Рекомендую эту хорошую книгу юноше, обдумывающему житье и всем остальным думающим тоже. Герой — старшеклассник установил себе достойную цель: «Стеречь ребят над пропастью во ржи». Они играют на поле и нельзя, чтобы они попадали в грязные лапы мерзавцев. Поражает эффект присутствия — словно идешь рядом с этим парнем во время его приключений и злоключений. Р.S. Особая благодарность переводчице Рите Райт — Ковалевой. Замечательные переводчики были в СССР.

Эта скучнейшая вещь считается величайшим романом 20 века. Вообще, какой роман ни возьми, то он обязательно будет величайшим и в сотне лучших. Липа. Еще говорят, что это книга про подростков, их образ мышления, их бунт, их взросление. Не знаю, не знаю. Подростками были все, но сто раз из школ выгоняли только главного героя. Что-то не складывается. Снова липа.

Первый слой

Читая книгу, что мы видим первым делом? Что это откровенная исповедь трудного подростка, который ищет себя в мире фальши и притворщиков (как ему видится). Липа кругом, ему это не нравится. Да и вообще ничего не нравится. Я сперва даже подумал, что книга про «бунт» инфантильного избалованного дурачка из богатой семьи.

Если смотреть только так, то невольно задумаешься: а что все нашли в этой книге? Конечно, кому-то может понравиться искренность или то, как передали подростковое мышление. Но многим весь этот лытдыбр читать не очень интересно. Отсюда все эти негативные разочарованные отзывы (лол).

Взросление

Но если бы автор писал просто историю подростка, то он не написал бы про тот образ из названия романа. Именно в нем ключ:

Пропасть — это та самая наша взрослая жизнь, со всей ее «липой». Взрослые туда уже упали. А нашему герою туда не хочется. И детей он хочет уберечь.

Затем любимый учитель говорит, что идеализм — это тоже пропасть.

У нашего героя разгорается внутренний конфликт; он не знает, взрослеть ему или нет, и что ему делать дальше:

Тогда он решил не взрослеть. Решил убежать. Но благодаря сестренке он понял всю глупость такого решения и передумал. Хоть многие и говорят, что это Фиби его «поймала», но я считаю, что он сам себе оказался ловцом во ржи.

У романа открытый финал, мы не знаем, что будет дальше с Холденом. Но мне хочется верить, что он повзрослел и возьмется за ум.

Если воспринимать книгу буквально, то это «дневник бунтующего подростка». Кому такое понравится, кроме самих подростков? Но если присмотреться, то можно кое-то найти.

Помните, как Cereal из Hackers произносит эту цитату из Библии?

Я не думаю, что это книга о подростках и подростковом мышлении — потому что не все подростки такие. И она не для подростков — книга для взрослых (и изначально автор ее писал для взрослых). Книга о том, что взрослеть и быть взрослым — норм.

Одиночество

Второй момент связан с одиночеством и поиском родственной души. Вспомните, с какой нежностью Холден описывает бейсбольную перчатку брата (роман, напомню, называется «Catcher»). И он, и его семья тяжело переживают смерть младшего брата. Еще и старший брат уехал. Холден ищет теплоту, общение; но, кажется, сам не сознает, насколько оно ему нужно.

Итог

Сначала книга казалась очень скучной, но меня зацепил тот образ с пропастью во ржи, я начал его раскручивать и раскрутил. Так что мне книга понравилась. Я даже перестал считать ее скучной, а на холденоглупости смотрю с умилением.

Если вам нравится искать скрытый смысл, то книга вам подойдет. В остальных случаях она вас разочарует. А вот подросткам ее нельзя читать: они с большей вероятностью ухватятся только за внешний слой: начнут копировать словечки и в нигилизм уходить — и им книга даже понравится, но по неправильной причине. Хотя кто-то может и поддержку найти в этой книге.

PS. В Южном Парке есть серия про эту книгу и любителей везде искать скрытый смысл. The Tale of Scrotie McBoogerballs.

Холден Колфилд живет в каждом из нас. В ком-то он однажды пробудился, а потом благополучно заснул – потому что прошло его время. Ушел в спячку, исчез, чтобы появиться вновь при стечении определенных обстоятельств. В ком-то он бодрствует постоянно – такие люди всегда с интересом смотрят на мир, пытаясь соотнести общественную несправедливость с личными идеалистическими установками, имеют свой незамутненный взгляд на многие вещи и искренне не понимают, отчего в этом мире так много бед. Этот парень, Колфилд, материализуется при определенном ветреном настроении, при стечении особенных обстоятельств, когда в жизни каждого человека настает определенный переломный момент: приходится уже наконец решать, быть или не быть, уходить или остаться.

Мучительный, очень трудный и для кого-то болезненный период взросления является лейтмотивом всей истории приключений юного Колфилда. По сути весь роман Сэлинджера – о быстром, фантастическом взрослении героя, трансформации его в жестких условиях современности, но при этом и о том, что Холден предпочел сохранить внутри себя нетронутым: определенные ценности, которые, парадокс, делают человека тем, кто он есть.

Чистый, как свежевыжатый апельсиновый сок, Холден попадает в сточную канаву американского мегаполиса и оказывается в этом грязном потоке, который тут же захлестывает его. Поток бурлит, пенится, пытается утянуть Холдена поглубже, а он непонимающе озирается вокруг, и его материал не смешивается с внешней средой, отталкивает, абсорбирует ее. Спасение Колфилда в том, что он просто не понимает некоторые вещи – искренне, как святой или блаженный. В нем как бы нет этой грязи, тех заусенцев, за которые могла бы зацепиться грязь внешняя. Отсюда – бесконечное отторжение, тем более трагическое и нелепое, поскольку Холден искренне хотел бы слиться с этой грязью в единое целое, но, святая простота, не понимает ее истинной сути. Ему все кажется, что грязь – это лоск, что-то из мира взрослых и серьезных людей, занятый своими серьезными и взрослыми делами. А на самом деле … на самом деле это, то что вытворяет дядька перед зеркалом, переодевшись в женское белье: истинная личина так называемого большого мира.

Под рождественским покрывалом, накрывающим город, Холден идет словно волхв к своей неведомой цели. Единственный праведник в этом содоме, спасение которого заключается в том, что он не до конца понимает истинную свою суть. Но этого и не надо; достаточно иметь хотя бы живую, страдающую душу, ищущую, чувствующую. В этом главное достоинство Холфилда, у него есть хотя бы душа, у иных и ее-то нет, лишь снулая оболочка – как обвисшее на плечиках старое пальто.

Произведение писателя-затворника Джерома Сэлинджера нельзя назвать шедевром, но при этом «Над пропастью во ржи» прекрасно чувствует нерв эпохи, схватывает нужное настроение, подхватывает читателя на своей волне и несет до самого финала. Не для всех, но фактически про каждого из нас, потому что внутри у каждого из нас живет Холден Колфилд, перебирающий в руках колосья жизни.

Сэлинджер, как всегда, не прост. Совсем не прост. Чудаковатые герои, чудаковатые и местами странные диалоги. И всё это имеет какое-то медитативное свойство, способное погрузить читателя в особое состояние.

От Сэлинджера не знаешь, куда заведёт тебя тот или иной диалог. Так и здесь, этот разговор с Эсме, где одно цепляется за другое. И вроде, разговор обыденный, но при этом необычный. И вроде бы о простых, общих вещах, но при этом с интересного ракурса раскрывает второстепенных героев. И, в конце-концов, именно этот разговор возвращает главного героя, военного, в отправную точку рассказа, где главный герой слушал музыку, с удовольствием читал книги и вряд ли ещё догадывался, что ждёт американские войска при высадке в Нормандии. Тогда главный герой жил, а не просто нормально функционировал. Теперь же, после мясорубки в Нормандии, у героя есть лишь надежда хотя бы нормально функционировать.

Селинджер сам был участником Второй Мировой, получив от неё в качестве награды психическую травму и расстройства. И эти переживания автор очень часто интегрировал в свои произведения. Этот рассказ не исключение.

Не могу сказать, что я поклонник Селинджера, однако раз за разом, спустя некоторое время, я ловлю себя на мысли, что хочется ещё что-нибудь почитать у него

классическое произведение, которое можно разбирать и обсуждать

Дисклеймер: сюжет тут особой важности не имеет, в рецензии могут быть спойлеры/цитаты, но я не считаю, что в этом произведении их стоит бояться, даже если не читали. А если хотите читать с чистого листа, то и не читайте рецензии (эту уж точно).

Я бы не сказал, что тут есть какое-то воспевание инфантильности или бунтарства, что мне бы точно не понравилось, скорее наоборот и это делает его достаточно глубоким и интересным, и если попытаться трактовать его как воспевание — то произведение (кажется) получится очень слабым.

Холден не должен нравиться и это нормально (разве что вызывать сочувствие к некоторой детской глупости) — история от этого становится только лучше — проще относиться критически к самому Холдену и разглядеть проблему. Холден скорее антигерой.

Холден часто пытается казаться более взрослым и у него это вполне получалось (курил, сидел в барах, общался “на равных” с другими взрослыми), но для читателя это только подчеркивает его не зрелость.

В этом и есть одна из основных идей, по моему мнению, — показная “взрослость” не признак взрослости. И может некоторая ирония — все ли взрослые отличаются от этого 13 летнего..

По поведению я не был таким подростком — хотя в той или иной форме это наверняка свойственно всем. У Холдена же эти черты в неприятной, и даже деструктивной форме. И если вспомнить — вокруг подобных подростков было достаточно, а может и хуже.

Я ждал, что сюжет будет как-то завязан на название, а это буквально один абзац описывающий размышления Холдена и небольшое развитие в словах учителя и все это ближе к концу. Но подобных лирично-метафоричных моментов было достаточно много.

