Перевел забавный рассказик Макса Уильямса «The Seeder». Вышел он в мартовском номере журнала «If» за 1961 год.
Макс Уильямс. Сеятель
Мне потребовалось менее трех тысяч лет, чтобы поймать Плюха, что довольно неплохо, учитывая все обстоятельства. Я вышел из овердрайва в 018970 часов прямиком на орбите уродливой планеты типа A3. Его корабль был подо мной. Я шваркнул свой крейсер прямо рядом с ним — достаточно жестко, чтобы пара футов базальта разлетелись вдребезги, а Плюх и его корабль слегка подпрыгнули. Он доставил мне немало хлопот и я был раздражен. Плюх поднялся и застенчиво ждал, пока я выбирался из крейсера. Старый дурак снял шлем и вдыхал гнусные миазмы местной атмосферы, как будто это был целебный газ. Его жабры начали уже слегка синеть от метана и углекислого газа. Он был тот еще тип. Плюх, понятное дело, не настоящее его имя. Я подозреваю, что это прозвище ему дали, за то, что он был таким эксцентричным, старым чудаком, и за то, что он выглядел на пару миллиардов лет. На самом деле, конечно, он был не так уж и стар. — Добро пожаловать на планету, — сказал он, — я предполагал, что ты рано или поздно пожалуешь за мной. Ну или кто-то наподобие тебя. — Ну вот, я здесь, — ответил я. Он выглядел безобидно, но я на всякий случай держал наготове распылитель 201R. Плюх изрядно потрепал нервы Отделу безопасности, и у меня были строгие предписания касательно него. Я подполз к его кораблю и проскользнул внутрь. Кабина выглядела достаточно аккуратно, но старый дурак напихал в корабль столько хлама, что невозможно было развернуться. Я нашел то, что искал, в носовой части — цилиндрические канистры, ряд за рядом . Я вскрыл одну и биодетектор на моей спине зачастил как безумный. Я уронил ее и стал их всех поливать, пока они не засветились тускло-зеленым. К этому моменту содержимое их уже поджарилось. Плюх оставался на том же месте, когда я выполз из корабля, выглядел он при этом так обычно, как только возможно. Он смотрел на меня только несколькими своими глазами. Большинство же из них он направил на огромный спутник планеты и на грубое, зловеще выглядящее море, которое вздымалось волнами длиной в несколько кораблей. — Как ты меня нашел? — спросил он. — Искривления пространства. Ты оставил след, по которому мог пройти и ребенок. Я обошел вокруг его корабля и нашел причину, по которой он выглядел таким невинным. Он успел установить одну из своих канистр, и пломба вот-вот готова была сорваться. Я распылил канистру. Импульсом, которого было достаточно для нескольких миллиардов одноклеточных форм жизни, находящихся в колбах под давлением. — Порядок, — сказал я, — Это была последняя. Поехали. — Ладно, — сказал Плюх, — Никогда не спорь с Отделом безопасности. Тем не менее, ты должен признать, что я устроил тебе хорошую поездочку за свои деньги. И я засеял довольно много планет. Я не должен был этого делать, но я был очень зол. Я щелкнул клешней по его нервному центру, прежде чем он успел втянуть его обратно под панцирь. Должно быть, было очень больно, потому что десять или двенадцать его глаз заволокло слезами. — Засеял, как же, черт! — воскликнул я, — ты посетил ровно 9080 планет, и я стерилизовал каждую из них после твоего отлета. Поэтому это заняло так много времени. Кажется, он даже немного усох, и я впервые осознал, сколько лет было на самом деле этому психу. — Все это время, — произнес он, — Все эти усилия оказались потрачены впустую. Ах, так тебя и разэтак! — Ты это должен был уяснить в первую очередь, — сказал я, — Главное Правило 0438 четко предписывает, что никакая жизнь не должна проникнуть во внешние галактики. И не спрашивай меня, почему. Я не биолог. Я просто подчиняюсь приказу. — Слушай, — сказал Плюх, — Пожалуйста, послушай. Там в Центральной Галактике, они считают, что мы — наша раса — практически бессмертны. Но они не знают. Они не знают наверняка, останется ли какая-нибудь жизнь в нашей галактике после двух или трех сотен войн, таких как эти последние и... — Погоди, — сказал я, — Ты зря теряешь