Алексей Поляринов «Кадавры»

Из Ростова в Пятигорск, на раздолбанной старенькой «Ниве», которую хозяин нежно называет «Самурай», едут Матвей, тот самый хозяин, и его сестра Даша. Едут долго, по пути заезжая в сонные деревеньки и поселки. Дело в том, что у них экспедиция – Даша исследует кадавров по заданию института, а Матвей ей помогает.

Тридцать лет назад, ни с того, ни с сего, то тут, то там, по всей России, на пустырях, болотах, посреди полей, на лесных опушках, появились кадавры – статуи мертвых детей. Стоят они, застывшие в моменте, холодные и безжизненные, покрытые солью.

Поляринов описывает мир, который изменился после, и во многом по вине, кадавров. Мертвецы влияют на экологию и экономику – если повредить кадавра, а уничтожить его очень трудно, происходит выброс соли, превращая близлежащие земли в бесплодную пустошь, и портя еду. Они влияют на геополитику – во многом из-за кадавров началась гражданская война в России, и часть ее территории оккупировал Китай. Влияют на фольклор, особенно детский – страшилки что кадавр заберет твое тепло (на севере) или голос (на юге), а также страшные истории о Взрослом с Молотком, который найдет тебя, забьет молотком и превратит в статую-мертвеца. Даже религия не осталась в стороне – в догмы кадавров вписать не вышло, поэтому их запретили, что не мешает на некоторых территориях молится «дитяткам», или даже делать поминальный салат из соли, собранной с кадавров.

Что характерно, правительство запретило публично освещать появление мертвецов, а за попытки распространения информации, как и за изучение жмуров, виновные получают «звание» инагента, и либо садятся в тюрьму, либо эмигрируют за границу. Даша одна из таких ученых. В какой-то момент, в процессе закручивания гаек, девушка бежит в Германию.

Во многом, «Кадавры» это роман о том, как люди сживаются с чем-то ужасным. Ну стоит жмур во дворе, ну видно его из окон, ну покрываются солью дверные ручки и зеркала, ну и что? Переезжать теперь? Он же просто стоит… Кто-то молится трупам-статуям, кто-то приносит одежду, кто-то предпочитает игнорировать. Одни считают это правительственным экспериментом, другие – кознями условных врагов государства, третьи приводят доказательства, что кадавров создал чуждый человеку разум. Но даже с такими «соседями» люди умудряются сжиться. И это страшновато.

Взаимоотношения главных героев, Даши и Матвея, намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Совместное дорожное приключение на фоне пост-апокалипсиса поспособствует освобождению внутренних демонов. Нашлось место и старым обидам, и затаенной зависти, и чему похуже. ХорошИ оба, но если Матвея с самого начала автор выставляет как некоего трикстера, хитреца-балагура, то Даша, как покажет будущее, совсем не смирная овечка, а скорее тихий омут.

Автор щедрой рукой, как это было и в предыдущих его романах, раскидывает целую уйму отсылок, цитат и референсов и к поп-культуре, и к современной российской действительности. Как говориться – только успевай вылавливать.

Мне «Кадавры» понравились. Странная мистическая история, семейная драма, роудмуви, пост-апокалипсис – все сплелось в отличный роман. А открытая концовка оставляет место для фантазии.

П.С. Отдельно стоит сказать, что аудиоверсия – просто 10 из 10, выше всяких похвал! Отлично подобранные чтецы: Кирилл Радциг отлично справляется с ролью основного чтеца, Сергей Чонишвили прекрасно зачитывает вставки, цитаты и вырезки из статей и монографий, остальные (Мария Потёмкина, Ирина Котова, Мария Колесникова, Максим Медовый) хотя и появляются только в одном небольшом эпизоде каждый, зато делают все на высочайшем уровне. А еще тут прекрасное звуковое сопровождение и спецэффекты, которое и настроение задаст, и саспенса подкинет – звукорежиссеру мое почтение.

