10. На стр. 6--7 напечатана статья Марека Гумковского/Marek Gumkowski, которая называется:
Причины возникновения литературы фэнтези нужно искать в атмосфере Англии второй половины XIX века – Англии, переживавшей результаты промышленной революции, последствием которой было захлестывание промышленным безобразием, начиная с пейзажа, затуманенного дымом, извергаемыми фабричными трубами, а заканчивая на массовой продукции лишенных вкуса предметов повседневного пользования.
Один из отцов жанра, Уильям Моррис (1834—1896), был проектантом и теоретиком искусства, реформатором художественного ремесла и деятелем движения “Arts and Grafts/Искусства и ремесла”, мечтающим о возвращении в эпоху идеализированного романтиками средневековья.
Он был также связан с движением прерафаэлитов, и в этом, возможно, кроются истоки «первородного греха» фэнтези в визуальной сфере (это относится как к иллюстрациям и обложкам книг, так и к продукции кинодеятелей) – поскольку живопись прерафаэлитов, во всяком случае по моему мнению, была искусством, граничащим с кичем. Мне напомнили об этом некоторые сцены из экранизации «Властелина колец», особенно те, которые по намерению творцов фильма должны были восхищать нас своей «красивостью» или импонировать патетической возвышенностью.
Фактом является то, что произведения Морриса – на польском языке издан только роман “Лес за Гранью мира” – стоит прочесть лишь тем, кто желает ознакомиться с историей жанра.
Творчество второго отца-основателя, Джорджа Макдональда (1824—1905) представлено в Польше лишь детской книжкой “На крыльях Северного Ветра” (“At the Back of the North Wind”, 1870).
Эта книга, в которой диккенсовская чувствительность (если не сказать: сентиментальность) объединена с фантастикой, все еще представляет интерес даже в глазах взрослого читателя.
Если вести речь о третьем отце-основателе фэнтези, Лорде Дансени, то есть Эдварде Джоне Мортоне Драксе Планкетте, 18-м бароне Дансени (1878—1957),
то должен признать, что мне известны лишь несколько его новелл, которые, вероятно, не дают полного представления о творчестве автора “Дочери короля эльфов”. Мне, однако, кажется, что это творчество ныне уже мертво.
Для больших и маленьких
Упоминание повести Макдональда ввело в нашу реконструкцию истоков фэнтези важный мотив: викторианской, похожей на сказку, прозы, предназначенной детям. Ее влияние на британских творцов фантастики не подлежит сомнению: для Клайва Степлза Льюиса чтение Макдональда было незабываемым переживанием, а Дж.Р.Р. Толкин был глубоко взволнован (уже в юности) спектаклем «Приключения Питера Пэна» Джеймса М. Барри (1860—1937).
Повесть «Питер Пэн», написанная по мотивам пьесы, и в некоей степени также «Дети воды» Чарльза Кингсли (1819—1975) это выдающиеся произведения.
Их странное очарование зиждется на показе возможности побега из мира жестокости и несправедливости (Кингсли), ответственности и рутины (Барри), а также уклонения от проклятия времени, которое толкает нас сначала во взрослость, а позже, неизбежно, в объятия смерти (Барри). Тот факт, что героями этих произведений выступают дети, проистекает, разумеется, из принятой условности, но также связан с тем, что ребенок – своего рода «чистая потенциальность» — представляется носителем огромной духовной силы, способной вырвать дитя из тисков человеческой природы. Здесь я видел бы также одну из причин «асексуальности» фэнтези, ведь этот жанр неоднократно обвиняли в пренебрежении этим важным аспектом существования человека (конечно, когда жанр снискал популярность и авторы принялись искать новые тематические области, появилась и sex fantasy, но мы говорим о классическом периоде). Викторианское духовное воспитание таких писателей как Толкин или Льюис, молодежная адресация, а также консерватизм значительной части авторов имели здесь существенное значение, но также следует учесть, что традиционная ассоциация «невинности» (в смысле отсутствия сексуального опыта) как бы по определению со способностью практиковать магию или осуществлять защиту от злых сил – это один из самых сильных и наиболее прочно удерживающихся мотивов во всей фантастике. Лишь недавно Стивен Кинг решился с этим порвать, когда позволил несовершеннолетним героям своего романа «Оно» черпать из секса силу, которая – укрепляя объединяющую их связь – помогла победить сверхъестественное Зло.
Фэнтези не может не признать своей связи с литературой для детей (или о детях), хотя я считаю натянутым причисление к ее предтечам английской писательницы замечательных детских книг Эдит Несбит (1858—1924);
с еще меньшей ясностью я вижу там место для Фрэнка Баума (1856—1919), чей «Удивительный волшебник из страны Оз» может быть источником мифов американской культуры, но несет с собой послание, противоречащее идеям, провозглашаемым фэнтези.
(Окончание следует)