время. Я не философ, и ты это знаешь. — Верно, — сказал Плюх, — И не биолог. Ты сам это сказал. Он взмахнул клешней в жесте смирения номер семь. — Ну, может быть, ты прав. Возможно, я просто старый дуралей. Айда домой. Нет смысла торчать на такой уродливой планете, как эта, — и он совершил презрительный жест номер пятнадцать. Что ж, подумал я с облегчением. Может, этот старый сумасброд оказался не таким уж сумасшедшим, как я думал. Может, ему просто нужно было встряхнуться, чтобы прийти в себя. Во всяком случае, он не доставил мне никаких проблем, когда я уничтожал его корабль — старая посудина изначально не была пригодна для космических полетов, — и он с должным смирением забрался в мой крейсер. Я поставил двигатели на малую мощность и направился прочь из системы. Следующая планета — Плюх приземлился на третьей — переживала распад G14 на астероиды, но я без особых затруднений прошел через них и начал набирать скорость. В этот момент Плюх развернулся на своем месте и сделал жест пожелания удачи номер восемь и жест пожелания долгой жизни номер двенадцать в сторону планеты, которую мы покинули. Я уставился на него. — Не понимаю, — произнес я, — Не так давно ты согласился, что это уродливый кусок камня. Ты даже совершил жест презрения номер пятнадцать — ты плюнул на нее. — Верно, — сказал Плюх, — Я и впрямь это сделал, не так ли? Прямо в бассейн с солоноватой водой. Затем он начал хихикать. Он хихикал пять лет, пока я не рассердился и не ударил его снова по нервному центру. Не считая этого, обратный рейс прошел без происшествий.
Перевел рассказик Чарльза Луиса Фонтенэ «Disqualified». Рассказ вышел в сентябрьском номере журнала «If» за 1954 год, иллюстрацию нарисовал Фрэнк Келли Фрис. Также в этом номере был напечатан известный рассказ Роберта Шекли «Битва».
Чарльз Луис Фонтенэ. Дисквалификация
ПОСЛЕ утренней инспекционной поездки Тардо, представитель агентства Планетарной помощи Солнечного Совета, и его спутник Пео, были приняты в замке, стоявшем на холме, откуда открывался вид на окрестности. За обедом гостей по-королевски угощал Саранта, их хозяин, щедрый правитель этой части планеты. Еда была восхитительной — нежные стейки толщиной в дюйм, поданные с изысканным винным соусом и полудюжиной местных экзотических овощей, увенчал же все замороженный фруктовый десерт. — Моя рекомендация очень важна для вас, — сказал Тардо, пока они ели, — Если решение будет принято в вашу пользу, то на борту корабля есть определенные ресурсы для немедленного предоставления вам технической помощи. Естественно, вы пока не получите самое передовое оборудование от Солнечного Совета, для этого потребуется более тщательное расследование. — Боюсь, наша культура покажется вам слишком простой и аграрной, чтобы заслужить ваше одобрение, — скромно сказал Саранта. — Это не самое главное. Совет понимает трудности, с которыми пришлось столкнуться колониям в других звездных системах. Несомненно, есть определенные фундаментальные требования: никаких ненормальных религиозных обрядов, никакого рабства... ну, вы понимаете, о чем я. — Мы действительно осознаем, что преуспели с тех пор, как мы... то есть, вернее наши предки... колонизировали наш мир тысячу лет назад, — сказал Саранта, вертевший в руках бокал вина, пока улыбающийся слуга наполнял стаканы Тардо и Пео, — Видите ли, у нас не было топлива для нашего корабля, чтобы исследовать другие планеты в этой системе, и он просто заржавел. Поскольку мы находимся на некотором отдалении от Солнечной системы, ваш корабль был первым кораблем, который приземлился здесь со времен колонизации. — Но вам, похоже, повезло, — сказал Пео. Он был штурманом корабля Совета и вызвался сопровождать Тардо в краткой инспекционной поездке, — Вы ведь могли приземлиться на бесплодной планете. — Нет, нет, колонисты знали, что эта планета пригодна для жизни по результатам первой исследовательской экспедиции, — сказал Саранта, — Конечно, были свои трудности. Здесь богатая флора, но совсем нет фауны, поэтому у нас не было