Алексей Иванов «Ненастье»

Алексей Иванов начинает свой роман с лихого криминального замеса, как бы настраивая читателя на бандитский боевик, но это «обманка». Дальше будет по-другому. Я тоже начну с противоположного, с того, что мне не понравилось, чтобы больше к этому не возвращаться.

Так получилось, что незадолго до Ненастья я прочитал роман Шаргунова 1993. Срез жизни семьи и срез эпохи. Самым потрясающим в романе были люди. Они не были персонажами, они были абсолютно живыми: перед тобой просто сидел мужик, устало рассказывая свою жизнь. В Ненастье Иванов замахнулся на большее, чем срез одного года – он практически разбирает эволюцию постперестроечной России. Но об этом чуть позже, сейчас же я хочу сказать о героях. Нет, они отнюдь не шаблонные, не картонные, не плоские. Характеры проработаны, они глубокие и запоминающиеся. Но в каждом своем герое Иванов выделил какую-то черту и усилено акцентирует ее, я бы даже сказал – педалирует. И сердце отказывается сопереживать, воспринимает их все-таки персонажами, собирательными образами, архетипами. И все эти архитипы неприятны – либо сволочи, либо слюнтяи. Ни с кем из них не хочется иметь отношений.

Совсем другое дело, когда эти персонажи начинают взаимодействовать – вот здесь уже мастерство на высоте. Сцены психологически достоверны, наполнены живыми эмоциями, драматизмом и зрелищностью. Книгу и читаешь от сцены к сцене, упиваясь не людьми, а их танцем.

И второе – та самая динамика эпохи, живой, дышащей, зримой. Иванов чудесно показал именно эволюцию социального дискурса. До прочтения этой книги я даже не задумывался, насколько динамичной была смена общественных отношений и общественного самосознания, окон Овертона, если хотите.

Уважаемый Ank привел пример встречи двух поколений, я же хочу привести другую цитату, с середины 90-х.

«Серёга очутился в другой эпохе, где даже деньги были другие — дойчмарки и баксы, а не купюры СССР. Серёга никогда не видел супермаркет, не умел пользоваться банкоматом, не играл в компьютерные игры, даже йогурт не пробовал. Сняв проститутку, он не понял, что за тесёмочки на ней надеты.

(…) Охренеть: круче всех стала братва — отряды бандюков на огромных и чёрных импортных тачках! Бандюки для Серёги всегда были злыми тварями, не способными к умственной деятельности, а сейчас они овладели навыками, которыми Серёга не владел, и ориентировались в жизни лучше Серёги. Им завидовали. У них был стиль, была организация; они определяли понты. И деньги сейчас зарабатывали совсем не так, как думал Серёга. Точнее, не зарабатывали, а добывали.

(…) Раньше Серёга надеялся, что слава афганской войны будет крепчать, но шиш: страна получила новую ненавистную войну в горах, и животный страх перед Чечнёй не позволял уважать Афган. «Афганцы» стали выглядеть как то двусмысленно; им завидовали, типа как они отвоевали влёгкую — при нормальной власти и в нормальной армии; короче, везунчики. Лихолетов не ожидал, что Афган окажется неважной темой. Афган — он уже в прошлом, он далеко, и зацепил он не каждого. А здесь и сейчас все ненавидят чеченов.

В Чечне (censured) всю республику. Бородатые боевики (а ведь когда то они были советскими пионерами!) отрезали головы русским парням — так же, как в Панджшере это делали моджахеды, которые в жизни знали только опиум и Коран. Город Грозный напоминал Сталинград. Генерал Дудаев — кстати, «афганец» — озверел, и его грохнули. Россия боялась террористов.»

Очень тонко показана лавина и глубина изменений, и насколько кукольным и заботливым кажется общество, где самым страшным был Афган – партизанская войнушка в маленькой периферийной средневековой стране. Добро пожаловать в капитализм. Воодушевление и братства начала девяностых сменяются бандитским беспределом, осознанием перспектив «честной» экономики и, в конце концов, безусловным лидерством одиночек. И это показано не только на примере города, но и конкретно в динамике развития афганского Коминтерна. Разумеется, расчетливые своекорыстные подонки были во все времена, но даже в начале 90-х им приходилось мимикрировать, ибо советское наследие (окно Овертона «человек человеку друг, товарищ и брат») еще доминировало в сознании общества, и по-другому было стыдно, но уже в нулевых они не только не скрываются, но презрительно демонстрируют свое эволюционное превосходство. Социал-дарвинизм во всей красе.