Например, с той же дорогой метафоры не менее важные:

побежал через дорогу на улицу Уэйна. Дорога вся обледенела до черта, и я чуть не грохнулся. Не знаю, зачем я бежал, наверно, просто так. Когда я перебежал через дорогу, мне вдруг показалось, что я исчез. День был какой-то сумасшедший, жуткий холод, ни проблеска солнца, ничего, и казалось, стоит тебе пересечь дорогу, как ты сразу исчезнешь навек.

Каждый раз, когда я доходил до конца квартала и переходил с тротуара на мостовую, мне вдруг начинало казаться, что я никак не смогу перейти на ту сторону. Мне казалось, что я вдруг провалюсь вниз, вниз, вниз и больше меня так и не увидят. Ох, до чего я перепугался, вы даже вообразить не можете.

Тут явно какие-то экзистенциальные проблемы, сначала боязнь меняться и боязнь потерять себя, а потом уже наоборот боязнь что не сможет измениться и найти себя. Карусель в конце тоже не просто карусель. Прослеживается своего рода рост или как минимум изменения.

Но в название вынесена отсылка именно на размышления о пропасти во ржи. Рожь с тысячью детьми — это видимо непосредственно детство. Пропасть (именно пропасть, а не обрыв), по-моему это пропасть инфантильности и высокомерия. Другой “берег” пропасти — берег зрелой взрослой жизни.

Уж вряд ли кто-то сможет остаться во ржи, остается вопрос преодолеет он пропасть и попадет на другой “берег” или свалится окончательно.

И хоть сам он и представляет себя ловцом детей (видимо от взросления), но по сути он скорее сам тот ребенок, который несется к пропасти, о чем ему примерно и говорит учитель — метафора получилась сильная.

— Пропасть, в которую ты летишь, — ужасная пропасть, опасная. Тот, кто в нее падает, никогда не почувствует дна. Он падает, падает без конца.

И эта метафора не просто кристаллизует состояние Холдена, но и подчеркивает его абсурдность. И оригинальное название «The Catcher in the Rye» “Ловец во ржи” видимо тоже об этом, более ироничное, а не романтичное, более Дон-Кихотское, типичный “борец с мельницами”.

Финал по большому счету открытый, Холден начинает задумываться, но еще не сделал выводы — заканчивается все некоторым кризисом, началом рефлексии, переоценка ценностей и себя.

К концу он сам видит абсурдность в желании кого-то ловить (может в т.ч. себя), и кажется даже начинает осознавать своё высокомерие. Сможет ли он измениться и сделать выводы, и сколько сил он на это затратит — другой вопрос, во всяком случае слова учителя он как минимум запомнил (это же рассказ от первого лица).

Это не роман взросления и не роман воспитания, исключительно художественная проблематизация взросления — частного, но не единичного случая.

Мне такой подход нравится, ни какого простого универсального рецепта, ни какого хэпиэнда, навязчивого морализаторства.. Разбирайся сам. Иной финал, люди подобные Холдену назовут фальшью, хуже Холдена вообще не станут роман читать, авторитеты для них сомнительны, а остальным это вообще зачем?, простое универсальное решение только обесценит проблему. И образ Холдена скорее всего собирательный.

Но и неоправданно жестить и романтизировать автор не стал, оставил надежду, но не дал обещаний, не стал наводить лишнего пафоса. Кто-нибудь другой (не буду показывать пальцем) выкрутил бы финал до крайности и трагического конца, или так и оставил его совсем не способным к изменениям.

Хоть и нет навязчивого морализаторства, но некоторые свои мысли по решению проблемы автор все же дает (через слова учителя, взрослого), и уж точно не призывает к чему-то деструктивному. Указывает направление, но не дает готовых ответов.

— Есть еще одно преимущество, которое тебе даст академический курс. Если ты достаточно углубишься в занятия, ты получишь представление о возможностях твоего разума. Что ему показано, а что — нет. И через какое-то время ты поймешь, какой образ мысли тебе подходит, а какой — нет. И это поможет тебе не затрачивать много времени на то, чтобы прилаживать к себе какой-нибудь образ мышления, который тебе совершенно не годится, не идет тебе. Ты узнаешь свою истинную меру и по ней будешь подбирать одежду своему уму.

И тот же учитель выдает мысль, что детей можно не ловить, а подталкивать (очевидно через пропасть, а не “в” ).

Т.е. не обязательно отказываться от некого благородного стремления помогать, вопрос лишь в чем помогать.

Многие, очень многие люди пережили ту же растерянность в вопросах нравственных, душевных, какую ты переживаешь сейчас. К счастью, некоторые из них записали свои переживания. От них ты многому научишься — если, конечно, захочешь. Так же как другие когда-нибудь научатся от тебя, если у тебя будет что им сказать. Взаимная помощь — это прекрасно. И она не только в знаниях. Она в поэзии. Она в истории.

Можно повзрослеть, но сохранить свои ценности, измениться, но не потерять себя, становиться не Дон Кихотом, а “Сервантесом”.

Признак незрелости человека — то, что он хочет благородно умереть за правое дело, а признак зрелости — то, что он хочет смиренно жить ради правого дела

оценка

Неплохое классическое произведение, которое можно разбирать пока не надоест. Не глупое, не поверхностное, очень метафоричное. Именно художественное произведение, а не философское — хотя вся история больше про психологию, а не обычный сюжет и действия.

Возможно кривляний и метаний Холдена было больше чем нужно для понимания, а может там скрыто больше чем кажется, может это было нужно для полноты картины (это же еще и рассказ самого Холдена, тут и текст стилизован), а может чтобы до всех дошло..

Эстетическое удовольствие от наблюдения за Холденом конечно сомнительное.

Но произведение короткое, так что ни чего критичного, а т.к. это рассказ 13 летнего — то и читается легко.

Не знаю что там с переводом, т.к. метафоричных и символичных моментов много, может что-то там и могло потеряться при переводе, но и осталось достаточно, во всяком случае для обывателя. (а не филологов)

Жутко переоцененная книга. В своё время нашумевшая сценой общения подростка с представительницей древнейшей профессии и печатанием «непечатных слов».Это уже потом стенания юного Холдена Колфилда приобрели некий культовый статус после повсеместного запрета книги в пуританской (на тот момент) Америке.Все-таки речь о 1951ом году как никак.

Есть конечно в этом произведения некая сладкая печаль, тоска переходного возраста и она даже вроде бы вневременная, но персонаж нереально раздражает. Его постоянное нытьё и жалобы

на «фальшивых» людей, на школу, на взрослых, на общество. Для меня это выглядит как бесконечное хныканье подростка, который отказывается взять на себя ответственность и просто ищет вокруг виноватых которых он презрительно называет «phony».Хотя конечно понятно, что самый большой «фоуни» это он сам.

Как человек второй молодости, первой идеей было, что книга для молодых людей, живущий в море гормонов и только формирующих свой мозг. Но это не так — не сформированный мозг, не научившийся жить смиренно для высшей цели не оценит доводов.

Нужны книги о дружбе и верности. О долге и собственной значимости для других людей. А совсем не о молодом алкоголике.

Это книга для родителей, чьи дети скоро войдут в период поиска себя. Поиска ощущения собственной значимости. Мы-то пережили этот этап. Можно помочь это сделать им.

В целом книга — ну, вы видите мою оценку. Смысла на параграф и вода-вода. Обязательный пересказ какого-то фильма в тексте, который ГГ увидел, слава богу короткий. Это как пример «воды».

Это не просто собрание отдельных произведений, а своеобразный литературный портрет поколения, переживающего период послевоенной неопределенности и поиска своего места в мире. Сэлинджер с невероятной проницательностью и тонким психологизмом рисует образы подростков и молодых людей, сталкивающихся с разочарованиями, утратами и попытками обрести свою идентичность.

Стиль Сэлинджера – это его визитная карточка. Язык прост, но полон скрытых смыслов и нюансов. Автор мастерски передает внутренний мир своих героев, используя поток сознания, диалоги, а также точные, емкие описания. Читая, я словно подслушивала мысли и переживания персонажей, погружаясь в их сложный эмоциональный мир.

Главные темы сборника – это поиск смысла жизни, столкновение с взрослой реальностью, проблемы коммуникации и непонимания между поколениями. Герои Сэлинджера – это бунтари, мечтатели, ищущие свою индивидуальность в мире, который кажется им фальшивым и лицемерным. Они ранимы, чувствительны, склонны к самоанализу и часто чувствуют себя одинокими и непонятыми.

Среди наиболее запоминающихся рассказов могу выделить «Для Эсме, с любовью и скверной», «Хохотун», «Самый день для банабульки». В них Сэлинджер с особой силой раскрывает темы любви, утраты, войны и человеческой природы.

В целом, «Девять рассказов» – это значимое произведение американской литературы. Сэлинджер создал яркие, запоминающиеся образы, которые до сих пор актуальны и свежи. Сборник заставляет задуматься о вечных вопросах человеческого существования, о поиске себя и своего места в мире.

Кому стоит прочитать:

• Любителям психологической прозы

• Читателям, интересующимся темой «потерянного поколения»

• Тем, кто ищет в литературе глубокий смысл и размышления о жизни

• Любителям Сэлинджера и его неповторимого стиля

В начале рассказ показался мне странным и скучным.

Мальчик смотрел на море, стоял на саквояже, его ругал отец, радиоведущий. Они путешествовали в Европу, спорили с матерью. Мальчик вел дневник, записывал сложные вещи, уточнял понятия в библиотеке, писал профессорам.

Этот рассказ затрагивает философские мысли о том, как знания и выборы ограничивают нас. Возможно, мы не знаем всего о том, как устроен мир. Идеи рассказа перекликаются с другими философскими произведениями, размышляющими о путях, которые мы не выбираем.

«Душа несчастливой истории» — еще одна жемчужина малой прозы Джерома Сэлинджера.

