Ну, раз уж пошла такая пьянка… Вот еще одна статья о скульпторе и художнике (а также эксцентрике и скандалисте и пр. и пр.) СТАНИСЛАВЕ ШУКАЛЬСКОМ https://archive.fo/kj9r2 Ее написал Ян Казимеж Капера/Jan Kazimierz Kapera, и она была опубликована в американском журнале “Przegląd Polski” (который в свою очередь является приложением к журналу “Nowy Dziennik” [см. www.dziennik.com]) 24 мая 2002 года. Называется статья:
«Я кладу РОДЕНА в один карман, МИКЕЛАНДЖЕЛО в другой
и выхожу на солнце».
СТАНИСЛАВ ШУКАЛЬСКИЙ
19 мая исполнилось 15 лет со дня смерти гениальнейшего, наряду с КСАВЕРИЕМ ДУНИКОВСКИМ, польского скульптора СТАНИСЛАВА ШУКАЛЬСКОГО. Любой, кто хоть раз или мельком сталкивался с его работами, согласится с мнением Бена Хехта, который в своей автобиографии «A Child of the Century/Дитя века», опубликованной в 1954 году, назвал ШУКАЛЬСКОГО «величайшим из ныне живущих художников».
Хотя имя художника вам не удастся найти в учебниках по современному искусству, прямо-таки культовое восхищение, которым он пользуется в кругах любителей искусства, еще не затронутых чумой политкорректности, вселяет надежду на то, что его творчество найдет заслуженное место и славу в истории искусства и антропологии.
Он умер в 1987 году в больнице Святого Иосифа в Бербанке, штат Калифорния, в возрасте 94 лет. До самого конца он сохранял необычайную ясность ума, прекрасное физическое состояние, которым он был обязан своим ежедневным долгим прогулкам; эта привычка сохранилась у него со времен юности, когда, чтобы накопить денег на скульптурные материалы, он мог проходить по несколько миль в день в Чикаго. Но самое главное, что до самой смерти он работал над новыми проектами, составлял планы выставок, издавал альбомы с репродукциями картин, скульптур и антропологическими теориями. Он никогда не менял своего мнения и своих взглядов, а чужие принимал только при условии, что противник, как и он сам, способен стойко отстаивать свои права. Единственное исключение он сделал, когда услышал об избрании поляка Папой, заявив, что в конце концов в Темном саду, как он называл Ватикан, что-то изменится к лучшему. И тут же приступил к проектированию памятника Иоанну Павлу II.
Родился Станислав 13 декабря 1893 года в городе Варта, Центральная Польша. Его отец Дионисий был кузнецом по профессии и путешественником по страсти – именно с отцом юный Стась странствовал по Африке (где отец воевал на стороне буров в Англо-бурской войне), Южной Америке (где был очарован искусством майя), и, наконец, в 1907 году они поселились в Америке, в Чикаго. Уже в первые дни учебы в школе он произвел сенсацию, вырезав тонкую женскую голову на конце карандаша. "Гениальный мальчик — сын польского кузнеца" — гласили заголовки газет.
Гений гением, но оказалось, что он слишком молод, чтобы перед ним открывались двери серьезных галерей или музеев. В 1909—1913 годах Станислав по совету родителей изучал скульптуру в Академии изящных искусств в Кракове. Той самой, ликвидации которой («Продать Академию») он потребовал 20 лет спустя на страницах журнала «Крак».
Вернувшись в Чикаго, он быстро влился в богемную жизнь, организуя встречи Клуба бродяг (Vagabond Club) в своей студии на Уобаш-авеню, где появлялись сливки мира искусств и где обсуждались искусство, философия и литература.
Два участника этих встреч и друзья ШУКАЛЬСКОГО,Бен Хехт и Уоллес Смит, желая помочь ему в его тяжелом материальном положении (художник, хотя и выдавал себя за аристократа, часто прямо-таки умирал от голода), пригласили известного искусствоведа Монтегласа, писавшего для «Экзаминера» и являвшегося оракулом вкусов для коллекционеров искусства, посмотреть работы художника. К сожалению, удивленный увиденным, Монтеглас осмелился постучать концом посоха по скульптуре Эзопа,
комментируя добротность изготовления и материала, чего ШУКАЛЬСКИЙ уже не в силах был стерпеть: сломав гостю трость, он приказал ему уйти. Один из друзей художника как-то сказал, что он сам себе злейший враг. И так продолжалось до самого конца. Когда в 1980-х годах Джим Вудринг, очарованный его искусством, устроил ему встречу с куратором одного из важнейших музеев Лос-Анджелеса, разговор превратился в тираду ШУКАЛЬСКОГО, нападавшего на картины ПИКАССО, МАТИССА и КАНДИНСКОГО, чьи картины он заметил на стенах; на этот раз ему (и ни в чем не повинному Вудрингу) указали на дверь.