В 80-х Лихолет высказывает идею, что война – это соперничество среди своих. Но еще даже в начале 90-х это соперничество какое-то спортивно-соревновательное, братское, а в нулевых — это схватка бойцовых собак, ни на жизнь, а насмерть. И проигрывает в ней тот, кто еще не перестроится, кто бьется по старым правилам, кто еще верит в какое-то «братство», в каких-то «своих».

Иванов в аннотации пишет, что роман о поиске причин, почему один человек может доверять другому, мне же показалось, что роман о том, как этих причин не остается. Это больно, печально и это настоящая трагедия.

Книга начинается с того, что водитель-инкассатор грабит свой собственный фургон, неожиданно получая в качестве приза свыше 100 миллионов рублей. Он рассчитывал на сумму в три раза меньшую и это ломает его планы, вынуждая осесть в Ненастье — загородном поселке, предназначенном под снос. Теперь его ищут милиция, разгневанные сослуживцы, любящая жена, кто-то еще, а он, пережидая шухер, получает возможность поразмыслить о былых днях. О годах войны в Афганистане, где он приобрел знакомых, определивших всю его судьбу. О «бесславных 90-х», которые насытили его жизнь приключениями, но не принесли ни богатства, ни положения в обществе, а одни лишь горькие воспоминания.

Вообще структура сюжета мне понравилась: все довольно остро и занимательно. Повествование идет по разным планам: то о прошлом, то о настоящем, то от лица героя, то от лица других персонажей. Немного наивно выглядит это «влезание в голову» другим людям, в том числе и главному злодею, мыслящему в духе «как хорошо, что я подлец и мерзавец», но на безрыбье современной литературы... Главное, что это не идет в ущерб интриге и атмосферности. И если интрига вполне непритязательна, хоть до конца не вполне и ясно, чем все кончится, то атмосфера передана первоклассно. Прямо ощущаешь себя там, в провинциальном городе 94-го, где открылся первый супермаркет, где криминальных боссов отстреливают в их же вотчинах, а менты заняты скорее отжатием бандитских бизнесов, чем расследованием преступлений. Чувствуется, что автор сформировался в эту эпоху, и, несмотря на весь негатив, она ему дорога, и он может рассказывать о ней часами.

И вот эмоционально это работает на растормаживание нехороших воспоминаний, причем не только из 90-х, но и из всей жизни, заставляя остро чувствовать моральное состояние героя, находящегося в полном душевном раздрае. Мне слишком знакомо ощущение, когда в кризисной ситуации слепящая темнота тоски и бессмысленности происходящего засасывает в себя, лишая воли к сопротивлению. И только на каких-то бойцовских рефлексах (если они есть, конечно) можно попытаться как-то вырулить из этого мрака. Эта писательская задача Иванову безусловно удалась. Равно как и общий выбор манеры письма. Уныло-тревожный стиль повествования в тональности «от плохого к худшему» способен индуцировать депрессию и у оптимистичного человека. Чтобы расстроенный читатель не захлопнул книгу раньше времени, автор периодически подбрасывает дровишек в топку «духоподъемности»: совсем уж омерзительных гадов тут валят и это приятно.

С другими моментами — хуже. Во-первых, «афганская тема». Все в романе заключается в ее рамки. Главный герой приезжает в незнакомый город, чтобы получить работу от своих парней, объединившихся в ветеранскую организацию, последовательно прошедшую через стадии волонтерской ассоциации, бандитской шайки и акционерного общества, попавшего под контроль бывшего чекиста, а ныне олигарха (это его деньги похищает герой). Но даже когда память об Афганской войне оказывается заслонена более масштабными событиями и вытеснена из ментальности населения, она остается тем паролем, который позволяет даже незнакомым людям мгновенно принимать решение — кому можно довериться без оглядки. Приблизительно это писатель и хотел выразить, но свою идейную конструкцию не подкрепил достаточной обоснованностью. Мысль о том, что те, «кто выжил в Афгане, свою честь не изгадив» и на гражданке окажутся достойными людьми, а другие, в мясорубку не попавшие или даже вовсе в тылах отсидевшиеся станут кадровым резервом для армии скотов и ублюдков настолько не нова и избита, что даже и не знаю, как Иванову хватило совести писать об этом на полном серьезе.

