Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах
– Не очень похоже на Преззагард, да? – спрашивает Крейг, когда мы въезжаем на главную улицу.
«Тревога, – шепчет симбионт в моей голове, – беспокойство». Я не могу винить Крейга. Я парень его падчерицы, который приехал в гости в первый же ее выходной. Конечно, будут проблемы.
– Непохоже, – отвечаю я, и в желудке у меня бурчит от беспокойства.
– Чем бы дитя ни тешилось, как говаривала моя бабушка, – провозглашает Крейг. – Вот мы и на месте.
Сью открывает дверь и обнимает меня. Как всегда, я вижу Эйлин в ее чертах, в коротких светлых волосах и веснушчатом лице.
– Привет, Юкка, – говорит она. – Рада тебя видеть.
– И я тебя, – отвечаю я, и моя искренность удивляет и симбионта, и меня самого.
– Звонила Эйлин, – говорит Сью, – она будет через пару минут.
Я замечаю, что Малькольм смотрит на меня. Я подмигиваю ему, и он хихикает.
– Малькольм меня с ума сводит, – вздыхает она. – Теперь он решил, что может летать, как ангел. Здорово, конечно, когда тебе шесть и ты веришь, что все возможно.
– Эйлин до сих пор в это верит, – замечаю я.
– Знаю.
– Это она! – вдруг кричит Малькольм.
Мы выбегаем на задний двор и смотрим, как она спускается с небес…»
Ханну Райаниеми. Сервер и дракон
Сборник рассказов финского фантаста, написанных в разные периоды его творчества. Общим числом семнадцать, весьма разнообразные. Кто-то из рецензентов уже назвал их «постсингулярными сказками». Здесь есть и драконы, как можно догадаться по названию, и соответствующие своему миру оборотни, и прочие обитатели чертогов фэнтези. Но с поправкой на квантово-цифровую вселенную, в котором автор себя так вольготно чувствует, перемешивая заклинания с формулами. Недаром, он же не только литератор, но и математик.
Общий мотив в разных рассказах всё же прослеживается. Это возвращение фантастики к человеку после бесчисленных поворотов и вывертов киберпанка. В цифровых мирах, среди немыслимых превращений и удивительных существ, интерес автора устремляется к людям, к так и неразгаданным со времен, когда античные мифы были литературными новинками, тайнам человеческой души и натуры. Когда мечты многих поколений фантастов о супертехнике превратились в реальность, полную техногенного шума во всех смыслах этого слова, особенно остро ощущает желание поговорить. Неважно, что телепатически или еще каким-то продвинутым способом, главное живые эмоции, которыми рассказы этого сборника полны до краев.
«Я не слышал удара, но я его чувствовал. Неправильный хозяин вскрикнул, бросился наружу и чуть не наткнулся на меня. Хозяин смотрел, как он уходит. Его губы шевелились, но я не слышал слов. Я хотел утешить его и тихо зарычал, но он даже не посмотрел на меня, вернулся в каюту и запер дверь. Я поцарапал ее, но он не открыл, так что я поднялся на палубу и стал искать мяч.
Наконец кошка находит камеру хозяина.
Она полна голов. Лишенные тел головы парят в воздухе, заключенные в бриллиантовые цилиндры. Башня выполняет команду, которую мы отправили в ее одурманенную нервную систему, и один из цилиндров начинает моргать.
«Хозяин, хозяин».
Я тихонько скулю, когда вижу холодное голубое лицо под бриллиантом. Но в то же время я понимаю, что это не хозяин, еще нет.
Кошка протягивает свой протез. Умная поверхность прогибается, как мыльный пузырь.
– Осторожнее, осторожнее, – говорю я.
Кошка сердито шипит, но слушается, обрызгивает голову нанитами-консервантами и аккуратно кладет ее в наполненный особым студнем рюкзак.
Некрополь наконец-то просыпается: ущерб, причиненный небесным хакером, почти устранен. Кошка направляется к выходу и снова начинает двигаться невероятно стремительно. Через нашу сенсорную связь я чувствую ее отрывистое сердцебиение.
Пора выключать свет. Мои глаза поляризуются и становятся черными для защиты от солнца. Я поднимаю гауссову пусковую установку и поражаюсь, насколько нежны русские ручные трансплантаты. Я нажимаю на спусковой крючок. Установка едва дергается в моей лапе, и полоса света взлетает к небу. Ядерный боевой заряд крошечный, едва ли декатонна, это даже не настоящая плутониевая боеголовка, а гафниевая микробомба. Но достаточно зажечь маленькое солнышко над городом-мавзолеем на одно мгновение, и сфокусированный импульс мазера сделает его таким же мертвым, как всех жителей города.
