Иван Ефремов «Таис Афинская»

В романе среди прочего высказана одна прекрасная мысль:

И моё время читать «Таис Афинскую» уже ушло. Она относится к тем произведениям, которые нужно открывать для себя в юности, в период становления личности. Не сомневаюсь, тогда она вызовет восторг! А сейчас преподносимые автором истины либо казались мне очевидными, либо уже отторгались.

Интересный роман и яркие образы не перевесили для меня недостатков. В первую очередь это перегруженность историческими деталями. Ефремов, очевидно, хотел глубже погрузить читателя в эпоху, но я в конце концов стала в них просто захлёбываться. Второй минус — чрезмерный надрыв и пафос в описаниях. И третий — сомнительность некоторых взглядов героев. Как правильно указала Tayafenix , «перенесение мыслей и идей автора, характерных для 50-х гг. СССР в Древний Мир, где некоторые из них смотрятся достаточно странно, особенно в устах Таис, например, мысль о неприемлемости рабства».

Я не люблю Ефремова. Честно. Не люблю его людей будущего... и его будущее — тоже не очень.

А вот «Таис Афинскую» — люблю. Недостатки у этой книги те же, что и у всех остальных: некоторое менторство, привычка вкладывать в уста героев идеологически выверенные монологи... Читаешь, читаешь — и вдруг персонаж меняет интонацию и начинает вещать. Как будто он медиум и в него вселился Дух Автора)) А вот достоинств «Таис Афинской», мне кажется, у других книг Ефремова нет. Здесь живые герои. Идеализированные? Еще как! Но не картонные. Предполагаю, что ефремовской прекрасной Эллады никогда не существовало, и причины сожжения Персеполиса были совсем иными, и сама Таис не была настолько умной, доброй, смелой, сильной, выдержанной, красивой... уфф, ничего не забыла? Но это ничего. Альтернативная история с ноткой утопии — чем не жанр? Главное ведь показано правдиво. А что главное? Да история жизни Таис: яркая, интересная, уникальная... но не счастливая ни разу. Все правильно. Не может быть иначе. Почему — не знаю, просто опыт подсказывает.

Читайте, девушки. Там про любовь — разную: про взвешенную и прагматичную, какая может быть с сильным, умным и катастрофически полигамным Птолемеем; про простодушную, какая возможна только с преданным и простодушным же Менедемом, который никогда не вознесет тебя так высоко, как Птолемей; про такую, какая и трогает сердце, и вызывает сожаление, но не нужна тебе, хоть убейся, как не нужна была Таис любовь Леонтиска; про несбывшуюся, которая прошла тенью, потому что разминулись люди во времени, как Таис с Клеофрадом. Ну и наконец, про то, перед чем меркнет все остальное и что получается вместо любви с такими, как Александр, который настолько одержим своей удачей, силой, правотой, настолько принадлежит своему пути, что не бывать с ним счастливой ни одной женщине.

Для меня «Таис Афинская» – самое трудночитаемое произведение Ефремова. Если сравнить его с близким по тематике «На краю Ойкумены», то там в целом выдержан хороший баланс между научностью с одной стороны и приключенческой составляющей с другой. А вот в случае с «Таис Афинской» все иначе. Текст перегружен деталями и подробностями, которые непонятны тому, кто не знаком в достаточной степени с историей Древней Греции; кроме того, он изобилует греческими словами, которые никогда не переводились на русский язык по той простой причине, что вещи и понятия, которые ими обозначались, исчезли много веков назад. Кое-какие разъяснения даются в авторском предисловии, кое-какие – в скобках прямо в тексте, но о полном словаре или хотя бы о подстрочных примечаниях (опять-таки в отличие от «На краю Ойкумены») речи не идет. Кстати, само предисловие акцентирует внимание именно на документальном, а не на беллетристическом значении романа: на целых восьми страницах Ефремов подробно пишет, в чем его творение соответствует, а в чем не соответствует исторической правде, на каком материале оно создано, с какой целью и так далее, вплоть до вопросов транскрибирования.

Само собой, автором была предугадана реакция такого неподготовленного читателя, как я: в том же предисловии он отмечает, что если читатель любознателен, то сумеет преодолеть встающие перед ним трудности. Но, видимо, мне все-таки интереса к античности не хватает – тяжеловесность стиля привела к тому, что я не столько читал «Таис Афинскую», сколько «продирался» сквозь текст. Слишком уж много усилий уходило на борьбу с греческими историзмами и попытками понять, что скрывается за намеками на ту или иную сторону античной жизни. Так что следить за собственно сюжетом становилось все труднее и труднее, и для меня он распадается на последовательность статичных картин: Таис в Греции, Таис в Египте, Таис по пути на восток с армией Александра Македонского, Таис поджигает Персеполис и так далее. Каждая такая картина написана ярчайшими красками – например, от сцены уничтожения Персеполиса, своего рода кульминации романа, буквально мурашки по коже. Но вот в единое целое, в общий ряд эти картины не выстраиваются, какими бы яркими они ни были, – это целое в моем восприятии вообще не образуется. Все-таки «Таис Афинская» – слишком уж специфическая вещь, превосходящая в этом смысле даже «Лезвие бритвы».

Собственно содержания и заложенных в него философских и мировоззренческих посылов касаться не буду – об этом хорошо написали авторы некоторых предыдущих отзывов. Не могу не сказать только, что мне понравился открытый финал романа, благодаря которому каждый волен представлять себе дальнейшую судьбу Таис по-своему. По-моему, только так и можно его было завершить – любой другой вариант своей определенностью лишь испортил бы дело.

Ефремова нельзя назвать писателем без недостатков, если говорить именно о литературной форме.

