Не буду анализировать книгу (в обсуждении другими всё раскрыто очень подробно и детально).

Поделюсь только личными переживаниями, из-за которых и книга потеряла в моей оценке два балла.

1. В этом мире жить не хочется и общаться с этими людьми. И даже не хочется жить всё то время, которое уходит на чтение книги. (Хотя и написано колоритно, умно и глубоко).

2. Незнакомая ономастика так обильна, что я не смог отслеживать, что за животное называется неким именем, что было раньше с этим персонажем и т.п. В результате как будто читаешь книгу на иностранном языке, которым владеешь не в совершенстве: про что — понятно, а вот что именно сказано — не совсем. То есть я понимаю, что герой общается с врагом, но почему это враг, где они пересекались раньше, какая интрига — не помню за нагромождением названий из никак не связываемых в моём сознании букв.

Но, правда, иногда это завораживает.

Казалось бы, идея, лежащая в основе романа, достаточно простая и заезженная: посмертная жизнь связана с тем, что остаётся в памяти живущих. Но Святослав Логинов воспринял её буквально, и метафора обросла настолько зримой плотью непротиворечиво созданного загробного мира, что, читая, невозможно не думать о том, кто сейчас зависит от твоей памяти о них. Абсолютно реальное переживание; если бы мир Логинова был на самом деле, то эта книга помогла бы очень многим там, за чертой.

Если бы ещё можно было сократить книгу на десять страниц — там, где автор напрямую высказывает отношение к религии, — было бы ещё лучше. Понятно, что при обсуждении бытия после смерти тему религии обойти трудно; но большую часть романа это получалось; тема косвенно затрагивалась через упоминания важных персонажей из истории более давней и современной. И даже, когда авторские суждения сквозили через мысли героя (предельно примитивные, как будто списанные с агитборошюрок советского времени; ощущение — подозреваю, что справедливое, — что об этой сфере жизни автору очень мало известно и опыта живого общения практически не было), это можно было бы списать на характер и мировоззрение персонажа. Но потом по ходу сюжета происходит встреча с известной исторической личностью (про которую известно чуть ли не по дням, что делал и говорил, да к тому же сам писал о том, что думает), и она начинает говорить такими пошлыми фразами, которые для 99 процентов верующих выглядят ахинеей, то это уже не списать на гуманитарную необразованность главного героя.

Но эти страницы текст не разрушают; и хочется вместе с героем прорваться из окружающего его в романе «нихиля» в бытие.

Основной приём автора становится понятен со второй-третьей главы, но он настолько здорово исполнен, что всё равно покупаешься.

В книге несколько равноценных главных героев; в каждой главе кто-то из них становится протагонистом; и он излагает свою точку зрения — но не просто на происходящие в книге события, а своё понимание современной российской истории (и двадцатый век, и девяностые, и наши дни, и более давнее). И излагает очень убедительно. При этом у читателя есть же своя оценка исторических м политических событий, и ты всё время в напряжении: а автор как считает?

А автор играет тобой (не ради забавы; он действительно хочет понять, уловив все оттенки). И вот симпатичный герой излагает какое-то мракобесие, и ты думаешь: «Неужели это и есть мысль автора?!» Но в следующей главе другой бросает пару реплик и дискредитирует предыдущее. Но никогда до конца: всё позиции сохранятся и не будут дискредитированы.

Возможно, это одно из наиболее полных и интересных изложений мифов, стереотипов, идей о 90-х и о России на переломе.

Но это не книга идей; это вполне сюжетное и психологически интересное повествование.

Правда, нужно предупредить: это не фантастика; хотя подспудное ожидание фантастического создаёт некое поле напряжения.

Ну и фирменная рыбаковская лёгкая эротика, приправленная его же умением добавлять детективности.

Три детали, говорящие о качестве романа.

1. Часто, когда герои в отдалённом будущем приводят примеры из прошлого, то называют известных читателю композиторов, писателей, политиков — как будто читателя не отделяют от изображаемого времени века, когда были было написано множество новых гениальных произведений. У Снегова этого просчёта нет.

2. Герои будущего часто вспоминают прошлое, то есть время, знакомое читателю, с позиции не своей, а читателя. У Снегова герои не понимают того, что и не должны бы понимать, и удивляются уместно, и ошибаются в разговорах о прошлом тоже уместно.

3. Снегов, писавший в эпоху эйфории от НТР, не воспевает машинную цивилизацию, а, понимая её необходимость и неизбежность, понимает, что человеческое нельзя автоматизировать; вернее, можно, но это не приносит пользы.

Насколько люблю всё у Олега Дивова, а здесь через первые 150 страниц пробирался с трудом — несколько раз начинал и откладывал после новых десяти-пятнадцати страниц. При этом всё на месте: характеры, стиль, афоризмы, отношения, нормальные люди, проблемы, юмор. Но чуть ли не на каждой странице: русские — умные и добрые, а все (все), кто не в России — тупые и злобные. Правда, у русских тоже грызня структур, ничего не понимающие политики и конкретные персонажи вполне себе обычные; но всё равно: русские — добрые и умные. И только на 150-й я нашёл способ, как с этим справиться: я стал заменять слово «русские» на «португальцы». И сразу всё пошло на лад — прочитал влёт. Правда, осталась постоянная линия, что все, кто не португальцы — тупые и нехорошие; но какая мне разница, что думают обо мне португальцы?!

Ох, сложно и отзыв писать и оценку ставить. Я многократно подступался к «Туманности», многократно отступал. При этом меня не смущает то, что написано в конкретную эпоху и несёт не только идеологические приметы, но и стилистические, формальные. И это даже интересно — читать одновременно глазами и нынешними, и глазами современника текста. Например, пробовать глазами таких читателей, как Стругацкие, которые Ефремова любили. И что-то у него вычитали. И я тоже могу что-то у него вычитать — и эпоху, и эстетику, и идейность... Но это же — графомания!! Деревянные диалоги, неестественные реакции, обязательная эротичность (как в любой графоманской вещи), но какая-то импотентская (я понимаю, что он писал давно, но у Шолохова-то эротика вполне человеческая или у вполне себе соцреалистического Анатолия Иванова — да и у тех же Стругацких очень понятно описанные взаимоотношения). А Ефремов, увы, просто не писатель. То есть чтобы сейчас читать эту книгу, нужно поставить перед собой какую-то исследовательскую задачу, через призму которой появятся дополнительные смыслы. А иначе даже неважно, что у него какие-то идеи или какая-то атмосфера, миры — всё-таки ж перед нами художественная литература, пусть и фантастическая. Посмотрю, как будет в «Лезвии бритвы».

Олег Дивов из тех писателей, про каждую новую прочитанную книгу которого хочется сказать: это — лучшая.

С «Объектами» главная проблема — к какому жанру отнести. Даже на ФантЛабе она отнесена к разделу «реализм». Правда, сын мой 12-летний, услышав начало пересказа романа («Действие происходит в России, на автомобильном заводе, где делают хорошие машины...»), тут же сказал: «Ну это фантастика...»

И кроме этого ничего фантастически-фэнтэзийного нет: четверо друзей (три парня и девушка — знакомая структура «Трёх товарищей») работают и пытаются понять мир. Хорошая книга о хороших людях — как Дивов умеет. (Вообще, это редкое умение — описывать жизнь нормальных, хороших людей, при этом не картонную, а глубокую; я в литературе знаю, кроме уже вышеупомянутого Ремарка, только Хайнлайна, Честертона и Анчарова).

Очень вещно, зримо, фактурно описана работа на заводе и отношения людей — и на это покупаешься как раз, думая, что здесь чуть ли не фотография реальности.

А перед нами — антиутопия. Не про мироздание; не про страну — а про небольшой город и завод, где пробуются социальные технологии (простые, не глобальные — вполне себе заводского уровня); и как в результате всё меняется в людях и между людьми. И это трагический роман, хотя смеёшься непрерывно, когда читаешь. Понятно, что, как и в любой антиутопии, берутся реальные идеи, с помощью которыхх кто-то хочет управлять реальностью, но они доводятся до логических завершений, когда за технологиями происходит расчеловечивание и всеобщее предательство всех всеми,

И мастерски выстроено — это тоже Олег Игоревич умеет. Первую часть прочитал и, казалось бы, можно завершать; всё сказано. И начинается вторая, после которой вся первая становится рябью на поверхности воды — хотя рассказывается о том же самом. И эпилог.

Да, Дивов, как обычно, провокационен, и можно за многочисленными «пиндосами» (правда, в этой книге ни разу не обматерился) подумать, что перед нами антиамериканская агитка. (Как смешно всегда читать, когда пародию на российский менталитет «Брат-2» относят к антиамериканским). Ну а если читать всё; если видеть, кто главные герои, что и почему с ними происходит, то тут уже речь не о русских, поляках или американцах.

Эта книга о дружбе, о предательстве — и себя тоже, о том, что очень простая и обыденная вполне жизнь может быть глубокой и мистериальной.

И это лучшая книга Дивова. Пока я не прочитал следуюшую

Скомпоновано очень живо. Но главная тема в споре каждого с придуманным собеседником уплыла. Сама фантастика оказалась и не особо нужной. При этом определение, что такое фантастика, хотя и невозможно идеально (как, например, что такое рок — как музыка), но необходимо. Потому что, несмотря на отсутствие жёсткого определения, есть реальные люди, которые или хотят читать преимущественно фантастику, или иногда прочитать именно фантастику. И для них хочется, чтобы на полке «Фантастика» оказалось хоть и очень разное и непохожее, но всё-таки почему-то под этот смутный критерий попадающее. Как любитель оперы хочет услышать оперу, хотя мюзикл и оперетта очень сильно похожи на комиш-оперу, но им неинтересны. И тогда мы понимаем, что принижая фантастическую специфику мы уничтожаем нечто существенное. Например, можно свести все романы о контактах с инопланетянами (роботами, людьми с особыми способностями...) к теме, что надо учиться понимать другого; тогда то же самое говорят романы антирасистские, романы о людях с ограниченными возможностями и т.д. Но дело в том, что человек может понять, что нельзя презирать человека из-за расовых особенностей, пережив хорошую книгу — но понять именно конкретное содержание, а потом, встретившись с иным, ненавидеть представителей другого пола, страны, класса, уровня образования и т.п. А фантастика говорит именно о роботах, об инопланетянах — то есть о том, с кем мы не сталкивались — то есть обо всех. Она может предлагать универсальные проблемы. Фантастика пишет про иное принципиально — и про принципиально иное. А дискуссия эта читается прекрасно — иногда хочется вслух смеяться (нет! не над участниками!)