А давайте я вам «Кадавры» Алексея Поляринова поанализирую (готовьтесь к спойлерам). Сам роман мне на удивление понравился, бегство в Тбилиси явно пошло автору на пользу – он резко вырос над собой, перестал и фейлить задумки, как в «Центре тяжести», и усердно на троечку ученичествовать, как в «Рифе», текст течет свободно, диалоги живые, персонажи человеческие, присутствует куча хороших, в меру брутальных, в меру смешных жизненных историй, Поляринов неплохо повзрослел во взглядах на жизнь, поднабрался опыта и очень удачно фокусируется на простых людях и их личных ответственностях за разное. Есть в книге недостатки, но в целом она показывает значительный прогресс автора, в которого я уже совсем перестал верить.

Лор «Кадавров»

Феномен кадавров воспроизводит механизм кристаллизации пересыщенного солевого раствора. Средой выступает жизнь в России, а растворяемым в ней веществом – горе. В какой-то момент, а именно в 1999 году, горя в российской жизни становится так много, что больше она его принимать в себя уже не может, из-за чего начинается материализация целых участков горя вокруг нерастворившихся «горчинок». В качестве очагов кристаллизации горя автор выбирает убитых детей, а распространяющаяся вокруг них соль – это, очевидно, пролитые в землю людские слезы. Очень-очень-очень много горьких слёз.

Кадавры являются метафизическими объектами, у них нет объективных признаков, только субъективные – всякий наблюдатель воспринимает их по-своему, узнавая погибших родных и близких, обнаруживая странности вроде двух зрачков в глазу и неестественной одежды, слыша их речь или замечая их движения. Как средоточия горя они привлекают людей, так или иначе с горем связанных – отсюда, например, повышенное внимание к ним властей с попытками их уничтожить, а также расцвет культов почитания кадавров у простых людей. КИМА, кстати, де-факто являлся еще одной сектой почитателей кадавров, только организованной людьми из академической среды: сотрудники занимались лишь имитацией научных исследований, а на деле посещали мортальные аномалии по зову горя.

Деструктивное воздействие на кадавров приводит к усилению материализации горя вокруг, при этом именно деструктивное воздействие становится нормой: власти делают все более мощные инструменты аннигиляции кадаврического вещества, а у простых людей побеждает культ святого Самаэля с молотком, требующий забивать в кадавров гвозди для облегчения горевания. Таким образом, в книге мы становимся свидетелями нарастания необратимого процесса: сожжение и забивание гвоздями кадавров увеличивают горе –> кристаллизация горевого раствора жизни в России усиливается –> множатся попытки избавиться от кадавров или заглушить их -> сожжение и забивание гвоздями кадавров увеличивают горе и т. д.

Автор не показывает какого-либо способа растворить кадавра, но вполне по-православному предлагает сдерживать распространение солевых выбросов пожизненным покаянием в грехах. Эффективность этого метода демонстрирует кадавр, возникший на болоте: местная жительница, приняв его за утопленную дочь, заботится о кадавре на протяжении двух десятков лет, одевает его, охраняет – и пожалуйста, болото до сих пор не обратилось в солончак. Получается, что бежать от кадавров бесполезно – они все равно притянут к себе людей с повышенным содержанием горя в душе, не замечать их невозможно – на свету за них постоянно цепляется глаз, во тьме они стонут, а пытаться разрушить – смертельно опасно. Остается только принять их реальность, признать вину и жить дальше с покаянной памятью о своих преступлениях.

Политика «Кадавров»

Не могу молчать: моделирование политических процессов в «Кадаврах» завалено чуть более, чем полностью. В книге сказано, что на Кубани произошло восстание адыгейцев, разросшееся на Ставрополье, Северную Осетию, Дагестан и Ростовскую область. Восстание названо гражданской войной, с которой не справился федеральный центр и для подавления которой Москва обратилась за помощью к Пекину. На российском юге была образована объединенная российско-китайская администрация – ОРКА, власть в самых плодородных, а теперь зарастающих солончаками кадавров субъектах РФ перешла к Китаю.