Его акцентирование греческих слов в первых главах (пусть он и пытается объяснить причины такого решения) звучит откровенно избыточно и безвкусно.

Его эпизод встречи Таис с Аристотелем просто кошмарен. Понятны антипатии Ефремова, Аристотель для него был, видимо, апологетом эгоистичного элитаризма, что шло вразрез с его прокоммунистическими взглядами, но в своей антипатии он позволил себе опуститься до изображения философа и его учеников чуть ли не какой-то шайкой бандитов. Выглядит это обескураживающе.

Но это очень хорошая книга.

Прежде всего, она будет любопытна тем, кто неравнодушен к теме метафизики пола. Ефремов свои взгляды на этот вопрос почерпнул, если не ошибаюсь, откуда-то из теософских источников, и в образе Таис изобразил почти что идеальную женщину — свободную, страстную, мудрую, верную и справедливую, сумевшую раскрыть позитивные стороны своей женской природы. Да, автор любит в своих книгах изображать идеальные личности, что, строго говоря, не совсем реалистично. Но это пламенная советская литература, это Ефремов, примите такой подход или пройдите мимо.

Во-вторых, эта книга дышит пугающей красотой дохристианского мира, где человек не был заперт в единственно данные моральные системы с их ранжированием реальности на добро и зло. Во что верить, каким служить богам и по какой идти дороге — подобная свобода порождала как великие ужасы, так и великую опьяняющую красоту бытия. И здесь Ефремов удивителен и, на мой взгляд, в сущности перестает быть советским писателем.

Как итог, книга противоречивая, не лишенная недостатков и спорных сторон, но определенно стоящая прочтения.

Прочла роман дважды — в школе и после университета. Первый раз — это была сказка овеянная впечатлением от мифов и легенд древней Греции. Хотя уже тогда роман дал мне важную мысль — бывает так, что на великие свершения мужчину вдохновляет и подталкивает женщина. А значит — надо статья такой Женщиной, чтобы одним своим присутствием воодушевлять мужчину и стимулировать его развитие личности.

Второй раз, вооруженная большим объемом знаний, увидела в книге глубокую философию и попытку раскрыть «ключи» к жизненным загадкам.

Увы, ключей он не дал — на них есть указания в других книгах.

Здесь много критики Ефремова, и кто-то увидел смысл исключительно «в преклонении перед женщиной и в подчинении женскому началу.» Что ж, каждый судит в меру собственного опыта. Однако в книгах его есть попытка привить людям культуру любования красотой и умения эту красоту воспеть и оценить, служение женщине в «Таис Афинской» происходят в момент близости с ней, причем она платить ту же цену.

Посему книгу будет полезна и интересна и мужчинам и женщинам, вдохновив их на поступки и поведение, способное сделать лучше «вторую половинку».

Язык автора красочный, эпитеты в описаниях помогают представить сюжет ярко и детально, поэтому удовольствие от прочтения будет вам обеспечено.

Она предстанет перед нами, выйдя, как богиня, из пены и шума моря, меднотелая, будто Цирцея или одна из легендарных дочерей Миноса с солнечной кровью. «Четвертая Харита» Афин, олицетворяющая юность, изящество и красоту — гетера Таис, в самое сердце поразившая Героев. И каких — Птоломея, Гефестиона и его Александра!

Надо было обладать особым писательским чутьем, чтобы, рассказывая о времени Великого Александра, сделать героем романа не полководца или воина, а женщину — не жрицу или царицу — гетеру. Да еще ту, против которой ополчились историки, начиная с Плутарха, возлагая на нее ответственность за сожжение «жемчужины Востока» — Персеполиса.

Сколько писателей, историков, поэтов, художников за прошедшие века повторяли эту легенду о танце Таис в захваченном дворце Ксеркса, наградой за который стало уничтожение древней столицы Персии вместе с ее чудесами и знаменитой библиотекой. Не ожидали мужи, обвиняя Таис, что заставляют невольно задуматься: может быть, было в этой женщине нечто такое, что стоило этого заженного по ее слову гигантского костра?

Какая женщина достойна того, чтобы Великие герои выполняли любую ее прихоть? Наверное, та, которую одарили боги «вещим сердцем, кому с детства открыты чувства и сущность людей, тонкие ощущения и знание истинной красоты, гораздо более глубокое, чем у большинства людей». Кому доступны и чувственная сторона жизни, и рассуждения философов, и тайны религий. Женщина, для танца Жизни которой нужна вся Ойкумена — белые стены Афин, лазурные воды Эгейского моря, жаркие пески Египта, страстные ночи Вавилона, царские покои Мемфиса — настоящее воплощение древней Богини, соединяющая силу чувственной красоты с духовным взлетом.

И жаль, что мечта Таис построить новый, справедливый мир в городе Уранополисе, где будет царить разум, знания и искусство, где не будет нужды в войне и можно спокойно растить детей, где не надо ежедневно подлаживаться под «мужские» правила жизни и поведения, так и не осуществится. Кто же из женщин не хотел бы такого мира, но век за веком эти мечты разлетаются осколками под ударами войн, лжи, фальши, алчности и предвзятости.

А может, был где-то другой Уранополис или все еще есть, но под другим названием, или далекая наследница Таис прямо сейчас предпринимает новую попытку воплотить эту мечту. История Таис не закончена и каждый может придумать свой конец.

Человеческая история – штука сложная. Порой очень сложно сказать, кто хороший, кто плохой, да и были ли там вообще хорошие. Поэтому я страсть как не люблю когда скажем один древний народ открыто превозносится над другими, а у людей того времени намеренно выпячиваются лишь позитивные или негативные черты. А тут у нас как раз такой случай.