Другая проблема — Иванов не любит людей. И это видно не только по описаниям внешности и характера, больше напоминающим полицейские ориентировки, но и по беспомощным и искаженным мотивациям, придуманным для них автором. Чтобы женщина — не проститутка! — раздвинула перед посторонним человеком ноги, достаточно наобум пригрозить ей неприятностями для любимого человека. Заказать охраннику собственного босса? — легко, нужно только намекнуть, что ему придется отвечать за преступление, содеянное, но незамеченное несколько лет назад. Никто не будет ничего проверять и, тем более давать «обратку», а послушно выполнит все указания шантажиста, даже и не задумываясь, что такое «доение» может продолжаться бесконечно.

Проза Иванова поражала глухотой к русскому слову с самого начала: «Сердце Пармы» и «Золото бунта» можно было цитировать страницами для разбора студентами филфака на семинарах по стилистике. Однако 20 лет литературной карьеры сделали свое дело и писатель постепенно научился выдерживать некий баланс между разбегом мысли и внятностью текста. Но просто технично и гладко писать Иванову недостаточно, ему хочется то ли изысканности, то ли изощренности, поэтому в ход идут странно напыщенные метафоры: «старики с лицами недогоревших на костре фанатиков», «лес вокруг поляны от снега был толстолапым и толстопалым, как перебинтованный», «бледно покраснела», а лично мне больше всего нравится фееричное «Она состояла из округлостей, которые бесстыже выпукло отсвечивали в полумраке. Герман загребал их в ладони, словно собирал горячие плоды на тучных райских плантациях, словно отрясал отягощённые ветви сказочных яблонь, словно снимал фрукты в оранжерее, переполненной урожаем» — последний раз что-то такое читал то ли у А.Рыбакова, то ли у В.Астафьева, то ли у еще какого-то умученного спермотоксикозом советского динозавра, которому давали в последний раз еще при Хрущеве.

Примечательно, что эти завихрения рассудка соседствуют с литературными клише типа «летела в распахнутой шубке, будто всполошённая птица », «метала гневные взгляды», «с видом превосходства откинулся на спинку кресла», тоже, как будто позаимствованными из социалистических производственных романов. Диалоги, которые всегда были слабым местом Иванова, здесь значительно поправлены в сторону улучшения, но все равно нет-нет, да и проскользнет то канцелярит бухгалтерский (не бухгалтером совсем изреченный), то какая-то псевдо-феня из милицейских словарей 70-х годов.

Вообще, конечно, это спекулятивное чтиво. Когда щекастый лысоватый «ботаник» пишет от лица педагогических работников — это нормально и даже очень круто, но когда он начинает писать от лица солдат и бандитов, включить suspension of disbelief много сложнее. Как бы достоверно и убедительно все не было изображено, ясно, что эту фактуру он черпал где-то со стороны. И тут не избавиться от мысли, что можно с нею и самостоятельно ознакомиться, без чьего-то посредничества, без этой игры в «испорченный телефон».

И вот, даже не знаю, как суммировать мои впечатления. С одной стороны, я благодарен автору за пережитые мной в процессе чтения чувства. Пусть даже это была беспросветная ледяная печаль, все равно достучаться до меня в принципе непросто. С другой стороны, я слишком четко вижу многочисленные стилистические огрехи, небрежность в прорисовке персонажей и ситуаций, явно издевательский финал... Как бы и понятно, почему Алексей Иванов стабильно входит в Топ-5 самых продаваемых авторов, и что его книги, в отличие от макулатуры русофобской вонючки Акунина, действительно несут в себе некое здравое зерно. Но... если задуматься, становится немного грустно за общество, где такая проза определяет стандарты.

Эта история о многом, но прежде всего, это анализ жизни в России за период с начала 90-х и практически до наших дней. Конечно, за прошедшие двадцать лет после развала СССР и последовавшие за этим времена первичного накопления капитала, изменилось очень многое, но реально особых изменений не произошло. Автор попытается дать ответ, почему была сломана жизнь у целого поколения.

