Сара Пинскер «Two Truths and a Lie»

Две правды и одна ложь

And what was it? Performance art? Storytelling? Fairy tales or horror? All of the above?

Есть игра, предназначение которой разморозить людей в незнакомой компании, заинтересовать, дать первоначальное представление друг о друге, открыть творческие шлюзы. Игроки по очереди рассказывают о себе три вещи, две из которых правдивы, одна лжива, прочим предстоит угадать, что есть что. Стелле нравится думать, что она руководствуется этим принципом, когда отвечает на вопросы о себе и своей жизни. Ну или почти этим, никто ведь не станет проверять, если на самом деле ложных утверждений окажется больше одного.

Здесь, в городке своего детства, она ненадолго, только навестить родителей, и надо же было, чтобы этот визит совпал с похоронами у соседей. Денни, старший брат ее школьного друга Марка. Этот неуклюжий крупный мальчик уже тогда, в их детстве, был со странностями, позже переросшими в патологическое накопительство, синдром Плюшкина такое еще называют, когда человек ничего не выбрасывает и тянет в дом всякое барахло. Теперь родительский дом Марка, где Дэнни жил последние годы в одиночестве, больше похож на филиал городской помойки.

И Стелла не может не предложить старому приятелю помощь. Нет-нет, ее хватило на один день, после чего старую одежду, в которую предусмотрительно облачилась, пришлось выбросить в мусорный контейнер (запахи). Тут еще вот в какая специфика, избавиться от всего скопом нельзя, среди терриконов хлама попадаются ценные вещи, там же все, что было в доме родителей Марка. Так или иначе, после смертельного номера aka кухни они решают поработать с менее экстремальным контентом гостиной, и, после некоторых усилий, из под завалов появляется старый ламповый телевизор с видеомагнитофоном и вставленной кассетой. Удивительно, но все работает.

Кнопка play нажата, звучат позывные телепередачи, которую оба тотчас узнают — Шоу дяди Боба. В дни, когда они были малышами, еженедельная программа по местному ТВ. «Вот же хрень,« — синхронно думают Стелла и Марк, потому что все в этом шоу, абсолютно все пугающее и отталкивающее, начиная с песни-заставки, заканчивая дизайном студии. Она совершенно черная, но со множеством завлекательных игрушек, к которым тотчас устремляются вошедшие в студию дети. А посреди этой черной комнаты сидит черноволосый мужчина и рассказывает какие-то дикие истории, не сказки, не анекдоты, не страшилки — просто какую-то мутотень.

Дети его не слушают, они заняты игрушками, а он все плетет свои бредни. Вот взглянул на мальчишку, который с ревом нарезает круги и завел сказку о мальчике-который-любил-быструю-езду. Стелла почти не удивляется, вспомнив, что этот парень, выросши, разбился на трассе. Дома она спрашивает у мамы, что за безответственные родители пускали детей создавать массовку во время шоу. «Ты бывала среди этих детей, — отвечает мама, — Для большинства женщин нашего района это были самые прекрасные полчаса в неделю, когда мы могли спокойно посидеть за чашечкой кофе.»

Если это так, как может быть, что она ничего не помнит? И что говорил тот неприятный человек о ней, когда она там бывала? Странная мрачная грустная повесть. Я много лет читаю короткие повести Сары Пинскер и кажется она с каждым годом все дальше уходит по пути пессимизма