Ведь главному герою девять лет, а он не знает даже своей фамилии. И почему ему не дают ужинать? Постное можно и после причастия. Многое в этом рассказе непонятно современному читателю.

Вот с таких,с виду незначительных вещей и ломается человеческая жизнь. А жена Максима, ежели дал бы ей господь ума, могла бы заметить, что с мужем неладно и не допустить дело до беды.

Зачем это писал Бурлюк, надо спрашивать Бурлюка. Но зачем это читал я? Рифмочка есть, так что даже слегка похоже на стихи. Но от этого особо бросается в глаза пустота строк.

Пожалуй, надоел мне этот будулянин. Не стану я его больше читать.

Когда-то, лет в двенадцать, я такое писал. Потом стало стыдно. Надо бы за эти стишата два балла ставить, но один балл добавил за то, что Бурлюк был первым.

Наглые мальчики занимаются самовосхвалением. Как странно это читать спустя сто десять лет. Все эти мальчики, кроме, конечно, Маяковского, давно сброшены с парохода современности и помнятся лишь благодаря давнему скандалу. Бурлюк, кручёных, да и Хлебников тоже, совершенно нечитаемы.

Неясно к чему рассказанные отрывки. Кроме Лизунна никаких характеров нет, да и тот непонятно чего хочет. Ощущение пьяного бреда, хотя в начале сказано, что Лизун трезв.

Каждую строку этого стихотвоорения хочется вставить в отзыв. Но смысл, вот он: «Ты мог быть вовсе не рождён, и это было б хуже».

Среди всех хулиганских стихов Вадима Шефнера это самое серьёзное и точное. Как ни вертись, а лучше не скажешь.

Доброе обещание школьнику, что по невесёлой дороге спешит учиться в школу. Такие, как он и становятся славным будущим России.

Читаю ли, перечитываю, и каждый раз душу рвёт от великого счсастья.

Заключительная строчка представляет собой поговорку, широко известную в народе: «Есть и медная посуда: крест да пуговица». Не знаю, правда, что было раньше: поговорка или стихотворение Некрасова.

Нигде и ни с кем не найдёшь утешения. И всей надежды, что ненадолго постылая жизнь дана. Любовник, правда, есть, так и за минуту встречи расплачиваться приходится побоями.

Басня написана в 1957 году. Сейчас в исходе год 2024, а ничто не изменилось.

И где взять такую деликатную смерть, чтобы сидела в очереди?

«Хоть много видел ты, да не туда смотрел», — заключает баснописец. Сейчас подобные поездки называются кулинарными путешествиями. Вот только устрицы следует есть не в Париже, а в Бордо, а фуа-гра — в Гаскони. И курить в парижских кинотеатрах ныне запрещено. Так что и впрямь отечественный вуаяжёр смотрел не туда.

Басня написана как раз в ту пору, когда длился Нюрнбергский процесс. «Известны нам суды такого рода», — заключает Михалков.

Была у меня замечательная книжка (вот она здесь, за 1955 год). Это одна из тех книг, по которым я учился читать. И басня «Слон-живописец». Взглянули гости на пейзаж и прошептали: «Ералаш«! Управившись с текстом, я побежал к бабушке спрашивать, что такое Ералаш, Кажется, это было совсем недавно.

Казалось бы, проходное стихотворение, и вдруг: «Так бессмертие даётся всем, не ищущим его». Это и есть поэзия.

Просто и понятно великий учёный рассказывает о том, как делались основополагающие открытия в палентологии. Очерк ничуть не устарел за 65 лет, сегодня читать его так же интересно, как и в 1959 году.

Читаешь «Губернские очерки», очередной цикл, и перед глазами встаёт картина Репина «Крестный ход в Курской губернии». До чего же велика разница! Все разговоры, все образы у Салтыкова-Щедрина сусальны, так и ждёшь, когда автор помянет батюшку-царя. Крутая сатира, которой наполнены «Прошлые времена», сменяется сюсюканьем. Понимаю, ещё немного, и мы увидим великого сатирика, но до него ещё надо дожить.

Я не любитель Лермонтова, но в данном случае видим безусловную десятку. И диким кажется, что никто, из оценивших эпиграмму, десятку поставить не осмелился и никто единого слова отзыва не написал.