Региональные косяки

В предыдущем абзаце мне хотелось поставить слово «внезапно» после почти каждого слова, потому что в этой модели не работает примерно ничего. Локальные акции адыгского населения Кубани в защиту родного языка в случае чиновничьего произвола вполне возможны, но у местных адыгов попросту нет ресурса для хоть сколько-нибудь значимых военных действий. Их в почти шестимиллионном Краснодарском крае всего порядка 10 тысяч – меньше, чем цыган, грузин или греков. Даже если автор хотел показать 5 млн русских на Кубани пустым местом в случае начала войны у них дома, то как, по его мнению, на восстание адыгов посмотрели бы 200 тыс кубанских армян? Почему в книге ни разу не упомянут Майкоп? Наверно, потому что в Республике Адыгея адыгейский – государственный язык наравне с русским и описанный конфликт из-за вывески там попросту нереален.

Как кавказовед я не в состоянии понять мысль автора «а потом беспорядки перекинулись на Ставрополье, Северную Осетию, Дагестан и Ростовскую область». Кто и против кого по примеру 10 тыс кубанских адыгейцев беспорядничал во Владикавказе, где две трети населения составляют осетины, а государственным языком наравне с русским является осетинский? Неужели 2 тыс североосетинских кабардинцев решили поддержать братский народ? Но если так, неужели 450 тыс осетин не смогли успокоить разбушевавшуюся кабарду? Или сами осетины, по мысли автора, взбунтовались? Но против кого? Они хозяева у себя дома! Кто воевал на Ставрополье и в Ростовской области? Там живут десятки народов, неродственных адыгейцам, а представителей адыгов – считанные тысячи. И особенно я вышел покурить на упоминании, конечно, Дагестана – рекордно многонационального субъекта РФ с 15 государственными языками. Кто там против кого и зачем воевал после языкового инцидента на Кубани?

Если Алексею Поляринову требовалось смоделировать национальный конфликт на Кубани – ну сделал бы восстание тех же 200 тыс армян. На Ставрополье армян по последней переписи 135 тыс, в Ростовской области – 86 тыс, во все трех субъектах это второй по численности этнос после русских, армянские общины там вполне влиятельные, ресурс для сепаратизма при условии полной пассивности властей (как в «Кадаврах») у них есть. Да и мотивацию легко подобрать: после 2023-го карабахские армяне массово эмигрируют через Армению на российский юг и приносят с собой обиду на отказавшуюся давить на Баку Москву. Сепаратистские настроения нарастают и происходит тот же самый социальный взрыв на Кубани из-за нерусской вывески, распространяясь на Ставрополь и Ростов, только выглядеть это будет куда более реалистичным, чем восстание крайне малочисленных адыгейцев.

Федеральные косяки

Противоречивость сюжетного поворота, что вроде бы жесткое репрессивное государство не справилось с национальным сепаратизмом на юге, я, пожалуй, оставлю в стороне, так как это одна из свай идейного фундамента и «Кадавров», и многих других оппозиционных романов, вроде «Раунда» Анны Немзер и «Средней Эдды» Дмитрия Захарова. У таких писателей попросту не фантазируются истории о плохих властях без фантдопа, что власти не только плохие, но еще и очень слабые. Сильной власти, аккуратно купирующей внутренний конфликт в зародыше с помощью всего имеющегося в нашей реальности силового, правового и медийного инструментария, в их книгах нет места, поскольку, во-первых, это явная сюжетная помеха для оппозиционных главных героев, а во-вторых, история о сильной власти неизбежно преобразится в пропаганду государства, в то время как романы про «кровавую гэбню» пишутся все-таки с противоположной целью.