животных, которых можно было бы приручить. Тянуть плуг — очень тяжелая работа для человека. — Но вы смогли решить эту проблему гуманно? — спросил Тардо, пристально глядя на него, — То есть, вы не прибегали к рабству? Саранта улыбнулся и слегка развел руки. — Вам это кажется рабским обществом? — возразил он, — Колонисты стремились к сотрудничеству, чтобы сделать планету пригодной для жизни. Никто не возражал против труда. — Это правда, рабы нам на глаза не попадались, по крайней мере, исходя из того, что мы сами знаем, — сказал Тардо, — но двух дней недостаточно для инспекции. Я должен сделать большинство своих выводов исходя из вашей позиции, вашей и других наших хозяев. Что насчет здешних слуг? — Им платят, — ответил Саранта и с сожалением добавил, — Некоторые из нас думают, что им платят даже слишком хорошо. У них, видите ли, есть свой профсоюз. Тардо рассмеялся. — Это, несомненно, пережиток с Земли, — прокомментировал он, — довольно необычный для культуры, не имеющей технологий. Когда трапеза была закончена, двух мужчин с корабля провели по окрестностям. Это была аккуратная земледельческая община, окруженная широкими полями, с добротными строениями и деревней, неподалеку от замка Саранты, в которой ремесленники и рабочие занимались своими мирными делами. Пео попытался приметить, на что Тардо, в свою очередь, будет обращать внимание при таком коротком осмотре. Он знал, что агент Совета прошел интенсивную подготовку и обладает многолетним опытом. Пео было трудно судить, какие факторы Тардо сочтет заслуживающими внимания — вероятно, это будет что-то очень незначительное, на что обычный человек не обратит внимания, подумал он. Тардо, казалось, больше всего интересовал вопрос рабства, и Пео стал выискивать его признаки. Он ничего не заметил. Конечно, жители планеты успели кое-что скрыть. Но люди, которых они видели в деревне, имели гордый и независимый вид, который вряд ли мог позволить себе хоть один раб. Саранта извинился за то, что им пришлось идти пешком, объяснив, что на планете нет иного средства передвижения. — Вы понимаете, что именно отсутствие транспорта было той причиной, которая не дала нам развить технологии, — добавил он, — Мы надеемся, что транспорт будет включен в ту первоочередную помощь, которую вы нам окажете. Тардо спросил о полях. — Я заметил, что на них никто не работает, — сказал он, — этим занимаются жители деревни? — Спрос на рабочую силу у нас непостоянен, — ответил Саранта после минутного колебания, — работники, которые будут обрабатывать наши поля, естественно за плату, сейчас, возможно, находятся в следующем поселении или еще в каком-нибудь другом. Альфа Персея заходила в западной стороне неба, когда Тардо и Пео покинули Саранту и пошли по дороге к своему планетарному посадочному модулю. — Мне кажется, это хороший мир, — сказал Пео, — Если завтрашний осмотр будет таким же удовлетворительным, я полагаю, вы порекомендуете начать предоставление технической помощи? — Завтра инспекционной поездки не будет, а я буду рекомендовать на настоящий момент отказать им в помощи, — ответил Тардо, — Я увидел достаточно. — Но почему? — удивился Пео. — На этой планете есть два класса людей, и мы видели только один, — сказал Тардо, — Те, кого мы видели, свободные люди. Остальные ничем не лучше животных. Мы не оказываем помощи, которая может помочь укреплению власти группы людей над своими собратьями. — Если вы их не видели, откуда вы знаете, что они существуют, этот еще один класс? — потребовал пояснений Пео, — Нет никаких свидетельств такого положения вещей. — Доказательства хорошо спрятаны. Но если вы считаете, что ваш желудок сможет сейчас это принять, я вам объясню. Если вы помните нашу историю, тысячу лет назад на кораблях колонистов не было места для перевозки животных. Они полностью зависели от местного животного мира, а на этой планете его не было. — Саранта так и сказал. Но я не понимаю... — Тогда за столом... Это ведь были восхитительные стейки, не правда ли? — тихо заметил Тардо.