С одной стороны у нас великолепные эллины, вся из себя благородная и образованная гетера, отчего-то впавший в инфантилизм Александр Македонский (он не хотел никого завоевывать, на самом деле он погулять вышел). Впрочем, и на солнце есть пятна, в данном случае внезапно туповатый и хамоватый Аристотель. С другой – глупые египтяне, что поклоняются крокодилам и скармливают им красивых девушек, да погрязшие в роскоши ленивые персы, чьи города очистят только массовые пожары. В общем, можно однозначно понять, на чьей стороне симпатии автора. Я же мыслю не столь категорично, поэтому предлагаю рассматривать эту книгу скорее как альтернативную историю, нежели серьезный исторический роман.

Книга с претензией на интеллектуальность, но автор играет в одни ворота, он одержимый, честное слово. Роман распадается на две линии, одна из которых историческая справка, вторая — похождения женщины (читай: богини; это слово повторяется неимоверно часто) по разным храмам и городам в поисках тайных знаний и Истины. Какие знания она получила? В чем высшая мудрость? По Ефремову – в преклонении перед женщиной и в подчинении женскому началу. Не просто в почитании и уважении, а именно в подчинении. Это непреложная истина для всех без исключения. Исключения надо искоренять, этакое Прокрустово ложе. Для тех, кто хочет возразить припасены клише темных варваров, завистливых домохозяек и мужланов. Видимо автору не нравилось осознавать, что мужское начало столь же глубокое. Психоанализом заниматься не буду, но, по-видимому, предел мечтаний таких мужчин быть зеркалом для несравненной женщины. Мужчинам должно чувствовать себя ущербными рядом с Великой Женщиной, женщинам принимать рабскую любовь и воспитывать ее в сыновьях, не допуская и тени иных мыслей.

Эпизоды выстроены так, что мужчины выглядят ничтожными, зато описание героини и ее наложниц — это бесконечная череда навязчивых эпитетов, которые призваны убедить всех в идеальности этих женщин. Уже в начале повествования формируется элита из почитателей исключительно женской красоты, все несогласные разбиваются вдребезги. Есть философские вкрапления, все играющие роль доказательства правоты автора в его фанатичном воспевании. Все притянуто за уши и раздуто, сюжетно слабо, но зато щедро приправлено историей похода македонца, чтобы как-то уравновесить «женскость» романа, также введены художники и просветители умов — орфики, которые балаболят о прописных истинах, не забывая преломлять их в соответствии с общей концепцией, благо об их истинном учении известно не много.

Философия прозрачна, присутствует символизм, тень матриархата и призрак коммунизма. Отсылки к древним религиям очень избирательны. Ефремов верит в великую Атлантиду в прошлом и коммунизм в будущем, в то, что человечество оступилось именно в освещенный период истории, а там за горизонтом…. Ах! Прекрасное прошлое, обряды жриц, занятие любовью под зельем Реи-Кибелы, жизнь в Городе Неба — все это автор не может описать и съезжает с темы, надеясь, что у читателя сработает фантазия. Но! Нельзя этот прием назвать эффектом незавершенного действия, потому как имеются только общие избитые фразы. Глубина служения жриц хтонической богине передается через запугивания жестокостью, в коей они хотят приблизиться к своему идолу. Галлюцинации героини описывают только ее эмоции и присутствие «чего-то сам не знаю чего, но истинно Великого».

Все в авторской философии так однозначно, так гладко….

В то же время природа не так пресна. Хищничество и сострадание переплетаются в человеке с тонкостью, не доступной в полном объеме людям, смотрящим на систему изнутри. Но писатель плавно подводит нас к мысли, что величайшее благо для человечества – это совершенные человеческие существа, уничтожающие безнравственных людей. Совершенство должно признать само себя совершенным (то есть красивым и нравственным) и выпалывать сорняки с грядки человечества. Получится такая прекрасная, ровненькая и культурная грядочка. Прелесть! А что если совершенство вдруг окажется неполноценным? Ну, значит, ошибочка вышла, подождем следующих претендентов и будем искать предел совершенства по локоть в крови…. В общем-то, так уже давно происходит, просто Ефремов видно уповает на боевой отряд подруг. Как будет происходить подобное очищение от как бы умерших духовно автор представить на суд читателя не решается. На самом деле ясно как. А духовность человека будет определять по его поступкам всевидящее око совершенства. Общество предается созерцанию красот и приобретает знания, а ослепительные карательницы делают грязную работу, разделение труда, так сказать. Лично у меня становится мерзко на душе от равнения людей не столько в правах, сколько по единому образцу, от бесконечного, безвыходного однообразия и нужды в массовых убийствах.

Что касается самой главной героини — с чего начала, тем и заканчивает (есть люди, которые всю жизнь ищут подтверждения только собственных воззрений/комплексов), она принимает восхищение собой и своими подругами как должное, даже как обязательное условие просвещенности. Гетера танцует, поет, ездит на лошадях, слушает лекции (как ни странно мужчин), целуется со змеем, купается, валяется на плитах, позирует, любуется своим образом и себе подобными, а в свободное от томления и созерцания время поджигает крупные города (если не находит там женских изображений). Любое ее действие автор превозносит и оправдывает истерический порыв кармой. По ходу дела она совершает еще один подвиг: после купания голышом с сыном-подростком, она укореняет в нем веру в свое полубожественное происхождение, конечно же, только ради его будущих свершений. Вдруг выясняется, что она давно мечтает о таком городе как Уранополис, который создает (надо же!) опять мужчина, причем не по ее инициативе. И вот героиня бросает в очередной раз ребенка (это уже дочь), забрав с собой все состояние, берет подругу дней суровых и опять меняет место жительства.