Свет вспыхивает белым ударом, почти осязаемый в своей интенсивности, и на мгновение кажется, что долина сделана из яркой слоновой кости. Белый шум шипит в моих ушах, как кошка, когда злится».
Дальних, пограничных, слабо защищенных, но изученных вдоль и поперек. И густо засеянных массой датчиков, бакенов, реперов, маршрутизаторов, вкупе создающих такое обширное поле обнаружения и контроля пространства, что отправлять рейдеры в самоубийственные дальние поиски по наиболее вероятным директрисам подхода основных сил канскебронов пока необходимости не возникало. Да и вообще, как уже стало ясно даже последнему мичману, основной целью канскебронов на данном этапе войны являлось именно уничтожение флота. Планеты они атаковали лишь постольку-поскольку, причем только наименее защищенные – слаборазвитые аграрные миры и молодые колонии. Так что весь боевой опыт команды среднего рейдера заключался пока лишь в коротком обмене залпами с таким же дальним разведчиком канскебронов, с которым средний рейдер пересекся в одной шрапнельной системе (так называли системы звезд, в которых еще не успели сформироваться планеты и все пространство вокруг звезды было заполнено мелким мусором и пылевыми облаками). Да еще парой коротких стычек в составе отрядов легких сил, во время которых комендорам рейдера приходилось лишь поддерживать огонь более крупных кораблей да отсекать сброшенные вражескими шип-матками атакаторы огневой завесой от более крупных и значимых боевых единиц. Так что пока святые стихии миловали и рейдер, и его экипаж. Однако, из-за того, что все корабли с мало-мальски значимой мощностью залпа были стянуты в районы, которые командование флота намеревалось защищать любой ценой, таким лоханкам, как средний рейдер, пришлось выполнять всю программу дальнего патрулирования»
Роман Злотников. Принцесса с окраины галактики
В космосе идет галактическая война между могущественной империей и злыднями-канскебронами, могущественными роботами, когда-то вторгшиеся на Землю, но изгнанными местными берсерками. Империя устояла, но надолго ли? Но военный конфликт для многих представителей знати означал лишь возможность добиться удовлетворения своих личных амбиций или же... достигнуть вершин власти. Интриганы – политики и военные готовят отстранение императора. В их руках флот и бюрократический аппарат. О заговоре знают лишь немногие посвященные и шеф императорской контрразведки, но у него нет доказательств: "это только в популярных голосериалах заговорщики собираются все вместе в заброшенных домах...и, облачившись в балахоны, со свечами в руках торжественно подписывают клятву свергнуть императора".
Единственной надеждой императора и империи оказываются земляне, всегда готовые прийти на помощь тем, кого считают своими друзьями. А если землянин-берсерк к тому же любит "местную" женщину он наверняка спасет вся и всех.
«– Не обижайтесь, адмирал, – бесцеремонно прервала его землянка. – Эта информация не преследовала никакой цели, кроме самой информации. К тому же мы можем ошибаться. Хотя, – она усмехнулась, – будь я на вашем месте, я бы на это не ставила.
В помещении вновь воцарилась тишина.
– Ну хорошо, – заговорил через некоторое время Эканиор, – примем как рабочую версию. Тогда у меня такой вопрос: кого…
– Средоточие может записать в свой кластер? – закончила за него леди Ольга. И пожала плечами. – В империи – даже не знаю. Возможно, никого.
– Даже императора? – с тонкой улыбкой спросил Эканиор.
– Возможно – да, – невозмутимо ответила землянка, повергнув адмирала этим ответом в легкий шок.
– Но…
– Лорд Эканиор, – вновь вступила леди Эсмиэль, – поймите, вы проецируете на Единение свои собственные представления о том, как может быть устроено общество. А это не так. Они совершенно другие. Вот, например, мы считаем, что ведем с ними войну. Но они могут так не считать.
– Как это?