Да, возможно, что мой вариант определения жанровой и прочих характеристик рассказа (пока мое предложение — первое и единственное в жанрово-тематическом классификаторе), но лучшее если не из возможного, то наличного. Во-первых, определение «Души...» как постмодернистского произведения, конечно, слишком сильное обобщение и допущение. Под «постмодернизмом» в данном случае я имел в виду лишь нелинейный характер повествования и то, что само это повествование направлено на само себя. Писатель (рассказчик) пишет о том, как он пишет. Точнее, как он хотел бы написать историю о счастливой любви. И, во-вторых, обозначение в графе «Сюжетные ходы» такой черты (элемента) рассказа, как «путешествие к особой» цели, тоже надо для понимания оставить в кавычках. Герои рассказа никуда не двигаются, да и вообще мало что делают в различных версиях событий, предлагаемых и обдумываемых рассказчиком. Но сам повествователь к вполне определенной цели направляется: он силится понять, почему не сможет написать от начала до конца историю любви Джастина Хоргеншлага и Ширли Лестер.

Рассказчик Сэлинджера предлагает различные сценарии того, как Джастин мог бы попробовать познакомиться с юной красавицей Ширли. И при любом варианте бедный автор понимает, что Ширли Джастину откажет. А при одном из вариантов развития событий несчастный герой-не-любовник угодит в тюрьму из-за не-своей-девушки, а где-то и вовсе умрет... Но в итоге писатель находит объяснение, почему же история нежной любви, повесть о том, как парень встретил свою девушку, никак не задается. И ответ, на самом деле, все три страницы или все несколько минут, которые длится «Душа...», был перед читателем. И, когда ты его понимаешь, фрагментарно-альтернативная структура произведения приобретает не только ясные и осязаемые, но и какие-то меланхолические и ностальгические очертания, ведь (выражусь словами самого Сэлинджера и спрячу для не читавших под спойлер):

Несколько лет назад проект «Дистопия» перевел три рассказа Джерома Сэлинджера из неизданного наследия: «The Ocean Full of Bowling Balls» («Океан, полный шаров для боулинга»), «Paula» («Пола») и «Birthday Boy» («Именинник»). И все три рассказа спустя десятилетие от появления на русском языке обрели формат аудиокниг.

Последнее особенно приятно и важно, ведь хорошее озвучание не просто своеобразный читательский «допинг», но и, в случае творчества Сэлинджера, особый способ для погружения, понимания и проживания его малой прозы (как минимум по причине того, что повествование у него чаще ведется от первого лица). Именно слушание, а не чтение той же «Полы» позволяет получить и большее удовольствие, и открыть иную грань в письме американского автора.

Что же такого нового можно рассмотреть (расслышать, разобрать, распознать) в этом рассказе и, точнее, в его аудиоверсии? Наверное, это такое новое, которое хорошо забытое старое. Из лекций и выступлений Андрея Аствацатурова про творческое наследие Джерома Сэлинджера многим известно, что уникальность этого писателя в дотошной детализации и умножении внимания в пользу ошибок, поломок и конфузов внутри предметного человеческого мироздания. Вечно обжигающие героев сигареты или бритвенные лезвия, случайно убивающие своих владельцев — визитная карточка писателя. Подчеркивание не просто абсурда бытия, но, скорее, опасности в людской повседневности; того, что хайдеггерианский мир подручных вещей на самом деле мир не до конца, а то и совсем не прирученных вещей; того, что любая попытка рационализации в виде презираемого автором академизма или иного «-изма» никогда не обернется успехом, а лишь удалением от понимания жизни и мира (вспомним другое произведение писателя, «Тедди») — все это если не ядро семантическое, то синтаксическая или стилистическая оболочка, которая и разительно отличает Сэлинджера от писателей экзистенциалистского или абсурдистского толка, и сплетает в особый узор идеи и сюжеты писателя.

И что же «Пола»? В ней литературной операции абсурдизации или зловещей эмансипации подвергается не какая-то вещь или некий предмет, не их совокупность, а иная сторона повседневности и человеческого, слишком человеческого. Некоторые установки и стереотипы, которыми наше существование также переполнено. В случае рассказа Сэлинджера — это идея необходимости деторождения, образ здоровой американской семьи с детьми и т. д. История с психиатрической деконструкцией этого житейского императива разворачивается вокруг четы Хинчер. Мистер Хинчер приходит домой, где застает жену за книжкой, лежа на диване. Почувствовав некоторую странность ситуации, он спрашивает у миссис Хинчер, все ли у нее в порядке. И та отвечает, что беременна. Безусловно радостная новость приводит мужа в восторг, да вот только тот быстро спохватился: врачи давно установили, что Пола никогда не сможет завести детей...

И далее начинается история, которая при вслушивании в нее создает эффект такого саспенса, что не воспринимать «Полу» как хоррор или, по крайней мере, психологический триллер в камерном антураже попросту нельзя. Жуть каждый следующий шаг в сюжете, притом с таким нарастанием ужаса в такой короткой повествовательной форме, нагонит такой на читателя или слушателя, что даже творцы якобы интеллектуального хоррора вроде Лиготти (простите, но не могу еще раз его не пнуть) будут нервно курить в сторонке.

Каждая деталь, каждое действие, каждый этап в сюжетном развитии вплоть до самого финала — все выстроено до ужаса филигранно, отчего до ужаса и пугает. Пугает повседневность и обыденность странного, то, что это странное так легко проникает в эти самые повседневности и обыденности и с той же легкостью исчезают из нее. Без пояснений, причин и смысла.

Безупречный пример настоящего интеллектуального хоррора, некоторые отрывки из которого, с пояснениями своих впечатлений, я оставлю ниже под спойлером.

Сразу ремарка: поставил 9, а не 10 не потому, что произведение имеет недостатки, а потому, что 10 ставлю только книгам, которые меня либо много чему научили и заставили об этом думать, либо потрясли до глубины души. Данный роман не подверг меня ни тому, ни другому, но при этом он написан таким языком/переводом, что у меня не сходила с губ улыбка, а в душе теплились благостные воспоминания юности. Как бы ты читаешь рассуждения юноши и видишь в них кучу изъянов и сумятицы, но при этом благодушно понимаешь, что все через такие рассуждения проходили, а описаны они так, что сам бы ни в жизнь их так круто и фактурно не сумел бы описать.

Очень рекомендую читать всем детям в душе. Снобам вряд ли зайдет, но попробуйте (узнать сноб Вы или нет)))) в крайнем случае просто бросите :)

Очередная книжечка из многих и многих списков «100 книг, которые должен прочитать каждый человек». Ну типа — как минимум в рамках культурного развития её прочесть обязательно. Что же, посмотрим...

Повествование ведётся от лица 17летнего (вроде) Холдена Колфилда, в очередной раз выкинутого из школы за неуспеваемость. Не особо-то наш герой расстроился этому — школа ему активно не нравилась. Другое дело, что гораздо легче было назвать, что ему вообще нравилось. Люди вокруг не нравились — мерзкие лицемерные нечистоплотные ублюдки, все как один, не то что наш герой в белом фраке, хе-хе. Вот такой манябунт, ну да пофигу. Давайте начистоту — если пытаться рассматривать под лупой долю литературного нонконформизма в нём самом, то рано или поздно можно поджечь стол, а мы здесь не за этим. Извините.

В общем, не став дожидаться окончательного выселения, пустился Колфилд то ли домой, а то ли поискать приключений на свою пятую точку. Ну... приключений он нашёл массу, параллельно продолжая выносить обществу малоутешительные вердикты. Напивался, лгал как Троцкий, слал девчонок далеко и надолго, становился жертвой разбойного нападения и постоянно вычитал из тысячи семь.

Но вот он добрался до дома с намерением повидаться с младшей сестрёнкой. Оба, по большому счёту, были рады встрече до чёртиков. А ещё наш герой понял-таки, чего он хочет от этой жизни. Счастливый трогательный (слюняво-сопливый) финал, -1000+7 и так далее. А совсем ещё — его чуть бывший учитель не изнасиловал)0

В общем, что я могу сказать... Хорошие первые три четверти книги, вплоть до встречи Холдена с учителем. Сравнивая Холдена с собой, не находила в его поведении ничего особо ужасного и хихикала в кулачок. Незагруженное и депрессивное повествование — и это определённо было хорошо. А уже потом его окружение в виде сестрёнки и бывшего учителя потихоньку запудрило ему мозги, и произошёл слив сюжета, изрядно похожий на плоттвист в концовке Заводного апельсина. Нет, дело ясное — рано или поздно любой маменькин нигилист станет маменькиным нормисом и найдёт себя, а перед этим получит люлей... Вывод хороший, но ребят, что же у вас всё так резко происходит-то?..

Вот как-то так. Если в целях культурного развития, то почему бы и не ознакомиться? Но не более.

Надо было наверное подростком читать, хотя нет, учитывая минусы

У Джерома Сэлинджера какая-то странная судьба в нашем литературном крае.

Во-первых, переводы его культового романа «Над пропастью во ржи». До сих пор, как относительно не давно показали авторы ютуб-канала «Артем и Федор» (и не только они), адекватного русскоязычного варианта. Хотя советский, видимо, до сих пор остается лучшим из остальных — но купюры, купюры... Пусть, из услышанного и прочитанного, не катастрофические.

Во-вторых, некоторые рассказы Сэлинджера оценены до странности низко на нашем любимом фантлабе. Я не понимаю, как у рассказа «Элейн» может быть столь низкая оценка. Даже до отметки в ровные семь баллов не добирается народный рейтинг. Впрочем, он и незначителен по количеству голосов...