Для меня самыми «главными», самыми поразительными произведениями из всего творческого наследия И.А. Ефремова являются его романы о будущем. Но я, пожалуй, соглашусь с мнением А.Ф. Бритикова, что роман «Таис Афинская» — лучшее, в литературном отношении, произведение Ефремова. Кажется, что весь накопленный писательский опыт Ефремова воплотился в его последнем крупном произведении. Взвешенность, особая гармоничность и «зрелость» текста чувствуются с первых строк. Повествование, подобно эпосу, развертывается неторопливо и мощно.

Обращение писателя к историческому жанру после романов о далеком будущем кажется закономерным. Ефремов, как, наверное, никто другой ясно представлял медленный и мучительный процесс исторического развития как цивилизации в целом, так и отдельного человека внутри этой цивилизации, внутри непрерывной цепи поколений. Истоки коммунистического будущего, представлявшегося Ефремову, начинали формироваться со времен образования древнейших сообществ не столько в социальном плане, сколько в психологическом. Таис — далеко еще не Фай Родис, но она, несомненно, обладает многими из важнейших качеств человека эпохи Великого Кольца и Эры Встретившихся Рук — великодушием, независимостью суждений, цельностью натуры. Вероятно, Таис — собирательный образ многих прежних героинь Ефремова. (Можно даже уловить аналогию между Таис и посвященным философом-орфиком с одной стороны, и Фай Родис и её учителем Кин Рухом, специалистом по истории ЭРМ, с другой.) Е. Брандис и В. Дмитревский назвали образы героев «Великой Дуги» «явно модернизированными». С этим, пожалуй, можно согласиться. Герои «Таис Афинской», на мой взгляд, более соответствуют своей эпохе. Но в любом случае, художественная фантастика Ефремова не вступает, на мой (правда, дилетантский) взгляд, в противоречие с общей исторической и научной достоверностью. Предисловие к роману вполне может быть расценено как информативная научно-популярная статья. (Мне не встречались развернутые комментарии «Таис» специалистов по древнему миру.)

Как раз человеческие качества и привлекают всегда в героях Ефремова. Стоит отметить, что Таис показана не только в роли свободной независимой подруги мужчины, но и в роли матери, чего практически нет в других произведениях Ефремова. В этом мотиве через мысли героев озвучены и некоторые педагогические идеи автора, которые можно назвать «спартанскими».

Позднеантичный период интересен тем, как об этом писал сам автор, что жизнь общества была сосредоточена в большей степени вокруг искусства, нежели вокруг философии и политики. Искусству, говоря шире, культуре, прежде всего, посвящен этот «исторический» роман, а, точнее, его роли в «формировании внутреннего мира человека в гармоническом соответствии с его собственными потребностями и потребностями общества» (слова самого Ефремова из его статьи «Наклонный горизонт»). Слово «исторический» я пишу в кавычках потому, что роман не вполне укладывается в привычные рамки жанра, как и многие книги талантливых авторов. Действительно, обычно хорошие исторические романы (к примеру, «Фараон» Б. Пруса) базируются на политических событиях. Но в «Таис», как мне кажется, реальные и значимые события истории не определяют как таковой сюжет. Это, в первую очередь, литература, а не историческая хроника. И поэтому более важной представляется внутренняя жизнь, развитие героев, многие из которых являются личностями историческими, знаменитыми. Роли искусства в мире посвящена и «Великая Дуга», но в «Таис» Ефремов вышел на новый виток (любимой им) спирали. Множество исторических и этнографических сведений вплетено в ткань повествования, создавая своеобразную «насыщенную знанием и смыслом» атмосферу. Причем, вплетено искусно, гармонично — здесь нет уже явно лекционных вставок как в «Туманности Андромеды» и «Лезвии бритвы». Конечно, все эти рассуждения о красоте у Ефремова носят не отвлеченный, а очень конкретный образный характер — прекрасные и умные женщины, благородные (и не очень) мужчины-воины, мудрецы-философы и их учения, художники и скульпторы, жрицы и их ритуалы… То же касается архитектуры и предметов быта. Описания женщин возвышенно эротичны и, часто, поэтичны, оставаясь, однако, в рамках реалистичности, что придает им особую выразительность. А описания картин природы навевают воспоминания о той же «Великой Дуге». Сила ефремовской прозы как раз в том, что он мог соединять яркую образность персонажей и событий с выводами (доступными, наверное, всем) общефилософского плана. В этом, кстати говоря, видна и вообще сила научного метода. В «Таис», правда, эти «выводы» звучат приглушенно, не преподносятся в виде готовых формулировок. Читатель, если сможет и захочет, придет к ним самостоятельно. В этом романе Ефремов немного иначе, на мой взгляд, еще более глубоко трактует тезис о целесообразности красоты, впервые в мировой литературе, так ясно выдвинутый им в «Лезвии Бритвы». Красота есть критерий целесообразности не только в отношении строения биологических организмов, но и в отношении человеческой деятельности, психики, которые, в конечном итоге, определяют целесообразность построения общества в целом, преобразуют мир. А значит красота — ОБЪЕКТИВНЫЙ ориентир, маяк в жизни человека. Здесь, как мне кажется, уместно привести цитату из письма Ефремова В.И. Дмитревскому: «...взгляд в прошлое должен находить отзвук в настоящем, иначе историческую вещь будет скучно читать, как то и случилось с романами Мордовцева, Лажечникова, Загоскина. Иными словами, исследуя историю, надо искать в ней то, что интересует нас сегодня, и находя его, ликовать перед силой человеческого разума и чувств. Тупое перечисление событий, костюмов и обычаев, хотя и имеет известный интерес, мало для жадной души пытливого человека».