Внешнеполитические косяки

НО! Но почему в «Кадаврах» РФ обращается за помощью именно к Китаю? Российские писатели не знают других российских внешнеполитических партнеров? В «Голубом сале» Владимира Сорокина, «Хлорофилии» Андрея Рубанова, «Павле Чжане и прочих речных тварях» Веры Богдановой частичная/полная утрата Россией суверенитета над своими территориями в пользу Китая была хотя бы сюжетно оправданной, здесь же это просто несколько декораций. Мало того, что Китай находится тысячах этак в шести километров от Кубани, так еще и боеспособность его армии вызывает довольно много вопросов. Почему не воинственный, конъюнктурно дружественный России Иран? Почему, если уж так захотелось показать слабость власти Москвы в регионах, не Турция? Закрепление турецких сил в Краснодарском крае с прицелом на Крым и негласное превращение Черного моря во внутреннее море НАТО в сюжете «Кадавров» выглядело бы куда как более естественно, чем необъяснимая телепортация китайской армии. А если еще и с восстанием армян вместо адыгейцев совместить, ух горячо бы получилось (но это я уже, кажется, свою книгу начинаю сочинять).

Что главное, вся эта куча политических нелепостей была нагромождена будто бы исключительно ради того, чтобы у героини Дарьи появилась возможность вернуться из Германии в России под защитой китайских документов. Иной причины, зачем автору понадобилось сочинять «гражданскую войну», закончившуюся «оккупацией» российского юга Китаем, я не вижу. Ни то, ни другое никак не связано с основным сюжетом о кристаллизующих российское горе кадаврах и внутреннем путешествии Дарьи и Матвея в черные глубины их сердец. И это большой недостаток «Кадавров», который я могу объяснить только принципиальным пренебрежением и автора, и редакторов политическими вопросами, что, конечно, предосудительно для книги политической тематики. Примерно как астрофизические косяки в «Задаче трех тел» Лю Цысиня.

Я, конечно, отдаю себе отчет, что, как и в случае тотальной научной некомпетентности «Задачи трех тел», политические небрежности в «Кадаврах» заденут лишь специалистов.

Сюжетка «Кадавров»

История брата и сестры Матвея и Дарьи Силиных укладывается в слова Порфирия Петровича «Да вы и убили, Родион Романыч!». В 1996 году Матвей заводит Дарью и мальчика с подозрительным именем Алексей П. в подземную заброшку. При спуске сквозь крышу бункера Дарья и Алексей падают с высоты, и Алексей умирает. Матвей выходит сухим из воды (Дарья не рассказывает, что именно Матвей привел их к бункеру).

В 2022 году дочь Матвея Настя после скандала с отцом разбивается на другой заброшке – Дарья ее находит, но оставляет девочку умирать. Теперь уже Дарья выходит сухой из воды, ведь никто не знает, что она была рядом с Настей и ничего не сделала. Дети умирают как бы сами: Алексей мог отказаться от аферы с бункером, Настя могла не прыгать по опасным развалинам – но Матвей и Дарья становятся их проводниками к гибели. Брат и сестра действуют в связке: Матвей уговаривает Алексея помочь с исследованием бункера, а Дарья, падая, утаскивает мальчика с собой в пустоту и темноту (то есть в смерть, поэтому первый черный лист); Матвей провоцирует Настю на акцию непослушания, а Дарья, проходя мимо, не помогает девочке выбраться из пустоты и темноты (то есть из смерти, поэтому второй черный лист).

Формально на брате и сестре нет греха, но по справедливости – есть. Их история в «Кадаврах» – путь двух обычных людей (в книге подробно показаны их детство и молодость вполне нормальных россиян) к осознанию своей вины. Причем речь идет о вине особого сорта – той, которую никто из людей им не вменит, кроме них самих. Свидетели злодеяний умерли и призвать к ответу не могут, а живые ни в чем их не подозревают. Не знаю, как осмысляет идею нераскаянной вины перед мертвыми автор, но так-то это христианская тема о тайном грехе и покаянии, нужном лишь самому грешника и Богу. Книга оппозиционная, и православие в ней изображено скорее с неприязнью, однако паломничество Дарьи и Матвея от кадавра к кадавру – а на деле к покаянному признанию вины в убийствах Алексея и Насти – самое что ни на есть православное.

