Александр Григоренко «Ильгет. Три имени судьбы»

Не так давно я писал отзыв на дебютный роман Александра Григоренко «Мэбэт», который получил от меня высший балл, в котором честно признавался, что совершенно не представляю, можно ли советовать кому-либо подобную литературу. Так вот, второй роман Григоренко показался мне ещё более «этнически-экзотическим», чем первый. Для меня это безусловный плюс, но станет ли это плюсом для кого-либо ещё — под большим вопросом...

Прежде всего, стоит отметить, что место действия осталось прежним — сибирская тайга, точнее — берега Енисея. Прежними остались и главные действующие лица — племена таёжных охотников, которых автор предпочитает именовать на старый лад — остяками и юраками — вместо более привычных (насколько вообще могут быть привычны нам наименования сибирских малых народов) кетов и ненцев. Правда, в «Ильгете» появляется чёткая хронологическая привязка — первые десятилетия XIII века, канун нашествия на Енисей монгольских завоевателей. Много ли вы читали произведений об этих местах в этот период времени? Сам автор в одном из интервью так отвечает на вопрос, почему он выбирает столь необычные места и героев: «Потому что в русском культурном сознании тайги не существует. Культура обрывается на Урале, а за ним пустота. Поэтому я хотел показать какой культурный пласт скрыт в этой пустоте». Не знаю, кому как, а мне этот пласт показался безумно интересным. Прежде всего, хочется отметить абсолютную непредсказуемость сюжетных поворотов. Многие авторы владеют этим приёмом, но от сюжетных вывертов Григоренко буквально «рвёт шаблон«! И дело не только и не столько в происходящих на страницах романа, сколько в невозможности определиться с жанром произведения. Если пытаться подобрать хоть какие-то аналоги, то ближе всего будет, наверное, магический реализм, только не классический латиноамериканский и не современный, а какой-то корневой, древний, круто замешанный на сибирском фольклоре и мифологии.

Сюжет романа, по сути, сводится к истории жизни одного человека и трёх имён, одним из которых и назван роман, которые он за эту жизнь носил, но подан этот сюжет в фирменной манере автора — с огромным количеством отступлений и параллельных сюжетных линий, из которых складывается широкая панорама таёжной жизни XIII века. Пересказывать их нет никакого смысла, скажу лишь, что главный герой — никакой не Герой, не Избранный и даже не вечный страдалец. Все его действия и поступки, также как и других героев, происходят в совершенно немыслимой для европейского сознания системе координат, где случай, мгновенное наитие или «воля бесплотных» являются движущей силой. А как выражают свои мысли некоторые персонажи? Это вообще песня! «Нашей жертвой должно стать все, что стоит под знаменами Ябто Ненянга, — воины, его женщины, дети, олени, собаки и даже мыши, прячущиеся в снегу у его чумов. Сам Ябто хорошо бы остался в живых, ибо нам известна участь, которая не только восстановит нашу честь, оплачет наших родичей, но и будет приятна нашему великому покровителю. Это будет смерть, которой устрашится сама смерть...» Но больше всего лично меня поразил тот факт, что в этом мире, в этой культуре и в этих традициях человеческая жизнь не имеет совершенно никакой ценности. Количество смертей в книге таково, что Мартин с Аберкромби нервно курят в сторонке, только нет тут Смертей с большой буквы — ни героических, ни трагических, нет даже мрачняка и цинизма, характерных для dark fantasy. Повторюсь, но для героев «Ильгета» человеческая жизнь не стоит ни-че-го. Здесь могут не бросить кость ребёнку и отвести на смерь старика. Здесь спокойно ломают кости собственной жене, убивая в ней некоего абстрактного демона. Здесь предводителю набега совершенно безразлично, что сделают его дети с рабами и слугами — он попросту не думает об этом. И становится немного не по себе, когда понимаешь, что подобные порядки царили на огромных пространствах за Уралом на протяжении сотен и тысяч лет...

При всём при этом, «Ильгет» так и остался бы определённым самоповтором автора, если бы в третьей части замкнутый таёжный мирок не разорвало нашествие монголов, которые уводят Ильгета, как и тысячи других других людей, в рабство. Мир оказывается гораздо больше, чем представлял его Ильгет и его соплеменники, а за Саянами лежит совсем не Рай...

