Ярослав Гжендович «Поцелуй Луазетты»

Автор соединил в одном сюжете историю французской революции с её гильотинами, изуверства и эксперименты барона над жителями, тайны замка, мистическое видения палача. Такая смесь увлекает. Финал вроде и логичен, и вроде нелогичен. Хотя можно быдло бы и ожидать -столкнувшись с самим Злом можно поехать рассудком.

Но одна мысль автора меня затронула — и ранее она меня интриговала- но здесь он дал гипотезу , совпадающую с моей. Поясню — смертная казнь ускоряет реинкарнацию Зла в человеке, оно не излечивается и восстанавливается с рождающимся ребенком. Лучше держать преступника в пожизненном заключении, увеличивая срок возвращения Зла и дожидаясь полного раскаяния человека. Недаром смертная казнь отменена во многих странах мира. А причина реальная- вот она.

Не пойму чего народ так распереживался. Простенькая история с аллегориями. Ну бегает во время французской революция девица в колпаке так называемая «свобода» она же Марианна, она же символ равенства-братства и отрубания головы. Большой террор все-такое. Ну да палач верит что эта девка к нему является и как-то связывает это дело со своим орудием казни. А оставшись без работы впадает в депрессию и усекает голову сначала женушке а потом себе. Если отринуть мистику, то на пару с бароном они просто психи, поехавшие на волне кровищи, что развели господа революционеры. Но с мистикой получается прикольней. Мол существует некое Зло которое кормится с человеческих преступлений и словно вымпел переходит к тому кто зарежет больше народу. От чингисханов к робеспьерам и гитлерам, а при отрубании бошки очередному маньяку делается только сильнее и насилием эту проблему не решить. Что-то конечно в этом есть, вот только долгий это очень путь убеждения и случаются рецидивы — когда целый народ вдруг решает поступить с другим по библейски, то есть вырезать до седьмого колена. Впрочем Гжендович никаких решений и не предлагает просто сокрушается что люди вокруг какие-то злые и наверное луазетта гадит.

Противно и нет, не интересно. Французкая революция, казни, влюблённый в кровавое сумасшествие палач и маньяк-исследователь, чьё кровавое увлечение способно шокировать даже видавших виды врача и солдат.

Всё новые грани зла. Зло в чистом виде. Чем дальше, тем хуже.

Это уже не атмосферность, это перебор.

Разумеется, на мой вкус.

Очень атмосферный готический рассказ о временах, когда и зарождалась готика. Плюс несколько жанров органично вплетенных в единую историю — мистика, исторический детектив, триллер о маньяке. Напомнил мне о хорошем французском фильме тех же времен — Братство волка. Если у Гжендовича это обычный уровень письма крайне жажду продолжить знакомство с ним.

Хотелось бы еще две вещи отметить. Пристрастие польских авторов к жестокому натурализму. Откуда бы это?

И — впервые рассказ был издан в антологии о палачах и их жертвах. Нам такие издания и не снились. У нас все попаданец на попаданце сидит и попаданцем погоняет.

Противно, но интересно. Тут нет противостояния добра и зла, даже нет противостояния зла и зла. Сумасшедший палач, который стал таким из-за своего дара или работы, сумасшедший барон, который предыдущая реинкарнация доктора Менгеле, сумасшедшая Луазетта, которая просто сумасшедшая, все они мерзкие отдельно и вместе. Каждый из них творил зло в свое удовольствие, просто потому что такой он есть. И хорошо, что в рассказе нет никаких оправданий или попыток выставить их действия в благородном или привлекательном свете. Сочувствия не вызывает никто, ну кроме жены Дюрвиля разве что. Допускаю мысль, что

Сильный рассказ. и при этом весьма многоплановый. Это и история о множестве ликов зла, о зле как , грубо говоря, индивидуальном, так и вполне массовым, социальным. Это и детектив о поиске носителя такого вот индивидуального зла. это и срез жизни тогдашнего общества в эпоху захватившего их кровавого безумия. это и притча. и страшная, страшная сказка.

ну а ещё рассказ сей не может не вызвать из глубин памяти тени романов Марка Алданова («Мыслитель») и одного из самых страшных рассказов Рэя Дугласа Брэдбери.

Палач во времена Великой Французской Революции и Террора казнит среди сотен невинных одного аристократа, которого по праву можно назвать исчадьем ада, понимая, что всемирного зла невозможно ни искоренить, ни даже уменьшить, уничтожив физического носителя.