Перевел маленький рассказик Джорджа Генри Смита «Благодетель». Рассказ был опубликован в августовском номере журнала «Fantastic Universe» за 1958 год. В этом же номере был напечатан известный рассказ Гарри Гаррисона «Рука закона».
Джордж Г. Смит. Благодетель
— Сумасшедшие! Безумцы! Эта толпа снаружи состоит из помешанных, — заявил Джейкоб Кларк своему молодому помощнику Биллу Тауни. — Они начнут ломать дверь в любую минуту, сэр, — нервно сказал Тауни. — Но почему? Почему они это делают? Мои изобретения продвинули мир на сто лет вперед. Я всегда был благодетелем человечества, а не его разрушителем. — Это все из-за роботов. Люди в ярости, так как считают, что роботы вызывают безработицу, заменяя рабочих. — Знаете, это полная чушь, — раздраженно сказал Кларк, — как они не понимают, что мои умные, самоуправляемые роботы являются величайшим благом, которое человечество когда-либо получало от одного человека? — Я не знаю отчего, сэр, но они так не считают, — Тауни замолчал, когда стук и крики снаружи усилились, — Они потребовали, чтобы вы убрали роботов с рынка труда и приказали своим предприятиям прекратить их производство. Все началось после вашего отказа это сделать. — ДОЛОЙ КЛАРКА! ДОЛОЙ ЖЕСТЯНЩИКА! СМЕРТЬ ЛЮБИТЕЛЯМ РОБОТОВ! — теперь разъяренная толпа ломилась в дверь. — В самом деле, сэр, — сказал Тауни, — вам следует уйти отсюда. Они убьют вас, если вы этого не сделаете! — Уйти отсюда? Я не должен так поступать. Я брошу вызов этим дуракам. Я объясню им, что я для них сделал, и заставлю их понять, — он нервно взглянул на дверь, — Кроме того, здесь только одна дверь. Я не смогу уйти. — У нас есть машина времени, сэр. — Но разве нет другого выхода? Может, если бы вы пошли и поговорили с ними… — Вы прекрасно знаете, что другого пути нет. Эти люди верят, что вы навлекли беду на человечество, и хотят убить вас. И если вы не поторопитесь, они это сделают, — настойчиво сказал Тауни, — Машина времени установлена на двадцать лет в будущее. Пожалуйста, поторопитесь, сэр! Дверь начала поддаваться. Кларк горестно огляделся и подошел к машине времени: — Хорошо, я уйду. Я знаю, что в будущем результаты моей работы будут оценены по достоинству. Я стану героем и благодетелем человечества. Тауни услышал, как треснула дверь, и грубо толкнул своего работодателя в машину времени, когда толпа ворвалась внутрь. — Нажмите кнопку запуска, нажмите кнопку запуска. Быстрее! — кричал он, когда до него добрался первый из толпы. Рука Кларка опустилась на рычаг управления, когда кирпич врезался ему в голову. Его рука, перед тем, как он без сознания свалился на пол, завершила свое движение с большей силой, чем он рассчитывал, и машина оказалась установлена на тысячу лет в будущее вместо двадцати. Третье тысячелетие оказалось порой расцвета для роботов, фактически, самым блистательным временем, с тех самых пор, как последний человек умер около пятисот лет назад. Они достигли Венеры и Марса и теперь планировали путешествие к Юпитеру. И в тот же день на месте, где когда-то размещалась его лаборатория, была установлена огромная статуя Джейкоба Кларка, создателя и благодетеля. Жаль только, что большая часть записей о нем и его времени была потеряна в одной из великих войн, которая помогла уничтожить людей. Хотя статуя была хороша тем, что он несомненно выглядел как робот. В одной из немногих сохранившихся человеческих книг было написано, что Творец создал их по своему образу и подобию. Именно у подножия его же статуи Стражи Храма нашли Джейкоба Кларка. Они подняли его, истекающее кровью, бесчувственное тело и осторожно положили