fantlab ru

Майя Кучерская «Тетя Мотя»

Рейтинг
Средняя оценка:
5.92
Оценок:
13
Моя оценка:
-

подробнее

Тетя Мотя

Роман, год

Аннотация:

Тётя Мотя (настоящее имя Марина) – в прошлом учитель русского и литературы, сейчас корректор еженедельной газеты и – героиня одноименного романа Кучерской. «Адюльтер — пошлое развлечение для обитателей женских романов», – утверждает Тётя Мотя, но… внезапно обнаруживает себя в центре романтических отношений. Любовная связь, которой она жаждет и стыдится, душные семейные отношения, сумасшедший ритм газеты и неспешная жизнь уездного городка в прочитанных ею записках сельского учителя, картины исчезнувшего русского быта. Остается только понять, где настоящая жизнь, а где ее имитация.

Примечание:

Журнальный вариант романа был опубликован в журнале «Знамя» №№ 7, 8 за 2012 г.


Награды и премии:


лауреат
Большая книга, 2013 // Победитель читательского интернет-голосования

Номинации на премии:


номинант
Ясная Поляна, 2013 // XXI век


Издания: ВСЕ (3)
/языки:
русский (3)
/тип:
книги (3)

Тетя Мотя
2012 г.
Тетя Мотя
2015 г.
Тетя Мотя
2023 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

Роман-матрешка или Что в имени тебе моем?

«Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину...»

Толстой «Анна Каренина»

Начну издалека, после будет понятно, почему. Героиня «Медвежьего угла» Бакмана воспринимает свое имя как дар, а возможность в абсолютном большинстве случаев быть единственной его носительницей считает своего рода привилегией. Девочку зовут Майя, не самое распространенное имя, но и не запредельно редкое, как Даздраперма или Кукучапо, к примеру. Ладно, то экстрим, но Ариадна, Артемида, Аглая еще реже встречаются, что не мешает двум Глашам, которых жизнь сводит в одном пространстве, испытывать друг к другу дружелюбие. Однако, помнится дочитав бакманов роман до места, где героиня говорит, что Майя должна быть одна, испытала восторг абсолютного узнавания — да-да-да, именно так мы это воспринимаем!

Что-то в энергетике имени, ревниво оберегающее его, своего рода «моя прелессть!» Тем более курьезное, что в деревнях Майкой каждую вторую козу и телку кличут. Это сейчас чтобы объяснить: главным препятствием к тому, чтобы прочесть «Тетю Мотю», как ни дико прозвучит, было в моем случае имя автора. Оно же стало причиной неприязненного скепсиса, с каким приступала к чтению, эта книга очаровывала меня постепенно, проделывая бреши в обороне, беря редут за редутом. Пока не заставила улыбнуться с той же радостью узнавания, когда Майя Кучерская, говорит, что героиня всегда воспринимала свое имя самым ценным родительским даром.

Неважно, что речь о Матреше, так называл Марину отец, который очень скоро исчез из ее жизни. Импринтинг уже сработал — мой человек. Хотя матрешка в книге неслучайна (в хороших книгах случайного не бывает). Это не только расшифровка заглавия и объяснение «сниженной» самоидентификации героини, но в немалой степени, ключ к трактовке произведения. Снаружи, яркой матрешкой со свекольным румянцем — история адюльтера, внутри которой роман воспитания, исторический роман и семейная сага, социальная проза с глубоким исследованием изменений института семьи, религиозно-философские размышления. Все очень плотно упаковано и до самой маленькой из куколок у читателя меньше шансов добраться, чем гоголевской птице долететь до середины Днепра.

Молодая женщина по имени Марина, хотя сама она называет себя Тетей Мотей, шесть лет мается в безрадостном браке с человеком из чуждой социокультурной среды. И не то, чтобы муж нехорош: симпатичный, пьет умеренно, зарабатывает не лучше, но и не хуже многих.Но вот эта разница потенциалов, которая на старте нивелировалась, с годами проступает все отчетливее. Она должна иметь возможность говорить со своим человеком обо всем и совсем не зациклена на сексе. Он должен иметь домовитую хозяюшку, безотказную в койке. Каждый обманут в своих ожиданиях, но оба согласны мириться и терпеть, .