В 1923 году издательство «Covici McGee» выпустило ограниченным тиражом в 1000 экземпляров первый альбом работ ШУКАЛЬСКОГО (художник всегда фотографировал свои работы сам!), «The Work of Szukalski», рекламировавшийся как самая красивая книга, изданная в Соединенных Штатах к тому времени.
В альбоме много ранних работ художника, как рисунков,
так и скульптур, в том числе: «The Lost Tune/Потерянная мелодия»,
«Twilight/Сумерки», «A Suttering Philosopher/Заикающийся философ»,
«Aesop/Эзоп»,
«Fall of Man/Грехопадение»,
«Annuncation/Благовещение».
Это были произведения, вдохновленные в основном литературой и искусством символизма, полные скрытых смыслов и символов, чрезвычайно выразительные, эмоциональные и аллегорические. Сам мастер РОДЕН, вероятно, не стыдился бы их. К сожалению, как подчеркивал сам ШУКАЛЬСКИЙ, американцы никогда не смогут постичь ту грандиозность чувств и страстей, которые несут в себе его скульптуры, потому что сами они не способны любить или ненавидеть что-либо настолько, чтобы понять, о чем его искусство. Трудно сказать, был ли он прав, но несомненно, что с годами позиция кураторов музеев, критиков и искусствоведов не изменилась ни на йоту с того момента, когда, пораженные уникальностью и оригинальностью его работ, а также изумленные его теориями, назвали увиденное «безумием». Что ж, метание жемчуга перед свиньями имеет очень давнюю и печально известную традицию.
В том же 1923 году художник женился на Хелен Уокер, а через два года они вместе с дочерью уехали во Францию. В 1926 году, находясь у постели больной жены в Май-ан-Мёльен под Парижем, он узнал об очередном конкурсе на скульптуру Адама Мицкевича для Вильно – и в течение шести недель он подготовил проект, получивший первую премию. Однако в результате развязанной в Польше кампании против него проект отклонили.
Проведя пять лет во Франции, Шукальские вернулись и поселились в Лос-Анджелесе, в Голливуде. Брак распался в 1932 году. ШУКАЛЬСКИЙ женился на Джоан Донован. В 1929 году Чикагский университет выпустил второй, не менее красивый альбом «Szukalski: Projects in Design» с архитектурными проектами и фотографиями скульптур ШУКАЛЬСКОГО.
В 1934 году он выставил макет памятника «Proamerica/Проамерика» в Выставочном парке (Exibition Park),
а в 1936 году приехал в Польшу в ярком блеске славы и получил от правительства собственную мастерскую, названную Национальным музеем ШУКАЛЬСКОГО. Он спроектировал для города Катовице саркофаг Юзефа Пилсудского и памятник Болеславу Храброму,
который был разрушен во время бомбардировки Варшавы в сентябре 1939 года, тогда же погибло большинство работ, привезенных художником из США. Те, что уцелели, были разграблены коммунистическими властями после войны; некоторые из них появились на аукционах в Польше несколько лет назад, как происходящие из «частных» коллекций (sic!); двенадцать работ до сих пор «хранятся» на складах Окружного музея (Muzeum Okręgowy) в Бытоме.
Со «славой» бывало по-разному не только в Соединенных Штатах, но и на родине, где действовало «Племя Рогатого Сердца» — группа последователей, основанная ШУКАЛЬСКИМ в 1929 году и объединившая в основном студентов художественных школ Кракова, восставших против академической строгости. «Шукальщики» издавали журнал «Крак», в котором авторы публикаций нападали почти на все и всех в современном польском искусстве, а сам ШУКАЛЬСКИЙ подливал масла в огонь, посылая свои тексты (листовки) из Америки. Как вспоминал Леонидас Дударев-Осетинский в “Польском обозрении/Przegląd Polski” после смерти художника, ШУКАЛЬСКИЙ называл художественное сообщество «сборищем организованных невежд», «неотесанными батраками», «сводниками Запада». «Мы уничтожим общеевропейские, а значит, и польские, культурные суеверия, концептуальные сплетни и все, что дышит плесенью и происходит из драконьего чрева старой Европы», — писал ШУКАЛЬСКИЙ, за что чиновники от культуры отплатили сожжением его каталогов и закрытием выставок, которые всегда пользовались невероятным успехом. Студенты провозгласили рождение нового Норвида, а критики, такие как Мечислав Уоллис, писали: «Мы сыты по горло собственным хамством, нам не нужен импорт из Америки».
