Дэниел Мейсон «Зимний солдат»
- Жанры/поджанры: Историческая проза
- Общие характеристики: Психологическое | С ярко выраженной любовной линией | Социальное | Антивоенное
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Восточная Европа | Центральная Европа ))
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя | Путешествие к особой цели
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Для взрослых
Вена, начало XX века. Люциуш Кшелевский — юноша из аристократической польской семьи. В отличие от братьев, выбравших традиционные для шляхты занятия, он решает стать врачом — однако в разгар его обучения в Европе вспыхивает мировая война. Зачарованный романтическими рассказами о военной хирургии, он записывается в армию, ожидая, что его направят в хорошо организованный полевой госпиталь. Но когда Люциуш прибывает на место службы в Карпатских горах, он обнаруживает, что это не огромный госпиталь, а импровизированная больница, размещенная в старой деревянной церкви, да еще разоренная эпидемией тифа. Выживший медперсонал разбежался, осталась лишь сестра-монахиня, которую окружает странная таинственность. Люциуш оказывается единственным врачом на много верст вокруг, хирургом, хотя он никогда еще никого не оперировал. То, что случится в месте его службы, навсегда изменит жизнь Люциуша и всех близких ему людей.
Награды и премии:
лауреат |
Премия Джойс Кэрол Оутс / Joyce Carol Oates Prize, 2020 |
Номинации на премии:
номинант |
Ясная Поляна, 2023 // Иностранная литература |
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
majj-s, 6 июня 2022 г.
Способность проникать под кожу
«Ампутация ноги и руки. Покажите доктору, сержант. Видите, как хорошо заживает? Но мы помогли ему не только с физическими недугами, пан доктор, но и с духовными тоже. Когда сержант Черновицкий прибыл к нам, он не знал, как правильно обращаться к сестре милосердия. Но мы научились! Мы усвоили, что сестра милосердия – не девка из кабака, с которой можно позволять себе вольности. Верно, сержант?
– Совершенно верно, сестра, – отвечал солдат, опустив глаза.
– Вижу, вы его усмирили. Могу я спросить...
Ее глаза сверкнули.
– Как я уже сказала, доктор, Бог дал Своим чадам морфий. И Он же дал право лишить морфия.»
Она такая, сестра Маргарета. В обаянии, яркости, пассионарности ее образа львиная доля притяжения романа. Я боялась брать «Зимнего солдата» из-за названия, даже зная, что между нами и событиями книги сто лет. Это Первая Мировая, а если я сейчас скажу, что роман не страшный, по большому счету не про войну и вынесенного в заглавие солдата, а про медицину и любовь — вы ведь не поверите?
И будете правы. Можно не показывать сражений, не расписывать диспозиций и маневров, но если про военную медицину и про любовь во время войны, про ампутации оторванных снарядами и обмороженных конечностей, про голод, беженцев, эпидемии, последствия глубоких контузий, известные теперь как ПТСР — это все равно про войну.
Дэниел Мейсон профессор клинической психиатрии Стэнфордского университета, и понятно, почему он оказался хорош с медицинским романом. Неясно, каким образом ему удается такой кинематографичный текст. Пока слушала, все время ловила себя на том, что каждая сцена зримо, в мельчайших подробностях встает перед глазами в IMAX-разрешении. При том, что это ни разу не описательная проза. Как-то ему одной-двумя деталями удается точечными уколами или инжекторным впрыском (если вам ближе механические ассоциации), запустить машину воображения и сгенерировать читателю «свое кино».
Вот анатомический театр, студент с закрытыми глазами, на ощупь должен определить кости скелета руки; вот тот же студент и профессор похищают из кунсткамеры «русалку», чтобы исследовать в лучах рентгеновского аппарата, а вот встреча с Мари Кюри, и ты видишь ее, смеешься над забавной сценкой. А вот вы с отцом обряжаетесь в обмундирование крылатых гусар, и ты чуть не падаешь — до того тяжелыми оказались эти парадные плюмажи из перьев. Ты уже, незаметно для себя, стала им, героем, Люциушем.
У лучших книг есть это свойство, превращать читателя в персонажа. Все, что будет происходить со шляхтичем из старинного аристократического рода, который стал врачом и пошел на войну — все это будет происходить с тобой. Уровень иммерсивности (погружения с эффектом присутствия) у книги высочайший. За то, что на русском эта сопричастность и соучастие так великолепно работают, огромная благодарность переводчикам, Александре Борисенко и Виктору Сонькину. И конечно, любимому Фантому за возможность прочесть.
Роман продолжает традицию прозы, проникнутой гуманизмом и пафосом служения, целительства, спасения, герои которой врачи. Чехов и Булгаков, Кронин и Вергезе. Не вся она написана медиками — Пастернак врачом не был, «Доктора Живаго» вспомнила не случайно, «Зимний солдат» во-многом оммаж великому предшественнику, может быть, не очевидный, но сюжет, образы, тема поиска и «романа невстреч» удивительно совпадают. Неудивительно, если вспомнить, что в мире, в отличие от России, «Живаго» понимают и любят.
Сильный, глубокий роман с немыслимым эффектом погружения.
prouste, 1 июня 2023 г.
Снова — как и в Настройщике — одиночка на краю цивилизации. Минимум диалога и обстоятельная описательность. Старомодность и вторичность как принцип от автора. Погружение а техническую часть — в этом романе медицинская неисчерпаемая тема. Неисчерпаемый гуманизм и все благое.
Альтернативой этой суховатой придуманной истории про одаренного врача из Вены является блистательный нонфикшн А.Во про не менее даровитого и реально блиставшего пианиста ( не Настройщика) из венского дома Витгенштейна.
В Мейсоне при очевидной добросовестности, обстоятельности и стараниях лично мне моцартианства не хватает. Это субъективно, автор безусловно квалифицированный