Хрупкое равновесие нарушается появлением на Тетином горизонте блестящего (во многих местах) изрядно пожившего принца. Ну, не принца, ладно, мистера Дарси. На самом деле, роман куда ближе к английской литературе, чем может на первый взгляд показаться. Глубинная рациональность героев достаточно далеко отстоит от культивируемого Великим русским романом обыкновения рвать рубаху, бить себя в грудь, рубить мерзких старушек топором и кидаться под паровоз — как маркера духовности. Мне даже кажется, знаете, здешняя Тетя в куда большей степени выражение пиетета к хрупким изящным тетушкам английских романов, чем отсылка к затурканным жизнью теткам нашей ментальности.

В традициях британского ratio и некоторая отстраненность героев, привычка к саморефлексии. И то, что из калечащих в традиционном русском романе ситуаций они выходят потрепанными, но целыми, даже сумевшими извлечь урок, порой с ощутимой выгодой. Разумеется, я теперь говорю не о финансово-материальной, но о даруемом опытом умении не наступать на грабли. Анатомия адюльтера исследуется в романе подробно, жёстко, с сильно различных между собой женской и мужской позиций. Не оправдывая участников, но и не осуждая их.

Да, иногда, когда давление бессмысленно-беспощадной обыденности становится невыносимым, возможность увидеть восхищенный интерес в глазах другого человека может быть спасением. Нет, это одноразовый инструмент, из которого ни в коем случае не стоит делать дежурного транспорта в Страну Радости. Решившим воспользоваться, следует помнить, что и за одну поездку придется платить недешево. Кучерская говорит об этом устами своих героев без достоевского надрыва и толстовской назидательности, однако совершенно доходчиво.

Параллельно к основной линии дня сегодняшнего неспешно развивается сюжет из конца XIX, начала XX веков, где героями выступают члены семьи провинциального священника отца Ильи. Тетя читает семейную биографию, присланную школьным учителем истории и создателем краеведческого музея в редакцию, где она работает. Вообще, это трендовая для русской литературы десятых тема, с которой очень хороши Алексей Иванов, Сухбат Афлатуни, Эдуард Веркин. Майя Кучерская со своим учителем-подвижником оказывается здесь в превосходной компании.

Неочевидная, на первый взгляд, связь истории семьи Адашевых с жизнью героини, на самом деле прослеживается достаточно ясно. Она в преемственности культурной традиции, канона, в том, что протянутая издали рука друга может помочь в решающий момент как никто и ничто другое. В том, что книжница Марина, изначально убежденная в собственном высочайшем профессионализме, выходит с этой рукописью, прочно ввязанной в новые любовные отношения, на иной, виток погружения в текст, о каком прежде и помыслить не могла. Умение не покинет ее, это приобретенная superpower (тот самый бонус за синяки на самооценке, о каком говорила прежде).

«Тетя Мотя» образец великолепно структурированной и стилистически безупречной прозы, не то, чтобы выступающей антитезой Великого русского романа — такого рода заявления слишком отдают скандальностью — но во многом переосмысливающая его с позиций современности.

Оценка: 10
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

В древности считалось, что для того, чтобы забеременеть, женщине нужно проглотить то ли яйцо, то ли камень... То ли это были старые сказки, то ли наследство из мифологии. Но в «Тете Моте» читателя ждёт нечто подобное: ни рыба ни мясо, ни яйцо ни камень, ни миф ни сказочка...

Поначалу все происходящее напоминало надуманную исповедь попрошайки, которому для успешной кампании по сбору денег нужно уговорить людей «Войти в положение», а зачастую понять, что все мы такие же и теперь чуть ли не сестры-братья. И ладно попрошайки — те преследуют ясную цель, а какую задала себе Кучерская? Дать повод посочувствовать нелепой бабенке, чтобы через разбор её проблемы сделали вывод о том, что разрешение любых трудностей для женщины состоит в деторождении? И если у Кучерской это все-таки связано с православием, что не очевидно, но обписано вокруг да около намёками, — с этой книгой все очень плохо.