Тут, конечно, есть один «нюанс». В последние полгода я пользуюсь читательским «читингом». Для упрощения процесса (чтения) и улучшения качества после его завершения (ощущения, восприятия прочитанного) я применяю слушание аудиокниг. В основном замечательного чтеца с ютуб-портала «Паффин Кафе», а теперь и обладателя потрясающих дикции и голоса, Евгения Стаховского. Именно в озвучке последнего я «прочитал» рассказ Сэлинджера «Элейн».

С одной стороны, а заметил, что «книжночервивый читинг» избыточно преломляет содержание. И последнее при классическом чтении могло быть воспринято мной не столь приподнято и положительно. Например, повесть «Враг мой» Лонгиера. Мне кажется, если бы я не слушал аудио-версию от Паффина, а просто уселся читать, эффект был бы совершенно иной. И повесть показалась бы мне... простоватой. Не шибко глубокой. Вариацией на тему Контакта, не шибко необычного, в смеси с робинзонадой. Но все-таки случай «Элейн» — не такой.

Я уверен, что это сильный рассказ. Почему? Немного раскрою его события. Перед нами история жизни — от детства до юношества — сначала девочки, потом девушки Элейн Куни. Ее отец рано умер, после чего ребенок остался на попечении мамы и бабушки. Жизнь Элейн вроде бы и не ужасна, но и не блещет красками. Только фильмы, радиоспектакли и телевидение скрашивают вечера объекта повествование и родственников-горемык. Заметьте, объекта рассказа. Не субъекта. Никакой субъектности, воли, независимо принятых решений у Элейн Куни нет и не было. Видимо, и за пределами одноименного рассказа, в абстрактном будущем книжной Америки 40-ых годов и далее, у нее эта воля и самостоятельность не появятся.

Почему? Да ведь Элейн Куни — отдаленный прототип Форреста Гампа. Именно отдаленный, но все-таки прототип. Девушка — тоже образ водимого волею судеб и ближних, окружающих, юродивого. Не от мира сего, неподходящей под стандарты, господствующие в обществе. Не даром Сэлинджер уделяет в начале повествования особое внимание введению специфических тестирований, которые определили Элейн в классы для детей с отставанием в развитии. Есть у Элейн и дар. Несколько иной, чем у киношного Гампа, с его невероятной способностью к обучению и быстрыми ногами. Другой, чем у Рэймонда из «Человека дождя». Это красота. Невероятная, очаровательная, небесная красота. Элейн порой походит на настоящего ангела, что уж мелочиться. Красота же зачастую и помогает Элейн, самой того не ведая, пробиться через общественные и иные тернии вперед. Правда, непонятно, по направлению к чему...

В каком-то смысле «Элейн» — это американская версия «человек без свойств» Музиля. Конечно, версия перевернутая с ног на голову или куда-то в иную сторону. Если у Ульриха не хватает воли сделать выбор, то у Элейн нет, если можно так сказать, физиологической возможности проделать подобное. Она онтологически не в состоянии осуществить самостоятельный выбор. Из-за этого она как то самое перышко из фильма про Гампа, несется то в одну сторону, поддуваемую волениями своей не слишком далекой, не полноценно любящей матери, то первого встреченного ухажера.

Именно эта грань рассказа, а также слишком вольная аналогия с незавершенным текстом Роберта Музиля, позволяет мне сделать вывод о названии произведения. А далее и раскрыть одну из сторон его содержания. Заголовок, равный имени главной героини, раскрывает единственное ее наполнение. Первую и последнюю полноту Элейн. Она — театр для других актеров. Открытое пространство пустой души Элейн позволяет самым разным личностям (на самом деле — тоже пустоватым, но уже по личной вине каждого отдельного персонажа) свершать свои амбиции и делишки за счет ее нежной, девственной и божественной красоты. Это с одной стороны. С другой можно еще сказать, что сама идея индивидуальной непорочности — это равенство пустоте. Абсолютной чистоте от всего. Как худого, так и светлого. Самое главное, что это нечто должно быть совершено тобой.

Читайте и слушайте «Элейн» Сэлинджера. Трогательный рассказ, предвестник одной из линий эмансипации литературы (включение в тексты нетипичных героев — инвалидов и т. д.) и просто достойный образчик американского искусства.

Ну что сказать, американская великая классика 50-х. О литературных параметрах произведения – сюжет, персонажи, сценизм, рассуждать смешно. Выше всяких похвал.

Идеи крайне интересны. Сэлинджер явно поставил целью конгломерировать проблемы своего современника-старшеклассника. Эмоции, сексуальные томления, нигилизм, и много иное, характерное для возраста, всё это у ГГ сконцентрировано, преувеличено до абсурда. Герой ухитряется совмещать гиперсоциальность с мизантропией. Его непрерывно тянет к людям, он не может и часа прожить без общения. И тут же, любые отрицательные черты собеседника, мнимые или выдуманные, выпячиваются в его представлении до гротеска.

Забавно американское общество 50-х. До предела ханжеское на словах, и до предела распущенное в делах и поступках.

И всё же, несмотря на то, что в судьбе героя не мало трагизма, причём не всегда мнимого, мне удалось не только посопереживать ему, но и позавидовать простоте стоящих перед ним проблем. Ну и возрасту, конечно.

Роман понравился, прочёлся на одном дыхании, оставил послевкусие.

Не важно быть — умей прослыть...

Первая мысль о «великом» и мегарейтинговом романе XX века. Нет, я понимаю, что такое написать в 50-х в США — это проявить смелость и мужество. И я понимаю почему он до сих пор популярен у «борцунов с режЫмом» и прочих нигилистов, мечтающих «до основанья» снести упорядоченный мир закона, правил и рамок.

Нынешние красят и бреют волосы, уродуют себя пирсингом на всю морду и ходят на митинги, бессмысленные и беспощадные.

Холден свой протест выражал в скатывании по наклонной, в разрушении себя и в ненависти ко всему. Дает ли нам автор понимание против чего восстает Холден? Нет... Его бесит сосед по комнате, хотя он прикольный. Его бесит другой сосед своими гнилыми зубами, грязным телом и прыщами. Его бесит красивейшая девушка. Его бесит такси. Его бесят родители. Даже маленькая Фиби видит, что он ненавидит ВСЕ!

Холден слабак. При нем ему на пол стригут ногти и он с трудом себя заставляет сделать замечание. Прыщавым лицом сосед ложится на его подушку. Здесь он даже замечания не делает. Причем это регулярное поведение соседа. Это обычное его поведение. Другой бы соседа вышвырнул. Холден трус... Его кидает лифтер с проституткой. На него орет таксист.

Холден туп. Он не знает элементарного и не может знать так как ни в одной школе он не задерживается. Он не знает даже чем занимается его отец, сколько и как он зарабатывает. Чем занимается мать (ничем). Холден ландыш на блюде. Тупой мажор.

Холден психопат... И я уверен, что «туберкулезный санаторий» — это на самом деле психушка, куда его определил папа одноклассника психотерапевт.

И да, таким Холденам там и место, в том числе многим и сегодня. Ему 16, а ведет себя он как 10-летний, глупый, психованный и избалованный ребенок. А Холден избалован. Папа и мама, особенно после смерти среднего сына, с остальных детей сдувают пушинки. В деньгах не отказывают.

В общем, извините, но ребенок отвратителен. И любить персонаж романа — не могу физически, я таких «ущербов» не перевариваю органически.

По самой книге... Объем небольшой, читается легко, бОльшая часть книги вода ни о чем. Оно и понятно, повествование идет от первого лица, а что умного может сказать данный персонаж? Ничего.

Резюмирую... Книга средненькая, персонаж гадостный. Нет в них ничего ни великого ни замечательного.

И самое главное чего нет — автор показывает пропасть и ни словом ни говорит как из этой пропасти выйти. Кто должен ловить детей, играющих над пропастью во ржи? Алкаш и вероятный педофил учитель? Старый учитель истории? Родители? Государство?

Нет ответа! И в этом самый главный недостаток романа. Показать негатив легко. Найти решение проблемы — вот задача писателя!

Все конечно же мое ИмХО, не настаиваю и не навязываю свое мнение.

Наверное, найдутся немало людей, которые посчитают рассуждения Тедди крайне любопытными. Мне же эти размышления типа ‘Вы знаете, что она называется рука, но как вы можете знать, что это и есть рука? Вы можете доказать, что это рука?’ совсем не вызывают никакого интереса. Конечно, вполне допускаю, что я глуп для такой философии – не буду спорить. Но, на мой взгляд, чем проще, тем лучше. Опять же может я не прав – не знаю.

О двух переводах Сэлинджера

В некотором роде, “The Catcher in the Rye” стал одной из тех книг, которые постоянно фигурируют в must read списках, постоянно кочуют цитатами в блогах, а возможно и действительно читаются кем-то из молодого поколения. Лично для меня это произведение является знаковым, потому что вместе с ним прошло мое становление, как личности. Безусловно, никакая книга не может повлиять на человека, изменив его мировоззрение, однако она может вызывать теплые чувства, приводить к интересным размышлениям. Книгу Сэлинджера я прочел впервые в совсем юном возрасте, и, возможно расценивал ее именно как юношеское произведение, нежданное приключение подростка, находящегося в пограничном состоянии между будущей зрелостью и уходящим детством, чуть позже, будучи постарше, я прочитал его снова, и уже начал подгонять некоторые моменты под себя. Сейчас же, я перечитываю «Над пропастью…» стабильно раз в полтора года, часто, когда осенняя непогода укрывает крыши серыми туманами и тоска проникает в сердце.

