Сперва небольшое пояснение для тех, кто не в теме. Эдуард Сепир и Бенджамин Ли Уорф – исследователи, в прошлом веке сформулировавшие так называемую «гипотезу языковой относительности». Согласно ей, язык так или иначе определяет сознание; различия в словарном запасе и грамматических средствах обусловливают и разное восприятие реальности, практически задают отличные друг от друга миры опыта. В качестве классического (и часто критикуемого) примера тут обычно приводят названия снега у инуитов. Пример попроще и понаглядней: русский язык различает «синий» и «голубой». В английском то и другое – blue; всякие light blue и indigo – скорее оттенки, чем базовые цвета. И что характерно, эксперименты показали, что носители языков, где такое различие имеется, замечают разницу этих тонов быстрее и легче. (Ссылки с пруфом сейчас под рукой, к сожалению, нет, так что здесь поверьте на слово.)
В хорроре, кстати, этот принцип использован не единожды, но это тема для отдельной, вполне увесистой статьи, которую, надеюсь, я однажды напишу. А эта заметка немножечко о другом.
На днях, в очередной раз вспомнив об этом деле, собрался провести давно задуманный эксперимент. Сел с блокнотом и принялся, не подглядывая в словари, писать синонимы к слову «страшный». Набралась эдак дюжина единиц – с натяжкой, если считать, к примеру, «страшный» и «устрашающий» разными словами. На другой страничке, точно так же, без шпаргалки, принялся выписывать английские аналоги. С подобным же допуском быстро набралось слов эдак девятнадцать. Уже заметен перевес. Что ж, пока что это говорит только о моём личном словарном запасе – но теперь давайте-ка подойдём к делу серьёзнее и обложимся тезаурусами...
У меня вышла такая вот славная табличка.
Мой абсолютный фаворит – это eldritch. Оно настолько елдрическое хтоническое и непостижимое, что даже этимология толком неясна. Есть версия, что оно каким-то образом мутировало от слова «эльф» (у шотландцев есть вариант elphrish) – да, если кто вдруг не в курсе, изначально эльфы дофига страшные. А по другой, оно происходит от староанглийских «el» (другой, потусторонний) и «rice» (царство). Короче, оно не просто страшное, но с отчётливым сверхъестественным нездешним оттенком, и этимологически непрозрачное, стоящее особняком. (К тому же обманчиво намекающее на древность, что придаёт отдельное очарование.) Непереводимое прилагательное, сродни weird, не попавшему в этот список – потому что то вообще уже даже не про ужас, а про непонятку вне всяких рамок. Словом, неудивительно, что эти два прилагательных стали двумя главными вербальными маркерами всякого космического ужаса.
Славно, правда? Почти на каждое из основных понятий в этом поле у англоговорящих – эдак от двух до шести синонимов. Немалая часть корней и лексем там, конечно, заимствованная, но сама необходимость заимствовать именно эти слова о чём-то да говорит. Так вот, этот небольшой эксперимент, безусловно, не даёт полного ответа на вопрос, почему среди мастеров тёмной словесности так много англоговорящих и почему готический роман появился именно в Великобритании – но это, как минимум, не последняя часть ответа. (Прикольно, конечно, было бы провести и полноценное сравнительное исследование по разным языкам, изучая богатство семантического поля, но это уже к настоящим лингвистам, а не к скромному литературоведу в моём лице.)
Но зато это – совершенно точный и исчерпывающий ответ на вопрос, почему Лавкрафта и Кэмпбелла нужно читать в оригинале и только в оригинале. Our mother tongue simply does not contain such hideous eldritch abominations and so abysmal depths of shrieking lunacy to do them justice.
цитировать
свернуть ветку