Сюжет крутится вокруг типичной училки русского и литературы, которая выходит замуж за простого деревенского парня, как это ей кажется, а потому недоинтеллигента, в отличие от неё, хотя он и занимается вполне трендовым делом — решением софтверных проблем у населения. Поэтому, постоянно проживая иллюзорную жизнь, состоящую из непрерывного перечитывания литературы и новостных заметок, наша училка, а позже — корректор в газете, по прозвищу тетя Мотя (потому что краткое от матрешки), а по имени Марина, очень легко покупается на внимание коллеги по филологическому цеху, проявляющему своё внимание в виде стихов (чужих), а по жизни пишущим совершенно лживые, но атмосферно красивые репортажи из рабочих путешествий. Покупается и регулярно изменяет мужу.

История достаточно банальна, как и образ главной героини. Как православная журналистка и вообще человек, избравший тему попов и русской церкви своим основным делом, Кучерская пытается протолкнуть в сознание тети Моти правильный, по мнению автора, православный взгляд. Но предложение это соответсвует тем стереотипам, которыми православная среда обрастает с помощью ворчливых бабок и нарожавших матушек, лишившихся последних нитей связи с реальностью. Местный поп, со слов Тишки (мотиной подруги-христианки), советует во время семейных разногласий включать идеальную жену. Слова эти в контексте разговора означают примерность, тишину, хозяйственную исполнительность — превращение женщины в функцию жены. Никаких там молитв или осознания Божественного участия в общении супругов, как особой троицы, никакого подражания Христу или деве Марии, никаких представлений о домашней церкви — невесте Христа. Почему батюшка не сделал акцент на духовности внутри семьи, а Кучерская постоянно подменяет духовное на душевное, национально-историческое, сухое физиологическое и деревенское? И так очевидно, что проблемы описанных браков как раз и состоят в утере эротических стремлений после становления одной плотью и замене их набором хозяйственных функций в отношении обоих супругов. Кучерской все равно: будьте экономической единицей по извращенным марксистским понятиям, но если я присобачу сюда русскую деревню и неуничтожимую пожаром икону, то это будет не по-бездушно-советски, а по-душевно-русски, тем более деревенский муж явно же воспитан правильными традициями и пониманием места мужчины в семье. Тьфу!

В ситуации любовного треугольника ребёнок в семье Моти вообще не страдает — ему все весело: и когда отправляют на деревню бабушке, и когда Мотя на психозе сама сваливает к чертям на куличики с ним за руку, и хорошо ещё, что это оказывается Калинов со знакомым дядькой и в празднование Маленицы (вроде как в гости и на праздник получилось). В общем, наличие Артемки-Тёплого в романе не совсем ясно, раз на него так часто забивают. Складывается такое впечатление, что и дети здесь тоже тупо функциональны — это бабский антидепрессант от непонимания, как жить в состоянии семьи. Отсюда и ложные представления о семье, как сообществе родственников с детьми.

Но не очень-то ясно и наличие переписки с мужичком из Калинова, который заморочился краеведческими расследованиями в поисках информации о своей семье. Допустим, исторический момент должен как-то дополнять семейную мысль в романе, но этого совершенно не происходит. Во всей этой галиматье из писем, видений и размышлений сквозными мотивами проходят белый цвет, который во всех эпизодах появления имеет совершенно разные значения: белокаменный город храмов — нечто древнее национальное и церковно-светлое, белый жасмин — тайный подарок любимому, снег — смерть и опустошенность, седина волос — мудрое успокоение. Казалось бы, можно и найти единство в чем-то святом и светлом, в перерождении в любви, потому что только в общении с любовником Мотя обретает собственное имя — Марина. Но как дальше, ведь поседевший мудрец проникся дао, а жасмин — поэтическое разглагольствование, метафорический подарок ушедшей неверной любви... Белые стены и снег же зачастую просто пейзаж из воспоминаний, галлюцинация по мотивам настроения. Холодное состояние души конечно же излечит Тёплый ребёнок.

