможно потому, что показывает – а ведь мы не столь уж и сильно отличаемся от ангелов» (стр. 76).
15. В рубрике «Felietony» Яцек Собота/Jacek Sobota в статье “Nieuchronność nieruchomości (2)” из цикла «Признания идиота» завершает свои размышления на философские темы, начатые в предыдущей части статьи (см. “Nowa Fantastyka”, 6/2003) (стр. 77);
а Марек Орамус с искренним интересом прослеживает фантастические элементы в апокрифических евангелиях (стр. 78). Это и в самом деле очень интересное занятие, поэтому мы вместе с ним вернемся к нему в следующем, последнем (почти), отрывке обзора этого номера журнала.
16. В списках бестселлеров за июль 2003 года из книг польских авторов находятся “Sluga Boźy” Яцека Пекары, “Kwadratura trójkąta” Марцина Вольского, “Smoczy pazur” Артура Баневича и “Uśpiony archiwum” Вавжинца Поджуцкого, а из книг российских авторов: “Gwiezdny cień” Сергея Лукьяненко и “Czas wiedźm” Марины и Сергея Дяченко (стр. 79).
21. В рубрике NA KSIȨGARSKIM RYNKU перечислена 21 авторская книга (из них 6 – переиздания) (стр. 79).