По моему мнению, первым кадавром был именно Алексей – возник недалеко от дома Силиных, его видно из окна. И Настя стала кадавром – именно ее в финале подрывают спецслужбы, случайно убивая Матвея (поэтому третий черный лист). Между смертью Алексея и смертью Матвея параллельно развиваются истории попыток Дарьи сбежать не от государства, а от двойной вины и попыток Матвея жить с двойной виной без раскаяния. Дарья сублимирует тягу к кадаврам имитацией их исследования в КИМА, Матвей глушит тягу к кадаврам забиванием в них гвоздей. Из этих попыток ничего не выходит – Дарья возвращается на места своих преступлений в Пятигорске, а Матвею от гвоздей в кадаврах становится только хуже.

Поворотное событие в романе – визит к последнему кадавру, девочке на болоте, когда Дарья одна, без Матвея беседует с женщиной, утопившей дочку и заботящейся о похожем на нее соляном столпе. Затем пути брата и сестры расходятся: Матвей отвергает идею заботы о кадавре, останавливается на пороге признания вины, а Дарью пример детоубийцы побуждает покаяться в смерти Насти хотя бы брату. Финальное исчезновение Дарьи, у многих вызывающее вопросы, для меня очевидно: песней Blue Valentine Уэйтса она признает, что от собственного злодейства ей никуда не сбежать, и уходит заботиться об алексеевом кадавре, как та женщина у болота. На этом ее история пути к себе завершается. История нераскаянного Матвея продолжается до естественного смертельного конца, потому что другого исхода герой себе так и не захотел.

***

В общем, хорошая книга с удачным подходом к актуальным темам памяти, горевания, вины и личной ответственности – и нежелания помнить, горевать, ощущать вину и нести ответственность. Я вроде бы из ортогонального поляриновскому общественно-политического лагеря, но мне роман зашел на ура, не считая вот этих глупостей о восстании адыгейцев и боевитых китайцах. Желаю автору, чтобы продолжал писать медленно и жизненно, благодаря «Кадаврам» я наконец поверил, что он может в художественную литературу.

Не скрою, я ждала выхода этой книги, потому как предыдущие два романа Поляринова меня приятно удивили. Тем больше было разочарование.

Про что книга? Близкое будущее. Даша и Матвей отправляются в экспедицию по югу России с целью изучения кадавров. Даша – эмигрировавший из России сотрудник научного института, Матвей – ее безалаберный брат, играющий роль водителя и вообще на подхвате. Кадавры здесь – внезапно выросшие из-под земли фигуры мертвых детей, совершенно каменные на ощупь. В одежде. Кадавры в общем-то никому не мешают. Просто несимпатичная садовая скульптура, поставленная безо всякого феншуя. Но их нельзя ни сдвинуть, ни уничтожить. Попытки нарушить их целостность приводят к неприятностям экологического характера.

Когда стало ясно, что кадавры (мортальные аномалии, как они обозначены в тексте), явление повсеместное, государство заняло наблюдательную позицию. А обычный народ – народно-фольклорную: быстренько обудничил кадавров, где-то возведя на уровень объектов поклонения, где-то наоборот, но в целом – стоят и стоят. Есть не просят. Кстати, вот эта фольклорная часть, пожалуй, самая удачная в книге.

В общем, это был задел. Не так, чтобы симпатично, но любопытно.

А вот дальше у меня сложилось впечатление, что книга писалась кусками и на коленке, причем автор так и не определился, а зачем, собственно, все это было.

