Я перестал ощущать вкус желтка. Нет, правда. Ковид тут не при чём. Уже давно стало мне казаться, что не те нынче пошли яйца. Вот когда-то в прошлом, каждое яйцо было праздником вкуса. Особенно всмятку. Желток был пронзительно... желтковым, со своим неповторимым букетом вкусовых ощущений. А сейчас — просто съедобная масса, вкус которой придаёт старый хитрец — мозг, незаметно для меня экстраполирующий накопленные опыт на нынешние судные ощущения от вкусовых рецепторов. Стало интересно. Почитал. Действительно, также, как с остротой зрения и слуха с возрастом постепенно ухудшается и чувствительность вкусовых рецепторов. Процесс медленный, незаметный. Каждый новый день ты кажешься себе прежним, а на самом деле от тебя безвозвратно ускользает какая-то часть многообразия вселенной. Возьмём тот же вкус, с которого я начал. Практически все дети ненавидят блюда со сложными вкусами, с богатым набором специй и т.д. А любят вещи прямолинейные, обладающие в каком-то смысле одномерным вкусом. Сосиска. Макароны. Пюрешка. Сок. Конфета. Много конфет. Специи им не нужны, они и в относительно плоских вкусах ощущают такой объём, такой богатый спектр вкусовых ощущений, что любое усложнение вкуса превышает возможности системы и ребенок либо "капризничает" и отказывается есть, либо, если его заставить (о-о, это мы умеем!), отправляется пардон, проблеваться. По себе помню. Так что если вам стала нравиться высокая кухня — привет, добро пожаловать в клуб. Скоро вы начнёте надевать под штаны подштанники с начесом и у вас что-нибудь начнёт ныть на перемену погоды.

К чему я веду? Ясно же, что я разразился постом не ради того, чтобы пожаловаться на невкусное яичко. (Хотя и правда обидно, чес-слово). Интересно другое. Процесс этакого "обесцвечивания" внешних раздражителей оказывается гораздо глубже, чем просто биохимия разнообразных рецепторов. Он удивительным образом затрагивает и чувственную сферу. Я — пятнадцатилетний хлюпал носом на пронзительных рок-балладах. (Хотя и не понимал ни слова по-английски). Чуткий камертон душевного состояния реагировал на само звучание, на эмоциональный посыл песни. А сейчас? Да хоть десять самых пронзительных баллад включи мне в оба уха, я скорее всего придремну, под медленный ритм. (Потому для работы и выбираю вещи поэнергичнее). Другими словами, сознание наше тоже в каком-то смысле дубеет, отказываясь воспринимать тонкие, как комариный писк, эмоции. Можно подумать, что мы с годами деревенеем, превращаемся в этакое бревнышко, валун, лишенный способности восприятия. Но ничего подобного. Процесс-то встречный. Удивительным образом недостаток разрешающей способности рецепторов систем ввода информации нашей личности компенсируется накопленным в процессе жизни багажом эмоций и их осмысления. Многократно, на порядки усложнившаяся нейросеть под названием "личность" (Хотя это вопрос для гораздо более серьезного и пространного обсуждения — что же такое наше "я", откуда оно берётся и как функционирует. Я уж не говорю про вопрос, куда оно девается с разрушением мозга, тут можно обсуждать до посинения сразу после того, как закончим обсуждать сколько ангелов поместится на острие иглы). так вот это самое "я" за десятилетие жизни сумело создать столько близких и далеких нейронных связей, что даже простейшие вещи способны запустить целую лавину мыслей, чувств, идей. И это закономерно вызывает некое подозрение. Дело в том, что у каждого свойства живого организма, как мне кажется (А это, конечно лютое и дремучее ИМХО), обязательно есть некая задача, некая цель. И если подумать, его можно отыскать. (Хотя опять-таки, никто не говорит, что объяснение, найденное мной, дилетантом в области биологии, будет объективно верным). Возьмём, к примеру, вот какое свойство. Старость — штука некрасивая. Увы, но это факт, несказанно радующий профессиональных фотографов и пластических хирургов. Старость в чистом, биологическом виде у молодых людей может вызвать в лучшем случае сочувствие в худшем — брезгливость. Вопрос: почему она такая? Я имею в виду не биологию процесса, это другой вопрос. Но давайте применим к этому факту математический стиль мышление. Проведём доказательство "от противного". Что бы произошло, если бы старость не была бы уродлива? А было бы очень плохо и вот почему. С возрастом в нашем генотипе накапливается чёрт знает сколько ошибок и мутаций. Которые мы можем передать своим потомкам. Ну а в определённый момент наши репродуктивные органы и вовсе говорят нам пока-пока. И если бы старость была красива и притягательна, то молодые особи увивались бы вокруг пожилых. В результате детей бы рождалось меньше — раз, те, которые всё же родились, обладали бы не самой лучшей наследственностью — два. Ну и три, хоть и с натяжкой: у старого родителя не было бы ни сил, ни времени успеть защитить и вырастить своё дитя. В результате наша популяция бы составила компанию динозаврам.

