Гая Гэвриэла Кея принято повсеместно нахваливать, а потому и я решил наконец познакомиться с его творчеством — начал, правда, не с «Сарантийской мозаики», на которую давно положил глаз, а с «Гобеленов Фьонавара», вернее, с самой первой шпалеры — «Древа жизни». Начал — и почти сразу закончил, потому что авторский подход (имевший, конечно, право на существование в 1984-ом) меня изрядно смутил с самых первых страниц: было нехорошее предчувствие наитривиальнейшей истории про «попаданцев» из нашего мира в параллельный фэнтезийный, усугублявшийся не только некоей общей сумбурностью завязки, но и тем, как ее воспринимали персонажи: никаких вам рассуждений о внезапно открывшейся природе мультивселенной, никаких страхов из-за рухнувшего в одночасье восприятия действительности — подозрительное хладнокровие бывалых туристов, одним словом. Хорошо, впрочем, что все-таки не забросил книжку и дал ей шанс: разобравшись с неудобным вступлением, Кей вошел во вкус и расправил плечи. Мягко заимствуя у Толкина все то, что не заимствовалось из мировой мифологии, а также дополняя микс своими собственными выдумками, автор описал весьма убедительные мытарства пяти не похожих друг на друга персонажей в мире, находящемся на грани положенной в таких случаях катастрофы с блэкджеком и темным властелином. Самое главное: получилось не тривиально. Здоровый пафос есть, и он уместен, по части увлекательности и живости слога Кей может дать фору многим авторам, а личности героев постепенно раскрываются с новых и новых сторон без нелепых скачков ко всяким там суперспособностям, которыми многие фэнтезисты часто злоупотребляют. Но вот потом случается нелепейшая концовка — фактически, объявление «to be continued», выросшее из ниоткуда и комкающее последние две страницы — и мнение о произведении опять делает крутой U-turn без предупреждения. Эх, видимо, не знаком был в тот момент Гай Гэвриэл с искусством риторики, предписывающим как раз-таки на начало и на концовку выступления обращать наиболее пристальное внимание. В целом добротный роман, но бежать за продолжениями из-за всего этого не особенно-то хочется.

Эта новелла Майкла Шейбона — самое необычное, наверно, из всех произведений про Шерлока Холмса. Перво-наперво, имя прославленного сыщика ни разу здесь не упоминается, исключительно «the old man»: автор не захотел, видимо, цапаться с праводержателями из «Conan Doyle Estate», хотя лично я не уверен, что они могли бы отказать в публикации. Во-вторых, термин «старик» употребляется не случайно, поскольку детективу в разгар второй мировой уже восемьдесят девять, он давным-давно отошел от дел, живет за городом и сосредоточен исключительно на разведении пчел. В-третьих, Шейбон не был бы Шейбоном, не построй он свое произведение на фундаменте из еврейства: мало того, что название отсылает к небезызвестному плану Гитлера, так еще и сюжет крутится вокруг еврейского беженца, чей попугай повторяет загадочные немецкие цифры. Ну и в-четвертых, сама новелла мало похожа на элемент из классической шерлокианы: Шейбону куда интереснее словоблудие и стилизация, выдумывание всех этих своих остроумных фразочек и начертание психологических портретов героев, нежели сама детективная часть. По большому счету, дедукция Шерлока вступает в дело всего пару раз за 160 страниц, что, с другой стороны, весьма неплохо для рассыпающегося на части старика его возраста. История мне очень понравилась, написано все изящно и увлекательно, а впрочем, бывает ли иначе у Майкла Шейбона?