– А так. Мы для них не враг, не некое государственное образование, враждебное, но могучее, а… хаос. Поле деятельности. Еще один участок галактики, который требуется структурировать одним-единственным правильным образом. Да, более сложный, чем они встречали ранее, впрочем, – она немного грустно усмехнулась, – откуда мы знаем, что они встречали ранее… Так вот, если вам предстоит распахать и засеять еще одно поле, будете ли вы воспринимать муравьев из расположившегося на нем муравейника как партнеров для переговоров? Или поступите с ними… ну, предположим, из любви и уважения к природе, так, как для них же будет лучше, но в соответствии именно со своим пониманием того, что такое это «лучше»?
И в третий раз в помещении повисла напряженная тишина. А Эканиор почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. Да что могли значить все тщательно разработанные, далеко идущие и вполне принятые им самим планы его дяди по сравнению с этим?»
Павел Корнев. Лёд
В жизни всегда есть место, куда можно провалиться. Особенно в мир иной, не слишком похожий на наш, и потому такой маняще-привлекательный. Для тех, кто выживет.
Живешь себе спокойно, никого не трогая, и не ведаешь, что рядом с нашим, обыденным и цивилизованным миром существует Приграничье, этакая промозгшая композиция из кусков миров. В его состав входит провалившийся в межмирье город из средней полосы России, бывшая военная база с Дальнего Востока и т.д. По ту сторону живут бывшие наши соотечественники, провалившиеся в этот мир, но именно здесь магия – оружие, способное исцелить от болезней и защитить от всякой нечисти: В этом неуютном мире, помимо злобных чудес, живет множество обычных мерзавцев, да и сам главный герой – не без греха.
Резюме: фантастический боевик с добавлением всевозможных специй-ингредиентов, как-то аграрная магия, всякие авторские чудища. Минимум рассуждений, в том числе на отвлеченно-моралистические темы, главгерой, занятый по самое никуда проблемой собственного выживания, приятные неожиданности в виде мелькающих персонажей (оперработников и колдунов).
«Дело в том, что электрические поля и скачки напряжения создавали помехи для распространения магической энергии... Например, рядом с высоковольтной ЛЭП вероятность временного обрыва магического потока возрастала многократно….
Чародейские аналоги пистолетов-пулеметов не позволяли поражать цели на дистанции свыше 150 м, но в остальном ничем не уступали механическому оружию. Разве что перезаряжать их было куда более муторно».
Аграф (от старофр. agrafe – зажим, крючок) – брошь-застежка для одежды, мантий или причесок. История аграфа началась в XIII веке. Нарядные аграфы оказались настолько популярны среди европейской средневековой знати, что за сравнительно короткий срок практически вытеснили из употребления древнюю фибулу. Различие между аграфом и фибулой в том, что аграф представляет собой застежку,
а фибула – заколку. Последняя к тому же за счет довольно толстой иглы сильно портила одежду. В художественном исполнении фибулы также уступали более изящным и нарядным аграфам, которые, в свою очередь, не только скрепляли одежду, но и использовались в качестве украшений. Аграфы изготавливали из золота и серебра, а украшались драгоценными камнями, эмалью, жемчугом. Более того, на самих аграфах размещались и тематические изображения: цветы, листья, стрелы, сказочные животные и птицы, женские образы, надписи, гербы, а также изображения религиозного содержания. В Средние века с помощью аграфов застегивали отворот шейного выреза на женских платьях, скрепляли края мантий, накидок и плащей. Застегивались средневековые аграфы с помощью крючков, шнуров или кожаных ремешков. Такой тип застежек можно видеть на дошедших до нас средневековых статуях и надгробиях с эффигиями. Носили аграфы как мужчины, так и женщины. В XIV–XV веках особо роскошными были аграфы работы бургундских мастеров. Золотые и серебряные аграфы, украшенные превосходной эмалью, были желанными подарками. Их преподносили своим возлюбленным, невестам, женам. Именно такие драгоценные аграфы дарили своим фавориткам короли. В XVI столетии в моде были пряжки-аграфы, которыми мужчины украшали свои шляпы. Новый виток популярности аграфа пришелся на XVIII век. При помощи драгоценных аграфов дамы Галантного века прикрепляли к своим высоким прическам искусственные локоны, цветы, перья, ленты. Также с их помощью к корсажу крепили ленты, скрепляли края накидок и, конечно, королевских и императорских мантий. В это время аграфы были различных форм и размеров, обильно украшенные бриллиантами. В XIX столетии аграф становится чисто женским украшением. Аграфами скрепляли складки на платьях и рукавах буфах, к дамским нарядам и шляпкам прикрепляли перья, искусственные и живые цветы, ленты. Аграф наравне с другими ювелирными украшениями включался в состав большой парюры. После Первой мировой войны и революций в ряде стран драгоценные аграфы вышли из употребления, сохранившись только в коллекциях фамильных драгоценностей в ряде аристократических и королевских семей, и лишь в 1960-е годы, с модой на высокие дамские прически, украшение вернулось, правда, на очень короткий срок»
Ольга Прокофьева. Тайны и истории забытых вещей
В красочном издании рассказывается о старинных предметах быта, многие из которых оказались забытыми, а другие — настолько изменились, что наши далекие предки, наверное, их и не узнали бы.