К чему я это говорю? Опять-таки не чтобы пожаловаться, что яйца нынче невкусные, а девушки невнимательные и смотрят сквозь меня, как будто я — предмет обстановки. А к тому, что у природы (или у творца — выбирайте сами), всегда есть некий подтекст, некое второе дно. Есть смысл и у возрастного ухудшения чувствительности рецепторов. Накопив за время жизни ту самую сверхсложную нейронную сеть, последнее, что нужно нашей личности — это прожекторно-яркие внешние впечатления. Если у ребенка они вызывают эффект бурного роста аналогичной сети, и это здорово и необходимо, то у нас, когда сеть уже выстроена, этот чувственный вал, этот информационный рев и грохот вызовет лишь помехи. Он оглушит нас, запутает существующую схему и хрен его знает, чем это кончится. Хотя... да знаем мы, чем. Народ за тысячелетия наблюдений даже придумал идиому, выражающую это явление. И называется она: "седина в бороду — бес в ребро". Когда у мужика (дамы) почтенных лет внезапно, в результате стечения каких-то обстоятельств, пробуждается юношеская страсть, к чему это ведёт? да к тому, что он (она), с объективной точки зрения впадает в настоящее безумство. Миллионер может просадить состояние на какую-нибудь смазливую мордашку, образцовая мать — сбежать с симпатичной горкой мышц, бросив собственных детей. Рушатся семьи, карьеры. Гибнут личности, если угодно. Потому что сверх яркая вспышка чувств рвёт устоявшиеся связи, превращая логичную и стройную систему нейронной сети в обрывки паутины. Чаще всего — это разрушительно. Но. У природы, этого древнего шулера, всегда есть туз в рукаве. Раз такое происходит, значит, оно всё-таки несёт какой-то смысл? Несёт. Жестокий, но полезный в границах всей популяции. Да, в 90% случаев бес в ребро, он же кризис среднего возраста — неважно, как его называть, заканчивается благополучно: перебесился и угомонился. Помехи ушли, сеть выстояла. В 99% процентах из оставшихся случаев всё заканчивается печально. Как сказали бы американские сценаристы, герой переходит в разряд "underdog" и его ждёт жизненный крах. Но есть ещё микроскопическая (нов масштабах человечества в целом немалая) доля тех, у кого этот взрыв невероятным образом создает новую сеть, которая строится на базе прежней, но обогащает её новыми переживаниями. И в итоге мы получаем "поздних гениев". Знаменитых писателей, впервые взявшихся за перо после сорока. Получаем того же Гогена, расцвет таланта которого тоже начался за отметкой в 40 лет. Таким образом природа в некотором роде "снимает второй урожай" со своей грядки. Так ли это на самом деле? Да кто его знает. Скорее всего — нет, ведь я не биолог, не психолог и не врач. Я всего лишь перестал ощущать вкус желтка.

Перед Новым годом мы с любимой всегда идём в баню смотрим рождественские фильмы. Часть из них — как правило, старые американские романтические фильмы — вдвоём, семейные — с младшим, который в свои уже 15 лет соглашается посмотреть кино с родителями для создания праздничной атмосферы. В прошлом году посмотрели мультик "Клаус", в этом — "Мальчик по имени Рождество". И если в прошлом году я всё списал на свою паранойю и промолчал, то в этом году всё стало иначе. Я убедился в справедливости старого афоризма: "Если у вас паранойя, это вовсе не означает, что за вами не никто не следит". "Мальчик по имени Рождество" окончательно поставил все точки над i. Точнее, вбил настоящий осиновый кол в Рождество как таковое.

