Книжка оказалась двольно-таки скучной и нелогичной, даже немного жаль потраченного времени. Главный герой в принципе и есть тот самый «заводной апельсин», читай биоробот, только он не точает детали на заводе для пользы общества, а калечит и убивает людей. Ладно бы в нем были внутренние терзания, переживания или поиски смысла жизни, но увы этого нет. Проблема выбора? Но у садиста Алекса отсутствуют эмпатия и рефлексия, личности как таковой нет, это пустой насильник-автомат движимый дрянной программой. Концовка книжки вообще сказочная, отморозок вдруг, начинает думать о создании семьи, жене, детях, тихом семейном счастье. Но откуда, почему, как он к этому приходит? остается лично для меня не ясным. По ходу повествования, этот кадр ни разу не раскаивается в содеяном, саморефлексия отсутствует, как и эволюция внутреннего мира через сострадание к жертвам, ну или хотя бы осознание чудовищности творимого им в прошлом через собственные страдания в тюрьме. Само повествование ни рыба ни мясо, без каких-либо интересных ходов или второстепенных запоминающихся персонажей. Какой-то глубокой философии и «нового взгляда» в этой книжке я не обнаружил, разве желание автора вызвать эпатаж.

Шерлок Холмс влезает в политику, предотвращает террористический акт и... спокойно упускает убийцу, даже не желая тому попасться. Один из самых уверенных в плане написания рассказов в сборнике «Невероятные расследования ШК», чувствуется, что текст сделан настоящим мастером (отдельное спасибо Ахмеровой), с большим тщанием обращающимся с буквой и словом. Приходит на ум «монументальное полотно», если бы речь не шла о классической небольшой истории про знаменитого сыщика. И дело не в известности и не в «Заводном апельсине», а действительно выверенных до мелочи предложениях, производящих впечатление, что автор на голову выше предыдущих задействованных в сборнике писателей.

Но это только что касается непосредственно мастерства изложения текста. А вот по содержанию — тут, как говорится, на вкус и цвет — то ли морковка, то ли член. Не раз мы уже сталкивались, что последователи Конан Дойля несколько наплевательски относятся к определенным моментам в характере Холмса в угоду сюжету. Более того, сам оригинальный Шерлок не всегда способен следовать заложенным автором чертам характера и восприятия мира. Например, он постоянно нарушает постулат о только нужном количестве знаний в его «чердаке памяти», постоянно демонстрируя наличие оных в таких областях, которые максимально далеки от криминалистики и смежных наук.

Здесь же автор пошел еще дальше. Берджесс фактически освобождает гения от вины обычного человека, делая Холмса чуть ли не соучастником преступления. Да, Холмс говаривал, что не всех преступников готов отдать в руки правосудия, но речь там шла исключительно о незначительных преступлениях, но никак не о убийстве и терракте. Поэтому берджесский Холмс, говорящий, что для него искусство выше нравственности, вызывает не то, что оторопь, но, честно сказать, даже неприятие. И этот финальный монолог Шерлока, ради которого, видимо, и задумывался весь рассказ, начисто убивает все удовольствие от прочтения. По крайней мере, лично у меня. При всем уважении к творческой свободе — этого Холмса я не принимаю.

Перед нами — очередная антиутопия. Не из списка великих, но очень хорошо за ними подъевшая. За 1984 — подъевшая определённо. Книга, пытающаяся быть глубоко философской, ироничной и остросоциальной и не преуспевшая ни на одном из направлений.

Сюжет таков. В некоем недалёком будущем планета страдает от перенаселения и нехватки ресурсов. Правительство выкручивается как может. Поощряется отказ от семьи и нетрадиционная сексуальная ориентация, ведётся контроль рождаемости, почивших в Гобе (это существо из комиксов заменяет во вселенной Семени Бога) отправляют в прямом смысле этого слова на удобрения. На этом фоне разворачивается история преподавателя истории Тристрама и его жены Беатрис-Джоанн. У неё погиб первенец, его отправили на переплавку, хе-хе, а ей выплатили утешительные. Муж ей уделяет мало времени, и она пытается почувствовать себя женщиной в объятиях его брата, удачно изображающего из себя гея на людях. Пытается удачно, ибо залетает. Дабы скрыть сей досадный факт, Беатрис с первыми поездами проваливает к сеструхе.

Тем временем Тристрам схвачен полицией и водворён в тюрьму. Оттуда он в не таком уж и скором времени бежит с помощью сокамерника и пытается найти жену. Доезжает аж до места жительства её сестры. Кстати, пока он сидел, поменялись некоторые жизненные установки. Люди снова стали заниматься сексом с противоположным полом, поощряется плодовитость, религия и — внезапно — каннибализм, я так понимаю, как ещё одно радикальное средство решения проблем с перенаселением. Сексуются и жрут себе подобных все, встречающиеся Тристраму на его пути. В том числе, он сам. Положительный же герой.

Не найдя жены там, где он её чаял найти, Тристрам повернул обратно и там угодил в армейку. Взяли его туда обманом, как, очевидно, и многих других «лишних» ртов общества. Там он пытается открыть глаза сослуживцам на произвол властей. Нас-де просто убивают, врага на самом деле не существует, тоси-боси. Пытается неудачно. После первого же показательного боя его отряд перестал существовать, а сам Тристрам в чине сержанта дезертировал... Ну короче говоря, встретил он в итоге свою Беатрис, всё хорошо и слава тебе Г-споди. И море. Такое бесконечное и безмятежное, прямо-таки вопиющее противопоставление миру и его непонятной суете с мутными последствиями. Конец.

А мораль тут такова. Ни Беатрис, ни Тристрам в качестве главных героев не вывозят. Будем откровенны — они никак толком и не пытаются противостоять... чему они там пытаются противостоять. Это не Уинстон Смит с Джулией, отнюдь. А Дерек Фокс и его коллеги — это не Большой Брат, а нечто куда более неопределённое и блёклое. Да, прекрасно приспосабливающееся; да, умеющее пожинать плоды сложившихся обстоятельств; да, умеющее быть злокозненным; вот, пожалуй, и всё. Всё равно список отличительных черт пролетариата и его претензий к правящей элите здесь даже меньше. Бочка, которую сделало людское мировоззрение, став религиозно-фанатичным и гетеросексуальным, здесь просто довольно-таки нехотя поворачивает сюжетную стрелочку в полном соответствии с масштабами местных мятежников и узурпаторов. Вроде как умело направляемое кем-то, а вроде как просто плоттвист, резкий и малоприятный, хотя и с хорошей задумкой. То тут, то там вклинивающиеся отсылки к Оруэллу и Хеллеру лишь усиливали неприятное послевкусие от прочитанного. Как будто сама навернула человеческого мясца.

Возможно, я просто слишком отчаянно «растягивала» удовольствие от прочтения этой книги и стоило таки прочесть её залпом, чтобы понять великие замыслы маэстро. Возможно, ещё не изгладились в сознании впечатления от предыдущей прочитанной книги. А возможно, это всё-таки слишком вторично/антиубедительно, как ни крути.

Ну, наконец-то. Три негативных отзыва подряд, на годовом интервале, без единого возражения со стороны «восторженных почитателей».

Это я удачно зашёл. В оных условиях и мой негатив — не будет чем-то из ряда вон выходящим. Абсолютна чуждая нашему менталитету книжка. Абсолютно. И — двумя руками «за»: вообще не имеющая никакого отношения в Светлому Храму Фантастики. Будем называть вещи своими именам: бредятина какая-то. Непонятно каким образом, зачем и почему, запихнутая трудами неких доброхотов на пьедестал почета в один ряд с гениальнейшими текстами Фантастики.

Добавлю всего два слова про «Над пропастью во ржи», упомянутую в качестве возможной альтернативы данной бредятине. Оная «Над пропастью…» — ничем не лучше. Полностью из той же оперы. Голословным не буду. Отзыв на оную книжку, с абсолютно идентичными оценкам — аж двухгодичной давности

Удивительно переоценённая книга. Ещё и ошибочно причисляемая к фантастике. Ещё и написанная просто чудовищным, плохо переводимым языком. Ещё и ни один автор аннотаций и предисловий к этой книге саму книгу, похоже, не читал. Но обо всём по порядку...

Переоценённая. Практически эти сюжеты неприменимы в силу своей избыточной кровавости и нелогичности. Как развлечение, впрочем, это тоже такое себе. Знаете ли, читать об избиении стариков или сексе с несовершеннолетними (что помимо прочего РАДОСТНО преподносит читателю эта книга) не только неприемлемо для человека разумного, но и уже вроде как не совсем законно. По крайней мере, у нас в стране. Очень сомнительное развлечение, да-да...

Каких-то допущений, позволяющих приписать это чудо к какой-либо фантастике, нет. Абсолютно все события в принципе были более чем возможными даже на момент выхода книги в свет. Альтернативной историей тут тоже, в общем-то, не пахнет — велик Лондон и в каком-нибудь окраинном предместье всё это вполне могло случиться. Лондон, знаете ли, это не только Тауэр с Темзой.

Язык. Я имел несчастье читать и англоязычный, и русскоязычный вариант. Довольно прилично зная ОБА языка. Так вот, единственное, чего автор добился таким авангардным ходом, — это мигрени у читателя.

Предисловия и аннотации к печатным изданиям. Я не знаю, с какой туалетной бумаги перепечатывают все эти пассажи про «мрачное будущее», «насилие заполонило Лондон», «злая сатира на тоталитарное общество», «юнцами манипулируют куда более серьёзные силы», «киберпанк»... Бред сивой кобылы, не имеющий с содержанием книги ничего общего. Я, кстати, не преувеличиваю — вот прямо сейчас держу в руках ISBN 978-5-9925-0313-5 от казалось бы респектабельного издателя и там вся эта дичь на обложке и под титульным листом расписана.

Книга при этом сюжетно проста как мычание.

Окончательно утративший сцепление с реальностью от собственной безнаказанности юнец-нигилист совершает множество несовместимых со здравым смыслом человеческого существа поступков, в конце концов попадается, получает по заслугам — и с огромным опозданием делает наконец из этого правильные выводы. Ай да молодец!

Даже если допустить, что за каким-то лешим читателю прям так хочется заглянуть в голову потихоньку опускающегося подростка, — для начала, есть классический «Над пропастью во ржи». Акунинский «Любовник Смерти». Да «Приключения Гекльберри Финна» хотя бы. И далекооооооо не только они одни.

Браться за «Заводной Апельсин» в таких условиях — зачем? Просигналить миру «какой я не такой как все, контркультурный и вот это вот всё» если только?

Как говорит моя бабушка — всё понятно, что ничего не понятно. После прочтения так и не понял, в чём заключается «яркость и неоднозначность культового произведения одного из представителей классики 20-го века». Конечно, при желании, можно найти философский смысл и в дверной ручке, но после кучи хвалебных отзывов и рецензий на «Заводной апельсин» я рассчитывал на могучую интеллектуальную атаку с первых строк романа.

История малолетнего «гопника», всеми силами стремящегося в тюрьму, исходя из его образа жизни и поступков, и в конце концов туда попадающего. Мучения и эксперименты над ним в тюрьме (ну а что он хотел, в тюрьмах случаются вещи намного более страшные), выход на свободу и жалостливое нытьё всеми покинутого человека (ну да, не удивительно, после всех его похождений и того количества мерзости, что он сотворил в своей недолгой жизни). Концовка вообще шедевральна: что-то мне не хочется драться, пить, курить и матюкаться, наверное я повзрослел. Game, как говорится, over.

Итого: ни антиупия, ни фантастика, а слабенькая жизненная драма с элементами садизма и криминала.

Удивлён столь низким рейтингом и малым числом отзывов. На мой взгляд, это лучшая книга Бёрджесса. Гораздо лучше, чем знаменитый, забавный, но насквозь развлекательный и «масскультовый» «Заводной апельсин». Многое в романе дано лишь штришками, да. Мир будущего в техническом плане обрисован в реалиях 1950-60-х годов. /А не будет ли так в действительности? Возможен ведь и регресс?/ Отвлекаясь от не очень-то и значимой «любовной» линии (или даже псевдолюбовной — у Б. как обычно не всё столь однозначно), это книга не столь даже о людях, сколь об обществе. Вернее, об его отсутствии. Итак, суть. Веками (очевидно) отработанная схема циклов выживаемости (чем-то напомнило природные циклы Гелликонии, Б. Олдисс) перенаселенного и скудного ресурсами мира даёт сбой (или близка к этому, предел прочности ПОЧТИ достигнут). Правительство (и те, кто стоит НАД правительством — изящный намёк на «Мировую закулису», «Комитет 300», рептилоидов и т.п.) очень этим обеспокоено. Метод сдерживания роста населения посредством гомосексуализма и иных форм бездетности (Китай это тоже осознал!!) неэффективна и вредна, т.к. ведет к падению качества населения при неизбежном росте (быдлу на ограничения пофиг, «Идиократия»). Но — выход найден! Очень кстати возникают перебои с продовольствием, война, столь нужный управляемый хаос, стихийно-государственный каннибализм, возрождение прежде гонимой религии как средства управления... Да. Очень показательная парочка. Религия и государственное людоедство. Собственно, это книга о государстве, обществе. И людоедстве. Во всех смыслах. Лучшая книга Берджесса. 10/10

Я не понимаю почему книга столь популярна, носит высокий рейтинг и обласкана всеми, кем только можно. По мне это третьесортное чтиво с поганым изложением, тривиальным и пустым сюжетом и отвратительным главным героем. Я, наверно, ещё не писал таких откровенно гадких отзывов о произведении, но просто обязан выразить недовольство.

В чём, собственно, причина моего негатива. Нас погружают в мир с довольно враждебной обстановкой, где по улицам гуляют подростковые агрессивные банды, на которые нет никакой управы. На примере главного героя нам расскажут об одном из представителей подобных групп/банд.

Никакого вывода, никакой мысли, никакого полезного посыла в книге нет. Она выглядит даже не как отрыжка, извините за сравнения, или даже пук, а как атавизм, вроде третьего соска или хвоста: смысла в их наличии с течением времени уже нет, но они присутствуют на вашем теле, доставляя неудобство или делая вас уродливым. Вот это произведение, как уродство. Для чего оно, для кого? Какой вывод я должен сделать после прочтения? К какому итогу мы пришли? Автор просто направил крик своей души на белый лист бумаги (если вы понимаете, о чём я), а кто-то решил, что это шедевр.

Заслуживает ли произведение внимания — нет. Рекомендую ли я его — нет. Ничего нового, кроме как мысли, что подростки жестоки и человек не изменится, а останется сволочью, в которую превратился в детстве, вы не узнаете.

Очень необычная и интересная книга.

Из тех, что не нудные и когда читаешь, то не догадываешься, что будет на следующей странице, такие я особенно ценю.

А фильм просто класс, и что хорошо, так что по сюжету он считай один в один с книгой, не коверкают, как сейчас любят

Сначала книга показалась мне очень веселой из-за манеры общения «nadtsatyh» между собой. Их лексикон меня очень сильно забавил до определенного момента. Интерес к необычным словам со временем начинал пропадать, и уже в начале 2-ой части я окончательно перестал замечать их в тексте; они просто слились в этой толпе сумасшедших слов, описывающих не менее сумасшедшие события.

- На первый взгляд книга об «эффекте бумеранга» — эффекте отражения всего, что ты делаешь, на твоей жизни; будь то по-доброму самаритянский поступок или величайшее адское зло, — все вернется к тебе твоим же словом и действием.

- Взглянув же более глубже, в произведении прослеживается тема, затрагивающая философско-библейскую тему, которая и считается основной в романе, а именно тема выбора и его наличия. Сможет ли человек оставаться человеком полноценным, если отнять у него свободу выбора, или же все таки станется бездушной машиной, неспособной к осознанности и управлению своей zhizniu? Zlo навряд ли возможно исключить, полностью вытеснив его из жизни vekov и диктуя только dobro и порядок. Ведь действительно, какой толк от света без тьмы? Имеет ли он хоть малейшее право на существование, не имея ни малейшей функциональной надобности?

- Книга является своего рода протестом. Протест этот заключается в борьбе за свободу человека, за его свободу решать каким дальше будет его шаг, слово, действие. Простые люди готовы променять старую-добрую свободу на размеренную жизнь и рутину без возможности выбора. Так что, Энтони Бёрджесс создал не только произведение, ставшее классикой, но и петицию о важности свободы выбора.

В общем и целом, советую к прочтению, но наибольшим эффектом книга накажет тех, кто по жизни носит розовые очки.

Наверное, многим и так известно про жесткость романа, методы Бродского, идеи свободы выбора, «жертву эпохи», попытки вызвать сочувствие у читателя к ней и фильм Кубрика с его последствиями.

Хочу сказать про язык написания. Лексикон, придуманный автором и манера речи персонажа, сначала отталкивали, но позже стали его неотъемлимой частью и даже сыграли в завершении романа свою роль для понимания происходящего.

Также хочется отметить созданный или кажущийся созданным мир произведения. Ощущение сплетения мод и атрибутов разных культур собранных в одном месте не покидало при прочтении.

В концовку книги я не поверил, потому что не увидел оснований такого поведения главного героя, если его можно назвать героем.

Без последней главы — сильная психологическая драма, со своим уникальным стилем повествования и объемным главным персонажем.

«Право на ответ» связывает сразу три магистральные темы в творчестве Берджесса, о которых вряд ли знают читатели, знакомые с автором только по «Заводному апельсину». Первая линия, начатая еще «Малайской трилогией» — Восток и Запад с их вечным непониманием друг друга, конфузами, трагедиями и комедиями этого диалога. Вторая – сатирическая эротика (или эротическая сатира?), с темами вечного недопонимания, трагедиями и комедиями диалога полов. Про это, конечно, писал каждый первый писатель ХХ века, но с сарказмом, переходящим в черный юмор (британский, аутентичный) умеют работать далеко не все. А третья – шекспировское наследие, уважение и интерес к которому Берджессу были присущи всю жизнь. Собственно, к постмодернизму роман можно отнести, потому что все эти амурные перипетии английских провинциалов середины века, если копнуть чуть глубже, открывают «погреб» с аллюзиями на пьесы Шекспира от «Отелло» и «Короля Лира» до «Венецианского купца». Я читал не слишком въедливо, возможно, что-то упустил.

Если субъективно – то это временами очень смешная, а временами шокирующая история, поведанная едким рассказчиком, который опасно балансирует на грани отчаянного цинизма и почти не выходит из амплуа стороннего наблюдателя. Для второй после «Малайской трилогии» пробы пера роман весьма зрелый.

Как переубедить человека перестать делать плохо другим? Можно просто поговорить с ним. Но, как часто вы видели, что с помощью разговора можно добиться положительного эффекта, особенно, если речь идет о подростках. Ведь известно, что, чем больше вы будете говорить, о том, что совершать зло это плохо, тем меньшего эффекта вы добьетесь. Вы, наоборот вызовете ещё большую страсть совершать зло. Дак, что же тогда, отвечать злом на зло???

Именно этот вопрос лёг в основу сюжета романа Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин». Автор умело составил сюжет, в котором уместилось, то как главный герой совершает насилия над другими людьми, тем самым совершая зло. Затем автор умело, посредством книги, отвечает на вопрос, о том, как остановить это насилие. А именно, предлагается провести лечение, при котором главному герою в голову вводят определенный препарат, т.е. пробираются в голову физически. После этой процедуры перед нами предстает совсем другой человек, которому даже тошно думать о совершении какого-либо насилия. Так получилось, что главный герой очень любил слушать классическую музыку, но после проведенной процедуры у него отняли и это желание. И это оказалось не случайно, возможно, именно так писатель выразил свой протест против методики лечения, которой подвергся главный герой книги.

Далее автор умело демонстрирует своё несогласие, с тем как поступили с Алексом (главным героем). Именно, государство сделало выбор за то, каким будет в дальнейшем Алекс, а значит оно нашло новый способ манипулирования людьми.

Итог романа получился вполне логичным, сам автор, отвечая на вопрос о выборе, предлагает делать его самим, потому как следующее поколение будет совершать те же самые ошибки, что и прошлое. Зато они будут делать это сами. А насильственный выбор – это не выход, это антиутопия.

Великолепнейший роман. Болевой. Очень много боли, очень. В романе описывается становление подростков в антиутопии, в государстве с решётками и экспериментами и что выберут главные герои — только им решать! Для кого-то невыносимы правила государства, но государство сильнее, государство заставит человека делать всё, что угодно, а не только наслаждаться жизнью в баре Корова и избивая людей, да, молодежь дерётся, да, молодёжь не слушается родителей, но государство будет заставлять, чтобы эта бесконечная порука не кончалась. Насилием ответит на насилие и насилие не прекратится. Насилие в государственной форме остаётся быть насилием в романе, а молодёжь ничему не учится, увы.....

Это не вполне типичная антиутопия, поскольку для автора главный интерес не в том, как можно закрутить все гайки, а интерес, как реагируют люди, разные люди на обстановку. К концу книги ситуация, некогда стабильная, переворачивается с ног на голову, но это вовсе не результат трудов неких бравых революционеров и «борцов с системой». Бёрджесса интересует, как человек воспринимает обстановку, как приспосабливается или отвергает ее, в общем эта книга о границах человеческой «гибкости», а может и поиск человеческого стержня. Думаю, что создавая образ гомоиерархии, Бёрджесс и предположить не мог, что нечто подобное (пусть и в сильно ослабленных формах) станет спустя несколько десятилетий нормальным на просторах европейской цивилизации и без какой-либо внешней принуждающей силы (каковой в романе стал продовольственный кризис). Относительно «мелодраматичности» (кто сказал Санта-Барбара?) — тут такого почти нет, стилистика совсем иная и для автора это лишь прием показать разные человеческие типажи в рамках сюжетного единства.

Это был гаденький, паршивый вечер, один из тех гаденьких вечеров, когда заняться совершенно, решительно нечем. И ты сидишь и думаешь, как бы убить время. Желательно с пользой. Ты сидишь в своем любимом баре Korova и пьешь свой любимый коктейль Moloko Plus, а потом…. Ты выходишь на улицы и отдаешь должное старому доброму ультранасилию.

Это будни коротышки Алекса и его банды, шкетов из рабочих кварталов Лондона недалекого или уже альтернативного будущего. Все, что их интересует – это секс и насилие. Они – падальщики улиц. Они зачищают кварталы от бомжей, алкоголиков и конкурирующих банд. Разговор с ними короткий. Близко к ним лучше не подходить. Особенно к Алексу. Все вроде бы стандартно, но… этот проклятый предлог всегда усложнял ситуацию. Мы могли бы назвать Алекса обычным отморозком, по которому плачет уголовная инспекция, но наш герой умен, он не тупой хулиган, о нет. Он слушает Бетховена и думает о будущем. У него есть свое самостоятельное мнение по поводу развития общества, судьбы телевидения и вопросу преступности. Он дитя своего времени.

Откуда он мог знать, что однажды превратится в подобие заводного апельсина – существо, обработанное психиатрическими инструментами? Кто он? Злодей? Нет. Герой нашего времени.

Энтони Берджесс написал свой скандальный роман еще в 60-х, когда по старушке Англии рассекали моды – маргинализованное сообщество рабочей английской молодежи, и близко не напоминавшей беззубых битников. Нет, эти крепкие ребята, дети инженеров и шахтеров, могли дать в зубы без лишних слов. И вот мы видим в романе их отражение – еще более жестоких, прирожденных преступников, одного из которых, Алекса, решили все-таки «вылечить» от криминальной тяги. После обработки он не сможет чисто физически совершить преступление, не сможет никого избить, ограбить или изнасиловать.

Наш обновленный Алекс теперь может начать праведную жизнь. Да не все так просто.

В романе важен не вопрос о происхождении преступности – социальном или врожденном. В романе гораздо острее стоит вопрос адаптации одного человека в социальной группе. И мы с удивлением обнаруживаем, что даже самый последний, самый опасный преступник меркнет на фоне зашкаливающего уровня насилия во всем обществе. И получается, что лечить надо не конкретного, отдельно взятого индивида, а все общество в целом, потому что таких индивидов оно сжирает и выплевывает, без косточек. И наш Алекс предстает на фоне творящегося беспредела настоящим ангелом с трепещущими крылышками. Кто виноват? Что делать? Ответов на эти вопросы нет, есть констатация фактов и простой мысленный эксперимент.

В связи с сильной идейной основой, особым стилем изложения, литературной игрой с русскими словами и культовостью обозначенных кодов, роман был экранизован в 1971 году известным режиссером Стэнли Кубриком, который превратил литературный первоисточник в что-то принципиально свое, новое. Берджесс потом ругался и открещивался от фильма, но странным образом именно благодаря экранизации его роман стал таким популярным и культовым. Сложно сказать, что лучше – книга или фильм. Вероятно, они просто находятся в разных плоскостях. Но очевидно, что без первоисточника картины бы не случилось, поэтому конечно же мы должны сказать прежде всего спасибо писателю. За труд, за мысленный эксперимент в довольно опасной области, затрагивающей больные вопросы криминологии.

Еще одна книжка-шедевр, дерзкая, как ограбление, но свежая, как горячая кровь юного преступника. Главное, что поднимает определенные вопросы, заставляет думать. А это важно, это определенный индикатор, выносящий роман на орбиту мировой классики.

Нечасто случается, чтобы рассказчиком в произведении выступал такой отморозок, как Алекс. Бёрджесс решился на то, чтобы видеть события глазами Алекса!

По-моему, доктор Бродский правильно сделал, что превратил Алекса в заводной апельсин. Неужели было бы лучше, если бы Алекс по-прежнему обладал свободной волей и продолжал мародёрствовать? Кстати, неплохо было бы превратить в заводные апельсины также Джорджика, Пита и Тёма. Они несут обществу не меньшую угрозу, чем их главарь. Но Алекс остаётся единственным заводным апельсином во всём романе.

В детстве книга прошла мимо меня (в отличие от фильма), так что никаких ностальгических воспоминаний о произведении Бёрджесса у меня нет. И это хорошо. Потому что книга, в общем-то, не гимн поколения. Да, есть условный город, и вроде как Лондон, а может и нет. Декораций почти не видно. Дух времени? Проглядывает, но не так чтобы сильно.

О подростках, подростковой жесткости, отрицании ценностей общества и т.п. писали, пишут и будут писать писатели всего мира. Тема эта вечная. Правда, пишут как правило в контексте своей эпохи и своего общества. Лишь иногда экстраполируют в будущее. Примерно так поступил Бёрджесс. В романе у него государство, по крайней мере, с двумя партиями: правящей и оппозицией. Есть выборы, к которым герой книги относится наплевательски, то есть фактически не видит между этими партиями разницы. Цивилизация урбанистическая, классовой борьбы или чего-то подобного не заметно. (Сравните с подростками 1910-х годов в Российской империи). Общество в целом однородно, все худо-бедно накормлены, показной роскоши не заметно. (Сравните с «Американской трагедией» Драйзера). Идеологии тоже нет.

В этих условиях мечтать герою не о чем. Не хочет он стать валютной проституткой, братком, мафиози, белым плантатором, партийным функционером, космонавтом или Рокфеллером. Кругом тоска и скука. Выход — жестокие развлечения на улице. Бессмысленные, не дающие длительного удовлетворения, похожие одно на другое. Ключевое слово — разодрать.

Первые три части вполне этот мир описывают. И героя, и его прохождение через исправительную систему, и его использование в политических играх. Показаны и другие варианты подростковой судьбы, вписывающиеся в этот мир: один хулиган стал полицейским и при этом продолжает заниматься насилием ради удовольствия, другого убили. Если бы автор на этом остановился, книга стала бы хорошей антиутопией, предупреждением.

Четвёртая часть смывает роман в унитаз. Оказывается, предпринимать ничего не надо. Не надо сажать в тюрьмы, не надо ловить преступников-подростков, не надо ими заниматься вообще, потому что они повзрослеют и станут примерными членами общества. (Это не так по третьей части, где дружок главгера стал садистом-полицаем). И убийство жены писателя, сошедшее с рук герою из-за политической выгоды (как показано в третьей части), в четвёртой становится частично оправданным общим пафосом «подростки всегда жестоки». Тогда к чему вторая и третья часть вообще? Для морали четвёртой части ни метод воздействия на преступников, ни калечная жизнь исправленных не нужны, достаточно показать преступления (часть первая) и их «перерастание» (часть четыре). Например, так, как написал Питер Л. Кейв в повести «Ангелы ада» про лондонскую банду рокеров. Или как сотни других писателей на известных им примерах подростковых банд, тусовок, тайных обществ и комсомольских ячеек.

В итоге получилось и не антиутопия, и не роман поколения, а нечто болезненно-среднее. За что и оценка тоже средняя.

Первое, что приходит в голову, когда речь заходит о шпионских приключениях — пароли, кодовые имена, связной, замаскированное под зажигалку или ручку оружие, перестрелки, погони. Всего этого здесь нет. Есть

Самый очевидный и большой минус в этой книге — первая глава. В принципе она имеет отношение к дальнейшему развитию событий, но её можно было бы подсократить раз в 6-7.

В предисловии к книге Энтони Бёрджес активно убеждает в том, что Трепет намерения являет собой неприкрытую пародию на Джеймса Бонда. Здесь я поспорю. Мне довелось читать дебютный роман о приключениях агента 007 «Казино Рояль», и могу сказать что общее только одно — жанр (да и Бонд по качеству в целом намного сильнее, и объём книги оптимальнее).

Штампов на шпионские сюжеты я тоже мало обнаружил.

Так что если вы хотите погрузиться в мир тайных агентов и опасных миссий, то Трепет намерения — это не лучший выбор.

Прозвучит не совсем достоверно, но если максимально коротко, то перед вами «антиутопическая санта-барбара». Но если говорить более полно, то Энтони Бёрджесс довольно неплохо и любопытно описал будущее перенаселённой Земли. Он обозначил один из возможных сценариев, который ждёт человечество. Как трансформируются социальная политика государства, экономика, моральные устои (которые граждане совсем не разделяют с политикой властей), к чему это всё приведёт (и за это пожалуй книге стоило присвоить рейтинг не 16, а 21+). Но эта сторона книги занимает не более 30% от всего объёма. Остальное посвящено раскрытию отношений главных героев, изменам жены с девером, тяжкий путь, который пришлось пройти главному герою после ссоры с женой, чтобы вернуться к ней. Тут ни без любовного треугольника. Короче, на счёт Санта-Барбары я не соврал. Всё так и есть.

Книжонка не маленькая по объёму. В целом интересно. Но лично я любитель такого подхода, когда описанию мира будущего уделяется чуточку большей доли текста. Всё-таки здесь как то сжато. Если вы искушённый читатель, или дорожите временем, то маловероятно, что этот роман Энтони Бёрджесса оставит у вас неизгладимое впечатление. И ещё! Если для вас крайне важны неожиданные сюжетные повороты и ходы, то по этой части здесь тоже слабовато. По крайней мере, для меня это важно. Поэтому и сбавил пару баллов.

В предисловии автор говорит о том, что данный роман как бы раскрывает вопрос и тему насилия с такой стороны, с какой видится ему самому. Должен сказать, на мой взгляд, в книге практически нет никаких размышлений насчёт природы насилия, его места в реальном мире и роли в жизни общества. Если в двух словах, то это история о малолетнем преступнике-отморозке, лидере банды таких же подростков убийц и грабителей, которые не вникают в аспекты морали и нравственности своего образа жизни. Главный герой оказывается пойман во время одного из грабежей, отправлен в тюрьму и спустя некоторое время выбран в качестве своего рода «лабораторной крысы», на которой испытывают новый метод промывания мозгов в целях подавления жажды к насилию.

Сначала поговорим о минусах Заводного апельсина.

В конце книги с главным героем происходят резкие изменения (не буду говорить какие и где именно), причину которых Бёрджесс не объясняет. Всё как в тумане.

И второй минус, за который я сбавил оценку, — сцена полового акта в первой главе. Если быть точнее, то Бёрджесс не описывает процесс, а просто непрозрачно даёт понять о самом факте того, что это имело место. Данную сцену стоило бы расценивать как практически проявление явной педофилии. Конечно 18+ нужен для того, чтобы читатель погружался в мир сюжета как можно сильнее без каких либо ограничений (я сам любитель сюжетов с обилием сквернословия, крови, насилия и т. д.), но всё же границы дозволенного надо знать. Описывать половой контакт с детьми — это всё же перебор.

Среди преимуществ я бы отметил простоту изложения, экзотичность жаргона (этот слэнг Энтони Бёрджесс выдумал, сделав помесь английских и русский выражений), вольность диалогов и эксцентричную манеру повествования от первого лица.

Но Заводной апельсин я бы не стал относить к фантастике. Да и антиутопией здесь тоже как то не пахнет. Скорее это драма с примесью криминала.

роман очень четко показьiвает всю жесткость мира «во всей красе». в этой книге нет добреньких, или злодеев, в ней есть люди, которьiе, хоть, и ведут себя, как скотьi, но просто пьiтаются вьiжить. г.г. не подонок, он тот, кто понимает, чтобьi что-то бьiло нужно бьiть уебком в душе, без этого никуда. берджесс хотел показать, что успех — это и есть зло, среди успешньiх людей не существует добреньких людей, а только хлоднокровньiе и жадньiе, вплоть до всего.

Совершенно не оценил и не понял величие романа, да и шедевральность (оценки imdb 8.3, кинопоиск 8.0) экранизации книги от Стенли Кубрика, которую посмотрел сразу после прочтения, не осознал... Но обо всем по порядку.

Сам роман делится на четыре части, которые условно можно разделить на преступление, исправление, наказание/воздаяние и возвращение. Возможно кто-то по другому определит для себя суть частей романа, но лично для меня нарисовалась именно такая последовательность. Роман читается сложно из-за надсадского (жаргонного) языка подростков. В переводе Синельщикова почти весь текст состоит из англицизмов: блад, каттер, бразерс и т.д. Все слова легко узнаваемы, да и в конце книги дается перевод, но читается трудно. Ритм чтения все время сбивается из-за посторонних и непривычных слов, часть которых узнаешь сразу, о части догадываешься из контекста. Не уверен, что действительно была необходимость настолько насыщать текст жаргоном, но я не автор, не переводчик и давно уже не подросток, так что что есть, то есть. Ну а далее, пройдемся по аннотации, благо она практически полностью передает суть книги.

Читал роман со следующей аннотацией: ««Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение malltshipalltshikov и kisok «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы.

Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия. Можно ли спасти мир от зла, лишая человека воли совершать поступки и превращая его в «заводной апельсин»? Этот вопрос сегодня актуален так же, как и вчера, и вопрос этот автор задает читателю.»

Алексу в аннотации дана довольно точная характеристика, я бы пожалуй по подробнее расшифровал бы слово антигерой, заменив его на подонок или мразь, или нечто подобное по смыслу. Пользуясь силой, своей численностью Алекс и его братья наслаждаются ограблениями, избиениями беспомощных обывателей, вандализмом, угонами, грабежами и прочими развлечениями. Напомню, что речь идет о предводителе 15-летнем подростке, его друзья чуть постарше. Точно шакалы или бродячие псы они ищут развлечения и пропитание вечером и ночью и сражаются между собой при встречах. При чем это не дележка территории, а случайные стычки при встречах. И отношения в банде, точно в стае. Пока вожак силен — он вожак, как только вожак оступился, его скинут/подставят при любом удобном случае. И если друзья у Алекса туповаты, то Алекс умен. При желании он прекрасно разговаривает не жаргонами, у него богатый словарный запас и он превосходно им пользуется (), обожает классическую музыку, но при этом пропитан насилием. Весь ум Алекса направлен на получение наслаждения от насилия, разрушения и избежание наказания. Показателен вопрос «наставника по перевоспитанию» Алекса от исправительного учреждения: «И что на вас на всех нашло? Мы эту проблему изучаем, изучаем, уже чуть ли не целый век изучаем, н-да, но ни к чему все это изучение не приводит. У тебя здоровая обстановка в семье, хорошие любящие родители, да и с мозгами вроде бы все в порядке. В тебя что, бес вселился, что ли?». В конце концов Алекс допускает ошибку и попадает в полноценную тюрьму, ну а уже в тюрьме собственными усилиями и желанием скорейшего освобождения попадает в программу принудительной психокоррекции.

А что же представляет из себя программа коррекции? Это выработка условного рефлекса организма преступника на желание насилия. Вроде бы ты и хочешь кому-нибудь по морде дать, кого-нибудь изнасиловать, а в организм рефлекторно начинает воротить, скручивает болью, тошнота, слабость и т.д.

Методика была успешно опробована Алексе и после двух недель обработки он был выпущен в мир, где столкнулся со всеми своими бывшими жертвами, но уже с позиции слабой стороны и наконец попал в руки оппозиции, которая использовало его как средство смены/отставки текущего правительства. Концовка книги это печальный итог политической борьбы оппозиции и текущего правительства. Почему печальный, узнаете прочитав книгу.

При экранизации, имхо, Стенли Кубрик излишне театрализовал книгу и изменил некоторые сцены, добавив или убрав нюансы. В итоге фильм, хоть почти и повторяет сюжет книги, но в то же время смотрится более мягко и одновременно гротескно по сравнению с ней. Возможно для своего времени фильм и смотрелся как прорыв, но лично я просмотрев его ничего кроме недоумения не испытал. Что это? Зачем это? Почему это? Откуда такие высокие оценки?

Лично для себя выделил в книги несколько действующих сил: государство, бандиты (Алекс), оппозиция и обыватели-страдальцы.

У государства все швах... Преступность огромная, тюрьмы переполнены и исправительной функции не несут, после выхода из тюрьмы преступники берутся за старое. И тут появляется революционная методика!, две недели и матерый преступник не представляет угрозы для общества. постоянное исправление, нет необходимости в куче тюрем, сильных полицейских силах (со временем конечно) и т.д. Это выход для государства? Лично я считаю что да, причем отличный перспективный выход.

Бандиты, в контексте книги — жертвы. Им промыли мозги, лишили воли и средства на самооборону, самоопределение и т.д. Нельзя так поступать с человеком! Я в упор не понимаю почему нельзя? Взять Алекса — антигероя книги, несколько убийств, избиения, ограбления, изнасилования, угоны, и это только то, что успели натворить Алекс и команда в течении пары дней. Его бы пристрелить стоило, как бешеную собаку, а его всего лишь отучили насильничать. Он не перевоспитался, нет... В мыслях он тем же Алексом остался, но вот тело отказывается от насилия. Негуманно? По мне так вполне справедливое наказание. У Алекса появились все шансы исправится.

Оппозиция. Эти ничем от правительства не отличаются. Алекс и задействованная методика лишь инструмент в политической борьбе. Основной аргумент — сначала методикой промоют мозги преступникам, затем всем инакомыслящим (т.е. оппозиции). Забавно, но оппозиция критикует инструменты, но не предлагает своих решений существующих проблем. А по части использования людей, что одни, что другие одинаковы.

Обыватели-страдальцы. Их даже силой не назовешь, кто лучше говорит затем и идут,того и поддерживают. Сила, но безликая.

Вообще, если взять в нашем мире какое-нибудь гетто, то в нем будет ситуация один в один с книгой. Да то же Детройт например. Государство не способно управлять ситуацией, все нормальные и финансово обеспеченные люди уехали в более благополучные и защищенные полицией районы. Появись у государства инструмент психокоррекции и будет все тоже самое что и в книге. Я уверен, что правозащитники подняли бы хай на весь мир о нарушении прав человека, что под это дело произошел бы передел сфер влияния и все вернулось бы на круги своя. Наверное из-за этого книга и не впечатлила, не тронула, В 1962 это возможно и было откровением, а сейчас... По мне так единственный стоящий путь — это научится воспитывать/культивировать правильные черты характера с самого детства и только при накоплении критической массы хороших/достойных людей произойдут существенные изменения в обществе. И изменения должны идти от людей, а не от государства. А сейчас идет борьба с последствиями, если идет...

В связи с недавними событиями на земле русской рассказ снова становится актуальным. И хотя у Берджесса разочарование главного героя касается не пенсии... ну, старик, теперь мы тебя понимаем.

Самое большое впечатление в «Заводном апельсине» на меня произвела последняя глава. Та, которая была изъята из американского издания романа. Потому что вплоть до нее роман читается как типичная антиутопия: взята некая глобальная анти-идея (насилие как движущее средство человеческого существования), вокруг стержня которой взращена сумрачная альтернативная реальность.

Нет, это не будущее, а, скорее, сгущенное до черных красок настоящее. Мы уже живем в мире, жизнь в котором строится по законам подчинения, через самоутверждение одних над другими. Берджесс лишь немного выкручивает тумблеры. Да и такого, пожалуй, не скажешь, спустившись в ближайшую подворотню. Посему вопросы, поднимаемые в «Заводном апельсине», актуальности не теряют. Что делает человека человеком в мире насилия? Можно ли вообще остаться человеком в таком мире? Возможно ли насилие искоренить насилием? Собственно говоря, по всем пунктам даются ответы, и антиутопия, как положено, эффектно завершается… но в предпоследней главе.

А вот последняя глава романа — о том, «что было потом» — его, если угодно, изюминка. С ней «Заводной апельсин» приобретает дополнительное измерение. Хотите — перечеркните задаваемые выше вопросы и читайте с ней роман как притчу о взрослении. Хотите — считайте данную главу авторской насмешкой, последним сатирическим гвоздем в гроб отраженного в «Заводном апельсине» общества. Лично для меня именно она сломала последнюю стенку, позволявшую говорить о романе, как о художественном вымысле. Обыкновенно в антиутопиях какая-то дистанция между читателем и читаемым сохраняется все равно: «вот так могло бы быть, если бы [художественное допущение]». После финала же «Заводного апельсина» ни о каких допущениях уже не думаешь; это общество — наше общество, и жизнь — наша сегодняшняя жизнь (ну есть еще выдуманный слэнг nadtsatyh — но это, право, частности), и точка, и никакой нудной морали в духе Ф. Александра, только жизнь. Вот это и делает «Заводной апельсин» по-настоящему великой классикой.

Перед вами один из самых ярких, скандальных и неоднозначных представителей классики XX века. Книга, ставшая культовой и приведшая к созданию не менее (а даже скорее всего и более) культового фильма. Не знаю, просто лень это или подспудное желание познать произведение с разных ракурсов, но добрался я до рецензии как раз только после того, как ознакомился еще и с творением Кубрика.

«Заводной апельсин» является антиутопической драмой, что полностью определяет характерные черты, свойственные всем представителям этого жанра — ярко выраженный социальный подтекст, попытка прогнозирования будущего, затрагивание серьезных проблем и определенная доля гипертрофированности и гротеска. Однако Бёрджесс не просто воспользовался этими инструментами, но и довел их до предела — более безбашенной, мрачной и странной книги, относящейся к «классике» мне никогда не доводилось читать. Да, когда открываешь произведения Кинга или Гранже, ты только и ждешь очередную кровавую или отвратительную подробность, здесь же это было немного неожиданно. Однако я совершенно не хочу сказать, что это навредило — при ознакомлении с «Апельсином», ты четко понимаешь, что иначе посыл автора донести было нельзя.

Помимо жестокости и антиутопичности, книга может похвастаться еще одной изюминкой — необычным «языком надсат», характеризующийся множеством добавлений слов со славянскими корнями. Здесь русскоговорящему читателю единомоментно и повезло, и не повезло — с одной стороны, мы можем понять абсолютно весь текст произведения и посмеяться над знакомыми словечками, ставшими частью жаргона, с другой стороны, мы не можем видеть текст глазами автора и целиком проникнуться его задумкой, нам не нужно угадывать значения неизвестных слов и часть эффекта теряется. Эта ситуация переносится и на фильм — недаром Кубрик завещал выпускать фильм в русском прокате исключительно с субтитрами.

Продолжая проводить аналогии с экранизацией, плавно переходим к главному минусу книги — ее последней главе, которая, по сути, перечеркивает большую часть морали, заложенной в произведении (спойлерить не буду, если вы уже читали, то понимаете, о чем я, а если нет, то поймете после ознакомления). Складывается такое ощущение, что Бёрджесс сам испугался своих мыслей и постфактум дописал эпилог, который сместил акцент и привел к абсолютно неадекватной (по мне) мысли. Слава богу, Кубрик проигнорировал это окончание и выдержал основную мысль — в этом фильм однозначно обошёл первоисточник. В общем, в качестве итога хочу процитировать рекламный слоган: «Смотрите фильм, читайте книгу!», ибо оба эти произведения относятся к явлениям мирового масштаба — относиться к ним можно по-разному, но точно не равнодушно.

Не могу сказать, что культовая история садиста-меломана Алекса меня особо впечатлила. Берджесс замахивается на очень серьезный этический вопрос: есть ли у общества право заставить индивидуума быть хорошим или все же свобода выбора сверхценна? Но вместо того, чтобы дать однозначный ответ, все сводит к простой истине — пока мы молоды, мы способны на все, что угодно, а когда мы взрослеем, и наши дети повторяют те же ошибки, мы не в силах на них повлиять. Что, в общем-то, и так достаточно очевидно, ничего нового тут нет.

Две другие прочитанные мной книги Берджесса — антиутопия «Семя желания» и полусатирическая стилизация с элементами хоррора «Однорукий аплодисмент» — на мой взгляд, заслуживают большего внимания.

Очень хороший роман в духе американского «черного постмодернизма». Напомнил мне «Конец пути» Джона Барта. Получил огромное удовольствие от чтения. Из трёх романов Бёрджисса которые я читал («Вожделеющее семя» и «Механический апельсин») этот лучший.

Книга понравилась, в свое время вообще наверное шок с фурором производила на читателя. На протяжении повествования я испытал к главному герою от отвращения и презрения, до жалости к нему и обратно. Далеко не каждому роману такое дано. Хочу выделить язык повествования слова типа kisa, korova, koreshami, britva ну т.д, а так же сленг ультранасилие или «старое доброе сунь-высунь» и т.п. добавляют колорит. Далее не буду расписывать о романе, т.к. и до меня много отзывов написано, хочу сравнить книгу с фильмом Кубрика. Многие восхищаются фильмом, я же еле досмотрел его, и вот почему он мне не понравился. В книге главные герои подростки им лет по 15, в фильме же мужики по 25-30 лет играют подростков. В фильме очень много лишний эротики, например бар корова, или одежда главных героев вообще сюр какой-то. Заключение в тюрьме, и лечение Алекса в фильме показали как то по детски что ли, в то время как в книге все описывают гораздо жёстче. И самое главное в фильме не показали финал книги, так что если хотите прочувствовать «Заводной Апельсин» в полной мере — читайте книгу.

Встречал не раз реакцию на этот роман, где у людей хоть один раз возникала во время прочтения головная боль или дрожь в различных участках тела, а тема подросткового беспредела и небольшой объем еще больше подталкивал меня к прочтению. Дочитывая последние страницы, того ужаса не замечалось. Эти подробности занимают на общем фоне довольно малую часть. Весь ужас творится в том мире лишь в тех вещах, которых принято считать нормальными.

Бунт для подростков — это нормально. Как и акне: абсолютная вероятность встречи и неприятные годы. А вот лечить или нет — кому-то придется выбирать. Алекс выбрал лечить, так как это советовали для отличного эффекта и быстрого выхода на свободу. Думал «крем» поможет ему намного лучше, чем и собственно помог ему доктор Браном. Однако «кожа» напрочь поменяла свой прежний вид. Результат, естественно, не удовлетворил Алекса, а от воспоминаний прежней жизни буквально выворачивало кишки.

Не отдаваясь в последующие моменты в жизни Алекса, стоит выделить то, что не только он такой — всё окружение по своему ужасно. Те же родители Алекса, которых не интересует жизнь их сына. «Настоящие друзья». Отдельные виды заключенных. Интеллигенция, использующая человека лишь в своих целях, которые еще и представляют собой оппозиционеров. Но «борцы» здесь борются не за смену системы и ради благоустройства народа, а за смену человека на довольно удобном кресле. То же самое, что и до этого, только всё новые и новые личности пытаются озолотиться.

Вот тут то и пугает меня книга. Личность Алекса — не совсем.

Первая часть книги это комментарии и анализ книги 1984. Дает много ответов и более глубокое понимание идеи Оруэлла. Читал книгу после прочтения 1984.

Вторая часть это видение Берджесса будущего. Описывает уже не тоталитарный мир,а глубоко капиталистический с профсоюзами во главе всего. Описание более пророческое в наши дни. Заселение арабами и мусульманами Европы очень актуальная тема в наши дни.

В ответ на отзыв Юлии Юферевой

https://vk.com/wall-88887311_14228

У подростка всегда бунт. Он ищет себя и ваша доморощенная мораль и унылые правила ставят ему рамки, которые подросток желает преодолеть. Моим бунтом было чтение литературы +18

«Заводной апельсин» Энтони Берджесса я купила на первом курсе юридического, в 16 лет. У меня был бюджет в 200 карманных рублей на неделю и я отдала 80 из них за тонкую голубую книжечку с полу-фруктом, полу-часовым механизмом. Я подумала почему-то тогда о бомбе. Чем-то оформление книжки меня так зацепило, что решила ужать все свои потребности, но этот томик приобрести обязательно. Уточним, что с экранизацией я встретилась позднее, и на визуализацию текста фильм никак не повлиял.

Книга не мерзкая и не отвратная. Если хотите прочесть действительно мерзкое и отвратное — ознакомьтесь с Уголовным Кодексом Российской Федерации — перечнем бл*дств, которые одни люди совершают в отношении третьих, и читайте проникновенно, вчитывайтесь в составы преступлений.

Заводной апельсин — это книга боли. В основе трагедия писателя и это результат самотерапии, борьбы человека за себя. И то, что она собой представляет — талантливо выстроенная композиция проблематики и сюжетных ходов, острой иглой проникающая в самую глубь мозгового вещества.

Ответы на вопрос о подростковой жестокости явно не из сферы художественной литературы. Он слишком многогранен, чтобы уместиться в маленькую голубую книжечку даже со столь плотно упакованным посылом аудитории. Это к социологам, психологам, педагогам.

Заводной апельсин — это лишь отражение, блик жизни. Да, да, да, обыкновенной жизни, от которой порой каждый из нас защищен и с которой мы не сталкиваемся, потому что потому.

Алекс — «главарь» шайки подростков (вы поймете, почему я зачекрыжила его статус, чуть погодя). Он презирает собственных родителей. Отца за то, что он беспробудный трудяга, а мать за ограниченность своей жизнедеятельности, он их считает мещанами и вообще — социальным плинтусом. Себя же он считает человеком иного склада. У него свой круг общения, свой сленг (так мешающий многим мгновенному пониманию происходящего), свои правила поведения с окружающими.

Алекс — это поточный конвейер зла и жестокости: драки, ограбления, избиения, гонки на городских улицах, легкие (и не очень) наркотики с молоком (трогательно-то как, а?), секс вкупе с изнасилованиями...

Его подельники от него не отстают, берут в пример.

Я не соглашусь, что предыдущий рецензент читал книгу внимательно:

Алекс отнюдь не исправился. Он затаился. Как тысячи тех, кто прошел тюремное исправление, он вернулся в общество и автор простился с персонажем (а героев в этой книге нет) практически сразу, показав нам (весьма символически) очень маленький отрезок времени, а вот социализировался ли Алекс или нет — это даже не вопрос просто потому, что его не перед кем поставить, кроме как перед самим собой.

А еще очень странно, что в рецензии не отмечено, какое насилие над человеком претерпел сам Алекс. Что у него отобрали не просто возможность наслаждаться насилием, а выкорчевали способности наслаждаться даже гармоничностью музыки — именно это стало и последней каплей, и отправной точкой его попытки суицида и основанием закрытия экспериментальной программы исправления.

Вот и получатся, что Алекс попал в систему жестокости, более ресурсную, чем его шайка-лейка, и он такой же изнасилованный, как и его жертвы. А вернулся он в систему, где нет подсистемы «банда Алекса», а есть подсистема «полиция», в которой теперь служит один из подельников Алекса (старый знакомый не преминул угостить дорогого друга отличным избиением, чем и преподал Алексу один из жизненных уроков — не зарекаться и не удивляться).

Каким он станет?

Что далее будет определять его поступки?

Как сложится его судьба?

Финал в книге открыт, как ворота Бухенвальда.

Почему подростки жестоки?

Просто потому, что могут себе позволить.

Потому, что мы им такими позволяем быть.

Антиутопия с элементами сатиры, или сатира с элементами антиутопии — кому как больше нравится. В любом случае, эти жанры неотделимы друг от друга.

В начале 60-х Берджесс нарисовал мир, к которому сегодня мы приближаемся семимильными шагами: перенаселение; истощение ресурсов; планета на грани голода; ради снижения рождаемости всячески поощряется и пропагандируется однополая любовь; искусство и религия под запретом. Этот мир чем-то похож на оруэлловский, но в целом книга гораздо менее политизирована, чем «1984».

На фоне всех этих событий разворачивается личная драма главного героя — учителя истории — преданного женой и родным братом, попадающего сначала в тюрьму, а затем в армию.

Но ничто не длится вечно, и история, по принципу маятника, дойдя до одной крайности, оборачивается противоположной: когда из-за голода учащаются случаи канибализма и наступает хаос, властям не остается ничего иного, кроме как начать вновь насаждать религию и превратить Министерство Бесплодия в Министерство Плодородия.) Вот только куда бы не качнулся маятник, человеческая глупость все равно все доведет до абсурда: вера обернется религиозным фанатизмом, возрождение гетеросексуальной любви — массовыми оргиями, а чувство патриотизма заведет туда, где можно стать только пушечным мясом.

Книга, безусловно, на любителя, но поклонникам жанра «антиутопии» однозначно стоит прочитать.

Мое знакомство с творчеством Энтони Берджесса началось не со знаменитого «Заводного апельсина», а с гораздо менее известной его книги «Однорукий аплодисмент», и, надо сказать, я об этом совсем не пожалела.

В центре сюжета молодая супружеская пара — Говард и Дженет, они живут обычной жизнью: устают на работе, коротают вечера у телевизора, копят деньги на небольшие приобретения для дома. Казалось бы, они идеально подходят друг другу, но разница в мировосприятии рано или поздно обязательно даст о себе знать. Дженет не интересует ничего за пределами ее маленького уютного мирка. Для нее счастье заключается в том, чтобы посплетничать с подругами или, вкусно поужинав, посмотреть телешоу. Говард же не лишен амбиций, он хочет увидеть мир и дать своей жене все самое лучшее. Фотографическая память помогает ему выиграть деньги в телевикторине, а книги, которые приходится для этого прочитать, уводят его в развитии еще дальше от Дженет и заставляют ДУМАТЬ. Мучаясь от несовершенства мира, его грязи и подлости, Говард решается на отчаянный шаг:

Единственное, что показалось мне не совсем уместным в этом романе — это финал в духе триллера. Нет, триллеры-то я как раз обожаю, но в данном случае такой финал, на мой взгляд, слегка обесценивает книгу. Пока я не добралась до него, мне казалось, что я читаю «серьезную литературу». Это мое субъективное мнение, кто-то другой наверняка оценит то, что Берджесс, мастер литературных провокаций, и тут не обошелся без шутки.

Отдельно нужно отметить язык, стилизованный под речь недалекой малограмотной Дженет. Стилизация Берджессу удалась блестяще.

Кхм... Как говорится, «абсурд ради абсурда поощрять нам не следует...» (с)

Не совсем поняла задумку книги. Не поняла, каким принципом руководствовался автор, раздавая персонажам и предметам имена, разбрасывая там и тут вырви глаз очевидные аллюзии на «Алису...». Только финальный кусочек действительно понравился. Теория относительности и весь аттракцион, с ней связанный, получились замечательно!

«Заводной апельсин» не просто описывает сцены насилия и разных гадостей — нет, здесь всё несколько глубже. Мы можем увидеть картины на всегда актуальную тему уличного беспредела, который творится не только руками кровожадных и просто жадных до лёгких денег простолюдинов, но и руками (и не только руками) представителей закона. Мы можем проследить, как человек проходит стадии формирования личности и характера, преодолевая трудности, преподносимые ему жизнью (в чём частенько он сам и бывает виноват, конечно). Мы можем понять, что всё происходящее с нами сейчас, может резко измениться, и эти изменения могут иметь корни как внутри нас, так и вне. Мы можем в очередной раз убедиться, что политика — это грязь и притворство. И в конце концов, мы можем интересно скоротать несколько вечеров. Главное, настроиться.

Не могу сказать, что книга мне сильно понравилась, читать ее было довольно тяжело. И не сколь из-за сленга, сколько из-за содержания, сюжета. Гуманизм переплетается с слепой жестокостью, насилие возводится в ранг искусства, а потом свергается в низы. Но все это происходит лишь в рамках одного юного сознания, лишь одного!

А сколько еще остается таких же, кто не доходит..?

Я, как, наверное, и большинство, познакомился с данной книгой после просмотра экранизации. И могу сказать, что Кубрик-режиссер проявил себя лучше, нежели Берджес-писатель. Но Кубрик не стал включать в фильм четвертую часть романа, заключительную и самую короткую (впрочем, он не включил или изменил и некоторые другие сцены, но они не так уж и важны для восприятия идей, которые пытался донести автор). В итоге, у фильма расставлены несколько другие акценты.

Каждый из нас встречал в темное время суток (да и не только) компании молодых людей. Эти malchiki тоже весьма своеобразно одеты, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Многие из них из относительно благополучных семей; некоторые вспомнят не такие уж давние времена, когда у любого школьника хватило бы денег на такое вот вполне легальное moloko, только оно вовсе не выглядело как молоко. И да, некоторые опасаются встретить ночью милисменов (читай, полицию) ничуть не меньше, чем malchipalchikow . Этот абзац для тех, кто считает «Апельсин» антиутопией; в романе продемонстрирована только возможность ее зарождения, с помощью единственного фантастического элемента в книге (я о способе «лечения»).

Про такие идеи как «природа насилия» и «добродетель людей, совершающих ее без права выбора» пишут во всех рецензиях, и эти темы затронуты и в фильме. Но после прочтения эпилога (4-ой части), я для себя выявил и другую идею, о ней ближе к концу. Эта идея не затронута в фильме как раз из-за отсутствия эпилога, и потому что Алекс из фильма совсем не похож на 15-летнего(!) подростка, каким является в книге.

Вот несколько нюансов. Во-первых: на надсаде никто из взрослых не разговаривает, они даже не понимают его. Это язык надсатых— людей моложе двадцати лет. Кроме них и Джо ни у кого в речи слов на сленге не встречается. Личность и мотивы этого самого Джо остались тайной, возможно он просто подражал манере речи Алекса. Во-вторых: Алекс дважды называл «kashkami»(сокращенно от «старикашки») даже людей тридцатилетнего возраста. И в-третьих: Алекс и его друзья никого целенаправленно не убивали.

После прочтения последней главы я понял, что не воспринимаю Алекса, как отрицательного персонажа. Наоборот, я считаю таковыми всех, кроме Алекса и тюремного священника. И насилие со стороны Алекса воспринимается как что-то стихийное, что-то не поддающееся контролю, что-то, что не стоит осуждать. И эта тяга к насилию подходит к концу, когда Алексу исполняется 18. Так что, для меня, подростковое насилие в романе— это утрированное олицетворение юношеской непосредственности, максимализма, безумия и отваги, наконец, противопоставления себя всему миру.

Вспоминая свои 14-16 лет, непременно провожу параллели. Как общался с людьми, такими же подростками, совершавшими поступки сродни героям книги и не испытывающими раскаяния за них; с подростками, употребляющими наркотики (да и сам пробовал). Как был готов драться с кем угодно, хоть было порой очень страшно; или, во всяком случае, я был уверен, что готов. Помню, как всегда носил с собой nosh, и, к счастью, применять его мне не пришлось, хотя и к этому я был готов. Но к выпускному классу это все пошло на спад, а к восемнадцати годам исчезло совсем.

Я скучаю вовсе не по наркотикам, нарушениям закона и общению с отморозками. Я скучаю по юности. Когда после первой сильной влюбленности тебе кажется, что ты все понял о женщинах. Когда уверен, что любая дорога, по которой пойдешь, приведет к успеху. Теперь уже и нож где-то пылится на антресоли; и, с все теми же друзьями, пьешь на душных кухнях и слушаешь одинаковые разговоры об одинаковых девушках и одинаковые обсуждения одинаково скучных вещей. А раньше вы всю ночь пили и веселились на улице. Раньше нравилось ночью гулять по плохо освещенным улицам и «неблагополучным» дворам; а теперь лишний раз из дома выходить страшно, и пугаюсь на ночных улицах каждого шороха. Наверное, боюсь встретить себя старого (то есть, как раз, молодого) и понять каким стал starikashkoj, бллин.

Книга для тех, кто повзрослел, но еще хорошо помнит свою юность, и чья юность протекала, не сильно считаясь с мнением этих скучных umnikow «взрослых»; она точно не для подростков(а то начитаются, насмотрятся всякого и начинают безобразничать, бллин). За то, что помогла вспомнить пусть не самые светлые и чистые, но самые живые, времена, поставлю 8. Объективно— 6.

Не очень люблю писать отзывы, но почему то глядя на книгу спустя довольно продолжительное время после прочтения, возникло желание описать то, что осталось спустя столько времени. Жуткая, страшная книга. При этом она проникнута каким то невероятно знакомым для меня духом. Как будто автор взял всю тяжесть реальности и выразил это в словах. Вспоминая предысторию написания этой книги невольно понимаешь, что у автора все вышло, да, он передал всю возможную жуть жизни. Боль, безнаказанность, даже какую то иронию и сатиру.