Стимпанк — по большому счету, эдакий романтический конструктор «Сделай сам», где инженеру-самоучке предлагают известный набор деталей (викторианская эпоха, паровые механизмы, дирижабли и прочие занимательные шестеренки), а потом все целиком зависит от его фантазии. Пип Бэллэнтайн и Ти Моррис (прямо эльфы Санта-Клауса) в процессе написания «Восхода Феникса» увлеклись настолько, что использовали вообще все попавшиеся в наборе элементы, а вот места для вменяемого сюжета у них в книге уже не нашлось. Тут у нас своеобразный стимпанковский кич (вы хотя бы обложку оцените!), где безо всяких намеков на научное обоснование нам предлагают сверхфункциональную дифференциальную машину, собранную в подвале на коленке, гигантских человекоподобных роботов (в том числе и самоходных) и домохозяек-киборгов. Все это, конечно, умышленно, и главы с названиями вроде «...in which our plucky pepperpot Eliza D. Braun must pay the piper for her feats of derring-do!» только подкрепляют это предположение, и даже больше того — все это и читается бодро да весело... до той самой поры, пока сюжет не приказывает долго жить. Хамоватой новозеландке Элайзе Браун и ее партнеру поневоле, архивариусу Уэллингтону Буксу, из всех возможных передряг на свете досталось очередное тайное общество и смелый заговор под стать общекнижной эксцентричности, но события выглядят настолько нелепыми и притянутыми за уши, что под конец книги испытываешь глубокое разочарование: никто ведь не мешал скомбинировать разухабистые декорации и логичный сюжет. Это не говоря уже про традиционный для циклов задел на продолжение, фактически уничтоживший внятную концовку как таковую. Как итог: рекомендуется, в первую очередь, желающим пройти краткий курс «1001 признак стимпанковского сеттинга», ну и заодно читателям без привередливых вкусов по части сюжетных линий.

«Кольцо Соломона» Джонатана Страуда — результат одного из полумифических правильных подходов к созданию хороших сиквелов. В оригинальной «Трилогии Бартемиуса» было все, чего только можно пожелать от подростковой фантастики (в том числе, немаловажная способность заинтересовать читателей постарше), но автор очень удачно решил не возвращаться к собственному сеттингу лобовой атакой, а вместо этого зашел с условных флангов: перед нами по-прежнему мир, где могущество волшебников зиждется на демонических созданиях, вырываемых заклинаниями из иных планов, но действие разворачивается уже не в современном Лондоне, а в Иерусалиме, почти за тысячу лет до нашей эры. Неизменен только бесконечно обаятельный джинн Бартимеус, чей колючий и игривый характер, а также исключительно редкая для его племени способность проникнуться к поработившему смертному каким-то подобием симпатии, опять вовлекают его в целую череду приключений, подробное описание которых, как правило, сопровождается почти пратчеттовскими комментариями главного героя. Сюжет в целом не выглядит затасканным: мировая литература знает немало историй про волшебные кольца и их двуличную натуру, но Страуд, не предлагая ничего кардинально нового, все же не заставляет, зевнув, сказать: «плавали — знаем». Зато смертные герои, при относительной противоречивости, до своих лондонских коллег все-таки не дотягивают; они ограничиваются довольно-таки тривиальными конфликтами и не особенно очаровывают читателя — девочка-убивица, например, из-за своей зацикленности на долге перед родиной поначалу раздражала меня не меньше, чем самого джинна. Следует еще отметить умение Страуда оживить эпоху, о которой он пишет, и подогнать под декорации древнего мира свои фирменные шуточки, не забыв и об уместных анахронизмах.

Если «Трилогия Бартимеуса» уже заслуженно собирает пыль на вашей книжной полке, мимо «Кольца Соломона» проходить не рекомендуется — абсолютно то же самое, впрочем, можно посоветовать и тем, кто видит джинна впервые в жизни. Остроумный и динамичный страудовский стиль способен поработить читателя не хуже какой-нибудь там пентаграммы.

Дичайше нестабильный сборник: он и сам по себе-то напоминает карточный домик, что уж можно сказать, когда вовсю задувают ветра русского перевода. Здесь всего три бесспорно выдающихся рассказа, и два из них мне уже попадались в «М значит магия»: пьедестал почета оккупируют «Рыцарство» — про то, как миссис Уиттекер нашла святой Грааль под шубой в магазине OXFAM, «Мост тролля» и «Мистерии убийства» — детективная история с одним из самых необычных сеттингов на свете. Но ладно бы все остальное просто претендовало на рейтинг «серединка на половинку»/«разок прочитать можно» — ничуть, многие рассказы либо не дотягивают до статуса рассказа как такового («Дочь сов», «Младенчики»), либо вгоняют в тоску и не производят совсем никакого впечатления (самый яркий пример — пожалуй, «Как мы ездили смотреть на край света»). Вот когда Гейман берет на вооружение юмор черный и не очень («Особое шогготское», «Скидка на опт»), у него даже скучные с точки зрения сюжета вещи получается вытянуть на достойный уровень, но, увы, это происходит не со всеми «аутсайдерами» сборника. Отдельно надо высказаться по стихам, которых в дымно-зеркальной книжке достаточно: их в данном переводе читать невозможно, потому что я не чувствую абсолютно никакого ритма, от слова «вообще» (в оригинале пока не видел, судить не буду), но если все-таки продраться через колючие строчки, впечатление от нескольких вполне может оправдать затраченные усилия — я в данном случае про «Королеву клинков» и «Неовульфа».