Первая половина – это почти сплошь сублимация эмигранта, потерявшего связь с реальностью своей прежней страны. Поэтому в ней заведомо все плохо, даже если в условном Берлине, где Даша обретается в жалких съемных конурках и работает на кухне у китайца, у нее все еще хуже. Эта часть, видимо, пыталась быть остросоциальной, но она беспросветно уныла. Через первую половину книги бредешь, как по спальному району с красивой вывеской. Все интересное на вывеске и заканчивается. Дальше – одинаковые бетонные коробки, повторяющиеся снова и снова.

Единственное, что тут привлекает – это вброшенные в формате дополнения легкие пародии на современных писателей. Эдакая угадайка с очевидными ответами.

Середина — это путешествие по югу России, и, пожалуй, самая читабельная часть. По-крайней мере, здесь появляются во всех смыслах живые люди (хорошо прописанные типажи — с характерами, привычками, менталитетом), с которыми общается Даша. Они показывают ей кадавров и рассказывают о них, что знают. Ну и флешбеки из прошлого основных героев (разумеется, не обошлось без детской травмы – что в современном романе выглядит скорее жалкой попыткой поставить заплатку на дырявый сюжет, чем чем-то еще) несколько оживляют монотонность этого роад-муви. Так что у читателя возникает надежда, что все это путешествие не зря. И те вопросы, которые были поставлены в первой половине, обретут ответы.

Но увы. Финал не только не проясняет ситуацию, а оставляет дополнительную сюжетную дыру с пережеванными краями (один из моментов, и так очевидный, автор считает своим долгом пояснить в деталях), и возвращает оживший было сюжет на исходные унылые позиции.

В итоге, ни одна линия толком не завершена. Ни одна мысль не доведена до конца. Все какое-то недоделанное.

Фантастическое допущение — кадавры эти, повисло в воздухе. Реалистично/постпокалиптичный роман о провинциальной жизни — тоже как-то не удался, потому что реалии вышли несколько нафталиновые, как сквозь тюлевую занавеску смотришь.

Анализ последствий массового стресса (на который вроде бы замахнулся автор) был бы интересен, но не получился.

Упомянутая уже сублимация на тему эмиграции и того, как все оттуда видится – противная, но жиденькая. И так все.

Ну и, пожалуй, самая большая проблема этой книги – в том, что она невыносимо скучна и оставляет очень противное послевкусие. Если бы это была единственная книга, которую я прочитала у Поляринова, то поставила бы на нем жирный крест.

Возмутительные спойлеры

Насчет аудиоверсии соглашусь со Snab. Она хороша.

Роман затягивает. Роуд муви словно погружает читателя в сон: вязкий, зыбкий, тревожный. Автор великолепно работает над атмосферой какой-то смутной тревоги. Это не страх, который вызван чем то определенным, который имеет в себе ясную причину, вызван чем то безобразным, омерзительным (так работает большинство фильмов ужасов). Тревога – явление иное. Она рождается из озарения или переживания того, что привычный мир скрывает в себе пустоту, ничто, небытие. Все, что кажется определённым и понятным обнаруживается как лишенное своей основы. Сущее выворачивается наизнанку, словно бессознательное раскрывает для нас свое содержание.

Роман Поляринова выражает это тревожное ощущение. В мире книги случилось ужасное, словно знаки грядущего Апокалипсиса явились кадавры – невинные дети, превратившиеся в соляной столп; юг России захватывает экологическая катастрофа, засуха, растущие солончаки; страна пережила межнациональные конфликты, ее территории незаметно заселяются китайцами. Но этот Апокалипсис не похож на киношный, в нем нет показных смертей, нет и супергероя и плана по спасению человечества. Люди приспособились к новым условиям, все происходящее рутинизировалось, обжилось. Где то кадавры стали частью привычного ландшафта, где то затерялись в болотах, где то стали частью религиозного шоу со всем сопутствующим – фриковатыми культами, продажей мортуальных фенечек, использованием соли, из которой они состоят, в пищу.

