Замечательная пьеса, которая не вписывается в узкие жанровые рамки (хотя автор и дал обозначение «придворная комедия»). «Шут Балакирев» — удивительный сплав смешного и трагического, истории и мистики. Дополнительный интерес представляет тот факт, что это последнее произведение Григория Горина и фактически первое его обращение к российской истории. Казалось бы, эпоха Петра Первого — тема совсем не оригинальная, если не сказать «заезженная». Однако у Горина получилось свежо и оригинально. Крайностей он счастливо избежал, а ведь как часто Петр изображается либо гениальнейшим правителем всех времен, либо антихристом и разрушителем национальных устоев. У Горина Петр Алексеевич — конечно, мощная личность, он и «Россию поднял на дыбы», как сказал классик. Только есть такое в российской жизни, что не под силу победить самым сильным реформаторам, какие бы «вертикали власти» они ни выстраивали. И поэтому Петр в «Шуте Балакиреве» по сути страшно одинок, у него и в собственной семье неладно, а друзья-соратники, предчувствуя смерть царя, готовы начать борьбу за власть... Как всегда у Горина, в этом произведении масса ярких персонажей, но, на мой взгляд, Петр — самый интересный. Даже Иван Балакирев — фигура очень важная, но не приметь его в нужный момент князь Меншиков и не приблизь ко двору, на этом месте мог бы оказаться другой «полномочный представитель народа».

Уже после смерти автора, когда пьеса была напечатана и появилась на сценических подмостках, журналисты, жадные до скандалов, практически любой разговор о «Шуте Балакиреве» начинали с ... ненормативной лексики, употребляемой в тексте. Что тут сказать? Действительно, герои пьесы «позволяют себе» чуть больше, чем обычно принято в театре. Это даже и не мат в современном понимании и в какой-то мере передает дух времени. Но рискну предположить, что без этих словечек и выражений пьеса ничего особенно не потеряла. Как бы то ни было, хотя автор и не дожил до премьеры «Шута Балакирева», разговор о вечном, безусловно, состоялся. А в том, что эта пьеса оказалась последней у замечательного драматурга, есть какая-то мистика. Собственно говоря, тема смерти Горина интересовала давно. «Я уверен, там много смешного», — говорит про «ТОТ СВЕТ» Джонатан Свифт в пьесе и фильме «Дом, который построил Свифт», когда репетирует момент своей смерти. Примерно тем же занимается умирающий король Георг из пьесы «Кин Четвертый». Ну а в «Шуте Балакиреве» очень важная сцена из второго действия и вовсе происходит на том свете. В отношении к смерти у Горина нет упадничества, и эта тема не вгоняет в депрессию, но поневоле приходят на память слова Ницше: «Когда ты вглядываешься в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя»...

Яркий, необычный герой не от мира сего, блистающий на фоне серости. Человек, который не признает рамок и ограничений, воин, который в одиночку может объявить войну Англии. Реформатор, желающий подарить человечеству еще один день, 32 мая. Удачливый охотник, добывающий уток через дымоход... Все это — он, тот самый Мюнхгаузен.

Отличный сценарий, блестящий фильм с Олегом Янковским в главной роли.

Среди других произведений Григория Горина пьеса о Великой Отечественной войне «Прощай, конферансье!» на первый взгляд кажется белой вороной. Было в советском театре такое понятие — «датские спектакли» (постановки, посвященные съездам партии и памятным датам). «Прощай, коферансье!» близкий друг автора Андрей Миронов поставил в театре Сатиры к 40-летию Победы. Так что, получается, пьеса делалась «для галочки»? Нет, все-таки писатель такого уровня, как Григорий Горин никогда не стал бы браться за тему, которая ему не близка и не интересна. Центральный персонаж этой пьесы, конферансье Николай Сергеевич очень даже вписывается в ряд таких любимых горинских героев, как Тиль Уленшпигель, барон Мюнхгаузен, Иван Балакирев. Общее для всех них понятие — «ШУТ», в самом высоком смысле этого слова, т.е. человек, который в условиях несвободы помогает посредством юмора жить другим, тот, кому позволено сказать чуть больше, чем остальным, а это тоже может изменить окружающий мир к лучшему...