Среди тех, которыми уже не пользуются – табакерка. Она появилась в Европе более четырех веков назад, когда табак не только курили, но жевали и нюхали, поэтому его носили в этих небольших коробчках.
Отдельная глава посвящена посуде и предметам сервировки стола. Среди них: ваза для сельдерея, венчик для шампанского, вилка для дыни (в книге есть фотография французского набора вилок для дыни 1930-х годов), икорница, мороженица и погребец (так назывался дорожный ящик с чайными и столовыми принадлежностями).
В главе, посвященной предметам гардероба, описаны: карусельный костюм, мундирное и чайное платье, амазонка и шапокляк (складной цилиндр).
Казалось бы, простая и многим известная вещь – булавка для галстука. В XIX веке непременной частью мужского костюма был галстук и булавка для него. Эстет Оноре де Бальзак написал книгу «Искусство ношения галстука», в которой красноречиво утверждал, что «мужчина стоит того же, что его галстук». А в книге «Правила светского этикета для мужчин», изданной в 1873 году в Российской империи, указывалось, что булавку принято подбирать по цвету галстука.
«Этот изысканный аксессуар мужского гардероба имеет долгую историю, которая уходит корнями во времена Древнего Китая. Не менее долгую и не менее интересную историю имеют мужские галстуки. Известно, что легионеры Древнего Рима повязывали вокруг шеи платки, но делали это с чисто практической целью – для сохранения тепла.
Потом эту особенность переняли варварские племена. Зато во времена Людовика XIV шейные платки превратились в роскошный мужской аксессуар. В это время появился галстук «лавальер», украшенный тончайшим кружевом. Весь XVIII век мужчины не расстаются с кружевными жабо.
На протяжении всего XIX века мужчины соревнуются между собой в красоте завязанного галстука или платка. Модные шейные платки и галстуки изготавливались из шелка, атласа, тонкой шерсти, слегка накрахмаленного батиста, муслина. О том, как нужно завязывать галстуки и шейные платки, давали советы, писали книги, а для того, чтобы вся эта красота не распалась, использовали булавки для галстуков, которые рекомендовали прикалывать примерно в двух дюймах (около 5 см) от узла.
Булавка стала не только необходимым аксессуаром в мужском гардеробе XIX века, но именно той изюминкой в образе джентльмена, по которой судили о вкусе, индивидуальности, социальном статусе и даже о политических взглядах ее владельца. Булавку подбирали к цвету галстука, так, в «Правилах светской жизни и этикета» от 1889 года можно прочесть следующее: «Если въ вашей булавкѣ вставлена бирюза, то галстухъ долженъ быть коричневый, при кораловой булавкѣ слѣдуетъ надѣвать – черный или темно-синій; если въ булавкѣ камень желтаго цвѣта, то галстухъ нужно имѣть черный. Рубинъ идетъ къ оттѣнкамъ сѣраго цвѣта».
Булавка для галстука представляла собой острую иглу длиной около 5–8 см с головкой, красиво украшенной драгоценными камнями, жемчугом, камеями, мозаикой из смальты, миниатюрными фигурками животных и пр. Стержень имел ряд насечек и / или небольшой фиксатор на конце, чтобы предотвратить выпадение булавки. Изготавливали столь изысканное украшение знаменитые ювелиры.
Булавка для галстука была актуальна примерно до 1940-х годов, пока ее не сменил менее безопасный вариант – зажим для галстука. Правда, и сегодня некоторые самые экстравагантные представители мужского пола используют булавку, когда завязывают шелковые шейные платки. B Англии, например, до сих пор на скачки и свадьбы к особому галстуку «аскот» подбирают и булавки. Многие старинные экземпляры галстучных булавок представляют собой шедевры ювелирного искусства. Сами булавки являются излюбленным объектом для коллекционеров. Их продают на знаменитых аукционах, откуда они попадают в коллекции музеев и частных коллекционеров».