Книга правдивая, жестокая, но именно этим и подкупает автор, потому что описанное в его романе, это небольшой эпизод из жизни людей, которые не смогли найти себя в обычной жизни. А сколько подобных историй было на самом деле? Сотни, тысячи? Вся страна ощутила на себе последствия Афганской войны. У кого-то погиб родственник, у кого-то сосед или одноклассник, а сколько инвалидов мы могли видеть по подземным переходам и в метро. Страна бросила их на произвол судьбы и они искали свое применение в обычной жизни, используя опыт войны и выживания там. Можно ли этим оправдать их желание жить «красиво»? Автор дает возможность увидеть их жизнь в разных ситуациях, ни в коем случае не пытается хоть как-то ее приукрасить или сделать всех ответственными за их судьбу. В каждом городе были свои ОПГ, в которых не последнюю роль играли участники военных действий в Афгане. Алкоголь, наркотики, тюрьма, эти неприятные вещи стали для многих «афганцев» очень близкими и заменили собой все остальное.

Сергей Иванов не стесняется показывать всю грязь и изнанку жизни в криминальном мире, он не героизирует никого из своих персонажей, так как ни один из героев не может быть объектом для подражания. В книге есть место и мату, и сексу, и другим вещам, которые написаны исключительно для взрослой аудитории. Вообще, это произведение можно рассматривать, как своеобразный тест на здравомыслие и взрослость, потому что некоторые аспекты можно расценивать по-разному.

Это своеобразное чтение, которое подойдет далеко не каждому. Подкупает честность писателя, его стремление описать все правдоподобно и понятно, чтобы у читателя сложилась полная картина происходящего в это время. Особенно интересно будет читать тем, кому пришлось жить в эти времена и на себе ощутить все прелести жизни в то время.

2008 год. Водила инкассаторской машины, ветеран-афганец, решил взять у судьбы долг… и грабанул коллег, взяв дневную выручку крупного рынка… Впрочем, это только современная завязка сюжета… практически вся книга посвящена тому пути, который прошел главный герой и другие герои, жители провинциального «миллионника», за последние 20-30 лет…

Социальная проза или криминальное чтиво о рождении и развитии организации, объединяющей бывших солдат, участников войны в Афганистане. Приготовьтесь, в повествовании много грубости и жёстокости, крови и унижений, геройства и разнузданности, разговорного мата и неромантичного траха. Но, несмотря на ненастье человеческих отношений, Иванов пытается пробить луч света – идеи братства, долга, толерантности.

Я люблю читать Иванова, со всеми его гиперболами и «тараканами». Наверное, мне нравится его умение создать атмосферу, в которой мне, как читателю, уже не так важна реалистичность и обоснованность поступков героев. Вот и в этом романе я погрузился в сумрак ненастья, который окутал нашу страну в эпоху перемен. Это время прошло перед моими глазами, и я рад, что мне не хватило 5-7 лет, чтобы стать таким персонажем, как «афганцы» у Иванова.

Кому читать? Книга не для массового читателя. Рекомендую тем, кто хочет покопаться в анатомии рождения новой России и кого не смущает бурелом поломанных судеб в лихое время масштабных перемен. Скорее всего, стоит попробовать почитать любителям Захара Прилепина. Крайне интересно мнение читателей-«афганцев» (пошёл гуглить).

Роман основан на реальных событиях. Прототип Германа в 2009 году действительно ограбил банк на 250 миллионов рублей, только случилось это в Перми. В романе же вымышленный Батуев Пермь почти не напоминает. Автор придал множество узнаваемых черт реального Ебурга: тот же миллионник, за несколько лет превратившийся из бандитской столицы в богатый мегаполис. Как и в реальном Ёбурге, жители Батуева предпочитают забыть о недавнем прошлом, о всех этих криминальных войнах, захватах Дома Пионеров и убийствах ни за что пассажиров на трамвайной остановке. Уже целое поколение выросло в другом городе и вряд ли они полностью осознают, кем были не так давно окружающие их люди.

В романе есть интересный эпизод, когда Щебетовский беседует с капитаном Дибичем. Один из них в глазах другого – молодой выскочка, рисуется и даже не желает понимать, что для афганцев дружба и взаимовыручка были важнее успеха и личного обогащения, тогда как Щебетовский для Дибича – это некая недовымершая рептилия из эпохи динозавров, и вообще непонятно, что он делает в современном мире. Эта сцена – ключ сразу ко двум аудиториям романа: первая все это вспомнит, а вторая впервые узнает. Остальные читатели, как и автор предыдущего отзыва, придут в некое недоумение: для кого это вообще написано?

