Максим Чертанов «Дарвин»

Замеченные ошибки в этой книге: 1. Стр. 29: «8 сентября он наблюдал коронацию короля Георга».

Речь идёт о 1830 годе. В этом году УМЕР король Георг IV, а следующий, пятый Георг воцарится только в 1910 году, в 1830 же году была коронация Вильгельма (Уильяма) IV.

2. Стр. 87: «… он любил детективные и дамские (романы)». Пусть Максим Чертанов назовёт хотя бы один детективный роман в английской и мировой литературе, созданный к 1839 году, о котором идёт речь. Уилки Коллинзу было ещё 16 лет, Габорио написал первый в мире «официальный» детективный роман где-то в 1870-е годы, Эдгар По свою мини серию рассказов написал в начале 1840-х, а это первые в мире детективы вообще (не будем говорить о «неофициальных» типа «Мадемуазель де Скюдери» Гофмана или «Калеба Уильямса»). Конан Дойл вообще ещё не родился.

3. Cтр. 155: «Летом 1855 года в местечке Саравак…» Саравак – не местечко и не город, а в то время государство на севере острова Калимантан (Борнео), со второй половины 20 века – штат в составе Малайзии. Города с таким названием или местечка никогда не было.

4. Стр. 156: «… птиц из Малайзии». Речь идёт о 1856 годе. Географическое и политическое понятие «Малайзия» появилось только в середине 20 века.

5. Стр. 283: «сунизм». Это слово пишется с двумя «н».

6. Стр. 366: «В 1871-м Сандерсон открыл, что пенициллин убивает бактерии…».

Пенициллин был открыт Флемингом в 1929 году, а Сандерсон обнаружил, что в cреде, содержащей плесень (пенициллиум), не развиваются бактерии.

Книга о Дарвине начинается с небольшой провокации — пяти фраз из самых разных областей знания, с одной ошибкой в каждой. Предлагалось попробовать их исправить и тем самым оценить, не окажется ли книга слишком простой (в случае, если это удалось) или неинтересной (если читатель даже не попытался). Я вроде как справился с двумя — ответов автор не даёт даже в конце. Впрочем, их можно найти и самостоятельно, цель книги совсем не в них.

Стиль текста практически тот же, что и в книге о Дюма. Объёмные абзацы быстрого, почти разговорного языка. Но по-прежнему сложно сказать, характерно ли это для Чертанова вообще или же он пытается таким образом подчеркнуть насыщенность жизни своего героя; Дарвин здесь исключительно активен, любознателен, лёгок на подъём и общителен. Сейчас Дарвин — скорее символ и предмет идеологических споров, чем живший когда-то человек, но в этой книге он воскресает. Странно было узнать, как прославленный при жизни учёный был робок и нерешителен в бытовых вопросах, как стеснялся, обращаясь за помощью к малознакомым людям, пусть даже куда менее известным. И при этом умел заразить и близких, и чужих людей страстью к исследованиям неизвестного, равно как и к наблюдениям за, казалось бы, привычными, издавна знакомыми человеку явлениями — поведением домашних животных, например.

Разумеется, книга об учёном, рассказывающая лишь о его жизни, вряд ли может оказаться по-настоящему хорошей книгой. Но это не тот случай: Дарвин показан не в вакууме, а как центральный, но всё же лишь один из персонажей научного процесса девятнадцатого века, в первую очередь в области биологии, но не только. Теория эволюции (пусть сам учёный это слово почти не использовал) и естественного отбора (хотя это название ему и не нравилось) в книге представлена во всём своём развитии, от предшественников Дарвина до современности, конечно, в сжатом виде. Кое-что Чертанов растолковывает на самом простом уровне, для тех читателей, кого он дипломатично называет «лириками». Отдельная глава посвящена восприятию и развитию учения Дарвина в России и СССР.

Заканчивается книга только как-то поспешно. Всё в том же быстром стиле идёт рассказ о последней книге («Дождевые черви»), об ухудшении здоровья Дарвина, смерти, похоронах и... всё. Внезапно как-то; возможно, в каком-то подведении итогов нет большой нужды, о значении трудов учёного рассказывает, в общем, вся книга, но всё же хотя бы притормозить темп повествования не помешало бы. Впрочем, это мелочь.