Новый уровень выставок сельскохозяйственной, экспозиционной и просветительской деятельности способствовал развитию музейного дела в целом, а позже на их основе – созданию различного рода музеев. Из петербургской Кунсткамеры в XIX веке выделились ряд профильных музеев – Зоологический, Ботанический, Минералогический. Были созданы Музей прикладной естественной истории при Вольном экономическом обществе (середина XIX века). Дашковский этнографический музей (1867), Антропологический музей Московского университета (1883)»
Юлия Кудрина. Державный Покровитель Наук и Искусств
Большой фолиант с разнообразным иллюстративным материалом посвящен Александру III, сказавшему, что «распространение искусства есть дело государственной важности» и воплощавшего эту фразу в реальность. Автор книги, Юлия Викторовна Кудрина – ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук, вице-президент Ассоциации историков Первой мировой войны, использовала материалы как отечественных, так и зарубежных архивов (в том числе – архив Датского Королевского Дома и Государственного архива Дании).
В тексте рассказывается о коронации, Царской семье, военным реформах, болезни и кончине императора, подведению итогов правления. Отдельные главы посвящены анализу отношений императорской власти с научными организациями, благотворительности в Российской империи, музейному строительству и русскому музыкальному искусству, а также — встречам с писателями и театральными деятелями
В конфликте между Академией художеств и Товариществом передвижников Александр III, посетивший в 1883 году выставку Товарищества передвижников, и приобретший шесть картин, выразился против этого раскола в искусстве и позаботился о том, чтобы в дальнейшем члены товарищества стали получать регулярные заказы царской семьи.
В тексте подчеркивается, что все годы правления Александра III держава прожила в мире, а ее правитель заботился не только об армии и флоте, но и постоянно осуществлял высочайшее покровительство многочисленных вышеперечисленных историко-культурных и художественных институтов, в которых трудились те, вошел в историю России как прославленные деятели науки и искусства. В державе открылось несколько новых университетов – к концу XIX века в России было 57 государственных и 11 частных высших учебных заведений, в которых обучалось свыше 25 тысяч студентов. Развивалось архивное дело. Был издан «Русский библиографический словарь», извлечены и опубликованы сборники дипломатических документов, которые рассылались в библиотеки и средние учебные заведения. В 1882 году император утвердил «Положение о Придворном музыкальном хоре», оказывал поддержку экспедициям Русского географического общества по собиранию музыкальных мотивов русских песен.
«Члены Русского географического общества встречали в лице Императора сочувствие и щедрую поддержку. Экспедиции Г.Н. Потанина, Н.М. Пржевальского. В.И. Роберовского, Н.Н. Миклухо-Маклая были организованы при содействии Императора. Эти путешествия в Сибирь. Монголию, Китай, на Тянь-Шань дали бесценный этнографический материал о тюркских и монгольских племенах, танутах, китайцах и других народах. Всем вышеназванным экспедициям по Высочайшему повелению были выделены необходимые для организации и проведения денежные средства…
В эти годы Петербургской Академией наук были осуществлены полярные экспедиции барона Э.В. Толя, в которых участвовал известный естествоиспытатель А.В. Колчак. Экспедиции И.Д. Черского в Восточную Сибирь, на Шпицберген, Новую Землю, в Монголию, Каракумы и Семиречье дали большие научные результаты.
Многие участники экспедиции были приняты были приняты Императором Александром Александровичем в Аничковом дворце и в Гатчине, где государь вместе с государыней слушали рассказы ученых-путешественников, ценя в них непосредственность и яркость впечатлений. Четырежды посетил Гатчину в 1882 году этнограф и антрополог Н.Н. Миклухо-Маклай».
Каков же итог многолетней компании гонений на старообрядцев?
К середине XIX века стало понятно, что организованно подавить раскол не удаётся и что репрессии против староверов не привели к чаемой унификации. Насилие властей оживило старые представления об антихристе и конце света. Антихристом провозглашали Николая I. Лояльность староверов была на нуле, что вылилось в поддержку ими революционных движений вплоть до Октябрьской революции 1917 года.
