«история телепата, теряющего свой дар» — это я читала биографию силверберга, и дошла до раздела про творчество.

«так этому телепату и надо», — решила я, и принялась за роман. Как вы понимаете, мои симпатии не были на стороне Дэвида. Наверное, это из-за стереотипов, мол подобный «дар» — в большинстве случаев зло, так как подразумевает шпионаж.

Меня откровенно раздражал Дэвид — сколько можно ныть, сколько можно жалеть себя, да еще и это постоянное «ох я же не просил ничего такого зачем мне это надо эээй стойте не забирайте отдайте это же всецело мое как я буду смотреть людям в глаза»

так что я совершенно не знаю, в какую секунду я поняла, что обожаю этого героя, что он приводит меня в восторг, и вот, я уже кусаю губы, пальцы, злюсь, когда меня отвлекают от чтения — и мысленно умоляю силверберга чтобы он дал Дэвиду еще шанс. (потом, конечно, вспоминаю, что мысли не передаются)

так что да, читать непременно.

Когда говоришь о книге — в первую очередь нужно говорить об ощущениях. Ну или во вторую, кому как, но составлять тот эмоциональный портрет, что складывался при прочтении — обязательно.

Это не совсем сказка. Это одна из версий реальности, которая возникает, стоит только чуть склонить голову набок, и не брать во внимание что тебе не 6, когда чудеса не просто случались рядом — а творились 6-летними же тобой

Очень приятная, бесконечно нежная история, когда читаешь — в ушах стоит звон того самого стеклянного подснежника. И вообще все вокруг становится ярче, добрее, светлее.

Почему подходит и для взрослых — все дело в отношении автора к своим читателям. Он не пытается намеренно наивно убедить читателя в существовании этих волшебных существ. Он просто делает так, что читатель осознает — если и есть мир по-настоящему волшебный — то это наш мир.

И вот, ты дочитываешь книгу и становишься носителем. Носителем этого мира. Все герои — они не извне, а в тебе самом. Меняется взгляд на некоторые вещи. Более того — сами вещи меняются тоже. Очень трудно осознать, что все закончилось. Трудно, да и — нелепо.

Тут даже не знаешь, как поступать — кричать на каждом углу, что всем следует непременно прочесть эту книгу, дарить ее на дни рождения лучшим друзьям или молчать, молчать о ней, не делить впечатления ни с кем. Быть жадным. Упрямо не верить, что кто то переживает те же ощущения, что и ты по прочтении. Что кому то так же успели полюбиться Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Русалка...

Хочется обзавестись себе рюкзаком — как у Табаки — и сложить туда все эти впечатления, образы, которые монтировались в голове, хочется повесить над столом список всех жителей дома. Хочется создать для каждого карточки — и с одной стороны, например, описать внешность, а с другой — их цитаты, и потом перебирать их, держать в руках, ощущать сопричастность в этому волшебству. Хочется пойти в ближайший приют и сидеть в стороночке, наблюдать наблюдать наблюдать.

Это очень необычная книга. И сейчас каждая буква моего отзыва наполнена отчаяньем из-за того что она взяла и закончилась.

У нас была любовь, и она не могла погибнуть. Каждый день я даю ему шанс найти меня на улицах города. Каждую ночь мне приходится расплачиваться за свое безрасудство.

Он бесконечно очарователен, мой мальчик. Он — хранитель нашей любви

Такое на забывается. И не прощается, впрочем, тоже

Навсегда его, Норма

После прочтения хочется ходить сквозь стены, кидаться отвертками (да так, чтобы они зависали в воздухе) и материалезировать синие перышки.

Еще летать хочется. Даже не то, чтобы самому, а хотя бы на вертолете

А перечитывать не хочется.

Вот.

Мне вообще-то «Чайка...» больше понравилась

С ув. Джонатан Ливингстон. Чайка

Привет.

У меня вечно холодные руки, и я замерзаю даже в жару. «Недостаток энергии», — говорят доктора. И пожимают плечами — они ничем не могут мне помочь.