Автор отлично стирает грань между вымыслом и реальностью: мир, в котором происходит действие романа узнаваем, понятен. Это все те же шиномонтажки, заправки, закусочные, хрущевки, чинуши, либертота. В сюжет вплетены мокументари-материалы: новостная лента, интернет-переписка, фрагменты и рецензии на книги, что придает миру полноты, жизни. Вот так живешь-живешь, строишь планы, надеешься на что то, потом бац, – и оказываешься на изоляции, выходишь на улицу с повязкой на лице, забываешь, когда последний раз был в кино. Мир проваливается куда то и мы то ли не замечаем, то ли привыкаем к этому.

Многим роман напомнил «Дорогу» Маккормака. Ничего не могу сказать об этом, ее я не читал. Мне же «Кадавры» напомнили «Пикник на обочине» – своим переплетением привычного и фантастического, обращением к детям как жертвам неправильной жизни. Только «Пикник…» еще предполагал надежду, «Кадавры» оставляют после себя ощущение пустоты, беспомощности. Мне он чем то напомнил вечный сюжет русской классической литературы: какое то заснеженное поле, бескрайняя дорога, вокруг ни души. Куда едешь? Зачем? Читаешь и наполняешься этой атмосферой пути-дороги из ниоткуда в никуда.

П.С. Знаю, что в планах автора было написать дилогию. Часть «Юг» мне понравилась, очень надеюсь, что будет продолжение, тот самый «Север»!

Тридцать лет назад в мире произошла катастрофа, по всей стране возникли застывшие фигуры мертвых детей, соляные столпы в виде трупов убитых ребят, которых назвали «мортальными аномалиями» или попросту кадаврами. Сначала их пытались уничтожить, но это вызывало солевые выбросы, портящие почву, затем научились игнорировать, живя с трупами бок о бок. Почва погибает, мир умирает, но очень медленно, поэтому вполне можно рядом с этими трупами жить, если отворачиваться или... вбивать им в голову гвозди. Кто-то делает вид, что так было всегда, а кто-то устраивает мини-религию, принося мертвым детям дары.

Эмигрантка Даша, покинувшая Россию некоторое время назад, вместе с ее диковатым братом Матвеем ездят от мертвеца к мертвецу ради исследования кадавров, за которое могут и наказать. Такая завязка могла бы превратиться в унылую историю о судьбах России, но оказалась откровенно гиковским и в чем-то даже забавным романом, где все аномалии или гражданские войны (Ростов тихой сапой захватил Китай после гражданской войны на Кубани) можно легко заменить чем угодно другим, а вот суть рассказываемого останется неизменной. Читатели ищут ключ к тексту в большой литературе, но там больше от игр, на мой вкус.

Отдельный плюс — интонации, призма, через которую Алексей смотрит, и свободная форма, в которой разнородные куски все равно хорошо склеиваются между собой (думаю, дело в том, что форма роад-муви этому способствует). Очень понравилось описание отношений Даши и Матвея, оно вышло ярким и почему-то похожим на аниме. Даша вместе с другом падает в старый бункер, а бедовый Матвей, подбивший ее на эту экспедицию, убегает домой и даже не чешется вызвать помощь, потому что ему страшно. Это воспоминание, которое они тоже обходят, словно труп, дает свои выбросы соли.

Здорово получилось ощущение междумирья, где ничто не закончено, все вяло двигается, но при этом ничто новое не рождается. Все отложенные проблемы, не решенные годами, и пространство умолчаний создает мир, в котором все всегда обходят самое важное — до последнего, когда уже слишком поздно. Это, наверное, отчасти напомнило мне самый медленный и печальный апокалипсис, что я читала, — «Брошенные машины» Джеффа Нуна, но одновременно это пока лучшая книга о современности, что мне попалась за последние пару лет. Ну и концовка — это угар, конечно. Люблю такое

С творчеством Алексея Поляринова я знаком лишь по роману «Центр тяжести». Автор пишет на злободневные и актуальные темы, что для меня особо интересно. По жанру «Кадавры» можно отнести к типичной роуд-стори, т.к. все приключения происходят с героями во время исследовательского путешествия.