На сайтах с отзывами (русскоязычными) увы, часто встречаются претензии типа "а почему это среди эльфов — негры и арабы? Почему дети в Англии — черномазые". Мне это в рождественском фильме не мешает. В конце концов, этот фильм смотрят маленькие зрители всех цветов кожи и им, наверное, приятно получить возможность отождествить себя с некоторыми из героев. Вообще, любой расизм — это мерзко и низко. Что в отношении черных что, как мы с прискорбием наблюдаем сейчас, в отношении белых. (Уже за это предложение на большинстве англоязычных ресурсов, считающих себя прогрессивными, я бы уже получил вечный бан). К сожалению, это явление — расизм в отношении белых (как и обвинение мужчин во всех мыслимых грехах со стороны ряда феминисток) в какой-то степени закономерен. (По крайней мере, мне так кажется). Это достаточно типичная "отдача", последовавшая за столетиями действительно угнетения и несправедливости. Но понять — не значит принять. Этот откат сейчас абсолютно несправедлив и контрпродуктивен. Но не о нём я хотел сегодня поговорить. Эта тема уже заезжена вдоль и поперек.

В фильме "Мальчик по имени Рождество" меня ужаснуло другое: сознательное уничтожения истории этого праздника. Эти фильмы выхолащивают сам дух рождества. И что самое подлое, они предназначены для детей, они манипулируют их сознанием, подменяя понятия, исподволь внушая им простую и понятную для детского сознания мысль: Рождество это просто такой зимний праздник, когда дарят подарки. И всё. Рождество в этих фильмах изнасиловано и оскоплено. Наверное забавно, что об этом пишу я, атеистическая до мозга костей дворняжка русско-еврейских кровей. Но кем бы ни был я, факт остается фактом: Рождество — это становой хребет европейской цивилизации, базирующейся на, как не крути, христианских ценностях. А в этих фильмах о Спасителе не сказано ни слова. Напротив, в нём откровенно лживо говорится, что рождество — это такая эльфийская традиция, и так называла мама мальчика Крауса, потому что перезимовала с эльфами и ей с ними очень понравилось. Вот, значит откуда Санта-Клаус, вот почему праздник называется Рождеством. И ни слова о святом Николае Византийском и истории его помощи обедневшему человеку с девушками на выданье. И ни слова о Иисусе. То есть фильм — типичная пропаганда уровня Геббельса, который, по легенде, говорил: "врите как можно больше, во что-нибудь да поверят". Этот фильм — очередная веха в самоубийственной политике Европейской цивилизации последних лет, покорно ложащейся под ступню пришлого насильника. (Почитайте Уэльбековскую "Покорность", кстати. В ней очень доходчиво всё это было описано). Этот фильм, с моей точки зрения, это такой же теракт, как подрыв Башен близнецов, как расстрел редакции Шарли Эбдо. Как насилие в Скандинавии и Германии. Только оно без крови. Потому что вырываемые с корнем детские души — не кровоточат. И это ужасно. Потому что любой и вас может мне сказать: "ты что, чокнулся? Это просто детская сказка, какого хрена ты на неё взъелся, старый маразматик". И что я на это скажу? Трупа нет — нет преступления. Хотя на самом-то деле труп есть. И он снова распят на кресте теми, во имя кого принял муки. И на это раз он уже не воскреснет. Потому что дети, убежденные сегодня в том, что рождество — веселый эльфийский праздник, завтра безропотно примут философию джихада. Им нечего терять, не от чего отказываться. К сожалению, мораль без веры пока ещё работает плохо. Она и с верой-то хромала на обе ноги, а теперь... Вот почему я в ужасе от того, что выходят такие фильмы. Я не сторонник "запрещалок", это скорее левая фишка. Но меня потрясает то, что уважающие себя актеры, принадлежащие к европейской культуре, соглашаются играть в таких фильмах, ставить их, иметь с ними что-то общее. Это означает, что они уверены в том, что после участия в подобных проектах они не станут не рукопожатными. Что шельмование самого главного христианского праздника является в нынешнем обществе допустимым, в отличие, например, от высказываний Джоан Роулинг, имеющей наглость утверждать, что "менструирующие люди" — это женщины. Вот тут общество внезапно проявляет принципиальность. А вещи, которые прежде считались святыми — да и хрен с ними. Ведь это только у мусульман могут быть чувства, которые можно оскорбить. А у христиан таких чувств, видимо, быть не может. Или может, но по поводу чьей-нибудь голой задницы на фоне Исаакиевского собора, что, конечно глупо, но не так уж преступно.

