Нейрофизиология состояний сознания: лайфхак для писателя

Поскольку нельзя объять необъятного, предметом доклада будут состояния, не связанные с веществами или с психозами. Во всяком случае, мы будем рассматривать преимущественно случаи, при которых человек сохраняет критичность к своим восприятиям, мыслям и действиям, оставаясь в рамках принципа реальности. Оказывается, и при этом возможны более чем удивительные явления, которые могут быть включены, в том числе, и в художественный текст – естественно, если они будут там выполнять определённую задачу.

Например, очень многие галлюцинации вообще не связаны с психическими расстройствами, а связаны, скажем, с приступами мигрени, которые могут быть у вполне здоровых людей. На эту тему есть весьма интересная книга Оливера Сакса «Галлюцинации».

Так, синдром Шарля Бонне возникает у слепых или теряюших зрение. Описан ещё в 18 веке.

Обычно в силу простоты галлюцинаций или их несуразного и произвольного характера, люди осознают, что видимого на самом деле нет. Но иногда это понимание приходит не сразу. Вот как подобное состояние было описано ещё первооткрывателем.

«Однажды в августе Люллена пришли навестить две его внучки. Люллен сидел в кресле напротив камина. Гостьи подошли к нему справа. Тотчас в левой половине поля зрения Люллена появились два молодых человека. Они были одеты в красивые плащи, а на головах у них были шляпы, украшенные серебряным позументом. «Каких красивых кавалеров вы привели с собой! Почему вы не предупредили, что они придут?» Однако юные леди поклялись, что не видят никаких молодых людей. Образы двух юношей мгновенно растворились в воздухе.»

Содержанием таких галлюцинаций могут быть не только люди или предметы, но, скажем, и нотные записи (обычно бессмысленные), однако, как правило, это незнакомые и эмоционально незначимые объекты. По картине активности мозга не только субъективно, но и физиологически галлюцинации отличаются от воображения и больше напоминают восприятие. Об отличиях одного от другого мы ещё поговорим. Как пишет Сакс: «Галлюцинации при синдроме Шарля Бонне создают впечатление, что где-то в первичной зрительной коре существует словарь категорий образов или фрагментов образов – например некий обобщенный нос, головной убор, птица – при отсутствии образов конкретных носов, головных уборов или птиц. Это, так сказать, зрительные «ингредиенты», используемые при распознавании или представлении более сложных сцен. То есть это элементы или строительные блоки, чисто визуальные, не имеющие контекста и не связанные с ощущениями других модальностей, не окрашенные эмоционально и не привязанные к определенному месту и времени.»

Иногда такие блоки, видимо, могут активироваться у зрячего и психически относительно нормального человека. Расскажу о недавней статье в журнале Lancet (уточнив, что это был не первоапрельский номер). К психиатрам пришла сдаваться женщина 52 лет, которая созналась, что хотя и может видеть и распознавать человеческие лица, но через несколько минут начинает воспринимать вместо них нечто драконоподобное. Дословно, как я это перевела: «Лица вытягивались и становились чёрными или серыми, уши – точечными, появлялась рептилоидная кожа и огромные глаза ярко-жёлтого, зелёного, голубого или красного цвета». Такие же лица она иногда видела на месте других объектов или в темноте. Эта особенность была у неё с детства, но слегка повзрослев, она осознала, что все остальные люди видят мир как-то иначе, а её восприятие мешает ей общаться. Поскольку такое существование было для неё, мягко говоря, некомфортно, она время от времени злоупотребляла алкоголем, но при этом получила образование, вышла замуж, родила дочь и работала школьным администратором. К врачам обратилась из-за того, что ей было трудно удержаться на очередной работе.

Отмечу здесь два момента. Во-первых, никаких устойчивых идей на тему тайного рептилоидного нашествия у пациентки не было, во всяком случае, она никак не настаивала на подобной мысли в беседе с врачами. Хотя казалось бы… Во-вторых, она сначала не понимала, что другие люди никаких рептилий не видят. Хотя, опять же, казалось бы… Пишушим героя с необычными особенностями или способностями, которые у него были с раннего детства, следует иметь в виду, что это наиболее распространённая ситуация. Герой скорее всего сначала вообще не будет знать о своём отличии, а когда узнает – весьма вероятно попытается его скрыть, поскольку быть не как все для подростка обычно тяжело и неудобно.

Характерно, что комбинация антипсихотического средства и антидепрессанта не помогла ей никак. Тогда она нашла в сети ещё живого на тот момент Оливера Сакса, и он связал её с другой группой исследователей и медиков. Назначенный ими антиэпилептический препарат существенно облегчил её проблемы. То есть с точки зрения реакции на препараты это явно был не психоз.

Слепота – лишь один из примеров так называемой сенсорной депривации, обеднения внешних ощущений. Депривацию можно вызвать искусственно, и при этом тоже развиваются галлюцинации, хотя у разных испытуемых – разной степени сложности. Аналогично, депривация слуховых стимулов может вызвать слуховые галлюцинации.

Опять процитирую: «Для возникновения галлюцинаций нет необходимости в тотальной зрительной депривации – монотонность вида может произвести точно такой же эффект. Так, моряки часто рассказывают, что начинают что-нибудь видеть (и, наверное, слышать), если в течение многих дней видят перед собой только безбрежную морскую гладь. То же самое касается и путешественников, едущих по бескрайней пустыне или преодолевающих торосы в заполярных широтах и постоянно видящих перед собой нескончаемое снежное поле. Вскоре после Второй мировой войны такие галлюцинации стали отмечать у пилотов самолетов, часами летавших в небе, не видя земли. Такие же галлюцинации грозят большими опасностями водителям, когда они на протяжении многих часов видят перед собой монотонное дорожное полотно. Летчики, водители-дальнобойщики, люди, следящие за экранами радаров, – все, кто подолгу выполняет монотонные задачи с повышенной зрительной нагрузкой, – рискуют стать жертвой галлюцинации.»