Прежде чем говорить о сюжете нужно рассказать о мире романа. Действие происходит в России нашего времени, но в альтернативной реальности. Отличие от нашего мира заключается в том, что в начале нулевых по всей стране появились загадочные мортальные аномалии – кадавры, или как их называют местные «дитятки». Эти образования напоминают трупы детей, застывшие в причудливых позах. Их находят в лесах, полях, болотах и даже посреди городов. Местные относятся к ним по-разному. Кто-то поспешил уехать от них подальше, кто-то им поклоняется, а кто-то попытался уничтожить. Кстати, у последних ничего не вышло. При малейшем повреждении кадавров происходит выброс соли в окружающую среду, что вызывает засоление почвы и делает ее неплодородной. Не помогали даже мощные направленные взрывы. Из-за подобных воздействий многие некогда плодородные регионы начали страдать от голода. С каждым годом ситуация все ухудшалась. На юге России вспыхнула гражданская война, после чего эти регионы были отданы под юрисдикцию Китая. Китайский колорит постепенно смешивается с российской действительностью, что мы и видим на страницах романа.

Однако кадавры – совсем не главное в романе, как может показаться на первый взгляд. «Кадавры» – произведение поднимающее множество тем, но главными, на мой взгляд, являются размышления о посттравматическом синдроме. Немалое количество людей по той или иной причине теряло детей. Некоторые при появлении кадавров стали видеть в них своих погибших детей. Отношение их при этом было очень разное: кто-то ухаживал за ними, как за живыми, а кто-то вбивал в них гвозди. Тут в повествование вплетается история христианского святого, который вступил в схватку с дьяволом, вбив гвоздь в голову своей погибшей и возрождённый дочери. Зачем люди это делают? Якобы это помогает бороться с горем и чувством вины. Некоторым хватает одного гвоздя, чтобы найти успокоение, иные же подсаживаются на это как на наркотик, и с каждым разом им нужно все больше подобных актов вандализма. С каждым вбитым гвоздем земля вокруг становится все более безжизненной.

Главных героев в романе двое – уже немолодые сестра Даша и брат Матвей. Даша – интеллигентная девушка либеральных взглядов. Ранее она занималась изучением кадавров в НИИ, но после запрета подобной деятельности эмигрировала в Германию. К сожалению, и там своего места в жизни она не нашла и, когда ей предложили отправиться в экспедицию на родину – согласилась. Для Даши эта поездка – не только научное исследование, но и повод вернуться к истокам и разобраться в себе. Матвей во многом противоположен сестре. Он непоседлив и вечно находится в поисках лёгких денег. Из-за данной особенности уже успел отсидеть в тюрьме. Матвей по характеру – эгоист. В прошлом у них с Дашей было много спорных моментов, что оставило на душе последней незаживающие раны, терзающие и по сей день. Одним словом, отношения брата с сестрой очень сложные.

Итог: «Кадавры» – довольно мрачный роман, поднимающий непростые темы. Фантастическая составляющая в нем – лишь антураж, призванный лучше раскрыть непростую судьбу персонажей. Упомянутые выше посттравматический синдром и чувство вины разъедают изнутри многих людей, лишая разума, и каждый сходит с ума по-своему. Разные люди по-разному реагируют на страшное и необъяснимое. Финал романа остался открытым, что, на мой взгляд, даже к лучшему. Автор так и не объясняет, откуда взялись кадавры, но излишние объяснения лишь испортили бы впечатления от прочтения. По-моему, автор хорошо знает то, о чем пишет, что является несомненным плюсом. Обоим героям довольно легко сопереживать – они по-человечески понятны. Роман довольно непрост, поэтому не могу рекомендовать любителям лёгкого чтения.