В целом, если оглянуться на ту часть геймановской библиографии, которую я к сему моменту освоил, насколько хорошее впечатление производят его полномасштабные романы, настолько же грустно видеть эти нелепые сборники рассказов. Отгоните дым, занавесьте зеркала — фокусник случайно проткнул самого себя и спешно ретируется со сцены.

Йон Колфер сделал мне ранние тинейджерские годы и вдобавок окончательно заставил проникнуться Ирландией своим циклом про Артемиса Фаула — точнее, пожалуй, первыми тремя книгами серии, остальные я читал уже позже, и они показались мне куда более слабыми. В любом случае, я заинтересовался, услышав о существовании книжки под названием «Airman»/«Авиатор» — приключенческого околостимпанковского романа за авторством этого самого Колфера.

Все начинается вполне увлекательно и интригующе: острова Солти, представленные в здешней вселенной независимым монархическим государством вроде Лихтенштейна, малыш по имени Конор, рожденный в дирижабле, красочные диалоги и манящие обещания увлекательного сюжета. Уже во второй главе, впрочем, любые надежды на интригу извилистее железнодорожного рельса умирают в страшных судорогах: главный злодей признает свою злодейскую натуру даже до совершения самого злодеяния (и это даже не спойлер — его, на всякий случай, зовут не иначе как «Бонвилен»), Конор вырастает натуральным Марти-Стю, а шутки принцессы про отрубание головы довольно быстро перестают быть смешными. Бесспорно, позже Колфер частично исправляется благодаря тем же самым остроумничаньям в диалогах, а также введением таких обаятельных персонажей, как Артур Биллтоу и Лайнус Уинтер, но следить за очевидным как законы Ньютона взрослением Конора и преодолением многочисленных тягостей, выпавших на его душу, интереснее ничуть не становится. Возможно, если вы вьюный восторженный подросток, то «Авиатор» вам понравится, но тот же «Артемис Фаул» приучил меня к большей универсальности, что ли, Йона Колфера применительно к возрасту читателей.

За третью часть уильямсовского эпика про угрюмый Теневой предел, фэйри-реваншистов и психованного аутарха принимался с некоторой опаской: том номер один обещал много хорошего, том номер два благополучно эти надежды подрезал. Оказалось, Тэду хватает-таки мастерства, таланта и глубины задумки, чтобы не скатиться в унылую тягомотину и подвести читателя к завершающей книге с определенным оптимизмом по отношению ко всей серии.

Это, конечно, не шедевр ни в коем разе, но позитивные моменты не отметить нельзя. Беготня Баррика в компании болтливой неряшливой птицы стала поинтереснее, чем в прошлом томе; Брайони так и вовсе осела в столице предположительно союзного государства, где столкнулась с неизбежными дворцовыми интригами: несправедливое обвинение — сюжетный ход, который, кажется, работает всегда и везде. Понравился Сулепис — то есть, это по-прежнему один из тех персонажей, в которых хочется понатыкать острых предметов при первом же появлении, но подаются его безумства достаточно увлекательно и задорно. Мэтт Тинрайт — смешной и уместный персонаж, еще бы только Хендон Толли не был безвкусной картонкой, ни разу не интересной в сравнении с тем же ксисийским аутархом, или, если говорить об обитателях Южной марки, даже с загадочным Эвином Броуном. Вот линия Куиннитан и Во могла получиться более любопытной и менее предсказуемой, но, видимо, автор счел, что во второй книжке девушка и так получила двойную дозу внимания.

В эпиграфах к каждой из глав Тэд Уильямс авторским гаечным ключом стягивает воедино мифологию и религию всех культур подвластного ему мира, а в самих главах тот же самый процесс весьма активно протекает в отношении героев и сюжетных линий: хочется надеяться, что чередование «хорошая книга/неважная книга» не распространится и на ключевой, завершающий том этого мрачного цикла.