«Каюр Джо Гарни был твердо убежден, что в его санях сидит какой-то человек. Сначала он вежливо попросил его сойти, а когда тот отказался, хлопнул по плечу. После того как человек вторично отказался подчиниться, Гарни сбросил его с саней».

Спонтанные или связанные с депривацией слуховые галлюцинации тоже обычно эмоционально не окрашены, это тоже скорее аномалии восприятия, чем воображения.

Однако возможны и явления иного плана. Большинство людей ведут сами с собой внутренний диалог, а у маленьких детей его нередко можно наблюдать и в устной речи, особенно когда им необходимо выстраивать и контролировать собственные действия. Возможно, что в мозге существует механизм торможения, который в нормальном состоянии не дает нам воспринимать внутренний голос как голос извне. Он может нарушаться, особенно в критических ситуациях, сопряжённых со смертельной опасностью.

Джо Симпсон, совершавший восхождение в Андах, сорвался с обледеневшего выступа и упал в расщелину, сломав при этом ногу:

«Остался наедине с этим снегом и небом, перед единственным выбором – выкарабкаться отсюда во что бы то ни стало. Голос, звучавший в моей голове, сказал, что я сделаю это. Голос пробился сквозь овладевшее мною смятение. Он звучал отчетливо, холодно и решительно.

Сознание мое расщепилось на две половины, которые играли между собой в орла и решку. Но голос был ясным, четким и руководящим. Голос был всегда прав, я прислушивался к нему и следовал его приказам, подчинялся решениям. Вторая половина сознания пребывала в настоящей панике – мне мерещились страшные картины; безумная надежда сменялась полным отчаянием. Я грезил наяву, но слушал только голос. Мне надо было выбраться на ледник… Голос твердо и отчетливо говорил мне, что и как делать, и я подчинялся ему, в то время как в другой половине расколотого сознания мелькали, сменяя друг друга, безумные абстрактные идеи. Голос и предельное внимание гнали меня вперед, когда нестерпимый блеск ледника погружал в состояние дремы».

То есть если у нас зона Брока, ответственная за производство речи, слишком активизируется, то мы вполне можем слышать голос свыше. А при искусственной стимуляции височных долей испытуемый начинает ощущать незримое присутствие – чьё, это зависит от степени атеизма. Естественно, ни за, ни против веры эти явления не говорят – это было бы слишком просто. Но вот есть такое.

Другой необычный феномен, который тоже, видимо, встречается у здоровых людей существенно чаще, чем полагают (поскольку многие избегают об этом говорить) – это синестезия, связь ощущений разных модальностей. Наиболее известна синестезия, при которой буквы, звуки, музыкальные тональности или даже люди вызывают ощущение определённого цвета. Однако возможны ещё более странные виды синестезий, например ассоциация букв, числительных, дней недели и месяцев с конкретными личностями. Подобные ассоциации индивидуальны, но для каждого отдельного человека обычно имеют устойчивый характер. Известно, что буквенно-цветовая синестезия была у Владимира Набокова. Обычно это тоже не очень сильно эмоционально окрашенные ощущения, чаще нейтральные или приятные. Иногда ими удаётся пользоваться, например, для лучшего запоминания. Так, люди, которые представляют себе числа и даты в виде определённым образом расположенных точек в пространстве, обычно лучше способны вспомнить события прошлого. Хотя синестезия встречается у здоровых людей, есть данные, что у аутистов она бывает несколько чаще. Это не случайно – во многих случаях у них сохраняются те связи между разными отделами мозга, которые в норме отмирают у нейронормальных людей. Синестезия, видимо, тоже неврологический, а не психологический феномен. Что об этом может свидетельствовать? Поскольку и синестетики, и дальтоники встречаются не так уж редко, известны самоотчёты синестетиков-дальтоников об их цветовых ассоциациях. В ряде случаев они отмечали, что видят цвет, с которым они не сталкивались, имея дело с объектами окружающего мира. То есть в мозге есть структуры, способные этот цвет воспринять, но в сетчатке глаза нет нужных рецепторов.

Возвращаясь к предыдущим темам — зачем вообще мозг «сочиняет» себе стимулы в отсутствие внешних раздражителей? Тут мы должны задаться вопросом о том, как вообще обеспечивается самосознание, осознание собственного существования, чувство «я есть».

Не в последнюю очередь это комплекс ощущений от собственного тела и приходящих извне к этому телу раздражений. Не механическая их сумма, а некий синтез, который осуществляется ассоциативными зонами коры мозга, куда поступает уже обработанная информация из самых разных областей. Что получается, если поток этой информации перекрыт?

«Он распадался. Уже даже и не тело — о теле и речи не было — оно перестало существовать с незапамятных времен, стало давно прошедшим, чем-то утраченным навсегда. А может, его и не было никогда?

Случается, что придавленная, лишенная притока крови рука отмирает на некоторое время, к ней можно прикоснуться другой, живой и чувствующей рукой, словно к обрубку дерева. Почти каждому знакомо это странное ощущение, неприятное, но, к счастью, быстро проходящее. Но человек при этом остается нормальным, способным ощущать, живым, лишь несколько пальцев или кисть руки омертвели, стали будто посторонней вещью, прикрепленной к его телу. А у Пиркса не осталось ничего, или, вернее, почти ничего, кроме страха».

Станислав Лем, рассказ «Условный рефлекс». Дальше идёт ещё более впечатляющий кусок. Кто помнит, что там делали с курсантами с «сумасшедшей ванне»?

