Отсмотрев «Черный лебедь», я поначалу даже не могла уяснить для себя – а понравился мне фильм или нет. Сложно определяемое впечатление не оставляло ни в первые минуты после просмотра, ни через три дня – при мысли о фильме. Определенно он стоит того, чтобы его посмотреть. И посмотреть на большом экране, несмотря на всю его кажущуюся камерность. Стоит ли он того, чтобы положить его в копилку значимых фильмов – я не знаю. Я в свою не положу. Но возвращаться мыслями к нему, скорее всего, буду. Фирменный знак, если можно так сказать, хорошего произведения – его многогранность. Когда каждый человек, независимо от воспитания, образования и уровня интеллекта, способен найти в нем, произведении, что-то свое. «Черный лебедь» зарекомендовал себя как произведение хорошее. Сколько слышу, читаю, вижу отзывов и реакций – все они разные. Кто-то видит в фильме историю балетной труппы, кто-то – картину сошествия с ума главной героини. Кто-то – пустышку. Кто-то – что-то глубокомысленное и малопонятное усредненному зрителю.
Мы смотрели с подругой в кинотеатре. Посмотрели, вышли. Поболтали о своем. Побродили еще немного по магазинам. Прогулялись под метель. Помолчали. А потом подруга сказала слова, которые помогли понять ее мысли после просмотренного и чуточку понять свои: «Кому нужна эта праведность? Как хочется иной раз забыть все – и просто оторваться!»
Девочки, которые не росли в атмосфере постоянных запретов, когда внешние рамки клетки, установленной родителями, религией, чьими-то правилами лично для тебя, перерастают в твое, собственное, поле запретов и рамок, вряд ли поймут. Эта история понятна для нас, девочек, которым нельзя. Всегда нельзя. Все нельзя. Когда внутри тебя оказываются заперты два человека. Одного ты знаешь – он так удобен окружающим, он нравится маме, он безволен и правильно добродетелен. Не по зову сердца, а потому, что так надо, правильно, удобно. Его знаешь ты, тебе с ним тоже удобно жить. Скучно? А ты не знаешь, как может быть иначе. Второго ты знать не хочешь, потому что боишься. Он сидит в самой тесной клетке. Где-то очень глубоко внутри тебя. Изначально он вовсе не плох. Просто хочет свободы и жизни. Но ему нельзя.
У кого-то получается раскрепоститься, начать жить своей жизнью, принять себя, как есть. А кто-то до конца дней загоняет внутрь себя любые проявления личности.
Нина – девушка с мечтой, живущая в атмосфере гиперопеки матери, которая мыслит дочь как свое продолжение. Поэтому всячески старается реализовать в ней свои несбывшиеся мечты и желания. То, что Нина – лебедь белый, подчеркивается с первого кадра. Светлая комната, свет на лице, белый шарфик вокруг шеи. Контрасты, на которых строится визуальная картина мира главной героини, пожалуй, несколько примитивны. Но за внешней примитивностью скрыт иной смысл. Клубок смыслов, который так до конца и не распутался.
Кто главная героиня на самом деле? Одетта или Одиллия? Белый лебедь или черный? А надо ли их делить? Мир ведь не черно-белый, в нем куда как больше цветов и оттенков. И люди куда как более многогранны, многоцветны, многохарактерны, чем просто добро и зло. О чем фильм? О то ли, что мечта, будучи слишком сильной, способна убивать? Или о том, что если долго душить в себе свое естество, то однажды это естество, вырвавшись на свободу, убьет тебя и тех, кто рядом? Или о том и другом одновременно? Попкорн это или арт-хаус? А может, просто хорошее кино? Вопросов больше, чем ответов. Но отвечать на них не хочется, хочется искать ответ. Может быть, найти. И оставить себе. Личностное кино. Пожалуй, это определение будет верным.
О его художественных особенностях уже говорено миллион раз, повторяться не стану. Танец Черного лебедя хорош. Блестящая работа оператора, блестящая работа монтажера, скомпановавшего нужные кадры в самом лучшем порядке. И блестящая работа самой Натали Портман. Мы не видим самого танца – сложных па, движения всего тела балерины. Это танец, исполненный глазами и выразительной мимикой. Это страсть, переданная кожей и сумасшедшим взглядом через бесцветные контактные линзы. Руки, ставшие крыльями, огонь, не удерживаемый более внутри. Собственно, даже ради этого момента можно смотреть фильм.
Кстати, запомнился еще один, забавный, момент. Когда Нина отвечает новому знакомому (Том он или Джерри – кто ж его разберет), что сейчас она танцует в «Лебедином озере», а нам крупным планом показывают его лицо, совершенно не обезображенное интеллектом (в ситкомах обычно в такие моменты включают хор сверчков на заднем плане), так вот, в этот момент в зрительном зале раздался общий смех. И я, как любит говорить подлец Задорнов, испытала гордость за свой народ. Потому что наверняка ни один из смеющихся людей не сталкивался в своей жизни с такой реакцией на словосочетание «Лебединое озеро». В худшем случае – спутают композитора. Но неизменно вспомнят Танец маленьких лебедей, некоторые даже напоют, кое-кто попробует станцевать танец в классической постановке. Но чтобы вот так – в глаза фонариком, а там пустота, пожалуй, нет.
Достижение катарсиса в конце фильма происходит. Но заслуга в этом, увы, не режиссера и не актрисы. Заслуга – за Чайковским и его потрясающей музыкой. На месте автора я бы дала героине умереть от разрыва сердца – было бы куда естественней и трогательней.
Много хотелось написать и затронуть, но получилось только это. А надо ли больше?
облако тэгов