То, что начинается как боевик или триллер, на самом деле разворачивается многомерным романом о жизни, дружбе, вражде, нелюбви и любви. Корни происшедшего уходят в Афган, древо получившегося проросло в России и зацепило и тех, кто в общем-то прямого отношения не имел к афганской войне.

Сложно оценить кто тут положительный или отрицательный персонаж, но так и в жизни — не всегда ведь поймёшь кто рядом в разных ситуациях. И укравший миллионы Немец оказывается не просто злодеем, желающим денег, а человеком, ищущим выхода из неудавшейся жизни. Выхода не только и не столько для себя, но и для тех чувств, что снедают его который год. И толчком к этому послужило не только участие в войне, но и вся последующая жизнь в городе и стране, где всё стало рушится и переделываться, и не обязательно в лучшую сторону. Нужно было за что-то держаться, а жизненные опоры падали одна за другой: воинское братство, дружба, любовь, справедливость...

С большим уважением отношусь к романам Иванова и, не колеблясь, включу его в десятку лучших русскоязычных современных авторов — при полном равнодушии к его патриотической публицистике. «Ненастье» получилось романом душным, предельно разъяснительным не без той же публицистичности. По существу — совершенно жанровый криминальный роман о конкретной преступной группировке, которая проделала общую эволюцию от девяностых в двухтысячные. Название романа так или иначе заставляет вспомнить название романа Эренбурга, который определял характеристику поколения. «Ненастье» — это, понятно, не только название деревньки, но и черта как девяностых, так и после.

Иванов — большой умелец писать драматургию микросцен. В «Ненастье» есть впечатляющие сцены, в том числе и прописанные массовые действа ( которых ранее не было), но коли уж автор честно взялся писать роман о криминалитете девяностых, то у него ожидаемо получилась портретная галерея быдла, о чем сказано совершенно открыто с определением характеристик этого стиля жизни. Представлены разные вариации и сорта быдлованов: от условного «героя», до условного «негодяя» ( с брутальностью Басукова и его негодяйством автор, как мне кажется, переборщил). Мне следить за войной криминалов и авторскими честными бытописаниями было как никогда скучно. В «Ненастье» совершенно нет юмора, столь оживлявщего и «Географа» и «Блудо», центральный герой — совершенно человек без свойств за исключением сентиментальности не самого высокого пошиба. Вечная невеста — жертвенный и символический тип березоньки — взята из романа Д. Быкова «Остромов». В этом романе Иванов вообще сыграл на территории Прилепина ( ну и его сотоварища Рубанова) — а уж афганские главы, покажи кому без подписи автора, не отличишь. Но Прилепин в последнем романе сыграл на повышение — условно взял планку автора большего калибра и масштаба, а Иванов выбором тематики в том числе очень сузил угол зрения и возможность художественных находок. В «Ненастье» все проговорено до буквализма — каждому из персонажей дана исчерпывающая авторская характеристика, именно не через детали и диалоги, а в описательной по форме школьного сочинения форме. Общий фон — безнадежный, иллюзорность выхода в эмиграцию автор тоже не скрывает. С концовкой и хэппи-эндом не сказать, чтобы уж прямо здорово получилось. В общем, куда не кинь взгляд, что по общему впечатлению, что по составным — обстоятельный, неудачный, неинтересный роман большого автора.

Мне сложно объективно оценить эту книгу, уж слишком она многослойная и многоплановая.

Начало мощное, многообещающее — крутой криминальный детектив. Герой грабит машину инкассации. И, разумеется, деньги принадлежат городскому авторитету, будет объявлена охота на преступника. Классика. Сюжет, как во многих детективах и фильмах.

А вот дальше, начинается совсем другая история.

Действие переносится в начало 90х. Город Батуев. Война преступных группировок. Раздел сфер влияния. Союз афганцев. Борьба за лидерство.

Всего и не описать. Это, целый «срез эпохи». Множество персонажей, от лидеров ОПГ, до простых девушек-подростков. Детальное описание судеб, характеров. Бандиты и менты. КГБшники и алкаши. Спортсмены и бывшие солдаты. Торгаши и банкиры. Молодежь и старики.

Но, это не только Россия. Автор включил в книгу ещё и события 80х, происходящие в Афгане. Потом — Пакистане. И, к финалу — жизнь в курортных городках Индии. Сделал обзорную экскурсию по кругам ада и рая.