«Испытуемый раздевался и погружался в воду, которую нагревали до тех пор, пока он не переставал ощущать ее температуру. Это было индивидуально: для одних вода «переставала существовать» при двадцати девяти градусах, для других — лишь после тридцати двух. Но когда юноша, лежавший навзничь в воде, поднимал руку, воду прекращали нагревать и один из ассистентов накладывал ему на лицо парафиновую маску. Затем в воду добавляли какую-то соль до тех пор, пока «пациент» (он же «утопленник») не всплывал так, что тело его свободно держалось в воде, чуть пониже поверхности. Только металлические трубки высовывались наружу, и поэтому он мог свободно дышать…лишенный зрения, слуха, обоняния, осязания (присутствие воды очень скоро становилось неощутимым), подобно египетской мумии, скрестив руки на груди, «утопленник» покоился в состоянии невесомости».

Реальных космонавтов обычно подвергали депривации иными способами, но подобные опыты действительно производились традиционными и нетрадиционными психологами. Далеко не всегда впечатления были так ужасны, иногда даже приятны и интересны, но они при достаточной длительности часто приводят к изменению ощущения собственного «я». Известный физик Ричард Фейнман, автор интересных и написанных с изрядным чувством юмора воспоминаний, занимался подобными опытами just for fun и пишет следующее:

«На каком-то этапе игры я внезапно осознал — это сложно объяснить, — что я сдвинулся на дюйм в сторону. Другими словами, мое дыхание, вдох и выдох, происходит не в центре: мое эго слегка сдвинулось в одну сторону, примерно на дюйм».

Обратите внимание, ощущение своей личности, эго, тесно связано с телесными ощущениями и их нарушениями. Следует понимать, что схема своего тела у человека – это не исходные ощущения, а результат их довольно сложной интеграции, в которой участвуют по крайней мере две разных зоны мозга – одна в большей степени связана с восприятием общего устройства своего тела, другая – с его сиюминутным расположением в пространстве. В результате неврологических нарушений человеку может, например, казаться, что конечность ему не принадлежит, что есть дополнительная конечность, тело может ощущаться как несоразмерно большое или несоразмерно маленькое, деформированное и т.д. Всё это весьма болезненные состояния в плане самоощущения. Но обмануть мозг, доведя его до весьма странных иллюзий, можно и у здорового человека.

Опыт с резиновой рукой – соответствующие записи выкладывались в интернете. Одна из рук человека помещается в определённом положении за ширму так, чтобы её нельзя было увидеть. Над ней или рядом с ней помещается резиновая рука в том же положении (важно, чтобы она тоже была, скажем, правой, если невидимая рука тоже правая, а вот размеры, например, менее значимы). Синхронными движениями невидимую настоящую и видимую резиновую руку начинают поглаживать – скажем, кисточкой. Через некоторое время ощущение принадлежности человеку резиновой руки становится настолько сильным, что он отдёргивает собственную руку, если поднести к резиновой нож.

Опыт с манекеном. Манекен располагается напротив человека, на его голову устанавливается камера полного обзора, изображение с которой проецируется испытуемому на специальные очки. Какую-то часть тела человека и манекена тоже начинают поглаживать синхронными движениями. Во многих случаях достигается ощущение «переселения» человека в тело манекена! Обратите внимание, что манекен может быть женским или иного размера, чем испытуемый, но для достижения результата должен быть человекообразным! Про это мы ещё поговорим.

Обратите внимание также на то, что для достижения эффекта должны были участвовать ощущения разных модальностей! Самое интересное в мозге происходит на стыке зон. Расположенные рядом зоны, несмотря на разные функции, часто проявляют совместную активность, работают синхронно, обмениваются сигналами. У детей функции зон мозга вообще перекрываются и чёткие границы намечаются лишь со временем.

Так, за схему тела человека отвечает, в числе прочих структур, височно-теменной узел, находящийся на стыке височной и теменной коры. Туда же приходят сигналы и от других образований, например, от таламуса (информация от различных органов чувств), от структур, связанных с эмоциями, гомеостазом и памятью, от других отделов коры. Нарушения в его работе могут вызвать все эти странные и страшноватые расстройства схемы тела, о которых я рассказывала до этого. А его искусственная стимуляция (например, сильным магнитным полем) точно так же может вызвать ощущения выхода из тела.

Само сознание человека возникает лишь при совместной работе определённого ансамбля как соседних, так и более отдалённых участков мозга. Во сне, при коме эти совместно действующие ансамбли в мозге распадаются, хотя могут возникать новые. Сознание – это процесс, в некотором смысле мы постоянно сами собираем своё «я».

Но и психологические проблемы могут воздействовать на работу мозга и на ощущение собственного тела. Вообще было бы странно представлять себе всё это как систему без обратной связи. Если вы пойдёте работать таксистом, то активность вашего гиппокампа, который связан с памятью, в том числе с пространственной, заметно усилится. А через некоторое время и его объём возрастёт. Тем более, что гиппокамп – это зона мозга, в которой даже у взрослых происходит образование новых нейронов и новых связей, особенно если человек чему-то учится. Да, такое бывает, не верьте, если прочтёте в старых книгах, что это невозможно.

Людей, пытавшихся покончить с собой, но выживших, просили нарисовать автопортрет. Как правило там были проблемы с изображением той области тела, на которую были направлены их саморазрушительные действия. У вешавшихся, например, могло отсутствовать изображение шеи.

Известна такая болезнь как анорексия. В запущенной стадии болезнь смертельно опасная – очень высока вероятность доголодаться до необратимых нарушений и смерти. Вообще-то это в значительной степени социально индуцированное нарушение. Девочки и мальчики сидят на форумах, делятся опытом разных ужасающих диет, мотивируют друг друга, обзывая жирными коровами. В реале «доброе» отношение окружающих тоже может подлить масла в огонь. Почему это так опасно? При анорексии человек кажется сам себе слишком толстым, даже если тощ, как скелет. Если попросить его оценить собственный вес, он его переоценит (в норме – недооценивает). Функционально при анорексии могут идти нарушения активности extrastriate body area (ещё одного из участков, отвечающих за схему тела), инсулы или островка, предклинья и задней поясной извилины. Про инсулу и всё прочее мы сейчас поговорим.