на ближайшую скамью. Они склонились над ним со всей нежностью и заботой, которые были заложены им в самых первых моделях и передавались роботами из поколения в поколение. Они хотели ему помочь, но были очень озадачены. — Возможно, он прибыл из отдаленных районов земли, — предположил один из них. — Или, может быть, на одной из родильных фабрик допустили ошибку, — сказал другой, — смотрите, он теряет смазку с огромной скоростью. — А может быть, — размышлял старший, — это новая модель. Во всяком случае, это робот, который был поврежден. Как учил нас наш великий творец, ему нужно помочь. Мы отвезем его в город, на центральный ремонтный завод. — Но, — возразил первый робот, — он ужасно громоздкий, чтобы доставить его на такое дальнее расстояние. Будучи порождениями логики, они на мгновение задумались, а потом старший принял решение, которое было одновременно и эффективным, и разумным. — Поскольку он такой громоздкий, мы разберем его для транспортировки, — сказал он, наклоняясь и осторожно откручивая правую руку Кларка. — Я бы сказал, что это довольно примитивная и беспорядочная конструкция, — отметил второй робот, бережно отвинтив голову Джейкоба Кларка от его тела.
Перевел казахскую сказку на мотив M154 "Язык животных и упрямая жена", ATU 670. По этому мотиву уже есть несколько примеров из казахского фольклора, но, кажется, именно этот текст на русский еще не переводился. Источник - Бабалар сөзі: Жүзтомдық. — Астана: "Фолиант", 2011. Т. 74: Қиял-ғажайып ертегілер. — 432 бет. ISBN 978-601-271-085-4 (Наследие предков: 100-томник. — Астана: издательство "Фолиант", 2011. Том 74: Волшебные сказки. — 432 с.) стр. 68-69 № 13. Смерть Сурмергена (Сұрмергеннің ажалы) Небольшая ремарка — имя охотника Сурмерген буквально переводится как Серый Охотник. Не знаю, имеет ли это какое-то значение, но, на всякий случай, замечу, что есть еще одна известная казахская сказка про охотника по имени Карамерген, то есть Черный Охотник.
Смерть Сурмергена
В прежние времена был один знаменитый охотник. Звали его Сурмерген. Как-то Сурмерген пошел на охоту и увидел на дороге двух дерущихся змей. Одна змея была черная, другая — белая. Присмотрелся он, а черная змея чрезвычайно сурово и грозно выглядит. Сурмерген убил черную змею, помог белой. Затем белая змея посмотрела на охотника и лизнула один камень. «Может быть она хочет, чтобы и я лизнул?» — подумал охотник и лизнул этот камень. Только он это сделал, как стал понимать язык всех животных на земле. Первым делом, охотник поговорил со змеей. Сказала ему змея: «Мы теперь с тобой стали друзьями. Не говори людям, что понимаешь наш язык! Если скажешь об этому кому-нибудь, умрешь», — и дала ему золотой слиток величиной с лошадиную голову. Подружился охотник со змеей и отправился домой. Оставил он золото дома и снова пошел на охоту. Случилось ему заночевать в доме одного бая. Ночью началась буря, испуганные овцы заметались, завыл волк. Стал байский пес лаять, отвечая волку. А гость сидит и понимает то, о чем они говорят. — Съем я овец, а если не получится, съем коня твоего гостя, — сказал волк. — Не дам я тебе съесть овец и коня гостя тоже, — ответил черный кобель. Гость в душе остался очень доволен псом и отправил ему половину мяса, которое ему поднесли за столом. Всю ночь бушевала буря, разбрелись все овцы, вместе с ними пропал и конь. Приуныл бай: «Пропадет теперь весь мой скот, видно, гость мой приносит неудачу, будь он удачливым, такого бы не случилось!» — Не плачь, бай, скот твой невредим, где-то укрылся, найдётся — сказал охотник, разделся и беспечно уснул. Рассвело, отправились