Первое сравнение, которое приходит в голову после прочтения «Маски чародея» — пожалуй, «Драконы Вавилона» Суэнвика, которая, к слову, появилась позже. И тут, и там основная тема — власть, могущество и конфликты, которые они порождают; в обеих книжках эта самая власть в черепушке главного героя символизируется наличием там посторонних квартирантов — здесь это прорва мертвых чародеев, в том числе его отец; протагонисты обоих произведений вынуждены пройти некий путь становления и взросления в откровенно враждебном мире; наконец, еще одним сквозным элементом является нестандартность (по критериям фэнтези) вышеупомянутого мира: Швайцер выдумывает нечто вроде Древнего Египта — с огромным божеством-крокодилищем, Великой рекой нескольких миров, в которой он обитает, и поселениями с именами вроде «Город Тростников», которые разбросаны по его берегам.

Натерпеться бедняге Секенру приходится с самого детства: нависающим опасностям, смертельным врагам и коварным интригам запросто можно счет потерять. При этом, автор делает акцент не на экшене, а на психологическом аспекте действия, из-за чего книжка подпадает под категорию мрачных триллеров, а не кровавых ужастиков. Чего стоят хотя бы разномастные злодеи, забравшиеся в Секенрово сознание — их ведь только своеобразная круговая порука удерживает от того, чтобы в мгновение ока не подчинить паренька себе. «Но там же есть его отец!» — резонно вспомните вы и будете коренным образом не правы: Ваштэм среди мертвых чародеев самый главный бандит, и герою об этом не дают забыть ни на секунду. Получается, опять-таки, меткий сочный образ трудного взросления, где отношения отца и сына можно описать аналогичной метафорой из «Скотта Пилгрима»: «- Он забрался мне в голову. — А-а... — Да нет, буквально! Он вживил чип мне в затылок!».

Мне не пришлось по вкусу обилие жестокостей и мозговыносительных чародейских процессов (это не пустая придирка к деталям, это конкретное личное мнение о книге — все эти вещи, как ни крути, неотъемлемая часть произведения, вам не может понравиться одно без другого), а также романтический интерес Секенра: это очень унылый и неправдоподобный фрагмент во всех иных смыслах цельной, психологически выверенной картины. Любите нестандартную фантастику или где-то в глубине души заядлый египтолог — не проходите мимо. Любите ванильку про эльфов и гномов — сделайте десятимильный крюк, целее будете.

Второй том теневой эпопеи Тэда Уильямса ощутимо проигрывает первому: он неоправданно затянутый, умеренно занудный и к тому же неудачно смещает акценты с интриг на приключения (Хендон Толли, например, настолько картонный злодей, что из него можно клеить коробки). С героями здесь постоянно что-нибудь да происходит, но, как ни парадоксально, они казались интереснее, когда безвылазно торчали в замке. Как выяснится позже (говорю как человек, который уже успел прочесть третью книгу, но при этом can't be arsed писать отзывы вовремя), это не цикл скатывается в унылое понятно что, это провисает конкретная его часть: Уильямс расставил фигуры, заготовил долгосрочную стратегию, но уж очень тоскливо разыграл начало миттельшпиля. Прослеживаются контуры соединения интересной «южной» линии с основной «северной», готовится ключевая для серии теологическая начинка, лениво раскручиваются интрижки второстепенных персонажей, но если рассматривать «Игру теней» как самостоятельную книгу, то особенно увлекательной ее назвать сложно. Тем не менее, если первый том понравился, то второй вполне стоит перетерпеть — дальше-то автор подбросит дровишек.

К новому Ротфуссу я подошел с некоторым опозданием относительно оригинальной даты выхода, но перевода все-таки дожидаться не стал: при всей увесистости, которой могут похвастаться «Имя ветра» и свежевышедшее продолжение, на проблемы с разжиганием читательского аппетита они пожаловаться явно не могут.

Новая книга занимает хронологический отрезок еще меньший, чем первая — ровно один день вместо полутора. Суть в том, что главный герой, Квоут, диктует заезжему Хронисту легендарную историю своей жизни, оказавшей далеко не последнее влияние на текущий — весьма плачевный — расклад событий в стране. Концепция, конечно, удручающе романтическая: «Страх» весит почти тысячу страниц, героев тем или иным образом постоянно отвлекают обитатели деревни, так что путем нехитрых арифметических подсчетов мы приходим к выводу, что бедняга Хронист должен был записывать пространные речи Квоута пером и чернилами так, как это вряд ли удастся даже десятку профессиональных секретарей за новенькими клавиатурами, или там Рите Скитер.