Инсула, она же островок, она же островок Рейля. Это обширное впячивание коры на границе лобной, височной и теменной долей. Инсула связана с таламусом (вторичная, интегрирующая обработка информации от органов чувств, боль, температура, прикосновения) и миндалиной (агрессия, страх). В то же время она связана с соматосенсорной корой. Это там, где «чувствительный человечек Пенфилда» – проекции чувствительности разных отделов нашего тела, участок затылочной доли, граничащий с долей лобной. Человечка этого рисуют с большими руками, огромным лицом, огромными губами и чудовищных размеров языком, поскольку в этих местах у нас чувствительных рецепторов больше всего. Связана инсула и с височной долей, и с орбитофронтальной корой, в общем, со множеством структур больших полушарий. Вкусовые и обонятельные центры – больше связаны с передней долей инсулы, слуховая, соматосенсорная и премоторная (отвечающая за сложные произвольные движения) кора – с её задней долей.

Инсула интегрирует наши ощущения от собственного тела, от внутренних органов и ощущение принадлежности собственного тела. Вкус, запахи, способность регулировать и перестраивать движения, в том числе речевые. Проблемы с неосознанием того, что одна из рук после инсульта не работает – это может быть как раз когда затронута инсула. Вот не верит в это человек, просто отказывается видеть, даже если это ему наглядно демонстрируют. Среди присутствующих, я полагаю, есть курящие и пытавшиеся бросить курить. Вообще-то это очень сложная задача. А вот при повреждениях инсулы отказ от зависимостей идёт гораздо легче – хотя вопрос в том, какой ценой. При этом ацетилхолиновых рецепторов, на которые действует никотин, в этом отделе мозга нет. Но инсула хранит память о том, что вот, в прошлый раз от сигареты нашему телу было хорошо.

Такая уж у нас конструкция, что наши эмоции тесно завязаны на наши телесные ощущения. Нельзя писать эмоции в отрыве от телесных ощущений, если только вы не описываете тяжёлого травматика, у которого связь со своим телом нарушена! Но там и с эмоциями и их пониманием тоже проблемы. Это – в качестве одного из вариантов, могут быть ещё ощущения крайне неприятные, вся эта психосоматика.

Инсула связана и с ощущением боли. Нашей собственной, но и со способностью непосредственно воспринимать чужую боль тоже. Дело в том, что инсула – ещё и одна из зон, где обнаруживаются так называемые зеркальные нейроны. Есть они и в других областях, про которые мы говорили или ещё будем говорить, например, в соматосенсорной коре или в поясной извилине.

Что это такое? Некоторые структуры мозга отвечают одновременно за восприятие и наших, и чужих чувств. Другие структуры, аналогичным образом, отвечают одновременно за восприятие чужих движений и осознание их цели (хочет кто-то чашку грохнуть об пол или отпить из неё) и за повторение этих движений нами. Это обычно ассоциативные структуры. Хотя бы потому, что для осознания цели действия у нас должны работать области, отвечающие за планирование – а это уже лобные доли, они тоже должны подключаться. Часть зеркальных нейронов может срабатывать не только в ответ на действие, но и в ответ на сопровождающие его звуки, если самого действия мы не видим. Олди не зря говорят, что надо читать Станиславского и знать хоть что-то про школу переживания и школу представления. Так вот, школа представления работает именно на этом! Вообразив (а лучше изобразив), как человек двигается, как говорит, какая у него мимика, мы можем лучше представить себе его чувства. Вот очень просто — если зажать в зубах карандаш, который мешает нам бессознательно корчить те же рожи, что собеседник, нам труднее понимать чужие эмоции. И людям, у которых есть врождённые или приобретённые проблемы, связанные с нарушением мимики, это реально труднее.

Есть такой рассказ у Дины Рубиной – «Всё тот же сон!». Там двоечник, которого в воспитательных целях заставили играть Пимена в отрывке из «Бориса Годунова», первым делом находит костыль. И вот ходит он с этим костылём, представляет себе своего деда, представляет Пимена, старого, больного, уже немного тронувшегося умом. Вживается, так сказать, в образ. И неожиданно понимает, что Димитрию-то идею самозванства подал Пимен. А началось всё с костыля.

Структуры, где обнаруживаются зеркальные нейроны, связаны обычно со множеством других отделов мозга – и «на вход» и «на выход». По крайней мере в двух таких структурах – в инсуле и в передней части поясной извилины (о которой мы ещё поговорим) есть ещё так называемые нейроны фон Экономо. Это клетки очень поздно (после рождения) образующиеся, очень редкие, очень крупные и с необычайно длинным аксоном, который уходит к другим отделом мозга, например, расположенным в лобных долях. Среди обезьян они есть только у человекообразных, но найдены также у китообразных и слонов. Примечательно, что это именно те млекопитающие, которые способны узнать себя в зеркале. То есть понять, что это именно их отражение и использовать это понимание, например, для того, чтобы стереть с морды пятно, которое они не могут увидеть просто так. Возможно, конечно, что у этих животных просто голова большая, вот и приходится напрямую соединять друг с другом разные части мозга. Но и нейроны фон Экономо, и способность узнавать себя в зеркале есть и у карликовых бегемотов. Не знаю, как для них это проверяли. Опять же, возможно, что их предки были крупнее.