бай и охотник на поиски коня и овец. Смотрят — собрал их всех черный кобель в одном месте, и кружится вокруг, не дает разбрестись. А волк тоже кружится вокруг них, не может сцапать ни одной овцы. Увидел волк людей и побежал прочь. Но пес схватил его, не дал уйти. Попался волк людям в руки, и овцы все целы, и конь тоже цел. Обрадовался бай, сказал охотнику: «Оказался ты гостем, что несёт с собой удачу, забирай всё, что пожелаешь!» Тут одна желтоголовая ярочка стала блеять, глядя на охотника. Проблеяла она: «Через пять лет стану я тысячей овец». Понял охотник то, что она сказала, поставил на эту ярочку клеймо и сказал баю: «Через пять лет вернусь и заберу ее, к тому времени станет она тысячей овец». Прошло пять лет, явился охотник к баю и потребовал то, о чем было условлено. Стал бай отрицать уговор: «Не говорил я, что дам тебе овец». Пошли они к судье, поклонились ему и рассказали ему все от начала и до конца. Решил судья: «Погонишь, бай, своих овец через развилку двух дорог, пусть охотник возьмет себе тех овец, которые свернут на дорогу, ведущую к его дому, а тебе останутся те овцы, что свернут на дорогу, ведущую к твоему дому». Подчинился бай этому решению, погнал своих овец через развилку двух дорог. К дому охотника свернула тысяча овец, возглавляемая желтоголовой ярочкой. Забрал охотник себе этих овец и отправился домой. В один день Сурмерген вместе с женой поехали в гости к ее родственникам. Когда они собрались уезжать, родственники женщины оседлали для них жеребую кобылу, за которой следовал ее жеребенок. Сели на кобылу — сам охотник, его беременная жена и их маленький ребенок в люльке. В дороге захотел жеребенок пососать мать, вскинулась кобыла, заржала, залягалась и не подпустила к себе жеребенка. Ржанием она сказала: «Сидят на мне трое, а внутри у меня один, устала я до смерти, еле иду». Понял охотник, что сказала кобыла, рассмеялся. «Отчего ты рассмеялся?» — спросила жена. Замялся охотник, скажет правду — умрет, не скажет — жена не отстанет, не знает как быть. Сказал: «Скажу, когда до дома доберемся». Как только приехали они домой, пристала жена к охотнику: «Говори то, что обещал сказать!». Решил охотник зарезать что-нибудь из скота, собрать народ и сказать при всех то, что пообещал жене. Зарезал он скот, и когда собирался выйти к людям и при всех объявить жене, в дом зашли петух, подросший цыпленок и две курицы. Склевал цыпленок зернышко, лежащее перед петухом, а тот со словами: «Я не Сурмерген, который собирается выдать тайну жене и умереть», — налетел на цыплёнка, стал его клевать и трепать. Услышал это охотник, опомнился, не стал признаваться жене, что понимает язык животных и избежал смерти. Как-то в другой день пошел охотник на охоту и застрелил горную козу. Когда он сидел и ел мясо застреленной козы, послышался ему голос, который произнес: «Застрелил ты мою единственную козу, пусть тебя накажет волк!». Не прислушался охотник к этим словам и отправился домой. Повстречался ему вечером на узкой тропе караван, вместе с этим караваном заночевал охотник в поле. Заночевали они, а ночью стал выть волк. Выл волк так: «Чего бы это не стоило, съем я сегодня Сурмергена». Сказал Сурмерген караванщикам: «Что вы узнали?». Караванщики ответили: «Ничего мы не узнали». Сказал охотник: «Если не узнали, так знайте — собирается волк съесть меня». Выкопали караванщики яму, засунули в нее Сурмергена, покрыли сверху войлоком и спрятали. «Эх, сынок, а теперь что будешь делать?» — подумали караванщики. Встали они утром, посмотрели — а волк, оказывается, прорыл с одной стороны нору и съел охотника.
Перевел небольшой рассказик Джона Виктора Петерсона, опубликованный в февральском номере журнала Satellite Science Fiction за 1957 год. На ФантЛабе не нашел этот рассказ, поэтому сошлюсь на ISFDB — John Victor Peterson. Food for the visitor. Иллюстрация из оригинальной журнальной публикации.
Джон Виктор Петерсон «Еда для посетителя»
На полигоне Юкка Флэт в штате Невада оставалось десять минут до часа "Ч". Я лежал в окопе в пяти милях от эпицентра, мечтая оказаться рядом с полковником Китчеллом в бетонном блокгаузе, где располагался наш батальонный штаб, или, еще лучше, в семидесяти пяти милях от него в баре Лас-Вегаса. Как по мне, все было слишком SNAFU (1). Погода держалась плохой уже несколько дней. Сейчас была сильная облачность. В довершение всего, приближалась минута "М", а моя рация перестала работать. Я чувствовал себя загнанным в угол: я всего лишь строевой сержант, а не спец по электронике. Полковник, ждущий момента, чтобы отдать приказы и получить мои отчеты, не одобрил бы мою оплошность, узнай, что я не взял с собой техника. Нервозность моя росла с каждой секундой, я лежал, посматривая то на наручные часы, то на далекую стальную башню, на которой была подвешена бомба, и желал, чтобы неопознанный летающий объект поскорее появился, чтобы немного оживить ситуацию. Я посмотрел на облака и тут, совершенно неожиданно, тяжелая рука опустилась мне на плечо. Я порадовался, что мои нервы не были слишком натянуты. Будь это на последних секундах отсчёта, я не знаю, что бы сделал. На деле же я беззвучно проклял свой взвод за то, что меня не предупредили, и медленно повернулся, чтобы столкнуться нос к носу с лежащим, и явно торжествующим, человеком, со звездой бригадного генерала на шлеме. «Бдительность важна, сержант», — резко сказал он. «Мы тут имитируем боевые условия, чтоб вы знали». «Я был уверен, что меня прикрывают, сэр», — ответил я, стараясь, чтобы это не звучало легкомысленно, и надеясь, что смотрю мимо него. К счастью, капралы Германн и Зуевски были начеку. У обоих были автоматы наизготовку. Генерал обернулся, фыркнул и произнес: «Я, конечно же, заметил ваших людей!» Я никогда не спорю с офицерами. «Ваше имя, сержант?» «Паркер, сэр. Уэсли Паркер». «Ваша роль в операции?» «Подопытный кролик», — ответил я, высказав то, что чувствовал. «Местоположение — в пяти милях от эпицентра. Водородная бомба средней мощности. Мы ожидаем полного разрушения до отметки в четыре мили. Не то чтобы в этой пустыне есть, что уничтожать, разве что людей. Если взрыв не доберется до нас, то выпадут осадки — если, конечно, ветер не переменится. Прогноз погоды обещал мертвый штиль, но сейчас дует ветер со скоростью двадцать миль прямо нам в лицо. Рация просто шипит и трещит, поэтому мы не получим приказа об отходе, даже если он был отдан». Я надеялся, что он предложит нам отойти, но он просто хмыкнул, закусил нижнюю губу и посмотрел на обложенное облаками небо. Затем на его лице появилось странное выражение. «Чертовски странный проблеск», — сказал он. «Но в облаках нет просвета, это не может быть проблеском. Прожектор, я думаю...» Я тоже глянул и усмехнулся. «Это не прожектор, сэр», — сказал я. «Это наш дружественный НЛО» «Дружественный НЛО?» Я уже стал подозревать, что он новичок в этом районе. «Мы называем его — НЛО из Юкки», — терпеливо пояснил я. «Он кружит над районом с тех самых пор, как на прошлой неделе привезли бомбу из Лос-Аламоса. Я наблюдал каждое его появление, и забавно, что он становится тусклее! В отчетах проекта его описывали как светящийся, будто раскаленный. Я бы сказал, что сейчас это уже слабое подобие того состояния». «Но, черт возьми, Паркер!», — взорвался он. «Ведь его никто не исследовал? Это дает полное право отменить испытания!» «Почему? Нет никаких убедительных доказательств того, что НЛО недружелюбен или не является естественным явлением. В любом случае, вы знаете об этом больше, чем я!» Он поморщился. «Боюсь, что в последнее время я здесь полный новичок, Паркер. Что касается армии, то мой последний медосмотр был действительно последним. Я здесь вроде как в отпуске. Хотя генерал Штойервальт допустил меня в этот район, боюсь, меня не проинформировали полностью». Я смотрел на него, пока он говорил, и узнал его — это был Джеймс О’Брайен по прозвищу Бык, герой Филиппин, а позже и Кореи. Мы много слышали о нем во время учебки в Форт-Беннинге. Мне стало жаль его, старого доблестного пехотинца, каковым он действительно являлся. «Раскаленный», — пробормотал он. Я был на мгновение огорошен. «Вы имеете в виду блюдце, сэр! Ну, они гонялись за ним на XF-150 "Sunbeaters" на скорости две тысячи миль в час и даже близко к нему не подобрались до вчерашнего дня. Всякий раз оно ускорялось, пока не скроется в облаках. Странно, но оно продолжает каждый раз возвращаться, как будто ожидая большего взрыва». Взгляд генерала О’Брайена стал насмешливым. «Может быть так. Наблюдают — проверяя, как продвигается работа над нашим оружием». Он поджал губы, задумавшись, и замолчал. Мы смотрели, как НЛО тускло трепещет на фоне темной облачной массы. Я посмотрел на часы. Оставалась одна минута до начала! Генерал был полностью поглощен НЛО. Я потряс рацию и из нее внезапно раздался голос полковника Китчелла: «... прежде всего используйте защитные очки. Не смотрите прямо на взрыв. Держитесь полностью ниже уровня взрыва. Обратный отсчет начнется через несколько секунд». Генерал О’Брайен внезапно решил, что щель, в которой я укрывался, достаточно просторна для нас обоих. В любом случае, мы дышали не очень глубоко. Обратный отсчет начался. «... три, два, один, ноль!» НЛО тускло пульсировал на фоне невадского неба. Пасмурный полдень превратился в бурлящий водоворот розового, желтого, малинового, оранжевого и пурпурного, наземный взрыв — в розово-желто-розовый сэндвич, в малиновый ствол, поддерживающий малиновый клубящийся огненный шар с оранжево-желтыми, пурпурными лентами, устремившимся в космос... НЛО нырнул в темно-фиолетовый верх огненного шара, словно трепещущий мотылек, порхающий вокруг космического пламени, затем отскочил, вспыхнул новым светом и помчался в космос с гораздо большей, невероятной скоростью, чем поднимающееся грибовидное облако. «Генерал», — закричал я. «Он стал ярче, гораздо ярче!» «Да», — сказал он. «Раньше он был слабым, очевидно, слишком измученным после полета сюда, чтобы уйти, пока его не накормят. Теперь он ушел домой». «Домой?» — спросил я, не озадаченный, но ждущий от него подтверждения. «Домой к солнцу», — ответил он. «Куда же еще?»
1) SNAFU — армейский жаргонизм, аббревиатура ироничного выражения «Situation Normal: All Fucked Up», в смягченном переводе — «Ситуация нормальная: все провалено», то есть наоборот, все пошло не так, как планировалось
облако тэгов