Одним словом, что я хочу сказать? Когда-то классик марксизма-ленинизма сказал, что капиталист сам продаст нам веревку, на которой мы его повесим. То же самое происходит сейчас с европейской цивилизацией с той лишь разницей, что она охотно вешает себя сама. А уж охотников выбить из-под неё табурет — предостаточно.

Да, разумеется, мои слова здесь, на ФЛ, ничего не изменят. Сам знаю. Но вот не получилось заткнуться и промолчать в тряпочку. А так бы сошёл за умного. Может, даже за европейца.

Целую неделю наслаждался бронхитом. Причём зараза такая, безтемпературным. (Поскольку это определение, вот не соглашусь с добрым гуглом, который постоянно помогает мне выглядеть грамотнее, чем я есть, и напишу всё-таки слитно). То есть все прелести бронхита, но с ощущением, что я — жалкий симулянт. Всякий кашель, слабость и зябкость — это-то хрен с ним, жить не мешает. А вот вата в голове — это плохо, потому что я в неё не только ем, но и ею с переменным успехом работаю. На прошлой неделе успех оказался ну совсем уж переменный.

Сейчас вата более-менее ушла, да и вообще стало полегче. И вот что я надумал. Это я всё ещё обсасываю банальную тему — а зачем мы вообще пишем книжки? Вот какая ещё мне пришла в голову мысль, которой я хочу поделиться. Когда-то давным-давно, вырванный с корнем после первого курса института в Советскую армию, я оказался в стройбате. Спасибо родной астме, из-за которой мне так и не удалось подержать в руках настоящее оружие дольше, чем этого требовала церемония воинской присяги. Зато гаечный ключ я мог держать столько, сколько мне заблагорассудится: после курса молодого бойца меня отправили в учебку на курсы мастеров малой механизации. (Это всё, что крутится-вертится на стройках, за исключением того, что ездит самостоятельно и башенных кранов). Вот ими-то я защищал Родину целых два года. Думаю, вы уже крутите пальцем у виска, и правильно делаете. В самом деле, собрался разбирать тему творческих позывов, а пишет какую-то фигню из цикла: "когда я был маленьким, у меня тоже была бабушка". Но это я не от старческого слабоумия. Просто постепенно перехожу к главному, выстраиваю аналогию. В конце концов, Толстой с Тургеневым тоже раскачивались пару страниц, пока кто-то из их героев собирался повернуть дверную ручку. Так вот. Работать руками оказалось очень даже интересно. И я тогда впервые столкнулся с таким интересным явлением, как чуть ли не физическая боль, когда кто-то при тебе плохо делает работу, которую ты можешь сделать хорошо. Это какое-то иррациональное ощущение оскорбления вселенской гармонии. Забавно, но у детей и подростков оно отсутствует напрочь. Для них сделать тяп-ляп, лишь бы отвязаться и поскорей отправиться развлекаться это как раз самый лучший способ деятельности. В частности, поэтому в школах так много троечников и так мало отличников. Просто эти троечники ещё не научились получать кайф от хорошо сделанной работы. К сожалению, многие так и застревают в этом мироощущении троечника на всю жизнь. иначе как объяснить ту халтуру, с которой нам приходится сталкиваться на каждом шагу? "Как платите, так и работаем" — скажут многие. Хрен два. Бардак у себя в комнате вы тоже устраиваете, потому что вам мало платят? И обертку от чипсов швыряете на газон из-за этого? Нет. Как правильно сказал Булгаков устами профессора Преображенского