1930-е и 1940-е годы ознаменовали начало увлечения ШУКАЛЬСКОГО пиктографией, которую он глубоко изучал, а со временем и стал использовать многие из открытых им знаков и символов для собственного искусства, как живописи, графики и скульптуры, так и в «науках», которые он сам создавал и разрабатывал с мельчайшими теоретическими подробностями. Он проиллюстрировал их несколькими тысячами рисунков и набросков, которые собраны в более чем сорока сохранившихся томах (m.in. «Zermatism/Зерматизм» — теория о зарождении цивилизации в Церматте, Швейцария, «Great Lioness/Большая Львица», «Griffin/Грифон», «Ouster People/Устричный Народ», «Egoglyphy/Эгоглифия» — или как читать эго человека по морщинам на лбу) и все еще ждут публикации.
Одна из его самых известных теорий, названная Протонгом (от Proto-tongue, протоязык), утверждала, что единственным пиктографическим языком, известным всем культурам на Земле в допотопные времена, упомянутые в Книге Бытия, был вот этот самый Протонг, который он только что открыл.
Увлечение доисторическим, египетским, вавилонским и индийским искусством повлияло и на его скульптуру, которая становилась все более монументальной, символичной, можно сказать примитивной: “Proamerica/Проамерика”, 1933; “Yaltantal/Ялтанталь”, 1945 – скульптура, призванная увековечить преступление измены и cдачи Черчиллем и Рузвельтом половины Европы в Ялте под власть Советов;
“Frozen Youth/Замороженная молодость”;
“Deluge/Потоп”, 1954.
В 1950-х годах он изготовил бюст генерала Тадеуша Бор-Коморовского (Tadeusz Bor-Komorowski),
а в конце 1970-х завершил работу над дизайном шокирующего памятника Катыни, в котором советские убийцы символически изображены в виде чего-то вроде гибрида человека и осьминога с мордой гиены, убивающего своих беззащитных жертв молотком и выстрелом в голову. Не нужно никому объяснять, что у художника, создающего этот вид искусства, не было и не могло быть легкой жизни.
Даже в такой стране, как Америка, гордящейся своими лозунгами свободы и равенства, где правда заменена политкорректностью, права личности — общими интересами, язык — речью-травой, первую скрипку в искусстве играют соперничающие и придерживающиеся левых взглядов потомки “Пикассов” (pick-ass-hole, как говаривал ШУКАЛЬСКИЙ).
Единственными, кажется, лучами света в печальной биографии этого потерянного гения стали его встреча с Гленном Бреем и Леной Цвальве и дружба с семьей Ди Каприо. Первые, как часть основанного ими Архива ШУКАЛЬСКОГО, уже более двадцати лет с замечательным энтузиазмом пропагандируют творчество художника, издавая альбомы и организуя выставки его работ. В 1980 году они опубликовали книгу «A Troughful of Pearls. Behold!!! The Protong/Корыто, заполненное жемчугом. Вот!!! Протонг» с работами художника с 1912 года до наших дней и теорией Протонга,
двумя годами позже альбом «Inner Portraits/Внутренние портреты», в который вошли репродукции произведений, находящихся в стране.
В 1990 году совместно с Польским музеем Америки в Чикаго они организовали выставку «Szukalski: The Lost Genius/Шукальский: утраченный гений» и выпустили альбом «The Lost Tune/Утраченная мелодия» со скульптурами художника 1913-1930 годов.
Готовящийся к публикации «God’s Eagle and Hydra/Божий орел и гидра», вдохновленный работой художника над скульптурой, посвященной Иоанну Павлу II, является, пожалуй, самым ожидаемым поклонниками его искусства альбомом. Плодом сотрудничества между Архивом ШУКАЛЬСКОГО и семьей Ди Каприо стала замечательная выставка в Художественном музее Лагуна в Лагуна-Бич, штат Калифорния, на рубеже 2000/2001 годов. Здесь представлено более двадцати бронзовых скульптур (в том числе работы, привезенные из Польши племянником художника Романом Романовичем), картины, рисунки, эскизы, рисунки, черно-белые фотографии работ, утраченных после 1939 года, и даже 26 скульптурных инструментов ручной работы, сделанных самим художником.
Каталог-альбом, выпущенный по этому случаю в Сан-Франциско издательством «Last Gasp» «Struggle. The Art of Szukalski/Борьба. Искусство Шукальского» с предисловием Леонардо и Джорджа Ди Каприо — отличный путеводитель по творчеству художника и превратностям его жизни; эта книга должна быть в коллекции каждого уважающего себя любителя искусства.