Ещё одно стихотворение Ивана Сурикова, которое с некоторыми изменениями стало народной песней. Все её поют, и никто не помнит, кто её написал. Имя автора я теперь не забуду, а вот слова буду петь народные, какие к сердцу прикипели.

Ведь я совершенно не помню этого стихотворения, но откуда-то в памяти хранятся строки: «И палач в рубахе красной высоко поднял топор». Значит, читал или слышал от кого-то из близких.. Почему же не помню?

Очень немногие знают это стихотворение целиком, но строки: «Вот моя деревня, вот мой дом родной» — знают все без исключения. Это те слова, из которых исходит народная поэзия.

До чего же симпатичная скотина этот Порфирий Петрович! Он и взяток не берёт, а только то, что само в карман просится, и не ворует, а так, прибирает, что плохо лежит. Компромат на окружающих, конечно, собирает, так ведь это для исправления нравов и не более того. Читаешь, и дрожь берёт, до чего же хорош Порфирий Петрович.

Ухохотался, читая, как конница на рысях идёт через лесную чащу. Кстати, сделать засеки мудрый князь не додумался. Вообще, рассказ занимает четыре страницы, а одно перечисление ляпов и ошибок потребует вдвое больше места. Так что, не стоит тратить время, выставить рассказу двойку и забыть.

Так можно слышать следующее слово прежде чем замолкнет слово предыдущее. Гул клоколов это не просто звук, это голос истории.

Для ревности не нужна даже любовь. Это чувство возникает из ниоткуда, пенится волной, удушая душу и также беспричинно исчезает. И также, посвящённое ей стихотворение, нарастает и падает.

Что-то не смешно, да и не серьёзно тоже. Хороша первая фраза, когда чёрт продышал дырочку в замёрзшем окне, и замечательна кошка, объявляющая, что она снимает с себе всю ответственность за происходящее. Оно и правильно, кошка-то видит чертей и понимает, что происходит. А в остальном текст рассказа тонет во всякого рода междометиях. Представляю, как веселился автор, выписывая все эти «блям-блям», а вот читателю не слишком весело.

Жестокая сказка, как и многие народные сказки. Но вот, что интересно: хлеб-соль упоминаются в сказке в женском роде: «старая хлеб-соль». То есть, соль в устах сказочника важнее хлеба.

Странный какой жанр, наполовину рассказ, наполовину стихотворение, примерно, как «Усатый-полосатый» Самуила Маршака. А ведь подобные вещи есть и у Барто, и у Михалкова. Должно быть, время было такое, становление детской литературы.

Читал и перечитывал в далёком детстве, но подумать не мог, что повесть написана в 1943 году в разгар той самой страшной войны. И никогда не забудется, как городская девочка с криком «Мама!» бежит к своей новой, деревенской маме.

Ещё прежде, чем была дочитана первая строчка, я знал, не только, кто такая Ника, но проник в суть размышлкний автора, которые Нике чужды. Ничего нового сверх первой строчки здесь нет, а ведь в рассказе полторы дюжины страниц. Безбожно много, Изнылся, пока дочитал. Хотя к языку ни малейших претензий.

В своё время я прочёл несколько очерков, посвящённых плаванию Кон-Тики через Тихий океан, и полагал, что меня тут ничем не удивишь. И вот, не знаю зачем, взялся за первоисточник, книгу Тура Хейердала. В результате забросил все дела и три дня, не отрываясь, читал тоненькую книжку, на которую, казалось бы, и одного дня достаточно. В ушах у меня шумят волны, скрипят снасти; тоненькая книжка не отпускает.

Господа, читайте первоисточники, пересказ никогда не даст всей полноты ощущений!

Редкостно тупой воробей. Да и собака не лучше. «Мы, говорит, лису проучим». Пришла и по праву сильного отняла урожай. С воробьём, правда, поделилась. Чем-то мне эта сказка не нравится.

Какая-то пустая сказка. Ничем три брата друг от друга не отличаются, просто двух братьев ламия проглотила, а на третьем подавилась. И что? Мораль-то какая? Надо было трём братьям вместе идти ламию бить.