Один из ключевых моментов романа — сожжение Персеполиса — всегда вызывал противоречивые оценки. Не вандализм ли это? С точки зрения наблюдателей из отдаленной исторической перспективы (нас) — возможно. Но с точки зрения живых участников исторического процесса — скорее, закономерное явление. (Что-то здесь есть от нашего «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…») Свое мнение по этому поводу Ефремов во многом, видимо, высказал словами Таис в этой кульминационной сцене. Во всяком случае, здесь автор снова, как и всегда, показывает двойственность любого поступка и суждения. По сути, это означает, что не может быть раз навсегда дан (кем-то) единственный и правильный ответ на все вопросы. Человек снова и снова должен делать осознанный выбор.

Многие «недоброжелатели» Ефремова (как правило, из писательской же среды) утверждают, что, мол, писатель он был не только не великий, но даже не крупный. На мой взгляд, такие эпитеты как «великий» и «крупный» действительно не очень подходят Ефремову-писателю, как подошли бы, например, Достоевскому и Шолохову. Возможно, дело здесь в том, что художественное творчество Ефремова неотделимо от его мировоззрения, которое многие, мягко говоря, не разделяют. А отдельные недочеты, недостатки, промахи в чисто литературном аспекте, вероятно, имеются. (А имеются ли те, кто таких недостатков не имеет?) Однако, вынося вердикты, следует помнить об оригинальности тем и вопросов, выбранных Ефремовым для исследования средствами литературы, во многом он — первопроходец. На правах достаточно искушенного читателя могу все же утверждать, что роман «Таис Афинская» — это хорошая литература по любым непредвзятым меркам и стандартам. А обилие в этом романе философских диалогов и размышлений, эмоциональных описаний красоты, во всех ее проявлениях — достаточно изысканная пища для любого «читателя-интеллектуала» или «гурмана».

И еще в этой книге присутствует некоторая печаль, может быть, та самая, что приходит с приумножением, знаний, иначе — мудрости. Становится грустно потому, что очередной раз отчетливо понимаешь, что жизнь человека, даже такая насыщенная, яркая как у Таис и её друзей и подруг имеет неизбежный конец. И это кажется несправедливым человеческому духу и сознанию. В романе не мало и просто суровых сцен. Иногда они озадачивают, как, например, сцена ритуального самоубийства скульптора Клеофрада, достигшего шестидесятилетия. Есть и страницы, полные романтического очарования.

Я думаю, что сейчас, в обществе, названном Э. Фроммом «патриархальным», эту книгу нелегко воспринимать обывательскому «клиповому» сознанию из-за того повышенного внимания, которое уделил автор роли женщины в жизни социума, прежде всего, эллинского.

В заключение хочется снова привести слова Ефремова из статьи «Наклонный горизонт»: «Успехи искусства не могут нарастать столь быстро, так как путь искусства глубоко индивидуален и не развивается непосредственным суммированием открытий. В то же время эта слабость искусства диалектически оборачивается сильной стороной, так как высшие достижения искусства остаются и проходят сквозь всю историю человечества, доставляя радость множеству поколений..».

Потому, видимо, и история жизни Таис не может оставить читателя равнодушным.

Начну с ложки дегтя: уж не знаю, заметил ли кто, что на протяжении 15 лет действия романа «жрица любви» Таис Афинская... постоянно сидит без мужика, извините. За все это время у нее — две с половиной «любви» (за половину посчитаем ночь, проведенную с Александром). Но это уж особенность психологии автора, весьма разбиравшегося (в жизни) в этой теме: разговор Ефремова с латышско-немецко-русским фантастом Анатолем Иммерманисом я не рискну записывать. Все сводится к знаменитой (цитирую по памяти) фразе из «Часа быка»: «Она была чиста в открытой наготе своего скафандра». Правда, не уверен, что в тексте фраза уцелела — я ее со слуха выучил.

Но это из вредности, потому как не забывается. Так же не забывается и то, что прекрасный писатель Ефремов заслонил в нашем восприятии куда более крупного ученого-палеонтолога, которым он был. Но это можно и в другом месте рассказать.

Между тем роман «Таис Афинская» куда более фантастический, чем кажется. Он повторяет и продолжает линию «На краю Ойкумены», где древний мир времен «сразу после Эхнатона» пронизан связями с ХХ веком, и даже предметы переходят через десятки столетий в ХХ век (южноафриканский камень из кимберлитовой трубки). Здесь — иное: под видом эпохи Александра Великого Ефремов очень ясно описывает уже просто наш мир. Ибо никакая цензура не позволила бы ему описывать Древний Мир натурально и реалистически — в духе фресок Помпеи и Диогена Лаэрция. На десятки тем наложено табу, но... с каким же блеском провел свой спектакль Ефремов среди того, что все-таки было разрешено. Он не шел на прямой «взлом цензуры», как Обручев, — он танцевал вместе с Таис между лезвий и факелов, и рождалось искусство, рождалось в условиях и стране, которой совершенно никакое искусство не было нужно.

Временами автор явно пародирует цензурные законы: нельзя писать о женщине как о живом, источающем феромоны существе — ну так нате: вот вам «обратная Галатея»: позирующую скульптору Таис заставляют застыть как статую. Один из героев без видимых причин решает покончить с собой, все одобряют его, он совершает, что хотел, они как должно его погребают и... возвращаются к прерванной беседе (похоже, тут бессознательно пародировался Куприн, да и «Гора» Лескова). Словом, роман был написан так, чтобы цензура не смогла при... драться. Наверняка что-то все равно изувечили, но это уже за пределами моей информированности.

