Её руки и платье покрыты пятнами чёрной краски...
Нет, всё не так.
Её правая рука от запястья до локтя – сплошная рана, потому что ею Фиоре закрывалась от ударов, от палок и камней. Тело покрыто синяками, глаза опухли от слёз и почти не видят, но сильнее всего душевная боль. Страшная обида засела в груди, где-то рядом с сердцем, и вместе с его биением в голове пульсирует один и тот же вопрос: «За что?»
Она не выбирала свою судьбу.
Она не заключала договор со Спящим медведем и не платила чужими душами за сохранность собственной.
Она никому не желала зла.
«Я хочу исчезнуть. Пусть все решат, что меня никогда не было».

- Хочешь сказать, у того зеркала я тоже уснула?
- Да. Ты рисовала... то есть стирала своё отражение... но при этом не осознавала, что делаешь. И даже когда появился эйламский дьюс, ты продолжала спать наяву. А он, бедолага, пожалел тебя и спросил...
- Я помню, — перебила Фиоре. – Теперь я всё понимаю.
Дьюсы, как сказал не так давно Теймар Парцелл, не умеют лгать и, соответственно, держат слово – поэтому эйламский дьюс, предложив исполнить любое её желание, вынужден был так и поступить. Он оказался скован печатью собственного обещания.
- Дьюс города когда-то спас тебя от смерти, а в тот вечер и вовсе помог тебе вывернуть реальность наизнанку, — сказал Теймар и отступил, шутливо поднимая руки. – Я постараюсь не обижать девочек, которые водят дружбу с могущественными духами!

у неё было два желания — исчезнуть, чтобы никто из горожан больше её не нашел, и отомстить за несправедливую обиду. Дьюс города помог выполнить оба желания, но из-за того, что дело происходило во сне, случилось непредвиденное — возникла новая печать, которая скрепила "явь" и "навь". Ну, и дальше всё заверте...

мальчик-побродяга Франческо Руппи, веселый люмпен Орниччо и адмирал Кристобаль -- тот самый, между пр., который "с птичьей фамилией".

"Коломбо" — "голубь"