Всего я знаком с тремя переводами этого произведения, хотя их даже четыре, но рассмотрим мы наиболее известные. Это классический перевод Р.Райт-Ковалевой, который и подарил нам сочетание «Над пропастью во ржи» и более новый, «миллениальный» перевод М.Немцова. Эти переводы отличаются друг от друга настолько, насколько и от оригинального текста. В первую очередь, нужно понять, что роман, описывающий начало 50-х годов, рассказан нам от лица главного героя, подростка, говорящего на некотором сленге, удобоваримым для молодежи тех лет, но по большей части непонятным для советского человека. Перевод Райт-Ковалевой, который повсеместно тиражируется в покетбуках и дорогих изданиях, был сделан в более мягкой манере, превратив его в практически самостоятельное произведение, отказавшееся от экспрессивности молодежного задора рассказчика, делящегося своими переживаниями в залихватском стиле молодого бунтаря, за которым скрывается романтик, переживающий и в принципе очень хороший паренек. Райт-Ковалева скрыла разбитной стиль за нарочитой благородностью повествования, похожего на «Приключения Петрова и Васечкина».

Немцов же напротив, переведя роман уже в 2008 году, пошел по пути наибольшего сближения, выставив на первый план экспрессию повествования, сленг, разбитной стиль и разухабистость. Предполагаю, что так пожилой возвращатель 2007 года может подойти к современной стайке каких-нибудь клауд рэперов и попытаться заговорить с ними. Но здесь, попытка заинтересовать сортировщиков списков книг налицо. Юноша в красной шапке – Холден Колфилд приближается к Алексу Деларжу, но пытливый читатель все равно видит, что все, что говорит герой – наигранность, ведь по сути добрый паренек даже и не думает о себе, превращая смысл жизни в спасение детей на ржаном поле.

Собственно, случайность и необдуманность действий началась в тот момент, когда Холден услышал обрывки стихотворения Роберта Бернса, приняв их как руководство к действию, просто не расслышав слова. Могу понять любителей классического перевода за нападки на новую интерпретацию, но мне она понравилась не меньше, и я чередую эти переводы при прочтении, а когда-нибудь, доберусь и до Бегбедера, чтобы узнать, был ли Холден Сэлинджером. Ну, или узнаю, почему эта книга вдохновляла убийцу Джона Леннона.

Для курьеза добавлю забавность переводов и на другие языки.

СССР\Россия – «Над пропастью во ржи», «Ловец на хлебном поле», «Обрыв на краю ржаного поля детства».

Норвегия – «Каждый берет свое, почему, мы, другие, ничего?»

Швеция – «Спаситель в годину бед»

Франция – «Ловец сердец»

Голландия – «Отрок», «Одинокое странствие»

Израиль – «Я, Нью-Йорк и все такое»

Корея – «Пропасть»

Польша – «Буян в хлебах»

Испания – «Прячущийся ловец»

Его зовут Холден Колфилд, и его только что выперли из школы — в очередной раз. История о вроде бы простом, но непростом американском подростке, который мечется по жизни, где найдётся место всему: и лжи, и горечи... и надежде.

Читала книгу в переводе Р. Райт-Ковалёвой, который считается лучшим переводом. Ей удалось отразить противоречивую, живую натуру главного героя. Книга написана от первого лица, и создаётся впечатление непридуманной истории, как будто читаешь автобиографию писателя. Есть интрига: не знаешь, что ждёт героя за поворотом, и к чему приведёт вся эта история. Также хороши эпизоды, в которых герой вспоминает умершего брата и общается с сестрёнкой. Это прямо луч света в тёмном царстве.

Вообще, я читала эту книгу несколько раз, первый — лет семь назад, и на тот момент она произвела очень плохое впечатление. Но, когда перечитывала, моё мнение несколько изменилось. Да, в книге есть множество не очень приятных моментов, в частности, герою встречается много гадких персонажей, да и сам главный герой — тот ещё фрукт, в том плане, что на протяжении всей книги он вызывает то раздражение, то желание отвесить ему пинка, то лютый фэйспалм, а то и... сострадание. Среди всего сонма нехороших личностей и дурацких ситуаций надежду дают воспоминания героя об умершем брате и любовь к сестрёнке. Хочется верить, что у героя, этого мятежного духа, который не знает, куда себя деть в жизни, которому кажется, что вокруг одна ложь и притворщики, в конце концов всё будет хорошо.

P.S.: в целом, книга неоднозначная. И вполне вероятно, что тем, кто не читал, по-хорошему нужно прочитать её несколько раз. Я не могу назвать её чернухой, чего-то прям ужасного на 18+ там нет. Но местами читать морально тяжело.

Эту книгу назвал одной из своих любимых, вернее включил в список «книги, которые всегда со мной» Владимир Познер. Безусловно, он читал ёё на английском языке. Тем не менее, я решила ознакомиться с русским переводом, так как свободно не читаю по языке оригинала.

Совсем небольшой роман, буквально на пару-тройку вечеров. Читается легко (перевод Райт-Ковалева Р.), у меня создалось впечатление, что переводчик старался передать стиль произведения.

Тезисно.

Роман про подростка, временами ребенка, для взрослых. Про зависть, метания, поиск своего места, страх перед девочкой, которая нравится. Снобизм. Про то, как неравномерно развивается личность. Где-то уже взрослые фразы и поступки перемешиваются с детскими реакциями и восприятием. Отсюда пронзительная искренность в рассуждениях.

И герой вроде и пытается себя критиковать в одном, но не видит своих других, скажем так, особенностей.

Конечно, при таком небольшом объеме сложно ожидать какой-то прям глубины. Но есть на что обратить внимание.

Достойная вещь. По моему скромному мнению книга больше для тех, кто уже прошел период полового созревания. Для тех, кому интересно оглянуться назад лет на 10-20-30 и вспомнить, как это было у него или у кого-то из близких.

У меня с этой книгой сложилась непростая история. Я увлекаюсь жанром киберпанк и как-то смотрел аниме-сериал «Призрак в доспехах». Там был один хакер по кличке «Смеющийся человек». Он использовал эту книгу в качестве своей эмблемы. Я подумал, почему бы не прочитать её. Выходит, я прочитал книгу по совету выдуманного персонажа.

Холден Колфилд — школьный подросток, которого отчислили из школы. Книга повествует о нескольких днях его жизни. Мне нравится стилистика автора. Повествование ведется от лица главного героя. На протяжение книги Холден как будто ведет диалог с читателем. И в определенный момент книга увлекает. Сам персонаж несет в себе дух несогласия, и желание действовать наперекор групповому мышлению. Холден как бы выворачивает полотно жизни наизнанку и показывает нам, не все то золото, что блестит. В жизни встречается много фальши. Мысли персонажа подаются без приукрашиваний и точно изображают дух непокорности. Они отражают отношение главного героя к жизни. Прослеживаются отсылки к дзэн-будизму.

Прочтение книги оставило смешанные впечатления, но положительных эмоций было больше. Не уверен, что я полностью проникся духом нонконформизма и что, это моя тема. Но книга написана живым языком, и я оценил её за глубину и искренность.

Гениально. Думаю мое детство было бы другим прочитай я эту книгу в детстве. Но я прочитал ее в 37 лет. С тех пор я ее прочитал и прослушал уже много много раз.

Крапивин встречает Гюго

Наконец-то не бессюжетная зарисовка из послевоенной Америки, а полноценный рассказ о детстве и о несчастной первой любви.

Великовозрастный бойскаут по кличке Вождь на добровольных началах возит стайку мальчишек-«команчей» в походы и на подвижные игры на свежем воздухе. Рассказывает им бесконечную историю о неуловимом преступнике с обезображенным лицом, переходах через китайско-парижскую границу и верных подручных. Но тут на горизонте появляется девушка. И всё идёт насмарку.

После скорого расставания с подругой Вождь настолько расстроен, что в очередной серии похождений Человека, который смеялся, убивает его, чем разбивает сердца мальчишек.

7(ХОРОШО)

Третий из «Девяти рассказов». Очередная пьеска из жизни послевоенной Америки. Опять жалкие людишки, не знающие, чего хотят. Пустые, отлично прописанные, косноязычные диалоги. Снова последнее предложение, претендующее на глубокомысленность или открывающее сюжет с другой стороны.

Всё ещё никак не поймаю ритм и смысл этих рассказов.

5(СРЕДНЕ)

«Она лежала на диване, скрестив худые, но очень стройные ножки.»

Лучшая фраза рассказа. Только вдумайтесь. Ножки так себе — худые, но хотя бы стройные. Всё, что нам нужно знать о стандартах красоты 1948 года.

Второй из «Девяти рассказов».

Проблемы скучающих домохозяек — слишком много свободного времени и виски, отсутствие цели в жизни, нелюбимый муж и постылая дочь.

Всех радостей — воспоминание о нелепо погибшем солдатике, всегда умевшим рассмешить её.

Рассказ крайне похож на пьесу. Девяносто процентов текста — мастерские естественные диалоги, через которые раскрываются жалкие детали судеб двух подруг.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Itsy Bitsy Teenie Weenie Yellow Polka Dot Bikini

Переведено отлично! Диалоги мастерские.

Про что же этот рассказ?

Про глупость и мещанство? Про латентную педофилию? Одна из первых рефлексий на тему вызванного Второй Мировой ПТСР?

Или просто яркая зарисовка послевоенной Америки — спокойная бытовая гладь, периодически разрываемая вроде бы неожиданным хомицидом или суицидом?

И не надо говорить, что жена-пустышка виновата — не обращала внимания на травмированного муженька. Если человек чего задумал, или тем паче, с головой не порядок, то тут нужно не столько участие, сколько продолжительный медикаментозный курс.

Неразличение главным героем цветов — явный намёк на мозговую травму.

Надо отдать Затворнику должное — я вполне допускал, что Семиглаз утопит малышку.

Любопытно, что в рамках условного цикла про семейство Гласс, данный, самый ранний рассказ цикла, является финалом жизни Симора. Предыстории же написаны много позже.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО) за естественные диалоги.

