Некоторые соображения Кори Доктороу о читательской реакции на его роман "Младший брат". Эссе опубликовано на сайте журнала "Локус".

Маркусу семнадцать лет, и книга предназначена для чтения юношами того же возраста и даже развитыми подростками (равно как и взрослыми). Разумеется, я предвидел, что некоторые из политических идей или технологий, описанных в моём произведении, обеспокоят читателей. Так и оказалось, в некоторых отзывах книга критиковалась по этим поводам. Но не во многих и не так уж жёстко.

Чего я не ожидал, так это потока писем и обращений от учителей, студентов, родителей и библиотекарей, которые были рассержены, встревожены или озабочены тем, что Маркус примерно на второй трети книги теряет девственность (уже во вторую очередь некоторых также оскорбило, что Маркус в одном из эпизодов пьёт пиво, и ещё меньшая часть корреспондентов интересовалась, почему он огрызается на старших, и ему это сходит с рук).

Так вот, сексуальную сцену в книге никак не назовёшь откровенной. Маркус с его подружкой целуются наедине в её комнате после напряжённого эпизода в действии, и она протягивает ему презерватив. На этом сцена кончается. Следующая начинается с того, как Маркус размышляет, что всё оказалось не так, как он ожидал, но всё-таки здорово, и кое в чём даже получше. К этому моменту они с девушкой дружат уже довольно долго, и всё указывает на то, что не расстанутся какое-то время и впредь. Нет никаких упоминаний частей тела, никаких покряхтываний и вскриков, никаких вкусов и запахов. Ничего возбуждающего. Этот момент попал в книгу только потому, что логика сюжета, и логика рассказа, и логика характеров требовали, чтобы это случилось с данными двумя персонажами в данный момент времени.

Я уже потратил на объяснения разным людям, что значит «логика сюжета, логика рассказа и логика характеров» достаточно времени, чтобы составить справочник «Часто Задаваемые Вопросы о нарушении подростковых запретов в литературе для юношества».

На самом-то деле вопрос всего один: «Почему ваши персонажи делают нечто такое, что, по всей вероятности, вызовет неудовольствие их родителей, и почему вы не наказываете их за это?»

А теперь ответ.

Во-первых, потому что несовершеннолетние занимаются сексом и пьют пиво и в большинстве случаев худшее, чем им это грозит — несколько дней стыда или, соответственно, похмелье. Когда я был в этом возрасте, мне случалось выпить. Бывало, и сексом занимался. Иной раз доводилось ослушаться облечённых властью.

Большей частью всё сходило нормально. Иногда паршиво. Временами замечательно. Пару раз — ужасно. И точно так же было у всех, кого я знал. Подростки рискуют, иногда даже по-глупому. Но шанс, что пиво, тайком выпитое в данную конкретную ночь, разрушит вам жизнь, чертовски хилый. Искусство воспроизводит жизнь не точь-в-точь, а научная фантастика и вовсе требует от читателя поверить в невозможное, но описание подобной расплаты будет не слишком достоверным, если только вы не пишете книгу о специальной вселенной, в которой сердитые родители подправили законы физики таким образом, чтобы каждый акт неповиновения моментально приводил к катастрофе. Пафос, который родители хотели бы в ней увидеть, сделается ложным пафосом: слащавым и бальным, неуклюжим и лицемерным.

Во-вторых, потому что это хорошо для искусства. Художники включают секс и сексуальное содержание в свои работы, предназначаемые для широкой аудитории, со времён наскальных изображений. Ватикан и Лувр не без причины переполнены изображениями обнажённой натуры. Секс — часть того, что и составляет суть человека, поэтому искусство включает секс.

Секс в произведениях для юношества обычно возникает сам собой, в качестве естественного завершения истории взросления, в процессе которой несовершеннолетний персонаж претерпевает ряд скачкообразных изменений в своих представлениях и впервые совершает поступки, имеющие последствия (врёт, говорит правду, проявляет благородство, ниспровергает авторитеты и т. д.), никогда при этом не зная — не зная в точности — каков будет исход. Эта множественная метафорическая потеря девственности является одной из главных тем романов для юношества и одной из главных составляющих юности как таковой, так что с художественной точки зрения вполне естественно по ходу книги претворить метафорическое в буквальное. Это распространённый приём в литературе и искусстве, и он очень эффективен.

Признаюсь, что меня до сих пор приводят в недоумение взрослые, возражающие против присутствия секса в этой книге. Не потому что такие возражения — ханжество, но потому, что секс, не описанный напрямую, происходит в середине истории, изображающей общественные беспорядки, живописующей пытки и содержащей подробные инструкции, как безнаказанно отлынивать от работы.

Будучи отцом молодой дочери, я вполне разделяю мнение, что право и ответственность каждого родителя — решать, каким образом его дети будут соприкасаться с сексом и откровенно изображающими секс материалами.

Однако это право ограничено самой действительностью: вероятность, что 14-15-летний школьник доживёт до этого возраста, не столкнувшись с «правдой жизни», крайне мала. Более того, ребёнок, достигший возраста полового созревания, не зная биологических и эмоциональных деталей собственной анатомии и того, зачем она именно такая, будет поставлен в неловкое положение и даже более.

Подростки думают о сексе. Беспрерывно. Многие из них занимаются сексом. Многие экспериментируют с сексом. Не думаю, чтобы изображение в художественной книге двух вымышленных молодых людей, которые влюблены и занимаются сексом сообщило большинству подростков какую-то новую информацию — иными словами, огромное большинство несовершеннолетних обычно уже знакомы с существованием сексуальных отношений до того, как им исполнится 17.

Ну, а раз уж читатель едва ли узнает нечто новое о сексе, читая книгу, то я не вижу, каким образом эта книга способна нарушить родительское право решать, когда и как их детям узнавать о существовании сексуальности.

6 ноября 2009 г.

Оригинал здесь