По ходу необходимо дать важное пояснение. Где у нас находится уже упоминавшаяся зона Брока, связанная с говорением? Обычно пишут, что в левом полушарии. Да. У правшей. У левшей и их родственников она может находится справа, слева или в обоих полушариях. Вообще большинство структур, которые мы здесь упоминаем – парные, и у правых и левых есть своя специализация. Вкратце – левые больше завязаны на речь, правые – на ощущение тела и восприятие пространства. Это с той оговоркой, которую мы уже сделали. В нормальном мозге они, естественно, работают совместно. Для той же речи нужно регулировать дыхание, нужно контролировать интонацию.

Как я уже сказала, передняя часть инсулы связана со вкусовыми и обонятельными центрами. Именно от неё зависит ощущение отвращения. Отвратительное – это грязное, вонючее, гниющее. Социально обусловленное ощущение отвращения и презрения к кому-то связано, кстати, с активацией практически тех же структур. Точно так же, отделы нашего мозга, создающие ощущение физической боли и эмоциональное отношение к ней – это практически те же отделы мозга, которые активны у нас, когда другие люди нас отвергают. «Он причинил мне боль» – это вообще-то лишь в слабой степени метафора. Самые сложные, наиболее социально обусловленные эмоции всё равно связаны с совершенно конкретными телесными ощущениями. Их же надо было из чего-то сделать. И мы должны это помнить, когда их описываем!

При каких условиях срабатывают зеркальные нейроны? Наш визави должен быть, грубо говоря, гуманоидным, то есть иметь человеческую схему тела. Помните условие того, каким должен быть манекен для «переселения» в его тело? Обратите внимание на то, что в большинстве фильмов «хорошие» инопланетяне обычно гуманоидны, иначе нам было бы трудно понимать их намерения и им сочувствовать. При этом существует некоторая вилка, поскольку сам человек вполне в силах приспособиться к трансформации своего тела, пользуясь обычными (очень большими, на самом деле) возможностями человеческого мозга. Если, скажем, слепому подавать электростимуляцию на язык в соответствии с распределением освещённости на камере, то он может научиться ориентироваться в пространстве, совершать действия с разными предметами. Помните, что на языке у нас очень много чувствительных рецепторов? Испытуемый один теннисный шарик способен от другого отличить, хотя я не представляю, как – там же очень низкое разрешение. И никто не представляет, в общем. Точно так же зрячему человеку можно дать возможность чувствовать магнитное поле, например. Очень рекомендую поискать книгу Нормана Дойджа «Пластичность мозга», о возможностях самых разных перестроек и компенсаций. Там, например, есть весьма впечатляющий рассказ о том, как можно убрать ощущение фантомной конечности, часто весьма мучительное. Вот сознания вовсе без тела, пусть даже частично киборгизированного и перестроенного, я представить себе не могу – оно в расчёте на такое не делалось.

А вот будет ли «перестроенный» человек оставаться человеком в нашем восприятии – это вопрос. Но ведь и наши-то собственные мозги тоже пластичны. Даже если исходно мы непосредственно эмоционально воспринимаем прежде всего существ с той же схемой тела, то, привыкнув, можем воспринимать так же (так же – с точки зрения активности отделов нашего мозга) собаку, кошку или, скажем, собственную машину.

С зеркальными нейронами обычно связывают нашу способность к эмпатии, непосредственному сопереживанию. В целом, видимо, так оно и есть, но следует держать в уме два уточнения.

Во-первых, существует целый ряд штатных и нештатных механизмов, которые активность зеркальных нейронов подавляют. Это необходимо делать хотя бы потому, что иначе бы мы вообще путали наши чувства и действия с чужими. Собственно, очень маленькие дети себя от окружения в самом деле не очень хорошо отделяют. Подавлением занимаются, в частности, так называемые суперзеркальные нейроны, находящиеся, например, в. орбофронтальной коре. Они тоже созревают, они тоже настраиваются в течение жизни. Необходимость действовать, невзирая на эмоции (в ситуации военврача, например), приводит к тому, что активизируется височно-теменной узел, который восприятие эмоций подавляет, концентрируя внимание на действиях. В штатных ситуациях и в штатном количестве это нормально и обратимо, при перегрузке может вести к явлениям, близким к «выгоранию». Снижение нашей чувствительности к нашим собственным ощущениям подавляет и нашу чувствительность к чужим. Да, буквально до такой степени, что таблетка обезболивающего или даже плацебо может заставить нас быть менее восприимчивыми к чужой боли. Ещё один мощный механизм – то самое отвращение, брезгливость. Она может очень эффективно отключить эмпатию к тому, кто вызывает у нас это чувство. Не случайно, желая возбудить вражду к какой-то группе людей, их представляют как грязных, омерзительных и так далее. Не забывайте, что чужим отвращением мы способны «заражаться» так же непосредственно, как чужим ощущением боли или радости.

Во-вторых, есть ведь и иные механизмы, обеспечивающие эмоциональную связь между людьми, пусть даже действующие не так быстро или не так непосредственно. Есть механизм привязанности, детско-родительской и супружеской, более эволюционно древний, сильно завязанный на гормоны. У детей, с которыми близкие дурно обращаются, он даже память об этом «дурно» способен побороть. В книге или в фильме одно дело, когда нам объясняют, что вот это странное существо – живое и разумное. Другое дело, когда нам говорят, что вот это – его детёныши. Мы, вообще-то, понимаем, что гибкий и восприимчивый разум вряд ли возможен без длительного детства, в течение которого относительная безопасность исследовательского поведения обеспечивается взрослыми. И такой ход – это сильное, практически бесчестное, обращение к нашим собственным механизмам привязанности. Есть, возможно, ещё какие-то механизмы, не до конца понятные – волки отлично действуют в стае, а собаки замечательно координируют свои действия с человеческими, хотя зеркальных нейронов у них нет. Есть, наконец, личный опыт, фантазия, воображение. Зеркальные нейроны обеспечивают прежде всего «вход» и «выход», но между ними ведь тоже много всего происходит. У кого-то может быть туго с пониманием чужих эмоций и с выражением своих, но это не означает, что если он чужие эмоции всё-таки понял и в чужое положение вник, он всё равно не будет испытывать сострадания. Вообще следует понимать, что плохо осознаваемые и плохо выражаемые в слове чувства совсем не обязательно слабы, они могут быть достаточно сильными, а иногда и разрушительными. Тем более, что в подобной ситуации ими трудно управлять. Такой герой может действовать неожиданным для себя образом. Вот сейчас ему всё по барабану, а через минуту он кому-то морду кинется бить. Или спасать кого-то. И наоборот, человек, отлично понимающий, что испытывают другие, может ведь стать и изощрённым садистом. Садизм не случайно тесно связан с мазохизмом

