Виктор Пелевин «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами»

Крайнее от Светила.

Книжка была чудовищна, привет из девяностых: компьютер есть, но он для пасьянса «Косынка», а макет обложки сваляем, вырезав три картинки из журналов; заодно маникюрным ножницам применение найдется. Название дарило ощущение «пенопластом по школьной доске», вздыбливая рудиментарные волоски вдоль позвоночника неуловимой неправильностью словоупотреблений: если лампа, то Алладина; если Мафусаилов, то век; масонов с чекистами валить в одну кучу — как шашлык со взбитыми сливками; над всем царило определение «крайняя».

«Такая шутка юмора, — подумала, взглянув на фамилию автора, — Отдохновение гения». После нежно-стрекозьими крылышками трепещущего, жутко стильного и непринятого публикой «Смотрителя», эта книжка казалась трэшем в квадрате. «Зато реабилитирует себя в глазах читателя» — добавила и оказалась права — в целом, крайнее произведение светила российской словесности принято лучше.

Купилась, обещанной аннотацией, пародией на семейную сагу, совершенно озверев от соплей-на-мармеладе, кои другое светило русской словесности ,женского полу, изливало со страниц романа с канареечным названием. Нужен был антидот и он явился. Ну, семейной саги, положим, там и рядом не лежало, ни в каком виде, но в целом развеяло, да. Будто телевизор с программы «Жди меня» на «Пусть говорят» переключила.

Виктор Олегович верен себе: манипулятор от Бога (или в контексте романа правильнее будет «от не-Бога»?); непременная злоба дня (укры и Сирия); конспирология — масоны, произрастающие в современном мире в дувух местах: на Кубе и на страницах его романов, игры спецслужб: Ми-6, ЦРУ (кто победит, слон или кит?), еще МИ-5 для кумплекту; реверанс нарождающейся гей-культуре. Много отсылок к ассиро-вавилонским культам, надо попробовать наметить для себя космогонию Пелевина, она у него достаточно четкая, но то не здесь.

Немного лингвистических игр, книжка обогатит лексикон русскоязычного читателя кошерным «хуцпа» в придачу к розенбаумовской «мешкухе». Несколько натужный юмор, в подавляющем большинстве на гей-тему; дискурс привычно выше похвал. Роман-матрешка, со множественным явлением богов-из-машины, мгновенно обнуляющих результаты предыдущего понимания. Герои омерзительны и мне очень не хватало скромного обаяния Алексиса с Юкой. Но такова, видно, структура момента, не нужны русскому читателю лица, образины милее. Вот и все.

Боюсь не смогу вспомнить автора, которого читал бы с большем кайфом чем Пелевина. Однозначно гений современности. Лично для меня его лучшие вещи — это Снафф и Цукербрины, но и лампа очень даже) Жаль нет в озвучке Чонишвили... кааак же он шикарно озвучил Цукербринов и Снаффа!)

Ох уж этот Виктор Олегович... Не успели мои слабые, разжиженные службой и «Железной бездной» мозги приобрести более или менее плотную консистенцию, как — нате вам! Зарекался читать Пелевина, ибо похмелье с него жуткое, но не смог пройти мимо. И в очередной раз получил заряд культуры в черепную коробку. Он по-прежнему великолепный стилист, изысканный сатирик — и потрясающий матерщинник. Возможно, не стоило бы к этому привлекать внимание, но я живу и ношу погоны довольно долго и был до «Лампы» уверен, что ненормативной лексикой меня уже не удивишь... Удивил!

Скажу сразу: это нужно читать. По сути, «Лампа...» — это сборник из 4-х повестей вроде «Ананасной воды...», объединённый главным образом лишь общими фамилиями главных героев (если они есть). Так сказать, максимально приближенная к реальности фантастическая сага в четырёх частях.

Первая часть гениальна и жизнерадостна. Настолько, что остаётся только порадоваться за всех нас, русскую литературу и г-на Пелевина. Золочёный на всю голову любитель истекающих свежей смолой дощечек с нетрадиционной ориентацией, умело расщепляющий «наше всё» — веру в доллар — одновременно на вату и цивилизацию — это восхитительно. Определённо, Виктор Олегович сам получал неиллюзорное удовольствие от процесса создания своего маленького шедевра.