Мне книга понравилась, но понимаю, почему у неё такие смешанные оценки. Сюжет здесь играет второстепенную роль, на первом месте эмоции, чувства главного героя. Взрослому человеку может показаться нудным, но я находил себя почти в каждой ситуации, в которую попадает Холден на протяжении книги. Это увлекательно и иногда смешно до слёз. Хорошая книга, но своеобразная

Классический пример «переоцененной темной лошадки». Книжка упоминается в целом ряде рейтингов типа «100 книг, которые…». Обоснованность же такового упоминания — более чем сомнительна.

И речь вовсе не о некоем перекосе в области личностных склонностей и пристрастий — упаси, Господь. Речь о вполне вменяемом и беспристрастном инструменте «замера объективности оценок», ибо таковой инструмент имеет место быть на данном сайте. Это — ссылочка «подробнее» в правом верхнем углу страницы книги: график статистического распределения оценок читателей.

Так вот, для книжек «без червоточинки сомнений» этот график представляет собой практически олицетворение чистой теории матстатистики — плавненький такой холмик с единственной вершиной и «склоном», асимптотически убывающим «в ноль» (см. «Дюна», «Мастер и Маргарита», «Голубятня на жёлтой поляне» и т.п.). Такой вид графика говорит, что интегральная оценка читательской аудитории практически полностью соответствует Закону больших чисел и нет нужды сомневаться в обоснованности полученных числовых параметров оценки. А в ряде случаев — вот как для этого текста — имеет место вид графика, условно именуемого «двугорбый крокодил». То бишь — максимумов у него не один, а несколько, а «склон» скорее надобно именовать «хвостом», поскольку область оценок, отличных от максимальных «вздернута» в сторону наименьших (то бишь — наихудших).

Математики скажут, что в результатах оценивания присутствуют «шумы нескольких систематических ошибок». На практике же «бытового объяснения» это обычно означает следующее:

*** «единой» оценки быть не может;

*** координаты и значение максимума определяются параметрами группы, реализующей оценивание;

*** значимых групп — несколько, и результаты интегральных оценок групп существенно различаются.

Переведу на русский язык, уважаемый потенциальный читатель. Нас с тобой в очередной раз пытаются надуть. Очередное меньшинство в очередной раз проталкивает в область «якобы коллективных» оценок очередное... эээ.., как бы это помяГШе.., «…очевидное заблуждение, обусловленное необъективностью…». Групповщина — она хороша до определенных пределов: в спорте, к примеру, в субкультуре, в ролевых играх, наконец. НО. Есть пределы, переступать которые — нецелесообразно

Холден, вернись домой

Пробираясь до калитки

Полем вдоль межи,

Дженни вымокла до нитки

Вечером во ржи.

У Ширли Джексон есть рассказ «Луза, вернись домой», семнадцатилетняя девушка, уходит из дома в день свадьбы сестры, прихватив триста отцовских долларов, чтобы никогда не вернуться. Семья более, чем обеспеченная. Время действия примерно то же, что в романе Сэлинджера, побег планировала заранее. Отчисление из колледжа, о котором родные еще не знают, послужило дополнительным, но не основным, аргументом «за». Сменила прическу и гардероб, поселилась в соседнем городке, сняла комнату у славной пожилой леди, с которой живет душа в душу. Устроилась продавщицей в универсальный магазин, делает скромную карьеру. И в каждую годовщину побега слышит обращение матери по радио: «Луиза, пожалуйста, вернись домой»

Это могло бы стать, отчасти и стало, феминистским ответом истории Холдена Колфилда, мечтавшего вырваться из обстоятельств, частью которых не хотел быть, но непродуманными действиями лишь усугублявшего их тяжесть. Рациональность женщины, знающей, чего хочет, против бессмысленных бестолковых метаний мужчины-подростка. И не говорите, что она всего лишь встраивается в иную систему в то время, как он хочет вовсе перестать быть частью какой бы то ни было. Каждый ищет, где ему лучше, а человек, такое уж существо, какому вовсе вне социума хорошо быть не может.

Необходимость любить The Catcher in the Rye можно отнести к требованиям социума. То есть, если бы роман не считался едва не главным произведением второй половины двадцатого века, можно было бы и не париться, что он мне совсем не нравится. Но все мы встроены в те или иные системы. Та, в которой уютно и удобно мне, предполагает любовь к одиссее Холдена Колфилда. А я, блин, ну никак не могла отыскать в себе ее ростков. В семнадцать прочла: фигня какая. И ни одного человека не знаю, кто был бы в восторге. Хотя нет, одного знаю, успешно пустил свою жизнь под откос, прав Боэций, подобие стремится к подобию.

То есть, антипатии не было, жалела и сочувствовала, и он будил во мне с тех семнадцати материнский инстинкт, но обаяния романа не понимала — ну мотается дурачок без руля, без ветрил. Не знает, чего хочет, придумал картинку ловца детей над пропастью и нужно на него умиляться? Да с уровнем его самодисциплины и способности выделять приоритеты, этой решимости на пару часов хватит. А дальше, пусть хоть все малявки в пропасть сверзятся. Или нет?

В общем, было в этой книге что-то, чего никак не удавалось ухватить, а понять хотелось. Потому взяла ее сразу в двух переводах; «Над пропастью во ржи» Риты Райт-Ковалевой и «Ловца на хлебном поле» Максима Немцова, и в оригинале. Про канонический перевод что сказать? Каким ты был, таким остался. Новых высот и глубин прошедшие с первого чтения тридцать лет и три года не открыли. Все то же самое.

За «Ловца..» Немцова ругали, вроде как, святыни наши осквернил своими вольностями, но эта книга живая. Да, перегруженная жаргонизмами по самое не хочу, что поначалу сильно раздражает, после адаптируешься. Но стоит заметить, что в оригинале у Холдена речь не академически правильная, и сорняк «всяко разно» в различных вариантах: «и все это», «и все такое», «и всякое такое» — часто проскакивает.

Это вообще-то поток сознания, вся книга по типу монолога Молли Блум, роман только маскируется под связное повествование, на самом деле внутренняя речь, обращенная главным образом к самому себе в желании разобраться, что же такого было в эти три дня. Может потому часто в тексте обращение «boy», которого ни в том, ни в другом переводе не увидела (хотя могла и пропустить).

Вот он сидит в этом санатории, который на самом деле частная недешевая психушка. Умненький мальчик из хорошей семьи. Вспоминает свой побег из последней школы, и что за этим последовало, примешивает кучу неважных, на первый взгляд, подробностей, достаточно жестко анализирует свои поступки и характер, перескакивая с темы на тему.

И, кстати, о сленге, у Сэлинджера бесконечные «старики» и «старухи», применимо ко всем персонажам книги: «старушка Салли», «старушка Фиби». Тоже ни в одном из переводов этого не увидела, но понятно, откуда ноги растут у распространенного во времена стиляг обращения. И кажется понятно, почему в «Ловце...» мама- трансформировалась в штруню (как по мне,словечко очаровательное, хотя и дурацкое). Интернеты говорят, что на жаргоне это слово как раз значит «старуха».

Так вот, о чем хотела сказать, с «Над пропастью...» ни разу не было смешно, а с «Ловцом...» смеялась. Помните сценку с таксистом Хорвицем, которого Холден пытает про уток, ну, втемяшилось ему, куда деваются утки с пруда в Центральном Парке, когда зимой замерзает. У Райт-Ковалевой ни разу не смешно, бытовой абсурд, усугубляющий общую депрессивность атмосферы, а в немцовском переводе дико смешно, после нашла ее, перечитала, и снова хохотала.

И с ущербным сутером лифтером Морисом; и когда Холден звонит Салли, надравшись в хлам, что придет украшать рождественскую елку. А когда сестренка Фиби повторяет раз за разом: «Папа тебя убьет» — это по-настоящему трогательно. А когда про парня, который выбросился из окна — страшно и горько. Нет, роман не стал моим-моим, это вопрос базовых расхождений мироощущения. Но с опытом английского чтения, и с переводом Немцова он живой, дышит. Выбрался из хитиновой оболочки.

Какое впечатление сложится о романе «Над пропастью во ржи», если вам его представляли как нечто великое, нечто запретное, нечто способное породить в вашей голове тень сомнения и чуть ли не поменять представление о жизни? Если спросите меня, то я отвечу вам – впечатление отрицательное, и в целом сплошь разочарование.

Главный герой книги школьник, мальчик по имени Холден Колфилд. Учится Холден в школе-интернате. По сюжету у него заканчивается учебный период в преддверии рождества. Холден провалил экзамены четырех из пяти предметов необходимых для продолжения учебы, и его отчисляют. Но Холдена это не сильно беспокоит, так как это не первая школа, из которой его выгоняют и скорее всего не последняя. По сюжету мальчик покидает место учебы и едет домой, но желания раньше положенного срока возвращаться нет, так как он боится получить взбучку дома. Холден решает, во что бы то ни стало отсрочить своё появление дома.

При чтении неоднократно задавался вопросом, о чём я читаю? В целом, я так и не понял смысла, не увидел никого посыла, гениальной идеи или чего-то подобного. Просто унылое похождение паренька с завышенной самооценкой. Иногда, а может даже часто, складывалось впечатление, что парень отсталый в развитии или у него психологическая травма из-за трагедии в семье. Тут и сцена с психологом есть. И дело не в том, что это мне главный герой показался таким, большинство окружающих его персонажей, в романе, тоже на него реагировало как на не совсем адекватного человека.

Проще говоря, автор не смог до меня достучаться. Главный герой не вызывает у меня никаких чувств, разве что пару раз я бил себя по лбу от того что делает он, а стыдно становится мне. Автор не говорит с читателем, не ставит под сомнение мою жизнь, не предлагает что-то поменять, не показывает как должно быть. Словно данный роман совершенно пуст, как и главный герой. Единственное где роман хоть как-то начинает быть интересным это в сценах с сестрой главного героя. Но даже тут Холден вызывает негатив, так как видно, что как до событий романа, так и в самом романе, он негативно влияет на свою сестру. Учит её потешаться над людьми в своё удовольствие и прогуливать школу.