Но одно касательно зеркальных нейронов не подлежит сомнению – наш биологический вид с отрывом превосходит все прочие по способности к «обезьянничанью», к повторению чужих действий не только с точки зрения их цели и общего плана, но и с точки зрения конкретных манипуляций. Вот так оно получилось на Земле – не знаю, как эволюция могла бы пойти где-то ещё.

Ещё одна штука, тесно связанная с самосознанием – это так называемая дефолт-система. Это функциональный комплекс из разных отделов мозга, работающих совместно. Вообще-то понятно, что эволюционно новые функции могут обеспечиваться только таким образом. Ну, не может у нас быть отделов мозга, специализирующихся на письме и чтении – слишком недавние это занятия. Почему «дефолт»? Оказывается, что если человек вот ровно ничего не делает, вспоминает о прошлом или мечтает, то многие отделы мозга работают у него не менее, а более активно, чем при каких-то продуктивных занятиях. Какие это отделы? Часть височной коры, передняя часть лобных долей, часть теменной коры, задняя часть поясной извилины, предклинье. Их способность работать скоординировано созревает медленно, уже к подростковому возрасту. Чем она занимаетcя? Это память, в том числе автобиографическая, воображение, мечты, планы, отношения со значимыми другими (для последнего важна также инсула, но она, видимо, занята более актуальными и непосредственными моментами этих отношений).

Идею дефолт-системы некоторые исследователи подвергают сомнению, у чего есть как технические, так и объективные причины. Технические связаны с тем, что инвазивные эксперименты доступны главным образом на обезьянах (и по этическим причинам тоже), а разрешающая способность томографических исследований невелика как во времени, так и в пространстве. Кроме того, и поясная извилина, и предклинье упрятаны вглубь мозга, и в клинике очень редки их изолированные повреждения. Объективные связаны с тем, что этот комплекс весьма долго созревает и собирается и, видимо, нельзя сбрасывать со счёта и индивидуальные отличия взрослых. Собственно, это основания для осторожного подхода к большинству исследований, о которых я рассказываю.

Тем не менее, задняя часть поясной извилины – область мозга, где резко (процентов так на 40) повышен обмен веществ по сравнению со всеми прочими зонами. То есть мозг, орган сам по себе очень энергетически затратный, тратит кучу энергии просто на то, чтобы обеспечить наше самосознание. Функции её довольно сложны, но её активность связана с автобиографической памятью (то есть тем, что у большинства людей выглядит как «картинки» и «сцены») и с эмоциональной окраской воспоминаний в соответствии с их личной значимостью (весь спектр эмоций – как положительные, так и отрицательные). Это уже показывает, что там имеются связи со множеством разных отделов мозга (так оно и есть). В то же время некоторые области задней поясной извилины обеспечивают способность заметить, что в окружающем мире для нас появилась какая-то задача, и переключиться с интроспекции на её решение.

В передней части поясной извилины тоже обнаруживаются зеркальные нейроны. В дефолт-систему эта область не входит, поскольку достаточно активна и при выполнении каких-то задач, при фокусе внимания не на себе, а на окружающем мире. С этой областью связано отношение к значимым другим, способность поставить себя на место другого человека, эмоциональное отношение к боли, своей и чужой (не просто восприятие, а эмоциональное отношение), эмоциональное отношение к социальному отвержению. Как нетрудно догадаться, она связана с передней частью инсулы и со многими другими структурами, от которых зависят наши эмоции. При этом от передней части поясной извилины зависит регуляция ряда сугубо соматических функций – таких, как кровяное давление или частота сердечных сокращений, то есть тех, которые в первую очередь связаны с нашим эмоциональным состоянием. Вообще-то чем адекватнее всё это изменяется в ответ на события в окружающем мире, тем более адекватной и здоровой является наша реакция, скажем, на стресс. Активность передней поясной извилины связана ещё и со способностью замечать, что что-то пошло не так, изменять своё поведение, строить новые сценарии, принимать решения – это, видимо, за счёт связи с лобными долями. Последняя группа функций – это та часть этой области, которая ближе к задней поясной извилине, и они взаимодействуют, конечно. Передняя поясная извилина — тоже структура, необходимая для самосознания.

Предклинье (внутренняя часть теменной коры, входит в дефолт-систему) — это одна из зон, функционирование которых бывает нарушено при синдроме Котара, когда человеку кажется, что он уже покойник. Вот кровь не течёт, тело гниёт, а то, что, как другим представляется, он жив – это всего лишь видимость. Такое бывает при психозах, но иногда и без них, при чисто неврологических расстройствах, весьма мучительное состояние. Это передняя часть предклинья, которая тоже связана с созданием образа себе, причём, видимо, себя по сравнению с другими людьми. Все нормальные, а я толстый, например. В дефолт-систему, видимо, включена прежде всего именно эта, передняя, часть предклинья, которая расположена близко к задней поясной извилине (над ней) и тесно с ней функционально связана. Эта же область связана со способностью определить, есть ли у нас в памяти что-либо относящееся к тому, что нам важно сейчас, и надо ли обращаться с соответствующим запросом к гиппокампу. Включая автобиографическую память, но не только её. Связана она также с эмпатией, приписыванием другим определённого эмоционального состояния и определённых намерений. Предклинье — тоже область, от которой зависит самосознание, тоже область очень интенсивного обмена веществ, который резко снижается в ней во время сна или анестезии.