Где ты, Лана? Научи меня ритму. Научи зажигать Солнце и бороться с системой — заводом. Я буду хорошей ученицей, честно-честно.

Я даже купила барабан, только толку? Я не знаю, что делать. Мне даже не страшно — мне почти безразлично, а это еще хуже, правда?

Научи меня, Лана.

Навеки твоя, Ева

То, что для вас развлечение, буквы на страницах — для меня является жизнью, хоть и прошлой

Пусть я тут выставлен безответственным эгоистом, лентяем, и просто человеком, не понимающем своего счастья — вы такие же. Посмотрел бы я на вас, свались вам на голову эдакое чудо в футболке с надписью Краков, и с этий чертовой игрушкой.

Конечно, уж вы бы ее обогрели, накупили игрушек, затем уволились с работы и пошли вместе искать ее братика.

А потом бы обоих уговорили остаться жить у вас

Так, о чем это я? Ага, вспомнил — я скучаю. Ужасно скучаю.

Приходи, когда сможешь, я научился играть Счастье на моем стареньком пианино.

Твой Аспирин

Привет. Я Джонатан Ливингстон. Чайка.

И больше всего на свете я люблю Полет (да да, именно так, с большой буквы). Мне не нужна семья, друзья, либо кто то еще. У меня есть я, и нам просто отлично вместе

Нет, вы не подумайте, я не эгосит, я — Изганник. Я был изгнан из мира простых чаек, самой большой заботой которых было — добывать еду. Я был изгнан, чтобы попасть к Ним — тем, кого я могу назвать моей семьей.

Я учусь совершенству сам, и учу этому других.

Кстати, чуть не забыл сказать — я — это ты. Так что привет, Джонатан Ливингстон, чайка. Давай летать

Как правило, главные герои, а уж тем более героини многих популярных книг — стремятся к высшим, ну или хотя бы средним слоям общества и обучаются хорошим манерам

Как правило, они не дружат с бомжами, не рыгают, не пукают, не плюются, и более того — не возводят это чуть ли не к проявлению исскуства

Как правило, в таких книгах говорися и о границах личности и ее пространства

Эта книга — исключение из многих, очень многих правил

То, что вначале кажется недопустимым для произведения такого уровня и едва ли не вызывает отвращение — к концу воспринимается как вполне естественные явления

Но книга, понятно, не об этом

Она о росте личности, об очищении через загрязнение, но больше всего она о силе ВООБРАЖЕНИЯ

О том, какими невообразимо сильными бывают ощущения

Очень красивая, исполненная своеоброзного лиризма и нежности история

Читать и развивать фантазию.

Кто может судить о наших вкусах?

Почему другие решают, что нам читать\смореть\кушать?

В самом начале подчеркиваеся, что свобода выбора — это, прежде всего, иллюзия. На самом деле тысячи людей уже просчитали, проанализировали и составили статистику, по параметром которой вы будете выбирать те или иные вещи

Почитать стоит хотя бы ради чувсва бунтования, несогласия, которое возникает, когда закончен рассказ

После этого начинают жутко раздражать всякие фразы ттипа «Это книга, которую должен прочесть каждый», «Вы обязательно получите удовольсве от» и, конечно же, «Вам точно понравится»

А что, если наш выбор в том, чтобы отказаться от выбора? — главный герой отвечает и на этот вопрос

Несмотря ни на что, думаю... Вам понравится)

Сама идея этого рассказа настолько необычна, что начинаешь смотреть на некоторые вещи по другому

«Больше никогда» — вот девиз правительства в относительно недалеком будущем

Больше никогда не воевать

Больше никогда не вспоминать прошлое

Больше никогда не молиться

Что из этого получится? Какие они — люди, не знающие смысл понятий «нация», «история», «культура»?

Глубоко несчастны, или наоборот — довольны своей жизнью?

Дэвид Кубрик находит маааленькую лазейку, которая подарит людям новые ощущения от созрецание киноматографического исскуства

Вот только кино ли это?