Собственная коррупция также мешала властям достичь цели. Как говорится в работе исследователя из Санкт-Петербургского университета С.Л. Фирсова "Православное государство и русские старообрядцы-поповцы в эпоху императора Николая I", "для полиции раскол стал "золотым дном", а "мудрая" политика правительства оказалась бессильной в борьбе с "золотой" политикой староверов»
Игорь Шнуренко. Основы системного мышления. В эпоху большой отмены
Современность похожа и не похожа н былое. И разница не только в технологиях и сервисах, но и в скорости происходящих изменений и информационном воздействии на людей, и роли управляющих систем, чему и была посвящена первая цитата.
Люди перестали в языческих богов и демонов, но теперь в разнообразные теории, рассказывающие о бессилии масс и всевластии тайных элит. Все просто и вроде даже наглядно для большинства людей, ищущих простые (и их устраивающие) ответы на сложные вопросы.
«Простой ответ на сложный вопрос – а наша эпоха славится как раз «принуждением к упрощению» любой сложности – должен иметь антропоморфную, человекоподобную форму. Она понятна как для представителей бывшего «среднего класса», выбитого из колеи, так и для дикарей».
Здесь бы я добавил – неслучайно в современной фантастике, какими бы могущественными и непревзойденными технологиями обладали инопланетяне (повелители и воины огромных звездных империй), практически всегда, в результате побеждают земляне! (Правда, на деле пока еще не проверено). Нечто подобное происходит и в разделе нон-фикшна – буйство конспирологических теорий, разнообразия закулисных сил, «тайного заговора элит» с участием рептилоидов и не без изощренного Искусственного Интеллекта, которому глубоко безразличны наши пристрастия и слабости. Об этом и идет речь, хотя предлагаемый генезис Левиафана – спорен и неокончателен. Что такое «Цифровой Левиафан? «Левиафан – это мы сегодняшние, привыкшие опираться на технологические костыли в сферах, которые являются прерогативой свободного духа».
Развивая тему "цифрового Левиафана", Шнуренко подчёркивает, что «сложность состоит в том, что этот Левиафан не локализован географически в каком-то месте или местах... Левиафан везде, где есть мы, люди, homo sapiens, он в определённом смысле внутри каждого из нас».
Поэтому для того, чтобы его победить, нужно понять, что он есть в нас. А вот бороться против него, то есть не подчиняться "цифровой логике" искусственного интеллекта и отторгать её "дополненную реальность" помогает поэзия, в которой есть те самые альтернативные смыслы, не подвластные логике машинных алгоритмов. По мнению Шнуренко, чтобы превратиться в «системного мыслителя», необходимо повсюду замечать действие обратных связей. Отдельные главы посвящены архетипам поведения, евгенике и трансгуманизуму, самопознанию системы и обнулению начальных условий.
«Математические модели всё усложнялись, принимая во внимание психологию человека и психологию масс, они учитывали последние достижения нейронаук, но каждый раз, когда казалось: вот он, хрустальный шар, позволяющий видеть будущее, — выяснялось, что этого недостаточно, что человек сложнее и он не раскладывается на психические атомы. И сообщества людей тоже сложнее.
Тогда великие шаманы воспользовались рецептами, изложенными в антиутопиях Хаксли, Оруэлла и других. Надо не просто пассивно просчитывать людей, решили они, нужно действовать активно. Нужно максимально упростить общественную систему, нужно свести всё сложное к простому, убрав ненужные и мешающие измерения. Нужно полностью обратить человечество в целом и каждого отдельного человека в цифру, нужно калёным железом выжечь всё, что рождает неопределённость их поведения и их свободу».
Сергей Минаев. Бунт и смута на Руси
Текст этой книги, ее главы – это минаевские видеопрограммы из цикла «Уроки Истории», где Минаев доходчиво и бесцеремонно, рассказывает о непростых и кровавых временах отечественного прошлого. Итак, пять времен: Крещение Руси, опричный режим Ивана Грозного и лютое Смутное время, восстание декабристов, последние годы правления Романовых.
Поначалу рассказывается о «Владимире Красно Солнышко» как о былинной фигуре, и о деятельности Владимира Святославовича как правителя, ведшего многочисленные войны и заключавшими договора с соседними державами. Он чеканил собственную монету, устраивал пиры, угощал народ. Заключил союз с византийскими императорами Василием II и Константином VIII, принял христианство и повелел сокрушить языческих идолов. Его сын вошел в историю под именем Ярослава Мудрого, при котором был составлен свод законов «Русская правда».