Тошнить меня начало от всего этого ещё в самом начале: сначала от тети Моти, которая и для ребёнка, хоть и мать, но тетя; потом появился этот любовник — очевидная пустышка; третьим отвратительным моментом была стилизация текста под певучее нытьё, дополняемое такими формами слов, как «оконце», «болотце» — меня уже переполняла блевотица. Кучерская не побрезговала описаниями секса, где гораздо более убогим выглядели те самые «возвышенно-поэтические» отношения с любовником, которые больше напоминали развлекуху наивных в сексуальных отношениях подростков или студентов, уходящих в нескромность через виртуальные чаты, и это здесь после вливания в семейную сексуальную жизнь, когда общение уже не игра. Откат в прошлое, которого нет, которое перевирается иллюзиями, — это постоянная проблема романа. Вот и краеведческий музей-то сгорел со всеми этими семейными поисками — осталась только икона. Кучерская, конечно же, растянула по всем персонажам чёрный траур: где сажей, где желанием пойти в чернорабочие, где возвратом к земле. Но все плохо, тупо, даже топорно, а часто с использованием такого упрощенного языка, что казалось, что книгу о людях среднего возраста пишет какой-то старпер, не догоняющий поток времени.

О времени, кстати, хотелось бы больше, но из реального эпоху можно узнать только по выходу видеоигр и распространённому явлению ухода журналистов из политических новостей, которые все больше скатывались в пропаганду партии. Кучерская тут ничем не лучше героев: чтобы отделиться от настоящего, она заставляет персонажей рефлексировать на прошлом, в которое мгновенно помещается происходящее текущее и будущее, копаться в истории и намекает обратиться к вечному во всем этом. В результате все они — чужие самим себе и хотят такими оставаться. Зато хоть у тети Моти будет лекарство от этого — новая беременность, её муж переместился в дао, а любовник после очередной кратковременной депрессии после разрыва отношений находит себе новую временную спутницу. Герои постоянно убегают от своей рутины, чтобы не быть в реальности, не быть собой: путешествия делают их чужаками на иной земле, полеты в фантазиях и наяву — обезличивают. Мужчины во всех трёх описываемых семьях вдохновляются Китаем, китайской мудростью, поэзией и чаем. Ничего-то Майя Кучерская не решила своими вкраплениями «православной мысли».

Радует только одно: окончание книги было эпизодом тошноты. Очень разумно и действительно нужно. Можно было не оправдываться токсикозом, а оставить читателя сочувствовать именно состоянию испражнения всего ранее описываемого в романе — именно этим и выворачивает Мотю. Думаю, читателей тоже.

Оценка: 4
– [  2  ] +

Ссылка на сообщение ,

Книга в книге — так коротенько можно охарактеризовать этот роман Кучерской. Потому что в пятисотстраничный том втиснуто, как минимум, два параллельных и, в принципе, мало зависимых друг от друга содержания. И тут уже от читателя зависит, что и как он воспримет и что и как будет оценивать:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
основную часть — с частной жизнью Тёти Моти и её возлюбленного, или же закадровую дореволюционную ещё жизнь семейства Адашевых, излагаемую нам посредством писем и пересказов провинциального учителя С.П. Голубева и чтения дневника.
Однако, на самом деле обе эти части всё-таки важны именно в их тесной взаимосвязи, потому что невозможно оторвать Настоящее от Прошлого и выдернуть мир сегодняшний (и нас сегодняшних) от Вчера и Позавчера и вообще от корней и от самой первоосновы...

Женщины воспримут этот роман как сугубо женский, однако мужчины могут уверенно поспорить с таким его восприятием, потому что Майя Кучерская сумела непритворно изобразить внутренние миры даже не одного, а нескольких мужчин, да ещё и разного возраста и из разных социальных слоёв.

А вообще это роман о Жизни и Любви (именно с прописных крикливых и манерных букв). Роман из шорт-листа премии «Большая книга». И в самом деле — Большая Книга!

Оценка: 10


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх