Овидий «Наука любви»

Признаюсь, эта книга была прочитана в рамках книжного челленджа. И я ему весьма за это благодарна. Вообще, книжные челленджи – любопытная штука. Несомненным плюсом является некая образовательная направленность списка (привет школьным «прочитать за лето»), которая порой приводит тебя туда, куда сам ты вряд ли бы забрел. Ну вот, например, был в нем такой пункт «книга из античности».

Я перебрала в уме известных мне античных писателей, отталкиваясь от «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал». Оба упомянутых меня не привлекли. Затем вспомнила тонкую книжку «Жизнь 12 цезарей» Гая Светония Транквилла, которую мне подарили лет в восемь, когда я читала вообще все, что включало буквы. Стыдно признаться, но она так и лежит, недочитанная. Если прочитанные первые пять-шесть страниц вообще можно отнести к этому термину. Лаконичность и концентрированность Гая Светония ничуть не изменились со времен моего детства, и все также вызывают ощущение собственной неполноценности в сравнении, хоть с цезарями, хоть с самим Гаем. В студенчестве я не без интереса читала Платона, мне тогда вообще нравилась философия в разных ее жанрах и ипостасях, но это увлечение давно прошло.

И тут мне попался Овидий Публий Назон с его «Наукой любви»:

Мяг­кий ремень баш­ма­ка застег­ни нержа­вою пряж­кой,

Чтоб не бол­та­лась нога, слов­но в широ­ком меш­ке;

Не без­образь сво­ей голо­вы неуме­лою стриж­кой —

Воло­сы и боро­да тре­бу­ют лов­кой руки;

Ног­ти пусть не тор­чат, окайм­лен­ные чер­ною гря­зью,

И ни один не глядит волос из полой нозд­ри;

Пусть из чисто­го рта не пахнет несве­же­стью тяж­кой

И из под­мы­шек тво­их стад­ный не дышит козел;

Все осталь­ное оставь — пус­кай этим тешат­ся дев­ки

Или, Вене­ре назло, ищут муж­чи­ны муж­чин.

Понятно, что пройти мимо такого было трудно. Не знаю, насколько точен перевод Гаспарова, но то, что он прекрасен в своем объединении мудрости и ироничности сомнений нет.

Кто из моих зем­ля­ков не учил­ся любов­ной нау­ке,

Тот мою кни­гу про­чти и, научась, полю­би.

Зна­нье ведет кораб­ли, направ­ляя и вес­ла и парус,

Зна­нье пра­вит коней, зна­нью поко­рен Амур.

Однако, в аудиоформате мне попался только прозаический перевод (и термин «прозаический» тут подходит во всех своих смыслах), в котором очаровательное ехидство было утрачено чуть менее, чем полностью. Ну или не добавлено. Зато этот вариант изобиловал примечаниями, которые занимают, кажется больше места, чем сам текст книги. Временами я вообще теряла нить – это еще примечание или уже Овидий?

В общем, это все было длинное унылое вступление к тому, что, собственно, хотелось сказать. Меня совершенно покорила насыщенность римской жизни удовольствиями. Не то, чтобы это раньше вызывало сомнения, но… Во-первых, это куча мест для знакомства с девушкой – можно гулять под тенистой колоннадой, красоваться в театре, смотреть бега, играть в настольные игры (я теперь хочу найти правила «Двенадцати линий»), наслаждаться застольем: «паль­ца­ми ста­на кос­нись, ногу ногою задень». Вообще, вот это количество свободного времени для удовольствий впечатляет. Нет, я понимаю, рабы и все такое. Но все равно. Черт возьми, эти люди определенно знали толк в изящной жизни и не стеснялись ее жить. И все эти милые мелочи – веером обмахни, подушечку под локоток подложи, валик для ног принеси.

И, наконец, главный козырь. У них были театральные программки. Понимаете? Первый век до нашей эры. Программки. Одноразовая не особо нужная вещица (я и сейчас редко их покупаю в театре). Вещица, которая просто вопиет о роскоши. Интересно, кстати, на чем их писали?

Что еще. Практически по любому поводу Овидий приводит пример с кем-нибудь из богов. А то и с десяток таковых (что в итоге дополняется многостраничными комментариями в примечаниях). И это же не просто для красного словца (хотя и это, несомненно, тоже), за каждой из строк стоит история, отсылающая любознательного читателя к деталям и подробностям, причем широта кругозора впечатляет (как автора, так и читателей – вряд ли Овидий стал бы упоминать непонятное в доступном издании для молодежи), равно как и включенность богов в обыденность жизни. Плотность этого божественного присутствия – тоже своего рода показатель уровня культуры. Ну в смысле, в примерах Овидия нет людей (кроме Гомера – но это исключение, подтверждающее правило) – не какой-нибудь там Спектрум напился или Тит обзавелся рогами, а Аполлон или Менелай. Последнее вдохновляет откровенностью страстей – мол, боги тоже подвержены, и ничто человеческое им не чуждо, так изучи их пример и грамотный вывод усвой (кстати, гекзаметр тоже легко усваивается и нужны некоторые усилия, чтобы не переключаться на него).

Выгод­ны боги для нас — коли выгод­ны, будем в них верить,

Ста­нем на древ­ний алтарь и воз­ли­вать и кадить.

Боги не празд­ны, они не сты­нут в дре­мот­ном покое…

Это стоит почитать хотя бы ради стройности упомянутого гекзаметра и наслаждения древнеримской жизнью, поймать настроение, которое так точно потом отразил в свои работах Генрих Семирадский – легкости и радости бытия. А выуженные из велеречивых строк рекомендации Овидия, надо признать, совершенно не потеряли своей практичности, несмотря на прошедшие века.

Дух один дол­го­ве­чен, — да будет тебе он опо­рой!

Он — досто­я­нье твое до погре­баль­ных кост­ров.

Не забы­вай и о том, что для вся­кой души бла­готвор­но

Зна­ние двух язы­ков и бла­го­род­ных наук.