Если «На Краю Ойкумены» было «странствием на юг», «Туманность Андромеды» — «странствием вверх», то «Таис Афинская» вполне исторически стала «странствием на восток» и доказала большое мастерство Ефремова-монументалиста, — кстати, так же построены четыре основных странствия в книге Флавия Филострата «Жизнь Аполлония Тианского», только и разницы, что у Флавия «на запад», а у Ефремова — «в космос». Удивительная книга, в которой из времен Александра вроде бы и не тянутся ниточки в ХХ век, да только незачем: действие и так идет на сцене ХХ века. Меняются только костюмы. А прогресса в искусстве нет, есть лишь цензурные запреты, меняющиеся из века в век. И эта книга — не доказательство того, что прогресса в искусстве нет (и без того — аксиома), это образец втиснутого в жесточайшие рамки искусства «советской эпохи». Не знаю, как она будет читаться через сто лет. Но сейчас она все еще жива, все еще дышит знойным воздухом пустынь, столь хорошо знакомым палеонтологу Ефремову.

Как и многое другое, «Таис Афинская», пожалуй, обязательна для тех, кто пишет, даже в большей степени, чем для тех, кто только читает.

Эта книга оказалась для меня едва ли не самым сложным для восприятия художественным текстом. Сразу хочется предостеречь тех, кто еще за роман не брался и широтой познаний блеснуть не может. Уверения автора, содержащиеся в предисловии, что книга, мол, только по началу трудна из-за обилия незнакомых деталей, — наивное заявление, а куцая справка (опять же авторская) для читателя и пояснения в тексте положения не спасают. Для полноценного понимания и интерпретации книги, на мой взгляд, необходима отдельная подготовка. «Таис» потребует знания не только истории греко-персидских войн и похода Александра Великого, но и знания истории всего древнего Средиземноморья (не путать со Средиземьем и Земноморьем! — эти знания не пригодятся :smile:). Обязательно следует уделить внимание общественному устройству и образу жизни хотя бы греческих полисов, сделав упор на традиции и обряды. Общие представления о зарождении и развитии религиозных культов, мифах и космогонии древности, философских учениях, организации армий, государственных законах, экономике и иерархии, символике, торговых связях будут совсем не лишними. Обязательно надо разбираться в физической и политической географии IV века до нашей эры. Наконец, неплохо иметь под рукой энциклопедический словарь, чтобы не ломать голову над очередным названием какого-нибудь анахронизма. Можно, конечно, и плюнуть на все это дело, но тогда свободно ориентироваться в происходящих событиях и делать какие-либо выводы о прочитанном сможет, вероятно, лишь профессиональный историк или подлинный эрудит. Мне, например, пришлось практически перечитывать книгу заново, обложившись справочниками.

Однако, хватит предупреждать. Перед непосредственно впечатлениями, хотелось бы сделать несколько замечаний о подходе автора к написанию книги. Прежде всего, меня озадачила пометка «исторический роман». Ефремов сделал столько умозрительных дополнений к истории (даже не в смысле достоверности событий или фактов, а, просто, фантазируя жизнь главной героини), что роман, пожалуй, можно назвать «псевдоисторическим». Действительных исторических (известных по письменным источникам) событий в романе слишком немного, значительная часть — мысленная реконструкция.

«Таис Афинская» оказалась довольно необычной книгой – философским произведением с углублением в истоки культуры человечества, причем краеугольным камнем стала… эротика. Зачин любопытнейший (тем более для советского времени), если бы не двойственность подачи событий и самой идеи. С исторической точки зрения возникают сложности, когда реальные или выдуманные личности начинают тезисно излагать основы современной космогонии или делать точные прогнозы будущего. Не смотрится это, на мой взгляд. Такая подача (устами персонажей) рассуждений автора не всегда согласуется с обстановкой и атмосферой романа. С другой стороны, увязка хода событий в философскую канву в книге опять же с недостатком – автора здорово ограничивает действие, за которым надо поспевать, и явно не хватает объема произведения. Отсюда, как мне показалось, недораскрытость отдельных вопросов и невнимание к достоверности обобщений.

Например, критика института рабства выглядит чужеродной, ведь рабы в то время являлись основой могущества практически любого государства, а этика, законодательство и религиозные нормы находились в соответствии с таким положением. Всерьез с идеологических позиций рабство могли осуждать разве что редкие «утописты» античности. Или взять, к примеру, авторское представление о «слабости» в военном и культурном отношении народов, в религии которых присутствует табу на эротику, женщина ограничена в правах и не почитается как символ красоты. Почему-то с ходу вспоминаются достаточно патриархальные по нраву и религии викинги, арабы, монголы, гунны, чьим завоеваниям мог бы позавидовать сам Александр, а культурные достижения весьма ощутимы. Словом, мне показалось, что Ефремов не слишком удачно и ровно расставил акценты на причины отдельных исторических процессов и сделал недостаточно точные заключения о роли некоторых явлений в древнем и современном обществе. Кроме того, постоянное чередование (несмотря на замечательное исполнение) философской аналитики, исторических фактов, нравоучений с художественным действием не всегда проходило гладко. Например, автор по какой-то причине «забыл» завершить историю покорения Персии, оборвав её на Персепольком пожаре, переключился далее на личную жизнь Таис и войну со скифами. Гибель Дария осталась за рамками повествования, хотя это был немаловажный эпизод в создании империи Александра Македонского.