Вторая часть на градус ниже, но сам по себе экскурс в конец 19 века удался на славу. Хитрые рептилоиды, инопланетные амазонки с характерной для себя общественно-политической формацией с непроизносимым, но очень точным названием, аллюзии на Фёдора Михайловича с его унизительным вояжем в Баден-Баден и заветные дали русского космизма... В общем, старая добрая пелевинская смесь всего со всем, весёлая и неожиданно совсем не злая.

Третья часть — монолитное описание выживания и расцвета русского масонства. Суровый опус о том, как вера в идею побеждает русский север и советскую власть. Сошло бы за утерянную главу солженицынского ГУЛАГа, если бы не развесёлый абсурд, столь очевидный, что под конец его просто перестаёшь замечать.

Четвёртая часть как бы объединяет три первые и, несмотря на такую же оголтелую пелевинщину, выглядит самой злободневной и мрачной. Особенно для тех, кто живёт в мире доллара и «тщательно скрываемой» конспирологической теории о его скором крахе.

Главный вывод книги: Пелевин жив! И это действительно радует.

Вспомнилась «филосага о софопритче»: «в кромешной тьме сознания людей вертеп схоластики построен грандиозный, и эскалация крамольных пост-идей в ней экзальтируется крайне одиозно...» (с). Собственно, как нельзя более точно данная «филосага» характеризует ситуацию, сложившуюся вокруг ВО. Мы имеем как минимум две противоположные позиции: с одной стороны драконовский договор с издателем, по которому П. выпускает не реже раза в год по книге. Роман это, или повесть, или сборник рассказов неважно, главное, чтобы это был роман. Серьезно, мне кажется, что именно таким ребром вопрос и поставил редактор. И вот, имея такие «соковыжимательные» сроки, писатель работает, не покладая рук. Из года в год он выдает произведение за произведением и умудряется не падать в грязь лицом, но стоит присмотреться, что мы видим? Автор приноровился, он уже не первый год выдает произведение за произведением, произведение за про... он выдает произведение. Одно произведение со слегка смещенными фокусами восприятия, уж это ВО умеет-с. Перед автором стоит интересная и немного странная задача: как сбыть редактору (а тому продать нам) одно и тоже произведение. Ну, или как умудриться заасфальтировать один и тот же участок где-нибудь в центре Москвы дважды за год. Задача непростая, но хлебная... Собственно, произошло это не вчера, и даже не позавчера. Да чего уж там, даже не в 2013-м. Нет, разумеется, лично я не жалуюсь, слог Пелевина, его мысль (зачастую, одна и та же, просто слегка подмарафеченная и подретушированная, словно некий постмодернистский фотограф из его же произведений меняет цветофильтры) по прежнему остры и злободневны, его произведения это срез актуальных событий за рассматриваемое время, реально пособие для тех, кто пробыл в коме годик-другой, а потом очнулся и...и ему в руки можно просто всучить томик Пелевина и философски сказать: читай, там все написано.

Жаловаться не на что, рейтинги высоки, и между строк, как утверждает Кинчев в одном из своих текстов, не сквозит пустота (с), так в чем же дело? Что же тут не так? Произведение не понравилось? Вот именно это, последнее? Нет, понравилось. А что же? Неактуально-с? Очень-с актуально-с. Позвольте! Должно быть все те, кто ловит себя на мысли, что где-то здесь, пусть и непонятно где (да хотя бы в несуществующей пустоте) кроется подвох, просто зажрались. Пустота им, видите ли, мерещится. Петр Пустота!

Говоря проще, роман-не роман «лампа Мафусаила» сильное и актуальное произведение, бесспорно, но в то же время он лишний раз проливает свет той самой лампы на одно неприятное обстоятельство... что-то здесь есть, не конкретно в этом романе, с Пелевиным, в общем, что-то не так. Или, впрочем, так оно и должно быть?

Оценка десять, чтобы была хоть какая-то интрига. Удачи и творческих благ ВО, спасибо ему за... да за многое, честно. А главное, пожалуй, за интерес и непрестанный эпатаж, роящийся вокруг его таинственной и загадочной персоны подобно мошкаре.