Что касается написания, сложно судить о стиле автора, читая книгу в переводе, возможно, это будет неправильным, но я не увидел красоты текста или увлекательного стиля. По мне так очень сухо написано. Да, это написано от лица мальчика. То как он изъясняется, от первого лица. И скорее всего автор пытался передать именно стиль подростка. И возможно сейчас время совсем другое. Но, как по мне, читается это утомительно. В детстве, помню, читал книгу «Дневник Кости Рябцева» Николая Огнёва. Конечно, я не сравниваю сами книги, но там тоже был подросток, парень который учился в школе. И при прочтении «Над пропастью во ржи» данная повесть мне частично вспомнилась, и должен сказать, что там школьника я нам много лучше чувствовал и понимал.

Заканчивая хочется сказать, что с романом я прямо таки боролся, читал через силу. Культовая классика, которая сведет вас с ума? Для меня — нет, скорее всего — раздутая общественностью пустышка. Рекомендовать не стану, не тратьте время. В мире много более достойных книг.

Если не ожидать от этой книги каких-то невероятных откровений, можно увидеть хорошую историю.

Добрый, искренний, любящий сестренку и умершего брата подросток Холден Колфилд рассказывает нам о нескольких днях своей жизни и о своём формирующемся и неустойчивом мировоззрении. Он максималист, он не может найти своё место в мире, он часто совершает глупости, но в душе Холден – хороший человек. Готовый стереть похабщину со школьной стены или помочь деньгами монашкам. Мечтающий ловить детей «над пропастью во ржи» (наивный, но такой добрый и человечный образ). Временами Холден сталкивается с настоящим злом:

Со временем Холден, конечно, повзрослеет и увидит в мире больше светлого и хорошего. Пока же он смотрит на мир скептически, сквозь чёрные очки. И, несмотря на это, остаётся порядочным человеком.

Не знаю, будет ли интересна эта книга подросткам (мне кажется, нет), но есть в ней вещи, актуальные для читателей любого возраста. Например, у многих из нас временами появляется желание «бросить всё и уехать куда-нибудь на запад», многие иногда чувствуют усталость от фальши и лицемерия окружающих.

Возможно, это и не величайший роман на свете, но книга интересная и достойная прочтения. К тому же, совсем короткая.

Прочитала рассказ в двух разных переводах. Пожалуй, перевод М. Немцова ближе к оригиналу, естественней, как-то аккуратнее. Перевод Райт-Ковалёвой слишком русифицирован. Раздражает имя «Сибиллочка», невозможное в английском. Но, с другой стороны, он более живой и яркий, эмоциональный. И «рыбка-бананка» запоминается гораздо лучше «банабульки»...

Что касается содержания, то рассказ впечатляет своей сдержанностью и кажущейся простотой — именно потому, что за «отстранённым», «внешним» описанием событий скрывается целая буря страстей и переживаний. Внутренний надлом никто не замечает, пока он не сменяется внешним. Мы, читатели, сами додумываем всё, что привело к трагическому финалу.

Человек, чужой этому миру, чужой для близких людей, находит временного друга в маленькой девочке. Игра и фантазии делают их жизнь интереснее. Но случается то, чего он ждёт «с минуты на минуту»: он снова остаётся один...

Многие, судя по отзывам не только здесь, разочарованны данным произведением. Но я к этим многим не отношусь. Перед нами небольшой роман про три дня подростка Холдена. Который как и многие подростки не заинтересован в учебе (хотя по ходу прочтения вообще не понятно в чем он заинтересован), не любит кино, его раздражают однокласники, соседи по общежитию, вообще все. Но в глубине души, как ни странно, по ходу прочтения, я пришел к выводу что все-таки Холден человек довольно неплохой, как пример: его любовь к младшей сестре, к умершему брату Алли. В целом книга оставила приятное впечатление, неоднократно вызывая улыбку на моем лице. Очень интересно описан персонаж Экли, такие персонажы есть в каждом общежитие (к слову я там прожил 5 лет). Забавная сцена с куртизанкой также запомнилась. Жаль конечно что нет развязки, и продолжения, именно от Сэллинджера. Было бы интересно в кого в итоге вырос Холден. Именно из-за этого я не смог поставить максимальную оценку данному роману. Но рекомендовать его к прочтению, даже своим сверстникам (канальям, чтоб их, вы не представляете как я на них зол) однозначно буду. 8 из. 10.

Рассказ имеет автобиографичный мотив.

Сэлинджер только что вернулся с войны, на которой он не просто присутствовал, а участвовал в жутких боях, где гибло огромное количество таких же как и он совсем молодых американских парней. В самом конце — оказался в воинской части, которая освобождала концлагерь Кауферинг-IV. Всё увиденное и пережитое не прошло даром для его психики.

Для понимания смысла произведения важно учитывать, что тут описано проявление так называемого «ветеранского синдрома» — солдат возвращается на родину после всех ужасов великой бойни и видит тут прежнюю спокойную жизнь (с лаком для ногтей, женскими журналами, загоранием на пляже и проч.). И само пространство и люди кругом как-бы всё время говорят: выкини из головы свою войну к чёртовой матери, забудь её, начни жизнь с чистого листа, радуйся солнцу...

А как?!

Не получается, господа.

Хочется высказаться в защиту книги «Над пропастью во ржи», раз уж я довольно часто вижу и слышу о ней негативные отзывы. Суть таковых обычно сводится к тому, что книга малопонятная, неинтересная, переоцененная и все в таком духе. И если часть людей в принципе никогда не оценила бы подобный жанр по достоинству, потому что на вкус фломастеры разноцветные, то другая часть вполне могла бы найти ее занимательной и забавной, если бы только прочитала ее в другое время.

Почему-то так повелось, что «Над пропастью во ржи» традиционно красуется в топах «прочитать до 18» во всяких разных паблосах интернета, а школьные учителя не устают включать книгу в списки литературы на лето. В итоге несчастные подростки вынуждены внимать великой мудрости такого же несчастного подростка из Америки и выносить из книги какие-то умные Мысли, что оказывается не таким уж простым делом. Отнюдь не потому, что в книге их нет.

Для подростков до 15 лет проблемы Холдена выглядят далекими от реальности, люди между 15 и 18-ю до многих его выводов уже доходят своим умом, из-за чего часть информации теряет актуальность, а многое продолжает все еще выглядеть странным. В глазах 18-19 летнего недовзрослого Холден выглядит матерым максималистом, и его выводами читателя уже не удивить, они теперь вызывают снисхождение.

В подростковом возрасте привыкаешь читать книги усатых мужиков-алкоголиков, говорящих с тобой голосом таких же персонажей. В подростковом возрасте думаешь, что о детях пишут для детей же, поэтому непринужденная манера повествования Сэлинджера многих сбивает с толку. Но я думаю, если бы вы попробовали прожить свои честные 25, 30, 40 лет и вдруг бы попробовали описать жизнь глазами 17-ти летнего парня, у вас бы вызвало это некоторые трудности. И уж точно мало кто смог бы вложить в эти строки столько веселья и понимания, сколько вложил в них автор «Над пропастью во ржи».

Просто вы все перепутали. Это книга не для детей и не для подростков. Это книга для взрослых, которые забыли, какими глупыми они были. А самое главное, как много было в этой глупости ума. О том, каким кристально ясным кажется мир в 18, потому что после 20 ты внезапно обнаруживаешь, что понимаешь об этом мире дай бог сотую долю. И к тому взгляду на жизнь вернуться уже не получится, даже при самом большом желании. Можно ругать себя, но за что? Я думаю, мы все были тогда сами с собой честны.

Все, что нам остается – это предаваться мимолетным воспоминаниям, или же вот, с улыбкой неспешно читать «Над пропастью во ржи».

Кризис среднего возраста это столь же обыденное явление, как и конфронтация подрастающего организма подростка с миром вокруг и с самим собой под эгидой гормонального дисбаланса и чувства собственного бессилия. Холден из романа Сэлинджера “Над пропастью во ржи” образ, сформированный на перепутье этих двух таких похожих, и вместе с тем таких разных тем. Дело в том, что Сэлинджер, будучи взрослым человеком, пережившим немало жизненных невзгод, писал о подростке, наделяя того собственными переживаниями, но описывая их приземлено, так, чтобы понял читатель возраста, так сказать, от мала до велика. Холден, будучи подростком, ведет себя так, как вел бы себя обычный среднестатистический взрослый из Америки середины 20-го века. Но вместе с тем он остается подростком. Его жизнь – это театр, в котором он является основным актером. И это то, что помогает читателю легко сопоставить себя с этим героем: он слаб, он чувствует себя не в своей тарелке, он находится в постоянном поиске и между тем плывет по течению жизни крупного мегаполиса как самодостаточная, основательная единица. Поэтому, мне кажется, столь неоднозначной и резкой была реакция на эту книгу.

Ее историческая значимость вовсе формирует отдельный пласт шарма произведения Сэлинджера. Этот пласт являет “Над пропастью во ржи” неким неприступным монолитом мировой литературы, который на самом деле является обыденным размышлением на тему тщетности бытия, выписанной под эгидой личностных переживаний автора. Да, крайне подробного и многогранного размышления. Возможно – самого удобоваримого и объемного в мировой литературе. Но все же такого, который редкий человек не переживал на своей шкуре в рамках не самых счастливых времен своей жизни.