цитата

разруха не в клозетах, а в головах

И, я думаю, это также одна из побудительных причин творчества. Это ведь только карикатурный персонаж анекдота говорит про себя, что он "писатель, а не читатель". Нормальный писатель — не сферический конь в вакууме, он обитает в богатейшем биоме, состоящем, помимо прочего, из произведений других писателей. И вот (О, я дошёл до сути, ура!) тут-то с ним может случиться та же самая история: прочитав халтурный опус, писателем может завладеть необоримое желание создать нечто в этом же жанре, но качественное. Что он и делает. Не всегда, правда, в итоге у него получается шедевр, но он старается. Кстати, это желание часто путают с плагиатом, с эпигонством. Не спорю, и этого добра выше крыши. Но нельзя сбрасывать со счетов и тот побудительный стимул, о котором я писал. В самом деле, вот написал Уэллс машину времени. набросал в своём романе некоторые интересные фишки, которые с её помощью получаются. Но ведь какое счастье, что другие писатели, прочитав роман Уэллса, продолжили развивать тему, обогащая её новыми идеями, новыми персонажами, новыми смыслами. В этом смысле можно провести аналогию с учёными. Альберт Эйнштейн создал теорию относительности ( и специальную и общую). И ведь никто из учёных не встал скромно в сторонке, сказав, что эту тему придумал Эйнштейн, значит, только ему о ней и писать. Напротив. За неё ухватились, развили, создали на её фундаменте практически всю современную физику элементарных частиц, от КЭД до, наверное, гипотетической теории струн. также и писатели. Стоило Толкиену создать жанр фэнтези, как в него устремились сначала десятки, а ныне, наверное, десятки тысяч последователей. Да, многие из них, конечно же, хотели просто поймать тремп, и по-быстрому срубить бабла на модной теме. (И, кстати говоря, среди этих желающих тоже есть те, которые хоть и ради денег, но создали шедевры. Рубенс, знаете ли, тоже за деньги рисовал). Но были ( и, слава Богу) остаются те, кому просто (как и учёным) интересно проникать глубже в этот жанр, экспериментировать с ним, открывать в нём новые грани, развивать его дальше и дальше. Разумеется, я говорю общеизвестные вещи. Но ведь и о них нужно говорить, напоминать. Чтобы читатель, взяв в руки новую книгу, не фыркнул с хода презрительно "о, опять про попаданцев", потому что есть хоть небольшой, но шанс, что это не чушь и не графомания, а что-то стоящее (просто лично мне, к примеру, в этом жанре после Марка Твена как-то мало попадалось стоящих вещей, но я не особо им и интересовался). А ещё, чтобы кто-то, чувствующий, что вот эту конкретно тему ему по силам развить лучше, чем это сделал автор прочитанного им опуса, не постеснялся сказать: "Отойди-ка в сторонку и, ради Бога, ничего не трогай руками". И создал может и не шедевр, но добротную вещь, на которую, в свою очередь, кто знает, может опереться гений. И тогда, к примеру, из простеньких "Звёздных королей" Гамильтона вырастет грандиозная "Ойкумена " Олди. Отбор перспективных признаков и последующее их развитие: не в в этом ли, собственно, заключается эволюция? И неважно, какая это эволюция: материальная, биологическая или эволюция мысли, эволюция идей, эволюция морали.

Эк меня сегодня занесло. Видать, ещё не совсем прошёл бронхит-то...

К прошлой моей записи наша коллега Lena_M, (без деликатного намёка которой, кстати говоря, я бы так и не сподобился вообще начать писать колонку, Так что спасибо ей...) так вот, к прошлой записи касательно вопроса: а зачем, собственно, люди пишут книги, она дала интересный комментарий. Точнее вопрос:

цитата

Мальдивы при жизни или посмертный памятник?

Но возвращаясь к вопросу. С Мальдивами всё более-менее понятно. Писатель, да ещё и русскоязычный — это точно не про деньги. Сейчас и большинство западных писателей не особенно шикует. Так что пишет, как мне представляется либо тот, для кого это хобби, отдых после работы, приносящей доход, либо пенсионер, которому нужно занять досуг, телевизор надоел, а соседи уже шарахаются от его желания поделиться сокровенным, либо человек, семейный бюджет которого/которой обеспечивает супруг/супруга. (Мама-папа, в общем, родственники либо наследственный капитал). Так что кроме билета на пригородную электричку за гонорар от средней книженции вряд ли что-то удастся приобрести. Значит, посмертный памятник. И снова получается вопрос: а что считать-то посмертным памятником? Церителевская глыба? Или нерукотворный, как писал Пушкин? Тогда какова его духовная сущность?