В определённом смысле, третья часть вышла слишком сумбурной, в ней чересчур много событий и не совсем понятны трансформации героя, зато она полна ОЧЕНЬ впечатляющих картин, вроде загонной охоты монголов или их тактики при штурме среднеазиатских городов. При этом монголы в романе — не дикари и не злодеи, они лишь до предела рациональные люди, для которых человеческая жизнь имеет ещё меньшую ценность, чем для жителей тайги. Хотя, читая роман, сложно поверить, что это вообще возможно. Заканчивается же всё традиционным для автора катарсисом, хотя на мой вкус счастливых совпадений и случайностей оказалось всё же многовато.

В результате у Александра Григоренко получился роман необычный, жёсткий, местами даже жестокий и страшный, но при этом, внутренне логичный, непротиворечивый, хотя предугадать куда повернёт сюжет мне не удалось практически ни разу. Что же касается высказываний некоторых критиков по поводу «малопонятных названий и сложных для восприятия имён», так и хочется ехидно улыбнуться и посоветовать им «Сильмариллион», к примеру, из классики почитать. Ну или «Князя Пустоты» Р. Скотта Бэккера из нового — там имена ну ооочень лёгкие! =)))

В заключение могу сказать, что от романа я остался в полном восторге. В одной из красноярских интернет-газет про прозу Григоренко написали следующее: «Автор работает с мифом, как искусный ремесленник со стволом кедра, изготавливая лодку-долбленку — мощными, аккуратными движениями потроша древесное нутро и украшая получившуюся конструкцию грубыми письменами во славу безымянных духов. Когда вы сядете в эту лодку, то сначала вам будет любопытно, потом — неуютно, а потом вы либо утонете, либо причалите к другому берегу». Так вот — я очень рад, что мне удалось не утонуть в этом сложном для восприятия, но, безусловно, талантливом произведении и причалить-таки к «другому берегу». Это действительно очень необычная книга, не похожая ни на кого и ни на что, разве что на «Мэбэта» самого Григоренко. И пусть третья часть «Ильгета» показалась мне несколько смазанной и местами «притянутой за уши», общего впечатления от романа она ни в коем случае не портит. С уверенностью могу сказать, что если вдруг Александр Григоренко решит вернутся к своему «таёжному циклу» и напишет третий роман с окончанием на «т», эта книга обязательно займёт своё достойное место на моей книжной полке.

Сильный и увлекательный роман. Читал эту книгу, впечатленный другим произведением этого автора — сказкой-притчей «Мэбэт». Но, это — совсем другое.

История жизни человека из тайги, по имени Ильгет. Вернее, герой прожил целых три жизни.

Первая — жизнь сироты, раба, по кличке Собачье Ухо.

Вторая жизнь — главы своего рода, по имени Ильгет.

И, третья — вновь судьба сделала героя нищим, бездомным невольником и бродягой.

Психологически — сильная, реалистичная и жестокая книга.

Очень интересна своей необычностью и экзотичностью. Жизнь таежных людей — остяков, юраков, ненцев — их обычаи и верования, все описано натуралистично и увлекательно.

Много философии, хотя, для меня, было удивительно натолкнуться на такого рода размышления от дикого, с точки зрения современного европейца, «представителя коренных народов Сибири».

И вместе с этим — это великолепный приключенческий роман!

Битвы на льду замёрзшей реки, древние обряды и ритуалы, увлекательные сцены охоты и бытовые зарисовки — все на высоте.

Что мне не очень понравилось — элементы мистики и магического реализма. Читаешь как серьезный исторический роман, а потом — мир сверхъестественного вторгается в настоящую реальность. И, если, «Мэбэт» — сказка, и волшебство смотрится там естественно, то, в «Ильгете», на мой взгляд, несколько инородно. Хотя, средневековые лесные народы не видели резкой границы между миром духов и своим миром.

Интересная, написанная хорошим языком книга.

Очень сильная, а главное — необычная повесть. Она составляет своеобразную дилогию с повестью «Мэбэт», тоже связанной с таежными легендами. Отличие от нее в гораздо бОльшем реализме «Ильгета», хотя там тоже присутствует мистика.

Смело можно рекомендовать тем, кому понравился роман «Сердце Пармы» Иванова или «Сильные» Г.Л. Олди. Или тем, кто в детстве взахлеб читал сборники якутских сказок или воспоминания Арсеньева про мудрого охотника Дерсу Узала.

Я согласен с развернутой рецензией Seidhe — мир главного героя расширяется и становится более страшным после монгольского нашествия. Эта часть повести совершенно уникальна — настолько влезть в «шкуру» таежного обитателя и его глазами посмотреть на кровавый поход Чингисхана, на мир Средней Азии и послевоенные события — это признак очень незаурядного таланта.