Вкратце и схематически – каковы отношения между разными отделами мозга, связанными с самосознанием? Вот мы сидим, ничего не делаем, вспоминаем, мечтаем и строим планы. Активны дефолт-система и инсула. Мы занялись каким-то несложным делом – ну, дрова пилим. Дефолт-система подавляется, инсула активна. Если мы не больны и не очень устали, то это, как правило, более приятное состояние, чем предыдущее. Полное самосознание вообще не самая радостная штука. Кстати, многие школы медитации рассматривают занятия вроде распиливания дров с полной концентрацией на своих действиях как отличное упражнение. Своё «я» отчасти стирается, но сохраняется ощущение своего присутствия в мире, контакт с этим миром. У практикующих подобные способы медитации инсула обычно хорошо развита, а вот дефолт-система во время этих упражнений неактивна. Но вообще школы медиации бывают разные, и воздействие на те или иные отделы мозга там тоже бывает разное. Мы выполняем сложное задание. Программу пишем, например. Инсула тоже подавляется, ощущения от собственного тела отходят на задний план.

Соответственно, когда герой у нас активно действует, он на этих действиях и концентрируется. Над пушкинским «Он часто в сечах роковых Подъемлет саблю и с размаха Недвижим остаётся вдруг, Глядит с безумием вокруг, Бледнеет, будто полный страха» А.Раевский не зря долго хохотал. Герой расслабился немного – он начинает чувствовать бодрость, усталость, состояние своих спутников и так далее. Сел отдохнуть – включается самосознание, усиливается эмпатия, в том числе не только непосредственная, ситуационная, но и связанная с осознанием чужих проблем.

Полная невозможность бездельничать – это воздействие, способное очень сильно стереть личность. Особенно у детей, у которых дефолт-система ещё только формируется. В цикле Вернора Винджа фигурирует «фокус» — такая управляемая инфекция, заставляющая всё время концентрировать внимание на области профессиональных интересов. Даже если бы подобная эта штука не повреждала мозг, она всё равно достаточно разрушительно действовала бы на личность. Чарльз Дарвин, человек вообще-то довольно непосредственный и эмоциональный, писал в автобиографии, что постоянные научные размышления сильно подорвали его эстетическое чувство.

Какие-то нетривиальные, неочевидные решения – это зачастую тоже дефолт-система, в том числе и потому, что её работа связана с выключением из текущего контекста, с большей свободой от него, с обращением ко всему богатству жизненного опыта человека и его воображению. У Лилит Мазикиной героиня в поиске таких решений пуговицы перебирала – отличный приём. Во-первых, он возвращает в детство, к детским воспоминаниям. Во-вторых, вызывает множество ассоциаций – пуговицы-то все разные.

Ещё немного о воспоминаниях. Известно, что они в значительной степени конструируются и происходившее трансформируется при вспоминании. Картина активности разных отделов мозга при этом очень сильно отличается от таковой при непосредственном восприятии. Вот при некоторых видах гипнотического транса, когда человека заставляют что-то «перепроживать», она может быть очень похожа на картину при непосредственном восприятии. Тем не менее, мы обычно различаем, то что произошло с нами и то, что нам было, скажем, рассказано. В чём разница?

Ставились опыты, в которых испытуемым предлагалось вспомнить реально произошедшие с ними события, вообразить какие-то события или вспомнить события, которые им предлагалось вообразить ранее. Во всех случаях включалась зона гиппокампа (собственно, «хранилище» воспоминаний), задняя часть теменной коры, отвечающая за пространственное внимание и та часть лобной коры, которая отвечает тоже за память и постановку целей. Это не случайно – как я уже говорила, даже реальные воспоминания в значительной степени конструируются. Но когда человек представлял реальные события, работали и те области мозга, которые отвечают за ощущение себя. Это уже знакомые нам предклинье и задняя часть поясной извилины, и та область лобных долей, которая тоже входит в дефолт-систему. Очень личностная вещь – наши воспоминания. Поэтому если описание самих действий могут идти без описания состояния героя, то когда он начинает вспоминать, должно быть эмоциональное отношение, связанное с личностью героя, с его самооценкой, возможны ассоциации с другими эпизодами его жизни.

Как я много раз повторяла, сознание и самосознание обеспечиваются функциональными комплексами, которые могут частично распадаться. Иногда спонтанно, иногда под влиянием интеллектуального и эмоционального напряжения. Часто выпадает тот самый компонент эмоциональной вовлечённости, личностного отношения, личного опыта. Это всё достаточно болезненные вещи, и писатели редко рискуют о них говорить. Владимир Набоков был человек смелый. У него есть такой рассказ «Ужас», построенный довольно просто для этого прихотливого писателя.

Сначала герой описывает своё состояние после длительной напряжённой работы.

«Просидев за письменным столом, вот точно так я глядел на свое отраженье в зеркале и не узнавал себя. И чем пристальнее я рассматривал свое лицо, -- чужие, немигающие глаза, блеск волосков на скуле, тень вдоль носа, — чем настойчивее я говорил себе: вот это я, имярек, — тем непонятнее мне становилось, почему именно это — я, и тем труднее мне было отождествить с каким-то непонятным "я" лицо, отраженное в зеркале.»

Такое состояние называется деперсонализацией.