Помнится, когда-то, в незапамятные времена, аккурат после вымирания динозавров, я работал в компании, которая проводила для молодежи, только-только репатриировавшейся в Израиль, курсы для поступления в университеты. Пахал я там как чёрт, не за страх, а за совесть, получал гроши — всё как положено. Оттрубил я в этой сфере, если не ошибаюсь, лет пятнадцать. Сколько сотен ребят лет 18 — 22 прошло тогда через мои руки, даже представить сложно. В итоге ничего там особенно и не заработал — только что и хватало, чтобы прокормиться и не лишиться крыши над головой. Зато потом, выезжая временами в центральные города страны, где расположены наши основные престижные ВУЗы, я не раз встречал своих повзрослевших учеников, ставших успешными инженерами, программистами, медиками... да мало ли кем. Главное, что у них отлично сложилась жизнь, и в этом есть моя, пусть и незначительная, заслуга. Да, лично для себя я ничего так и не создал, но всё равно, этот здоровый кусок жизни я не потратил зря, как, наверное, думали эти ребята, сравнивая свой новый уровень жизни и мой уровень в стиле "нам бы ночь простоять да день продержаться". Но вот их судьбы, их успех, их благополучие и дети, которых они растят в благополучных районах, учат в хороших школах и гарантируют им успешное будущее — вот это для меня тот самый маленький нерукотворный памятничек, пусть он и размером с Чижика-пыжика, что на питерской набережной.

Но мы же вроде говорили про книги? Не знаю, как для кого, но субъективно для меня малоблагодарный писательский труд, к которому я вернулся после изрядного перерыва, это всё так же педагогика, просто действующая несколько иными методами. И если то немногое, что я сделал на этом поприще, и то, что, как я надеюсь, сделаю впредь, хоть чем-то обогатит кого-то из читателей: мыслью, переживанием, идеей, то это и будет, на мой взгляд, тот самый памятник автору. Будет прикольно, если при этом читатели потом вспомнят, как звали этого автора, но даже если и нет — не важно. Ведь и те мои бывшие ученики сейчас, скорее всего, под дулом пистолета не вспомнят моего имени. Но ведь не в этом соль.

Я уверен на все 100%, что хорошая книга обладает огромной созидающей силой. И эта уверенность не на пустом месте. Ведь и сам я создан, не в последнюю очередь, несколькими книгами. И я с удовольствием и трепетом их назову.

Мой образ мыслей, духовные ориентиры построены на основе светлых книг Стругацких, Ефремова и Савченко. Именно они, а не болото официальной пропаганды превратили меня в последовательного сторонника мира Полдня, как того совершенства, к которому стоит стремиться и ради которого стоит жить.

Моё увлечение физикой пространства, которое после аспирантуры стало бы моей профессией, не подхвати мою семью ураган постперестроечных катаклизмов и не зашвырни он меня на Ближний восток, обусловлено на 90% великой трилогией Сергея Снегова "Люди как боги". Без этой книги я бы, наверное, не стал поступать на математический факультет.

Эти книги вросли в меня, стали моей частью, придали мне сил и, хочется, надеяться, ума. И поэтому их авторам в моей душе стоит памятник, дотягивающийся до звёзд.

Так что хрен с ними, с теми Мальдивами. Ну что они могут предложить? Песок помельче, море потеплее. бунгало попафсоней? Да, думаю, никто даже из тех метров, которых я перечислил, не отказался бы отдохнуть на тропических пляжах. Но я твердо убеждён, что ни один из них не отказался бы во имя этого пляжа ни от одной своей строчки, ни от одной мысли. И в этом — их величие. Ну и в том, что они и правда были великими писателями, мастерами от Бога, как принято говорить. И мне до них, как до тех же Мальдив вплавь и без ласт.