Единственное оправдание: Квоут рассказывает так, что волей-неволей научишься молниеносной скорописи. Событий в книге гораздо больше, чем в ее предшественнице (а некоторые — защита в суде и нападение пиратов — герой и вовсе беззаботно «оставил за кадром», чем натолкнул на мысли либо о своей несерьезности, либо об иррациональности самого Ротфусса, либо и вовсе о суровом редакторском ластике), но все это ничуть не повлияло на плавный и очень неспешный стиль повествования, что, если призадуматься, очень in character. Герою явно интереснее во всех подробностях описать свою ненаглядную лютню и вволю порассуждать о несчастной любви, чем оттарабанить по бумажке список собственных достижений и заслуг. С другой стороны, если стиль «Имени ветра» читателя не отпугнул, то и к «Страху мудреца» никаких претензий быть по этой части не может.

Сам Квоут — а он у нас в силу концепции единственный персонаж с POV — продолжает казаться, во-первых, идеальным воплощением хаотично-доброго мировоззрения, а во-вторых, немножко «марти-стю»: вдобавок к остроумию, музыкальному таланту и способностям к учебе, он в приобретает определенные воинские умения, становится изобретателем и даже на сексуальной почве не плошает. Впрочем, добивается он всего этого прямо у нас на глазах, причем упорным трудом (да-да, даже по последнему пункту упорным трудом — подвернулась там одна любвеобильная нимфа), а не умением подставить царственную макушку под волшебную авторскую Палочку Изобилия. При всей очевидной противоречивости, у меня как-то не поворачивается язык назвать Квоута ванильным или неприятным героем.

История продолжается, а сам Ротфусс продолжает применять свой нестандартный подход к фэнтезийному искусству: поскольку кусочки паззла тут не только не складываются в одну картинку, но и приумножаются прямо на наших глазах, дать окончательную оценку происходящему станет возможно лишь после выхода «The Doors of Stone» — который, в лучших традициях бородатых авторов, еще и неизвестно когда будет дописан. Тяжела и неказиста, в общем, жизнь простого фэнтезиста — у Квоута бытие явно поинтереснее.

Через два года после освоения «Ордена манускрипта», который не показался шедевром, но впечатления оставил сугубо положительные, решил снова вернуться к Уильямсу за интересным фэнтези-эпиком, благо что цикл про Теневую марку ныне уже дописан, и ждать добавки в случае чего не придется. Я надеялся найти здесь мифологичность, последовательность, размеренность и внимание к деталям — все то, что было свойственно «Ордену», и, забегая вперед, отмечу, что в действительности получил даже больше, чем рассчитывал.

«Shadowmarch» (название допускает два перевода — «Теневая марка» или же «Марш теней») повествует о черных днях королевства Южный Предел на севере материка Эон (нет, это не тонкий авторский юмор): король-отец предан союзниками и томится в далекой иеросольской темнице, выкуп за него требуют несусветный, граница теней, издревле отделявшая земли смертных от загадочных фэйри, начала ползти на юг, а тут еще и

Интересно, что Джордж Мартин в свое время признавал: на сочинение ПЛиО его вдохновил, в числе прочих, Тэд Уильямс. По первому тому «Shadowmarch» создается впечатление, что на сей раз именно Уильямс смотрит в рот бородатому мастодонту: это, конечно, вежливое в-рот-смотрение, в известной мере независимое, но влияние «Песни» чувствуется и в уже упомянутой мрачной атмосфере произведения, и в глубокой проработке всех главных персонажей и большинства второстепенных, не говоря уже про их равноправие (при всем уважении, в «Ордене» были все-таки Саймон и «все остальные»), и в самом факте нашествия Проснувшегося Древнего Зла с северных земель, и даже в линии Куиннитан — послушницы бога солнца, которую всемогущий Аутарх южной империи Ксис внезапно делает одной из своих многочисленных жен (по стопам Дени она — во всяком случае, в этой книге — не следует, но само наличие персонажа, казалось бы, оторванного от основной истории, на подобные сравнения наводит).

К слову о персонажах с собственной POV, помимо воинственной, серьезной и бесконечно одинокой Брайони, колючего, замкнутого калеки Баррика и несчастной Куиннитан, Уильямс дает слово капитану королевской стражи Вансену и представителю расы фандерлингов Сланцу (Chert; в переводе этого, видимо, не отражено, но его народ заимствует имена у минералов): если первый — персонаж не самый интересный, зато оказывающийся во всех «горячих точках» книги, то линия Сланца интересна сразу по двум причинам: знакомство с культурой любопытного народа, который можно грубо описать как сплав гномов и хоббитов, а также приключения самого Сланца и его постепенное прикипание к приемному ребенку (который, впрочем, и будет причиной этих самых приключений). История, таким образом, подается с весьма различных точек зрения, из-за чего сюжетные линии выглядят объемными и полноценными; можно сколько угодно обвинять автора в занудстве и черепашьей скорости, но лично мне размеренная и обстоятельная манера повествования с акцентом на развитие внутреннего мира героев и описания окружающего мира со всеми особенностями его культуры импонирует куда больше почеркушек о беготне с мечом наперевес.