Теперь после нескольких дней бессонницы и дурных предчувствий (как мы потом понимаем, не напрасных).

«И вот, в тот страшный день, когда, опустошенный бессонницей, я вышел на улицу, в случайном городе, и увидел дома, деревья, автомобили, людей, — душа моя внезапно отказалась воспринимать их как нечто привычное, человеческое. Моя связь с миром порвалась, я был сам по себе, и мир был сам по себе, — и в этом мире смысла не было. Я увидел его таким, каков он есть на самом деле: я глядел на дома, и они утратили для меня свой привычный смысл; все то, о чем мы можем думать, глядя на дом... архитектура... такой-то стиль... внутри комнаты такие-то... некрасивый дом... удобный дом...- все это

скользнуло прочь, как сон, и остался только бессмысленный облик,- как получается бессмысленный звук, если долго повторять, вникая в него, одно и то же обыкновеннейшее слово. И с деревьями было то же самое, и то же самое было с людьми. Я понял, как страшно человеческое лицо. Все — анатомия, разность полов, понятие ног, рук, одежды,- полетело к черту, и передо мной было нечто — даже не существо, ибо существо тоже человеческое понятие, — а именно нечто, движущееся мимо.»

Это состояние уже называется дереализацией. Деперсонализация и дереализация бывают при психозах, но возможны и без них, например, как защитная реакция на психологически травмирующие события. Обычно в этом случае они довольно быстро проходят, но иногда затягиваются.

Феномен множественной личности, когда у человека в разных состояниях могут быть разные моральные нормы, привычки, воспоминания, иногда даже другой, с его точки зрения, пол – это крайний случай такой вот диссоциации при травме. И объясняется он, видимо, пережитым в раннем детстве тяжёлым насилием того или иного рода. Мы ведь уже говорили, что функциональные комплексы, связанные с самосознанием, в детстве сформированы ещё не до конца. Человек собственный опыт жизни в другом состоянии вообще как бы не признаёт своим.

Также после травмирующей ситуации может нарушаться работа миндалины, возникать, например, неконтролируемая тревога, в том числе в ответ на безразличные для большинства людей стимулы. Но это довольно очевидно. Менее очевидно другое воздействие.

Как уже упоминалось, в гиппокампе, структуре, связанной с памятью, возникают новые нейроны и нейронные связи, особенно при столкновении с чем-то непривычным (что, как правило, связанно с умеренным, переносимым стрессом). А вот при тяжёлом, непереносимом стрессе, этот процесс прекращается, активность гиппокампа подавлена (что, естественно, может быть связано с изменением работы и тех структур, которые «обращаются к нему с запросами»). При деградации гиппокампа возникает не только невозможность вспомнить события из собственной биографии, но и неспособность воображать будущие события (воображать-то их надо на основе чего-то). Кроме того, нарушается способность ориентироваться в пространстве. Зато в памяти может застрять, как в палантире Денетора, сам травмирующий момент и постоянно воспроизводиться.

Выходила такая книга про подростка, оказавшегося в партизанском отряде — Эдуард Веркин «Облачный полк». Не скажу, что она мне во всём близка, но посттравматическое состояние там изображено очень хорошо. Главный герой до описываемых событий попал под бомбёжку и потерял семью.

«Мир, он как бы осыпался по краям, я смотрел точно через длиннофокусный объектив, то, что был передо мной выступало ярко и выпукло, то что оставалось сбоку, рассеивалось в невнятное крошево. К глазам словно приставили бинокль, и после этого я смотрел сквозь него почти полгода, жизнь проплывала, будто отделенная толстыми линзами и чуть мутноватыми призмами.

Я перестал понимать карту. Саныч пытался мне объяснить, и на бумаге показывал, и на земле рисовал. Где мы, где болото, где немцы – а вот тут Псков, вот тут, видишь? Вот Старая Ладога, вот же! Реки, дороги, железные дороги, все это рассыпалось в окрошку. Я отличный партизан, если меня поймают, я не смогу никого выдать, просто не сумею. Поэтому я всегда с Санычем. Я не в состоянии никуда выйти в одиночку, теряюсь в двух соснах. Для меня нет никакого «там», для меня всегда только «здесь», я не могу представить, как там в Пскове, про Москву можно не говорить. Нет, я помню Псков, но… Это сложно передать словами, ты словно в ведре живешь.

Еще не могу вперед думать. Дня на три, от силы. Иногда я пробую вспомнить – мог ли я это делать раньше?»

Вот, собственно, примеры того, что писателю может сказать нейрофизиология. Мы видим, что для внимательного наблюдателя, для талантливого автора тут многие вещи ясны интуитивно. Тем не менее, кому-то может быть полезно сверить свои наблюдения с научными представлениями, а для кого-то эти представления могут послужить источником новых идей.

То, что я рассказывала, это компиляция большого числа источников – от оригинальных работ до популярной литературы. Если бы я приводила их все, доклад был бы втрое продолжительнее. Оливера Сакса я вообще цитировала большими кусками, и у него, конечно, стоит читать не только книгу про галлюцинации, а почти всё. Как и у нашего исследователя А.Лурии, хотя работал он уже очень давно. Про зеркальные нейроны можно поискать книги Д.Риццолатти и М.Якобони. Переведён у нас и В.Рамачандран. Для уточнения терминов вполне можно обращаться к английской википедии. В отличие от многих гуманитарных разделов статьи по нейрофизиологии там написаны весьма корректно и снабжены ссылками на недавно опубликованные оригинальные работы. Вполне приличный научно-популярный сайт на русском языке – «Элементы». «Наука и жизнь» сейчас стала очень достойным журналом, и там многое есть онлайн. Я благодарна за привлечение внимания к этой тематике таким ЖЖ-юзерам, как stelazin, gutta_honey, nature_wonder, catta.