Жаль, что сейчас пьеса эта несколько подзабыта. Возможно, написано это не настолько блестяще и афористично, как главные шедевры Горина, но почитать «Прощай, конферансье!», разумеется, стоит. Пьеса определенно нескучная, сюжет динамичный (второе действие в немецком тылу — в своем роде детектив), есть и познавательный момент. Эстрада, описанная автором, как и профессия конферансье, канули в Лету вместе с Советским Союзом. Ну а современным российским киношникам, ежегодно штампующим к 9 мая однотипные боевики, давно бы стоило подумать об экранизации этой пьесы. Уверен, получился бы хороший двухсерийный телефильм...:smile:

«Маленькие комедии большого дома» — это пьеса-обозрение, 5 новелл, условно связанных между собой (подразумевается, что все персонажи живут в одном многоквартирном доме)... Из 6 пьес, написанных Григорием Гориным в дуэте с Аркадием Аркановым, «Маленькие комедии...», безусловно, самая известная, во многом благодаря прекрасному спектаклю Московского театра сатиры, который до сих пор иногда повторяют по ТВ. В связи с этим возникает вопрос: а как самостоятельное литературное произведение эта пьеса имеет ценность? Тем более что с момента ее написания почти 40 лет прошло, радикально изменилась страна, да и вообще не всякую пьесу (даже очень талантливую) одинаково интересно и смотреть на сцене, и читать. Конечно, кое-что, связаннное с бытом времен «развитого социализма», безвозвратно ушло. Так, например, современным молодым людям, не представляющим жизнь без сотовых телефонов, надо объяснять, что в далеких 70-х была такая услуга, как звуковое письмо. Текст наговаривался на обыкновенную грампластинку (еще одно непонятное слово!), которая отправлялась нужному адресату (вокруг звукового письма строится сюжет одной из новелл). Однако таких подробностей в пьесе не так уж много, а чудесную новеллу о любви «Серенада», уверен, и в начале 21-го века можно ставить в любом театре, не меняя ни запятой. Кроме того в «Маленьких комедиях» замечательный добрый и непошлый юмор, живой, остроумный язык, немало крылатых фраз и даже афоризмов. Оцените хотя бы такой: «Жизнь дается человеку один раз, а не удается — сплошь и рядом»... Ну и еще одна причина познакомиться с этой пьесой: узнать, как начинал замечательный драматург Григорий Горин, у которого впереди были тогда и Мюнхгаузен, и граф Калиостро, и многое другое. Их дуэт с Аркановым в своих лучших проявлениях, думаю, не уступит более знаменитым «коллегам по цеху» Ильфу и Петрову.

Английский король Генрих Восьмой часто становится героем книг, фильмов и сериалов. Формально «Королевские игры» Григория Горина — лишь переделка американской пьесы Максвелла Андерсона «Тысяча дней Анны Болейн», но это тот случай, когда выдающийся писатель перерабатывает произведение среднего автора, и в итоге получается шедевр. Бог его знает, каким был реальный исторический Генрих. Скорее всего не таким великим любовником, как можно судить по кино и литературе. По свидетельствам историков, его величество человек был весьма жестокий, женщин завоевывал грубой силой, а последним аргументом для него обычно оставалась плаха с палачом. Впрочем, как показывает судьба Анны Болейн, главной героини пьесы, даже брак с королем не был гарантией долгой и счастливой жизни.

«Королевские игры» Горина — это настоящие шекспировские страсти, история великой любви и великого предательства «во имя интересов государства», удивительный сплав трагизма и иронии. Казалось бы, сюжет пьесы довольно мрачен, но Горин всегда оставался остроумным и ироничным человеком. Правда, с годами его ирония становилась все более горькой. Всего один короткий пример. Ближе к финалу Генрих спрашивает своего приближенного Кромвеля, любил ли тот когда-нибудь. Интриган Кромвель с пафосом отвечает : «Я люблю свою страну и короля!» «Вы извращенец, Кромвель!» — блистательная реплика короля. Но довольно цитат. Если вы любите «Того самого Мюнхгаузена«и «О бедном гусаре замолвите слово», очень советую найти и «Королевские игры». Прочитав эту пьесу (или посмотрев на сцене), острее понимаешь, как много потеряли наша литература и театр после безвременной кончины Григория Горина.