Ну и пусть. Чижик-пыжик, если на то пошло, тоже бессмертен. По крайней мере, в том понимании, которое вложил в это слово Святослав Логинов. )))

В прошлый раз мы мило поговорили о том, почему, всё-таки мы пишем книги? Но как-то не довели разговор не то, что до конца, но даже до середины. Да, пишут люди и ради денег, и чтобы потешить своё тщеславие. Причём во втором случае они готовы даже приплатить, лишь бы увидеть своё имя на обложке. Доводилось мне встречать несчастных графоманов, которые издают опусы за собственные деньги (Издательству-то не трудно. Если ты готов ему заплатить, чтобы оно размножило твою книженцию в десятке — сотне экземпляров, то почему бы и нет?). И потом эти люди с видом свидетеля Иеговы суют тебе в руки изданную за свои кровные книжечку стишков, или мемуарчиков либо (это уже клинический случай) озарений, меняющих человеческие представления о мироздании. Ты берёшь эту книжонку, и он (она) провожает её взглядом, в котором читается и гордость родителя за своё дитя, и сожаление — ведь каждая книжка обходится такому автору весьма недёшево, а он отдает её тебе, подозревая в душе, что ты её выбросишь в первую же урну. И робкая надежда, что ты проникнешься, и запомнишь, а, значит, всё было не зря.

Помните душераздирающую в своей глубине сцену из Ревизора:

цитата

Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.

Хлестаков. Очень хорошо.

Бобчинский. Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский.

Этот крик души маленького человечка, проживающего в серости и обыденности свою единственную и последнюю жизнь, который не знает, как придать этому существованию смысл. Которого пуще смерти страшит забвение. Я, конечно же, могу сто раз ошибаться и не претендую на роль знатока человеческих душ, но мне кажется, что многие из этих людей, готовых заплатить за издание своего труда далеко не лишние деньги (а многие из них, как я знаю, живут лишь на пенсию, на которую не разбежишься), они делают это не из пустого тщеславия, а именно ради того, чтобы оправдать перед самом собой сам факт своего существования. Придать ему смысл. Ценность. Да, это грустно, их жаль, но, с другой стороны: а ведь если бы не было этого удивительного качества человеческой души, то не было бы ни науки, ни культуры. Конечно, часто это стремление приобретает уродливые и даже опасные формы. Кто-то заказывает свой парадный портрет в пудовой золотой раме, скупает замки, строит яхты длиной с военные фрегаты — это еще относительно безобидно. Но есть и те, кто ради того, чтобы остаться в памяти людей, чтобы совершить что-то в своей жизни, сжигает храмы и взрывает башни-близнецы. Или пытается завоевать мир, выстилая свой путь черепами друзей и врагов. Но тут уж ничего не поделаешь: вселенная устроена таким способом, что за всё приходится платить. На каждый северный полюс магнита обязательно приходится южный. При возникновении частицы с положительным зарядом обязательно возникнет частица с таким же, но отрицательным зарядом. Тем удивительнее человеческий интеллект, человеческое сообщество, которое умудряется (по крайней мере, пока) нарушать это вселенское правило "Большой игры с нулевым результатом", медленно, но неуклонно продвигаясь вперёд, эволюционируя. Хочется только верить, что это не ограниченная флуктуация, которая того и гляди схлопнется, а некий закон мироздания, позволяющий жизни как таковой эволюционировать до творцов вселенных.

Что же касается писателей, о которых я начал говорить в самом начале, да ушёл, как всегда, в сторону, то, собственно, говоря, есть ведь ещё немало стимулов и целей, побуждающих людей браться за перо. В частности, писательство — это та же педагогика, только не ограниченная рамками класса и предмета. Через книгу писатель воздействует на читателя, что-то в нём меняет. Одни к добру, другие — наоборот. Конечно, это трюизм, банальность, но невозможно не написать об этой, возможно, главной побудительной причине, заставившей (и продолжающей заставлять) десятки поколений авторов браться за перо, писать до изнеможения, до полного истощения, до того момента, пока вселенная не поставит в их творчестве самую последнюю, окончательную точку. Но, если эти книги того стоят, если автор сумел-таки вложить в них отсвет божественной искры, вселенной удастся поставить лишь запятую. И умолкнувший автор вдохновит следующие поколения продолжить с того самого места, на котором он остановился. Вынудить вселенную ограничиться запятой... Что ж, на мой взгляд, это не такой уж плохой результат в поединке с целым мирозданием. )))