Сложно, психологически глубоко и реалистично. Правдиво.

Но, три четверти книги, это социальная драма. Про историю с ограблением инкассаторской машины можно позабыть.

Многим это придётся не по вкусу. Такое динамичное начало, а потом — подробное описание «лихих» 90х. А это — специфическая тема.

А вот в финале, автор вновь возвращается к экшену. Перестрелки, погони, горящие дома. Круг замкнулся.

Написан роман, по-моему, отлично. Живые герои, разные характеры, судьбы. Хватает (и с избытком) и драматизма. И романтических и лиричных моментов. Для многих читателей — произведение ностальгическое.

Просто, как я говорил, очень многогранная книга. Мне, например, были интересны страницы, изложенные от лица Немца-Германа. А вот, немалая часть романа, описывающая судьбу другой главной героини, Танюши, честно говоря, показалась скучной. История про акции «афганцев» — впечатлили. А, про бандитские разборки, читал нехотя, слишком избитая тема. Но, это я. А другим читателям, наоборот, понравятся иные герои и моменты.

И, вместе с такой разносторонностью и многогранностью, роман вышел целостный и законченный. Мозаика отлично сложилась.

Немного разочаровал финал. Нет, не тем, как все закончилось, нет. Просто, после реалистичного жанра, в конце — «голливудский боевик».

Не скажу, что я в восторге (для меня, у А. Иванова есть и более интересные и сильные вещи), но, книгу прочесть стоит.

Это мое первое прочитанное произведение у Иванова, поэтому в отличие от многих комментаторов, я не могу сказать сильнее этот роман, или слабее прочих других у автора. Но это первая книга, мнением о которой я захотел поделиться.

Мне понравился язык повествования. Он не состоит из унылого описания действий персонажей, которыми грешит добрая честь фантастической беллетристики, что я читал некоторое время назад, да и сейчас периодически почитываю. Но в то же время автор не попадает в другую крайность, когда при чтении приходиться продираться сквозь множество бессмысленных и безвкусных речевых оборотов. Читать легко и в тоже время интересно.

Приступая к чтению, я хотел увидеть криминальный триллер про девяностые. Я думал, что не увижу ничего оригинального, но учитывая репутацию Иванова, рассчитывал на интересное повествование написанное хорошим языком. И если с языком, как уже писал выше, я не ошибся, то рассказанная история зацепила меня куда сильнее, чем я мог предположить.

Не буду сильно останавливаться на сюжете. Он основан на реальных историях и поэтому в происходящее веришь сразу и без оговорок. Логика поступков персонажей тоже не вызывает вопросов. А сами персонажи это как раз то, ради чего я и решил написать этот отзыв.

Все люди в романе – живые. Их поступки, ход мыслей, отношение к окружающим – я словно видел реальных людей из своей жизни, которым почему-то поменяли имена. Я читал книгу о вымышленных людях, а видел перед собой знакомые типажи из своего прошлого и настоящего. Знакомые истории, мотивы, переживание, отношение к жизни и друг к другу разбудили давно забытые образы из детства, которое пришлись на описываемое в романе время. Некоторые моменты из книги заставили пересмотреть многие моменты, которые ранее в силу возраста не понимались, понять людей, которых встречал ранее.

Я не знаю, как относятся к этому роману те, кто застал 90-е будучи уже взрослыми. Не знаю, как воспримут его те, кто родился сильно позже. Но могу сказать своим сверстникам: если описываемое в романе время пришлось на ваше детство и юность, обязательно прочитайте его. Он позволит многое переосмыслить, на воспоминания ребенка заставит взглянуть глазами уже взрослого человека. Правда не могу сказать, к лучшему это, или все же нет.

Огромное удовольствие от прочтения романа. У меня стойкие аллюзии с Золотом Бунта, история происходящая в наши дни, но люди остались прежними с теми же мотивами и жаждой жизни самой разной. Отдельно тема золота и влияния на разных людей опять раскрыта — это и блага и что ты готов потерять.

Скорее всего герой (герои) описание того, что чувствует сам автор, и все архетипы сохраняются — ощущения чтения Золота, но в другом контексте.

Алексей Иванов сделал роман в духе русской классики XIX столетия. Рецензия на эту книгу сама могла бы выйти в виде книги. Каждый образ значим, каждая сюжетная линия значима.