Будет несправедливостью не отдать должное той композиции, которую собрал автор в финале. Ведь “Над пропастью во ржи”, мне кажется, именно тем и интересна, что вбирает в себя крайне объемный пласт тем и рассматривает их в столь небольшой и удобоваримой для изучения форме. То есть Сэлинджер смотрит далеко не на одну проблему. Он пытается вобрать в своё произведение все сопутствующие существованию детали бытности и рассмотреть их с позиции собственных переживаний, притом переживай разной тональности: то это неприятие таковой “липы” в поведении и отношениях, то переживания по поводу смерти близкого родственника, то переживания по поводу личностного несовершенства.

И вместе с тем все, что имеет книга, все равно не может предоставить того откровения, за которым к ней обращается читатель. То есть, не так. Может, но или возраст читателя должен быть немногим больше или меньше возраста главного героя, либо сам читатель должен переживать не лучшие дни своей жизни. Откровенно говоря, “Над пропастью во ржи” в принципе для таких людей может стать путеводным светочем, подсказывающим путь вон с волн меланхолии. Он очень прост и легок в прочтении и его темы столь родственны, что нельзя не проникнуться антуражем и временем, если хоть немного понимаешь главного героя. Однако от этого роман не перестает быть всего лишь размышлением о естестве и природе окружающего, когда глаза затмила пелена печали. Каждого в такие моменты посещали мысли сродни философии Шопенгауэра, а Сэлинджер их расписал простым и понятным языком… Но ведь оригинал-то всё равно более глубок и обширен в своём воззрении на сущее.

Люди, населяющие мир цикла о Глассах, привлекательны уникальностью. Откровенностью и какой-то прихотливой, не лобовой честностью, искренностью.

И ещё они красивы. Даже в старом халате, даже в ванне с сигаретой.

Атмосфера демократичной элитарности (то есть того, чего не бывает) затягивает в свою воронку, удушая сладкой возможностью вдоволь наиграться впечатыванием себя любимого в образ героя то одного, то другого.

Стилистика авторского текста производит ненавязчивые иглоукалывания в тайные точки сознания читателя. И я в кайфе откидываюсь на подушках_

По мне так «Зуи» это сказка о том, какой может быть голая городская повседневность у человека, отягощённого сознанием. И культурой.

Почему: пару месяцев назад посмотрел биографию Сэлинджера

В итоге: меня роман не впечатлил. Неприятный, косноязычный, не знающий, чего хочет подросток. Персонаж, судя по всему, во многом автобиографичный.

Не зря Сэлинджер не разрешал экранизировать этот роман, ибо переносить на экран особо и нечего. Внешних событий минимум, и все они лишены какого-то смысла. А непрерывный внутренний монолог героя на экран не перенесёшь. В формате радиопьесы это бы еще ничего слушалось.

Дмитрий Быков считает, что роман смешной и иронический, ибо всерьёз злоключения Холдена Колфилда воспринимать сложно. Мне же роман смешным вовсе не показался, скорее жалким.

Да, можно выскребать из него серьёзные размышления — о войне, смерти близких и любви к ним, о том, что литература искупает всё, а также усматривать глубокую метафору в постоянных мыслях Холдена об утках в замерзающем пруду. Но интереса это не добавляет.

От «одной из главных книг ХХ века» ожидал много большего.

Наверно, я ждала большего. Такая нашумевшая книга, такие продажи, бешеная популярность, толпы фанатов...

Я ожидала книгу-удар. Которая при прочтении бьет тебе по голове, и весь мир вокруг переворачивается. Книгу-откровение, открывающую новые горизонты. Книгу-сенсацию, рассказывающую про невиданные чудеса.

А получила книгу-исповедь. Исповедь мальчика-подростка. Его ломает, его ломают, он ломает. Эти несколько дней из жизни парнишки, который хочет лишь одного — найти себя, найти свой путь. Он только-только учится жить, любить, общаться, видеть, слышать, чувствовать, бороться со своими демонами. И он сможет. Он научится.

Когда-то, будучи в возрасте главного героя, я несколько раз пытался прочитать этот роман по совету мамы и постоянно бросал примерно на середине. Вроде бы и интересно было, но дочитывать желания не возникало.

Осилил я его только сейчас, примерно лет через двадцать. Первую половину романа герой представляется каким-то вечно недовольным занудой. Ну вот всё ему не так. И соседи по общежитию один другого хуже, и фильмы он ненавидит, и встречаемые девушки кривляки и не очень умные, и школа плохая, и предметы не те. Разумеется, в чём-то (но, смею надеяться, не во всём) я узнаю сам себя (особенно это касается взгляда на учёбу: учим только то, что интересно, а если учебный план содержит неинтересные предметы, то тем хуже для учебного плана — знакомо?). Или, например, привычка прихвастнуть тем, что куришь как паровоз, или умением выпивать...

Вот что совершенно не находит у меня никакого отклика, так это наплевательское отношение главного героя к деньгам. Чувствуется сынок богатых родителей. С другой стороны, надо отметить, что такое отношение к деньгам совпадает с идеями хиппи, возникших вскоре после публикации романа…

Как бы то ни было, первое время книга не цепляла. Однако всё изменилось после

Очень понравился следующий эпизод — жизненный и ироничный, как мне показалось.

В общем — твёрдая девятка.

А ещё хотел бы отметить язык. Если хоть как-то знаете английский, попробуйте почитать в оригинале, это гораздо легче, чем кажется. Вроде бы и изобилие идиоматических выражений, но всё, в основном, понятно. В 1950-х американские подростки умели красиво чертыхаться!

Наверное, если бы я читала эту книгу в подростковом возрасте или хотя бы в студенчестве, то что-то необычное нашла бы и в ней, и в герое, и в его конфликте с обществом. Хотя, вероятнее всего, была бы просто под впечатлением от ореола таинственности и бунтарства, которым овеяна эта книга. Сейчас же я не вижу в ней совершенно ничего, кроме посредственного языка, отсутствия какого-либо героя. Монолог подростка которому и хочется и колется, который ничего из себя не представляет и лишь живет на шее родителей, который ничего не хочет в жизни и отсутствие дела и желаний заменяет отговорками о том, что все вокруг лгут. Нельзя сказать, что он так уж плох, вроде бы он даже добр и привязан к младшей сестре, но вместе с тем, он совершенно пуст. Всю книгу ждала какой-нибудь драматической завязки, какого-нибудь сюжетного поворота. Ничего. Не понимаю ажиотажа вокруг этой книги и автора в целом, его рассказы так же не интересны, как этот роман. Допускаю, что просто это не мой автор.

Шикарный рассказ, я бы даже сказал философская притча. Главным героем является ребенок, которого и ребенком-то трудно назвать. Он не просто умён не по годам, он — не по годам мудр. Над тем кто он на самом деле, вам предстоит поразмышлять самим, а заодно погрузиться в думы над собственным житием-бытием. Сюжет, как мне кажется, содержит множество аллюзий, а конец, хоть и открыт, но в то же время практически не оставляет шансов на домыслы. При прослушивании рассказа я получил истинное эстетическое удовольствие.

Знакомьтесь, сержант технических войск Джон Ф. Глэдуоллер, по прозвищу Бэйб. У него есть любящие родители, любимая сестренка Матильда, лучший друг Винсент Колфилд. Он прошел войну. Видел смерть молодых парней. Выжил сам, но потерял друга. Во время войны зачитывал до дыр письма своей сестры и любимой девушки.

В этих коротких рассказах затронуты важные проблемы, которые волнуют каждого — война, любовь, дружба. А речь главного героя во время семейного ужина, где он говорит про детей и войну, заслуживает уважения.

МАЛЬЧИШЕК НУЖНО УЧИТЬ ПРЕЗИРАТЬ ВОЙНУ!

Рассказ повествует про суровые военные будни Джона Ф. Глэдуоллера. Очень реалистично описывается усталость солдат, грязь, которая является постоянной спутнице войн, тоска по дому и по родным, и только зачитанное до дыр письмо греет душу усталого солдата. Не зря Сэлинджер является мастером короткого рассказа.

Небольшой рассказ, который еще немного повествует о судьбе семейства Колфилд. Герой рассказа «День перед прощанием» Джон Ф. Глэдуоллер, приходит к бывшей девушке своего армейского друга Винсента Колфилда, и повествует ей о его последних минутах жизни. В небольшом рассказе затрагиваю темы войны и любви, как впрочем всегда у Сэлинджера.

Сержант технических войск Джон Ф. Глэдуоллер прибывает в увольнение домой. Там он встречается с родителями, любимой сестренкой Мэгги и старым армейским другом Винсентом Колфилдом. Джон, которого все называют Бэйб, не знает как сообщить родным, что он отправляется на войну.

Небольшой рассказ американского писателя, который повествует о семье Глэдуоллер, а также вскользь упоминает про Холдена Колфилда. Пусть рассказ и небольшой, но темы которые он затрагивает огромные. Тут вам рассуждение по поводу взросления, любви, войны. Особенно тронуло рассуждение главного героя за столом, во-время семейного ужина, про войну, как из-за людей, которые воевали и которые хвалятся этим, вырастают дети, которые тоже мечтают о войне, чтобы проявить героизм, и рассказывать всем об этом.

МАЛЬЧИШЕК НУЖНО УЧИТЬ ПРЕЗИРАТЬ ВОЙНУ!

Небольшой рассказ который повествует о событиях предшествующих роману «Над пропастью во ржи». Здесь мы узнаем, что случилось с Кеннетом Колфилдом, который в более позднем произведении стал Алли, братом главного героя романа «Над пропастью во ржи». Также мы более подробно познакомимся с родителями главного героя, которые участвуют в постановках театра, и со старшим братом-писателем, который и является рассказчиком данного произведения.

Отдам должное личностям, делающим анализ данного произведения длиной в несколько абзацев. Ведь возникает сильное желание найти те скрытые причины популярности данного произведения. Но я все еще не вижу привлекательности Холдена, как персонажа. Так зачем же данное произведение включено в список школьной литературы штатов? Впрочем, определенные причины все же есть.

Свое понимание помещу целиком под спойлер.