Кстати, именно «Русской правдой» назвали один из своих программных документов декабристы. Минаев указывает, что их «тайные общества», появившиеся вскоре после возвращения русской армии из победоносного европейского похода, окончательно сокрушившего Наполеона, были не такими уж тайными. Скорее, клубы по интересам, где господа дворяне проводили время за рюмкой чая, картами и разговорами о политике. Власти и сам император Александр I об этом знали, но особой опасности не видели. Однако из этих многочисленных собраний сначала сформировался Союз спасения, потом Союз благоденствия, который к 1821 году распался на Северное и Южное общества. И вот в них уже всерьез начался тот путь, который привел блестящих дворян на Сенатскую площадь, а потом в сибирские рудники.
«Уже присягнули императору Константину, более того, чеканили монету. С той поры осталось некоторое количество серебряных рублей с изображением Константина I. Это жуткий нумизматический раритет, цена на этот рубль на одном из аукционов была в районе полумиллиона долларов США. Это в наши дни большая нумизматическая редкость. Три экземпляра отправили в Варшаву показать Константину. Потом все формы для литья разбили, и рубли эти чеканить перестали. Началось брожение умов, и декабристы решают выходить на площадь, потому что лучшего момента для того, чтобы свергнуть власть, не найти…
Все четко сходятся на том, что надо выйти на площадь: мол, пока Сенат будет «переприсягать» Николаю I, мы захватим власть, все разбегутся, и после этого, значит, будем решать, что делать с этой страной. Каховский должен был прийти в Зимний дворец и застрелить Николая Павловича, но он боялся это сделать. Солдатам ничего не говорили, то есть утверждения, согласно которым солдаты были участниками восстания, это полная ерунда. Декабристы, как образованные люди, говорили солдатам, что случилось жуткое злодейство, император наш Константин Павлович узурпирован и от власти отстранен женой своей Конституцией; он заперт в Варшаве, а узурпатор Николай I хочет править нами. Мы должны прийти защитить своего императора. Солдаты слушают, а ведь большая часть этих солдат войну прошли с этими Оболенскими и Муравьевыми… И, подчиняясь своему начальству, они вышли на площадь. Вот наступает утро, и начинается восстание декабристов…»
Сам землевладелец был купцом, много повидавшим на своём веку. Вместе с двумя слугами он как раз осматривал свои владения. Он услышал, как поносит его Джабер, и вспыхнул. Тут один из слуг сказал:
– Это же Джабер-грубиян. Я его знаю. У него нет ни друзей, ни жены, ни детей.
Второй слуга добавил:
– Хозяин, разреши, я дам по шее этому нахалу и избавлю людей от его злоязычия.
Землевладелец взглянул на осла и Джабера и увидел, в какую передрягу тот попал. Его сердце смягчилось, и он простил горемыку. Велел он дать Джаберу тёплую одежду, чтобы тот не простыл, и привести коня, чтобы он перестал колотить уставшего ослика. Да ещё одарил его золотыми монетами, чтобы тот вернулся домой не с пустыми руками»
В гостях у падишаха
Знаменитая поэма «Бустан», что означает «Плодовый сад», была создана персидским поэтом-классиком Саади Ширази в нелегкие времена. Саади появился на свет в начале XIII века. Он был уроженцем Шираза, и уже в юности оказался очевидцем того, как на персидские земли обрушилось нашествие монголов. Тридцать лет Саади провел в скитаниях, побывал в Сирии, Египте, Анатолии (Малой Азии), на Аравийском полуострове. Он неоднократно совершил паломничество в Мекку, жил отшельником в пустыне, был пленником крестоносцев, вел в восточных городах дискуссии с поэтами и мудрецами. Саади разговаривал с самыми разными людьми, которых встречал во время своих странствий, и стал одним из первых персидских поэтов, кто использовал в своих притчах не только традиционные символические образы, но и реальные истории.
В этой книге представлена та часть поэмы «Бустан», которую сам Саади именовал рассказами. Автор современного переложения –детская писательница Сепиде Халили. Короткие притчи повествуют об алчности и бескорыстии, доброте и зависти, вражде и примирении. Название сборнику дано в честь истории о правителе, который старался облегчить жизнь своих подданных, однако это не уберегло его от злословия. Однажды он сам услышал, как двое нищих на улице ругают тех, кто богат и знатен, а более всех – самого падишаха. Но владыка сумел не разгневаться. Он велел привести бедняков во дворец, дать им хорошую одежду и пригласил за накрытый стол, чтобы после обеда поведать им о государственных заботах и необходимости добрых дел.