В таком вопросе лучше тысячу раз перебдеть, нежели недобдеть, поэтому Боткин абсолютно прав, а околомедицинские теоретики неправы, даже когда случайно сказали правду. Что касается «Миниатюр» Пикуля, то они лепятся по одному рецепту: берётся околомедицинская книжонка, давно и заслуженно забытая, отряхивается пыль с ушей и выдаётся за собственное истолрическое изыскание. Сейчас трудно судить, кто был прав в том споре, но санитарная служба не зря запрещает разрывать чумные скотомогильники. Так что оставьте Сергея Петровича Боткина в покое.

Странно, говоря о Фредерике Брауне Утверждать, что рассказ слишком затянут. Но увы, так оно и есть. Подсократить бы раза в два... Сколько раз Браун повторяет, сколько энергии ушло на создание купола? И так во всём. У Савченко («Пробуждение профессора Берна») гораздо лучше.

Замечательный рассказ. Кстати, всё, что уважаемый Jaroslav25, полагает недостатками рассказа, я считаю его достоинствами. Микрорассказ может быть поучительным анекдотом, но может и не быть, причём второй случай гораздо интересненй. А уж когда микрорассказ оставляет возможность двоякого толкования, это вовсе высший класс. В этом плане никто не может конкурировать с Фредериком Брауном. Виват!

Утёнка все встречают по одёжке. Гадкого гонят и шпыняют на все лады. А стоило ему перелинять, окружающие принялись им неумеренно восхищаться. Та же самая встреча по одёжке, а по сути ничего не изменилось. Недаром лебеди среди всех домашних птиц самые агрессивные, и мало для кого встреча с лебедем обойдётся без злобных и очень болезненных щипков.

Конечно, Эдгарсон не бизнесмен., а всего лишь хапуга. Настоящий бизнесмен обязан был просчитать всё и принять во внимание любые изменения. Сбросить всё, кроме минимума, который позволил бы начать новый десятилетний цикл. И быстренько сделать ноги от жёнушки с пистолетом.

Но зато, как хороша концовка рассказа! Чётко проглядывается, как Эдгарсон остаётся на новой планете, навечно прикованным к золотой тачке, в которой ему предстоит возить какой-нибудь навоз..

Ведь несостоявшийся бизнесмен опять не просчитпет концовку очередной аферы.

Что-то все герои этого рассказа — неврастеники. И вообще, с чего это нового члена экипажа внедряют в команду за пять минут до старта? Это прямой путь угробить экспедицию.

Сколько было рассказов о невозможности контакта, но только здесь ситуация как есть безнадёжная, доведённая до логического конца. Отлично!

Строго говоря, профессор Карнер абсолютно прав. Не следует при описании чего либо использовать избитые штампы, вне зависимости от того, пишете вы фантастику или сугубо реалистическое произведение.

Всё-таки Шекли в первую очередь — американец. Три четверти рассказа посвящены деньгам, которые вдруг стали не нужны, но которые никто не догадался сжечь. Под конец становится просто скучно, чего я от Шекли никак не ожидал. И, конечно, всеобщая бойня под конец — вовсе неубедительна. Жаль...

Ах, какая прелесть, как приятно с высоты прошедших столетий взирать на отгремевшие битвы и утверждать, что и граф неправ, и нигилисты нечисты. А если вдуматься (кому есть чем думать), то увидим, что и сами мы подобны тому индюку, что спесиво булдыкает, получив метлой под гузку.

Что касается остального текста, то видим, что автор внимательно изучал земские отчёты конца XIX века.

Рассказ понравился. Читал и думал, как выкрутится автор из придуманной ситуации. А он, надо же, выкрутился. Как — не скажу, сами читайте, рассказ хороший, время потратите не зря.

Хороший рассказ. неприятие вызывает лишь одно: почему старые ели столь болтливы. В еловом лесу даже при практически полном безветрии слышен волнами налетающий шум. Но это никак не повторы сказанного, а скорей вопросы и ответы на них. Попробуйте посидите в старом ельнике, вы услышите этот разговор, тягучий, порой мрачный, но не будет в нём болтовни и повторов, лесу слишком многое надо сказать, а вечность слишком коротка.

Шпион-невилимка так явно оставляет следы своей деятельности, что было трудно его не поймать. А вообще повесть скучна и неинтересна. В 1971 году еле прочёл, борясь со скукой. Сейчас взялся освежить в памяти и бросил недоосвежив.