Кратко же хотел бы отметить: во-первых, это на голову выше халтурной вещи того же Иванова «Комьюнити» и на полголовы -- его же какого-то уплощенного, спрямленного романа «Псоглавцы». Думаю, «Ненастье» надо ставить на один уровень с «Сердцем Пармы» и «Золотом бунта», если не выше. Новый творческий взлет после некоторого застоя. Во-вторых, порадовался тому, что Иванов в финале выдал читателю пусть скупое, холодноватое, но все-таки ободрение, а не безнадегу, который ныне море разливанное повсюду и везде.

Очень депрессивная, очень тоскливая книга. Фамилия главного героя — Неволин, населённого пункта — Ненастье, разумеется это не просто так.

Три временные линии — афганская война, 90-е и 2000-е. Армия — банда — коммерческая компания. Главный герой везде, вроде бы, при деле, но везде чужой. Он не принимал судьбоносных решений, не нажил богатства, он просто плыл по течению, пока не решил что-то поменять в своей жизни.

Книга о лидерах и жертвах, о больших делах и маленьких людях, о переменах и стабильности. Цепочка «война-адаптация-мир» не работает, есть «война-война-война». В центре книги, и хронологически, и по смыслу — 90-е, весёлые и лихие, время перемен и первоначального накопления капитала, но только всё это без особой романтики, буднично и просто — глазами рядового бойца.

Динамичный сюжет не даёт скучать, но книга буквально пропитана тоской, вот этим самым ненастьем из названия. Сильный роман, но перечитывать его совершенно не тянет.

Нынешний Зоил российской словесности Кузьменков поставил автору книги в вину то, что он всего лишь идёт по стопам Андрея Константинова, автора многосерийного эпоса про бандитский Петербург.

Новый роман Иванова и впрямь открывается спланированным ограблением микроавтобуса, перевозящего большую сумму денег, потому, каюсь, у меня тоже возникло такое чувство, причем совершенно независимо от «филиппик и анафем» Кузьменкова.

Однако только поначалу.

На самом деле «Ненастье» никакое не эпигонство, а книга именно в ключе и стиле Иванова. На этот раз — очень серьёзный разговор о недавнем прошлом страны. Начав с технологии крупного ограбления инкассаторской машины (а ведь подобные преступления в последние годы перестали быть «экзотикой» в России), Иванов постепенно переходит к предыстории случившегося.

Главный герой бывший «афганец» Герман Неволин, к началу повествования (а это ноябрь 2008-го года) всего лишь водитель — лучший водитель — некой коммерческой структуры, которая в начале 90-х сформировалась как объединение военнослужащих, прошедших Афганистан. Люди, которым он себя противопоставил, кстати, тоже «афганцы», все — члены того изначального союза, так называемого «Коминтерна» («Комитет интернационалистов»). Особо хочется отметить имена. Как всегда у Иванова, имена нестёртые, врезающиеся в память (достаточно вспомнить Служкина в «Географе», Моржова в «Блуде»). Причем не только у главного героя.

Но имена это только поверхностный слой повествования, если можно так сказать. Не следуя строго хронологии событий, автор воссоздает впечатляющую картину того, как создавался союз, основанный на «афганской идее», как вообще эта идея возникла, как объединение «афганцев» постепенно трансформировалось и перерождалось.

Да, перед нами вновь предстают картины бандитских разборок 90-х, но — как бы под другим, непривычным углом и в ином свете. Но и эпизоды войны в Афганистане предстают неожиданно ярко, зримо, по-ивановски. Хотя сам автор и не был «интернационалистом», кажется, вообще не служил в армии. Возможно, что-то переврано, возможно, сгущено. Но я заметил некие мотивы общие и для других книг Иванова — «Сердца Пармы», «Золота бунта». Война у Иванова не просто война. Это опять прежде всего — отношение героев к другим людям, к самим себе. На войне мы соперничаем со своими сослуживцами, — так утверждает прапорщик Лихолетов, который по возвращении в Союз создаст «Коминтерн», объединяющий «афганцев».

И уже в 2008 году, когда от былого братства солдат, прошедших войну, останутся лишь воспоминания, один из участников этого союза назовёт Лихолета героем — из тех, кто прокладывают новые пути, а само это объединение, «Коминтерн», воплощением желания жить по справедливости...