И, наконец, можно заметить уж очень поверхностное местами изображение жизни человеческого общества. Стоило ли делать главным персонажем именно эту женщину? Если стоило, то почему вместо сравнения социального статуса, культурного уровня и образа жизни свободной гетеры с аспектами жизни женщин других классов общества, автор сразу погнал Таис по пирушкам, полям битв, мистериям, дворцам правителей? В тексте можно встретить, главным образом, только упоминание о наличии разницы в социальном статусе между жрицей любви и гражданкой Афин. Конкретных фактов нет, а истории рабынь Таис ничего нового не добавляют. Мне кажется, что если бы автор по мере повествования, для контраста сравнил Таис с женщинами Эллады, Египта, Аравии и Двуречья, то роман получился бы менее сухим. Кроме того, это позволило бы избежать восприятия непростого образа служительницы Афродиты через призму современных представлений об «элитной» куртизанке. Да и не так-то уж гетеры были свободны, как пытается представить автор: в летописях встречаются упоминания о покупке услуг гетер одним лицом для другого, о дарении «нанятых» гетер и т.п. Другому ключевому персонажу — Александру Македонскому — уделено достаточно мало внимания, не рассмотрен период восхождения молодого царя к власти над Элладой, нет анализа македонской экспансии в Грецию и экспансии искусственного Панэллинистического союза на Восток. Александр представлен в первую очередь как талантливый полководец и практичный романтик, но о дипломатическом гении и почти дьявольском политическом коварстве этого человека автор умолчал. Нет замечаний и о роли Филиппа во всей истории Македонских завоеваний. Таким образом, личность Александра, как и общая подача событий с ним связанных, получилась несколько однобокой. Птолемея постигла иная судьба — автор его «потерял» и персонаж, так основательно раскрученный в первой части романа, практически исчез в дальнейшем из поля зрения читателя.

Теперь непосредственно ощущения от персонажей и событий.

Ефремов без сомнения прав, пытаясь ретроспективно продемонстрировать нам косность современных сложившихся традиций, касающихся культуры тела. Физическое совершенство и красота не должны затмеваться нелепыми табу, появившихся из-за каприза истории. Возможно требуется пересмотр эстетических и моральных аспектов отношения между членами общества. Однако для этого понадобится перестройка социального сознания, привыкшего в массе воспринимать наготу грубо и однозначно. Автор, по ходу повествования, постепенно формирует у читателя новое представление о эротике, как искусстве, одновременно (правда, на мой взгляд, неуверенно и невнятно) предостерегая от уклонения в порнографию. Эротика (способность ощущать гармонию тела, и, прежде всего, в любви) должна служить созидающим и возвышающим началом в человеке. В то время как стремление к порнографии (откровенной и однозначной демонстрации половых отношений) раскрывает в человеке примитивные черты, низводя красоту до роли посредницы в сексе. Роман Ефремова указывает путь к некой «золотой середине», возвышению культурного сознания, способного противостоять ханжеству и прямой грубости, почти безраздельно властвующих в нашем обществе.

Тем не менее, некоторые способы и методы подобного указания опять же не показались мне достойными подражания. Сознание античного человека, каким его передаёт автор в романе, нравственно лишь в зачаточной степени, и поэтому, в первую очередь, органичнее воспринимает эротику и поддаётся порывам тех или иных поступков. Идеализированные люди древности, как видно из текста, почти не знают глубокой духовной любви, верности в интимных отношениях и в жизненных ситуациях, терпимости между личностями и народами, сострадания (не жалости, а именно сострадания) и прощения. Эти духовные свойства станут культурным достоянием позже и возникнут в лоне тех цивилизаций, которые автор обозначил «замкнутыми в кольцо», противопоставив их «открытым», спирально развивающимся культурам. Современный человек во многом сформирован нравственными достижениями и промахами «кольцевых» культур, как ни странно. Критиковать его легко, а найти способ преображения (не возвращения к античным нормам, но способ обогащения и переосмысления) социального сознания куда сложнее.

Что касается самой Таис, то её жизнь, несмотря на женственность, ум и готовность служить прекрасному, не показалась мне верной. Гетера не сделала для родного полиса и народа практически ничего значимого. Искренне полюбить Птолемея (как впрочем и любого другого своего поклонника) Таис не смогла, стать хорошей матерью у неё не получилось (детей воспитали другие люди). Таис ни дня не работала физически (не опошлять! :smile:) для своего материального благополучия, получая деньги в дар. Не смогла она проявить себя и как царствующая особа – в жизни подданных не наступило каких-либо перемен (не считать же за достижение организацию спасательных команд на Ниле, отбивающих у крокодилов глупый скот и не менее глупых пастушков). Красота, искусство и знания этой женщины, выразившиеся в её влиянии, требовались (если, конечно, опять не опошлять :smile:) и были доступны только верхушке знати – для рядового обитателя Ойкумены её всё равно что не существовало. Географические данные, сбором которых царица занималась со скуки, остались невостребованными. Сожжение столичного города персов также, несмотря на классическую трактовку событий (а почему бы вместо возвышенной мести не предположить дикий каприз фаворитки завоевателя? – остальные участники пожога были сильно пьяны), вряд ли можно считать заслугой. Персеполис прежде всего был архитектурным памятником, принадлежащим всему человечеству. Какое бы он символическое значение не имел, для кого бы не строился, город всё равно мог бы послужить для будущих поколений уроком и предостережением. Странно, что Таис, при всей её просвещенности, этого не осознавала. Вдвойне странно после трогательного посещения руин на Крите. Служение Таис людям в качестве жительницы утопического идеального полиса (куда гетера удалилась на старости лет), вообще не имеет описания и, как мне кажется, любого смысла. Так что же осталось от прекрасной и умной афинянки, кроме нескольких недолговечных статуй и воспоминаний летописцев? Сомнительный символ женской свободы?