И пусть даже в конце книги (а «Марш теней» определенно выглядит законченным произведением) остается впечатление, что многие из развешанных по стенам мушкетов начнут стрелять лишь в следующих томах, Уильямсу можно сделать поблажку в качестве аванса за будущие части цикла и сказать «спасибо» за отлично рассказанную историю. Главное, чтобы пресловутая «the big picture» не оказалась смазанной.

В сравнении с тем же «Гарри Поттером» фантастический цикл Вестерфельда про альтернативную стимпанковую Первую Мировую может показаться и скромным по объему (всего три тома), и достаточно быстро промелькнувшим перед нашими глазами (меньше двух лет между выходом первой и последней частей), но это вовсе не повлияло на мое желание смахнуть суровую мужскую слезу, перевернув последнюю (электронную) страницу «Голиафа». Нежелание отпускать полюбившихся героев и вместе с тем отчаянное стремление поскорее добраться до очередной главы представляют собой странный симбиоз, но в паре безусловно указывают на высокое качество книги.

Для «Голиафа» не припасено кровопролитных и масштабных батальных сцен или уничтожения мирового зла — главные битвы проходят в головах главных героев, а зло еще и найти надо. Алек и Дерин здорово повзрослели с тех пор, как повстречали друг друга в заснеженных Альпах, и следить за их приключениями стало, соответственно, еще увлекательнее. Тем более, что события на сей раз где только не разворачиваются: побывать «Левиафану» доведется и в Сибири, и Японии, и Мексике, а развязку — заговорил, видимо, американский патриотизм — автор вообще перенес в Нью-Йорк.

Никола Тесла и в реальной-то жизни был человеком, мягко говоря, со странностями, что уж говорить про альтернативную вселенную Вестерфельда, где все традиционно гиперболизируется. С тайнами безумного гения главным героям придется иметь дело на протяжении всей книги, и не проникнуться симпатией к этому тронутому идеалисту, пожалуй, невозможно. Свои роли, конечно, добросовестно отыграли и наставники Дерин и Алека — доктор Барлоу и граф Фольгер.

И немного о концовке.

Итог: замечательное завершение очень необычного и увлекательного цикла. Bella gerant alii, tu, felix Austria, nube!

Драконы танцуют не самбу, не ламбаду и даже не тектоник — в лучшем случае, весь их репертуар составляет английский вальс. Долгие годы (ну, кто-то — долгие, а у кого-то и трех полных не наберется) провели мы в ожидании очередного куплета «песни льда и пламени» в надежде, что теперь, когда Тайвин мертв, Серсея обезврежена религиозной братией, а Джейме вообще представляет собой непонятно что и непонятно где, Вестерос узрит свою истинную королеву и ее подросших драконов. Не тут-то было: Мартин написал очередную отличную книжку, но совсем о другом.

(дальше, боюсь, получился один сплошной спойлер)

Можно только понадеяться, что «Ветра Зимы» подуют достаточно быстро.

Будучи почти незнакомым со стимпанком/дизельпанком/как-оно-тут-правильно-называется, не могу оценивать роман с точки зрения оригинальности/заезженности задумок, но идея автора подтасовать историческую колоду начала XX века и превратить Антанту в биологов-«дарвинистов», а Тройственный союз — в механиков-«лязгунов» (clankers) понравилась с самого начала. Книга вышла увлекательная, в меру динамичная, на описания разнообразных научно-технических достижений Вестерфельд, с одной стороны, не скупится, а с другой — все же не растягивает их на долгие страницы. Иллюстрации замечательные, бумажное издание буду искать хотя бы ради них.

Если говорить о героях, то Алек показался довольно «проходным» протагонистом-подростком, зато Дерин/Дилан ужасно обрадовала — не в последнюю очередь, благодаря аутентичным шотландским фразочкам, которые перевод наверняка загубит.

Еще хорош едкий и своевольный граф Волгер.

Единственное «но» — книгу надо рассматривать исключительно как начало серии, никакого яркого финала «здесь и сейчас» Вестерфельд не предусмотрел.