Книга дополнена глоссарием и послесловием редактора, рассказывающим о жизни и творчестве Саади.
«Рассказы Саади занимательны, остроумны и поучительны, а герои их – люди самые разные, словно весь Восток собрался под одной обложкой книги: шахи и нищие дервиши, исторические персонажи и никому не известные чудаки, жулики и мелкие торговцы, дети и животные и многие другие. Рассказы не всегда снабжены «высказанной в лоб» моралью. Но Саади умеет преподать истины, которые похожи на советы отца, оберегающего своих чад от лишних страданий и разочарований. Он объясняет, что порой нужно уметь довольствоваться малым, что есть случаи, когда смирение возвышает человека, он показывает, как важно ценить доброту и не отвечать злом на зло. Наконец, он учит, что не всякий раз стоит винить в своих неудачах злую судьбу, иногда полезно понять, в чём виноват и ты сам. Понятно, что эти советы «на выживание» родились в условиях средневековых потрясений, деспотизма и всевластия грубой силы, однако и по сей день они могут быть полезны любому человеку, даже если он ещё молод и только начал задумываться над смыслом жизни».
– Я все хавно, как Снежинка, – ни с того, ни с сего вдруг произнесла Маленькая Баба-Яга и красиво полетела. Туда, куда везли из леса елки. В город.
В городе машины фыркают хуже, чем Змеи-Горынычи, поэтому снежинки здесь тают на лету. Маленькая Баба-Яга чуть не растаяла. Хорошо, что она соображала даже быстрее компьютера. Как прыгнет с неба посреди города! А никто не удивился. Все бегут в разные стороны – кто в подземелье, кто – наверх. Лишь до самих себя им дело. И до мороженого. У подземелья мороженым торгуют, очередь, как за живой водой»
Татьяна Кудрявцева. Когда идет волшебный снег
Красочная книга, полная добрых чудес и веселых приключений. Жила-была Маленькая Баба-Яга на болоте, где было множество лягушек. Они любили квакать и спать, и та самая Баба-Яга, которая умела читать чужие мысли, по-настоящему скучала, когда лягушки засыпали – ведь ей не были тогда нечего читать. Книг-то у нее не было. Да и собеседников тоже. Откуда им было взяться?
И вот однажды, откуда не возьмись, появилась ворона, которая начала каркать, а потом заявила: «Сначала букву "р" научись выговар-р-ривать, а потом др-р-разнись!». Ворона же чужие мысли читать не умела и поэтому порой ошибалась.
После этого разговора со старой и обидчивой вороной Баба-Яга, которая, увы, не выговаривала букву «р», переоделась в сверкающий костюм снежинки и полетела в город. Но ведь в городе снежинки тают просто на лету! И Баба-Яге пришлось прыгнуть прямо с неба вниз, на улицы. Ее никто не заметил, кроме Волка, который сидел перед входом в метро, а люди думали, что это собака.
Маленькая Баба-Яга мгновенно его мысли прочитала, и, исполняя его желания, прямо из воздуха наколдовала мороженое. А Волк назвал ее Снегурочкой. И когда пошел волшебный снег, Баба-Яга пошла в школу, взяв с собой, как он сам просил, Волка. Впереди их ждали новые приключения.
«Это была настоящая школа. Как город. И как сад. Со звонками, переменами, все бегали, точно летали. Кричали на разные голоса, но букву "р" выговаривали.
На дверях было написано: "Школа 2222".
– До свидания, Волк, – грустно сказала маленькая Баба-Яга. – Знаешь, я ведь не настоящая Снегурочка. Я – Баба-Яга. Пхавда, Ммаленькая.
Когда идет волшебный снег, принято говорить одну только правду.
– Не переживай! – сказал Волк. – Ты уже Снегурочка. Возьми меня в собаки, а?
А почему не взять? Что тут особенного? Со стороны посмотришь – идет девочка с овчаркой. И они пошли.
В школе с ними, конечно же, начались приключения.
– Все пр-равильно! Но это уже др-ругая сказка. Совсем др-ругая, – очень знакомым голосом сказала вдруг старенькая бабушка в черной шляпке, которая сидела на скамейке».