Владимир Набоков «Тяжёлый дым»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Психологическое | Философское
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Западная Европа ))
- Время действия: 20 век
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Для взрослых
Иногда, чтобы молодому поэту удалось закончить стихотворный труд требуется совсем немного. Воспоминания. Немного ощущений и рифмы сотворятся.
Тяжелый дым. // Последние новости. 3 марта 1935 г.
Английский перевод впервые опубликован в журнале «Triquarterly» (1973, №27).
Входит в:
— сборник «Весна в Фиальте и другие рассказы», 1956 г.
— сборник «A Russian Beauty and Other Stories», 1973 г.
— сборник «Полное собрание рассказов», 1995 г.
1956 г.
1989 г.
1989 г.
1990 г.
1991 г.
1991 г.
1991 г.
1996 г.
1997 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2010 г.
2013 г.
2013 г.
2016 г.
2023 г.
Самиздат и фэнзины:
1939 г.
Аудиокниги:
1989 г.
2015 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 11 ]
Kniga, 23 октября 2010 г.
Очень красивый и емкий рассказ.
Двадцатилетний поэт приходит в себя на кушетке. В томительном полусне он обменивается парой реплик с сестрой, выполняет ее просьбу, а когда возвращается, его, наконец, настигает кульминация – бурный оргазм вдохновения. Можно было бы назвать рассказ «зарисовкой», но это, несколько поверхностное слово, тут не подходит, скорее миниатюрное исследование процесса творчества, самого сладостного момента, когда конвульсивные метания теней от слов складываются в строки и звенят, доводя своего автора до сладостных судорог и слез.
В своем полусне поэт то полностью растворяется в деталях окружающего мира, то вновь возвращается к себе. Набоков выстроил это, меняя точку повествования: то от первого лица, то от третьего, он словно переключает zoom in/zoom out. Но, следуя логике рассказа, это сам поэт ощущает себя «я», а потом выходит из себя и видит лишь некого «он». «Ни полосатая темнота в комнате, ни освещенное золотою зыбью ночное море, в которое преобразилось стекло дверей, не давали ему верного способа отмерить и отмежевать самого себя».
Объемными образами («И как сквозь медузу проходит свет воды и каждое ее колебание, так все проникало через него»), точными аллитерациями Набоков подчеркивает, как поэт пропускает окружающее и самого себя, бледного, с нечистой кожей, с зубами и застрявшими в них кусочками ужина, через некое добавочное, поэтическое «я», как сдвигаются тени, как настоящее воспоминание (о матери) рождает воспоминание будущее (об отце, который еще жив, но о котором он когда-нибудь будет воспоминать) и из всей этой мешанины каким-то образом возникает «громадная, живая, вытягивалась и загибалась стихотворная строка». И концовка рассказа смыкается с началом: вдохновение настигает поэта как отсвет вспышки фонарей осветивших Байришер Плац. Конечно, стихи будут более чем так себе («ничтожные, бренные стихи»), но главное — это сладострастие самого процесса, та радость, то, почти чувственное, содрогание, которое испытает поэт.
Используя приемы Пруста (также разрабатываемые Газдановым — на которого есть прямое указание в рассказе — в этом отношении есть определенные переклички между «Тяжелым дымом» и «Водяной тюрьмой»), Набоков весьма ловко их разрабатывает и обыгрывает, вплетая в свои собственные находки.
Хорошо весьма. И даже еще лучше.