Всё, пора заканчивать – отзыв уже превращается в сочинение графомана. Роман понравился в первую очередь интересной реконструкцией истории, подробным перечислением деталей и фактов, во многом достоверными и живыми персонажами. Общее направление авторского замысла и многие-многие размышлизмы-нравоучения особого одобрения не получили.

Иван Ефремов подобно Янусу явил читателю даже не два своих лика, а несколько больше.

С дотошностью учёного-историка он скрупулёзно восстановил с привязкой по датам жизнь главной героини романа Таис Афинской, а также всех связанных с ней и потому упоминаемых в романе персонажей. С точно такой же дотошностью и точностью он восстановил для себя как для писателя все внешние и внутренние обстоятельства — архитектурные особенности, внешний вид людей того времени, основные обычаи и верования, саму философию и психологию, главенствовавшую в тот исторический период — и, конечно же, антураж внешнего мира. Автор сам в авторском предисловии предупреждает читателя в своём научном историзме и сам же называет пару исключений, точнее допущений, которые он сделал в этом романе.

Ефремов вовсю раскрывает здесь себя как талантливого литератора, мастера русского литературного слова.

Описания городов и лесов, рек и морей — всего внешнего мира ярки и точны в многочисленных деталях.

Диалоги и монологи героев и персонажей романа (а давайте вспомним, что помимо упомянутой Таис и её друзей и знакомых в романе есть ещё и такая незаурядная личность, как Александр Македонский, а также его полководцы и соратники, есть тут также и другие вполне известные исторические персоны) с одной стороны, наполнены многочисленными греческими словами и выражениями (смысл которых порой понимаешь не сразу, а спустя некоторое время и после нескольких повторений) — что позволяет автору более плотно создавать атмосферу IV века до н.э.; а с другой — максимально приближены по разговорной манере к тому историческому периоду и к тем городам и государствам, куда судьба заносит Таис и других персонажей (по крайней мере, зная научную добросовестность автора, вовсю в это веришь и даже не задумываешься, так ли это), а в третьих, они глубоки по заложенным в них смыслам. Ведь Ефремов не просто даёт нам жизнеописание Таис, а он пытается дать читателю максимально полную информацию о ней, о её внутреннем мире, о её ценностях и верованиях, любовях и привязанностях, дружбах и враждах — о всём том, что и составляет личность человека, тем более если человек этот отдалён от нас, от читателей, едва ли не двумя с половиной тысячелетиями. И читателю важно понять, кто же она, эта ослепительно красивая и в каких-то моментах роковая женщина...

И, конечно же, Ефремов в полной мере предстаёт здесь перед нами как поэт. Романтик и поэт. Нет-нет, не нужно искать в тексте романа стихи Ивана Ефремова — всякую поэзию от автора здесь представят описания Таис Афинской и её подруг — гетер и рабынь. И только влюблённый в женскую красоту романтик и поэт может петь песню красоте этих и всех прочих женщин так, как это сделал в своём романе историк, учёный и писатель, романтик и поэт Иван Ефремов.

Ради справедливости остаётся сказать, что порой чтение романа было чуть скучноватым и моментами утомительным — уж очень дотошен и педантичен автор в деталях и внешнего и внутреннего. Но общего впечатления это обстоятельство не смазало!

В детстве меня потряс фильм «Туманность Андромеды». Строчки сонета Шекспира, цитируемые в этом фильме, запомнились на всю жизнь.

В юности первым прочитанным мной ефремовским романом стал «Час Быка». И только услышав, с каким восторгом отец с друзьями обсуждали «Таис Афинскую», я смутно начал что-то понимать :)

Альтернативная ли это история, или реальная — на таком расстоянии во времени мы уже не можем судить.

Но вполне ожидаемы свершения, которых мы ждем от героев этого романа и которые являет нам автор — полководцу свойственно побеждать на поле боя, а не в любовных играх геев, излишне романтизированных в заслуженно получившем Золотую Малину скандальном голливудском фильме, женщине — быть не проституткой по вызову и не объектом насилия, а — вдохновлять мужчин на великие дела.

За что и останется роман долгие годы одним из самых читаемых.

Для Jillian. В другом произведении Ефремова на античную тему — «На краю Ойкумены» — продвигается в частности и такая мысль, что нет ничего выше и сильней мужского товарищества. Которое выше даже любви мужчины и женщины. ( Хоть, по понятной причине, не может ее заменить полностью. ) А уж женщины со своей женской дружбой едва ли способны на что-то подобное.

Такая мысль способна больно задеть многих женщин, а уж современные феминистки... Те из них, кто выжил бы после приступа ярости благородной, потребовали бы для Ивана Антоновича не меньше, чем казнь «тысячи порезов». И никакое преклонение перед женским началом его бы не спасло.

IMHO — это оттого, что автор пытался смотреть на ситуацию с разных колоколен, сквозь разные призмы. Так, в «На краю Ойкумены» — автор смотрел на мир в какой-то степени глазами Пандиона, а в «Таис Афинской» — глазами Таис ( тоже в какой-то степени, естественно ).

Я в свое время прочел всего Ефремова. Здесь конечно речь о художественных произведениях, но и как автор научных текстов он был более чем состоятелен. Что-то понравилось больше, что то меньше. Но Таис Афинскую однознозначно считаю лучшим произведением. Да история для Ефремова гвоздик на который он повесил свой роман. Да из пары фраз Плутарха скроена целая судьба. Не все в порядке с географией и природой. Но это неважно. Есть хорошо написанный текст. Динамичный сюжет. Герои которым хочется сопереживать. Увлекательно рассказанная история походов Александра. И все в превосходной степени. Если атлет, то может слона унести. Если богатство — то золото тоннами. Если героиня, то красавица. Читать надо лет в 16-17, но и потом книга оставляет очень светлое впечатление