Но, увы, справедливости трудно достичь... «Ненастье» — книга по-ивановски жёсткая. И в изображении людей, персонажей; и в отсутствии утешительности для читателей.

Про имена я уже сказал. Но также многомерна и психология героев. А ещё хотелось бы похвалить и сюжет. Он совершенно лишён какого-либо неправдоподобия, в нём нет и никакой мистики (кроме разве ощущения того, что мир, хотя и огромен, однако неожиданно тесен, и годы спустя сводит людей, расставшихся, потерявших друг друга, казалось бы, навсегда). Но при этом повествование обладает напряжённостью полноценного триллера, и кинематографической зримостью тоже.

В общем, вот так... Увы, несколько сумбурно, не очень стройно...

Сейчас, когда я сижу наедине с самим собой, мучительно пытаюсь вспомнить лица, имена, фамилии, кто-то другой сверху шепчет: «Зачем? Зачем это всё?»

Какие имена? Какие фамилии?

Ничего не было, кроме однажды приснившегося сна. Горы. Дорога. Пули, свистящие, так сказать, у виска – а где им ещё свистеть? Разве это не маленькая фантасмагория, сочинённая ребёнком когда-то в детстве. Там, в советском детстве, нам так хотелось быть героями. Мы ведь к этому готовились, нас этому учили. И ничего удивительного в желании героизма. Вот посмотришь хороший фильм про Ту войну — «Горячий снег», скажем. Вот та самая война, какой хотел. И не получил. Что такое, по сути, Афганистан, и вся афганская кампания, как таковая, — не более, чем экзотическое, очень рискованное путешествие, ну, полетали вокруг пули, ну повзрывались рядом всяческие снаряды, ну погорели колонны, ну постреляли мы в ответ.

Стоп! Не торопитесь кидать в меня камни за крамолу и святотатство. Ведь не было же за нами последней пяди русской земли, не было. А потом ещё перестройщики всех мастей, как только мы вернулись, заголосили, ах, ненужная война, ах, что мы там делали, ах, сколько солдат потеряли. Причём каждый ахальщик ни словом, ни духом не был ни в Армии, ни в Афгане. Голосить об общечеловеческих ценностях – вот его кредо.

Так и вышло, что когда мы вернулись, мы, беззаветные, мы услышали среди людского, газетного и телевизионного многоголосья одну фразу, одну среднюю, одну так сказать интерференцию – «бабки надо делать, вашей Родины, парни, давно уже нет, бабки, только бабки сейчас всё решают». А ведь было нам по двадцать-двадцать пять.

Дети.

Ещё какие дети, т.к. мы пришли с войны, а оттуда возвращаешься вообще заново родившимся котёнком. И пришли мы, котята, и услышали, а кто плохо услышал – тому мордой по современной жизни провели, чувствуешь, падла, что такое жизнь – не брюлёчки твои, орденочки, не сказочки про невиданную страну, а жизнь в натуре, чуешь?

Мы почуяли, мы услышали, мы не хотели, но выхода не было другого – и мы превратились в двусмысленное слово «Афганец». И страшно стало людям от этого слова…

Сильная вещь, но далеко не на уровне лучших книг автора. Речь здесь о трагедии целого поколения. Тех, кто прошёл Афган, вернулся домой и угодил как раз в перестройку. И всё-таки обобщать историю «Коминтерна», наверное, не стоит. Сам я не воевал, но из моих знакомых, которые попали в Афган, ни один не примкнул к бандитам. Но спорить на эту тему не буду. Не имею права. И не та это тема, на которую можно спорить.

Девяностые годы и их текущее продолжение поломали жизнь почти всем героям «Ненастья». Почти всех жалко, даже откровенных бандитов. А вот Герману не очень сочувствуешь. Человек очень хороший, добрый, но какой-то прилагательный. Все им распоряжаются, все его используют, кроме несчастной Татьяны, обещают и не исполняют, отбирают и ничего не дают взамен. А он всех слушается. Сказали воевать — воюет, сказали работать — работает, сказали пить — пьёт, сказали бандитствовать — бандитствует, сказали работать — снова работает. Хотят с ним переспать — спит, хотят женить — женится, хотят развести — разводится. Слушается, в том числе и тех, с кем и разговаривать не стоит. Идеальный добровольный раб. И взбунтовался он как раб.