Прочитал книгу и понял: Бёрджесс предвидел все! Понятие «СЕМЬЯ» в нашем (хотя пока, слава Богу, не нашем, а только «западном«!!!) обществе переворачивается с ног на голову! Быть «гомо» стало у них не то что прилично, а чуть ли не престижно! Особенно это касается Норвегии.

Может правительства реально стали бороться с перенаселением планеты, может мы чего-то пока не знаем? =) И нас подводят к тому, что показывает нам Бёрджесс в своем романе!

Интересный роман, иногда тяжело воспринимающийся из-за непонятных слов (особенно на уроках Тристрама), иногда пугающий тем, что в реальности может дойти до такого.

У Charly в комментарии написано про то, как половина народа спокойно ест консервированное мясо людей, делали удобрения- вот это очень пугает! Вспомнить хотя бы Блокаду Ленинграда. Ведь не секрет, что некоторые люди пришли к каннибализму в такой страшный голод. И винить их не возьмусь, не жил в такое страшное время. Но пугает то, что это может повториться в больших масштабах!

Эту книгу я начал читать ещё в прошлом году, потому как я начал читать произведение Бёрджесса «Вожделеющее семя» в конце 2015, а закончил в начале 2016 и книги в 2016 году мне попадались (в большинстве своём) удачные книги. Поэтому и в этот раз я решил перейти из одного года в другой за книгой Бёрджесса. Мой выбор пал именно на эту книгу.

Если кто не в курсе, то эта книга состоит из двух частей. Первая часть — публицестическая. В ней Бёрджесс подробно и досконально рассматривает роман Оруэлла «1984». В ней говорится, что хотел сказать Оруэлл, какие события повлияли на него, в чём он был прав и не прав, каких исторических личностей он завуалированно изобразил в своём романе, воображаемое интервью с Оруэллом и людьми, читавшими книгу, а также размышления Бёрджесса о многом. Ну и всё в таком духе. Также немного внимания уделяет автор и другим известным антиутопиям, таким как «О дивный новый мир» Хаксли и «Мы» Замятина. Я наивно полагал, что это будет читать скучно, однако, я был не прав — читается это всё довольно увлекательно и после прочтения этой части мне захотелось перечитать «1984». наверное, было бы лучше, если бы я сначала перечитал «1984», а потом сразу засел за чтение «1985», потому что за шесть лет с момента чтения многие детали забылись (а изучению и толкованию деталей в книге Бёрджесса уделено очень много внимания), но, что сделано то сделано.

Вторая часть — художественное произведение. В нём Берджесс описал нам, каким он видит мир будущего. И это будущее — ужасно. На улицу опасно выйти, потому что на ней орудует огромное количество самых разных банд, которые могут убить человека от нечего делать (то ли отсылка к собственному произведению Бёрджесса «заводной апельсин», то ли представить себе будущее без этих моральных уродов он не мог) и, причём, эти малолетние преступники имеют отличное образование и могут даже изъясняться на латыни, так что не в невежестве кроется причина их поступков (в чём кроется — это оставил автор на размышление нам самим). Пожарные бастуют прямо во время того, как горит здание с живыми людьми и пока им не поднимут заработную плату, они и пальцем не пошевелят, а то что люди могут погибнуть — что же, неприятно, но если они начнут их спасать начальство поймет, что для них долг важнее денег, поэтому они готовы пойти на эти жертвы для обеспечения собственного благополучия. Полиция и военные бастуют во время вооруженного бунта и так же палец о палец не ударят, пока им не поднимут зарплату, ну или пока не будет приказа от руководителя профсоюза. По всей Великобритании (точнее, по книге — Окнии, а ОК — это объединенное королевство) засилье арабов — они везде, у них в руках крупнейшие предприятия, их религия вытесняет другие и нападков на свою религию они не потерпят. Телевизор становится частью семейства (ну и средством массового промывания мозгов, или просто для отупления населения) и его поломка воспринимается куда с большим горем, чем гибель члена семейства. Ну и так далее и в таком же духе.

Вторую часть я предвкушал, потому что знал, на что способен Бёрджесс. Но она не оправдала моих ожиданий. Да, читать порою было неприятно и мерзко, но все же я ожидал чего то более шокирующего и глобального. Не воспринимается оно, как цельное произведение. Как будто Бёрджесс писал его бегом на пути к издательству, потому что не укладывался в срок. Всё какое-то хаотичное, рваное, непонятное. Может, это всё делалось специально, чтобы показать, насколько может быть ужасным и непредсказуемым недалекое будущее, но во мне это оклика не вызвало. Да и читается довольно скучно. Я даже пару раз откладывал эту книгу до прихода соответствующего настроения, ну или у меня в тот момент просто не было желания тратить свободное время на эту книгу и продолжал я её читать «от нечего делать». Да, мир, который описал Бёрджесс ужасен и некоторые вещи произошли в действительности , да и то, как его герой борется против системы (если она вообще есть, потому что система вряд ли предусматривает тотальный хаос во всем) кажется весьма правдоподобным, но... Не могу толком сформулировать, но кажется, что это всё не то и можно было написать гораздо лучше. Если бы эту книгу написал какой-нибудь дебютант — тогда, да, это было бы простительно. Но когда пишет такой мастер пера, который написал «Заводной апельсин» и «Вожделеющее семя» — то ждешь гораздо более большего и цельного.

В общем. Первая часть — великолепная. Подробный анализ «1984» и размышления автора о многом — интересные мысли, заставляют задуматься и возможно мысленно даже подискутировать с автором (сам ведь он прибегал в этой книге к воображаемому то ли интервью, то ли допросу — значит и нам можно к такому же прибегнуть с его размышлениями). Вторая часть — художественное произведение, в котором Бёрджесс описывает нам мир будущего — мрачная и жуткая, но скучная и какая-то рваная.

Все написанное ниже является сугубо моим личным мнением. Никому его не навязываю. От него никто не зависит.

Эх, не хотел я писать это здесь...

Думаю, за следующее предложение меня будут готовы утопить, простите за выражение, в дерьме. Эта книга — не лживое «Вино из одуванчиков», где якобы каждый ребенок имеет свое счастливое и безмятежное детство. В своей книге Бёрджесс показывает, что не у каждого оно есть.

Антиутопия? Возможно. Но если сравнить «Заводной апельсин» с «1984» или «Мы» или «О дивным новым миром» или «451 градус по Фаренгейту», то сюжет какой книги более реален? Я ни в коем случае не называю эти книги плохими. Просто я считаю, что «Заводной апельсин» иллюстрирует хоть и не наше общество, но очень к нему близкое и похожее. Мы пока что не ходим строем, не выращиваем людей в бутылках. Конечно, мало кто читает книги, особенно классику, но и сжигать никто их не собирается. А вот подростковое насилие уже сейчас начинает набирать обороты.

Что еще сказать? Стилистика не блещет, но и особо плохой ее не назовешь. Герои вроде живые. Сюжет по оригинальности весьма средний.

Итог: поставил десятку только из-за реализма. Так была бы оценка семь.

P. S. Никого не хотел обидеть. Книги Хаксли, Оруэлла, Замятина, Брэдбери считаю великими, как и вы. Ни в коем случае я не называю их слабыми.

Как скорпион, кусающий сам себя и погибающий от укуса, эта книга с каждой новой частью отменяет смысл самой себя.

Вторая часть низводит первую до положения вступления (введения, предисловия).

Третья – делает вторую фактически бессмысленной, этаким резонером, деталью, имеющей исключительно служебную цель.

Четвертая круче – она отменяет вообще всю книгу. Она советует читателю не беспокоиться, так как проблемы, которыми он был озабочен, пока читал первые три, яйца выеденного не стоят. Не достойно его внимания.

Конечно, я никогда не была читателем 60-х, я не могу представить, как это читалось тогда. Сейчас шокировать или удивить людей гораздо труднее. Однако шокирующая форма (даже если) не отменяет пустоты содержания. Увы.

P.S. Да, я в курсе обстоятельств жизни автора. И да, это многое объясняет, в том числе «крутую» четвертую часть.

P.P.S. Да, я вижу какие проблемы поднимает автор. Но, фигурально выражаясь, автор их поднимает и, подняв, просто разжимает пальцы.

«Заводной апельсин» — это бесспорно грандиозный триумф авторской мысли, беспрецедентная классика литературы жанра личностной антиутопии, однозначно культовая книга, которая охватывает не просто пласт тем моральных ценностей общества, но и пласт вопросов о моральном поведении одной единственной личности, одного человека.

Но во всяких ли рассматриваемых ипостасях эта книга хороша? Знаете, сейчас будет чистейший субъективизм, ни в коем случае не претендующий на звание «последней инстанции», однако для меня лично ответ отрицательный. В мир, созданный Энтони Брджессом не веришь. При прочтении складыавается ощущение не обширной, широкой Англии, а какого-то локального, не то что даже городишки... Скорее не так: кулуаров, местности ограниченной и небольшой — вот такое складывается впечатление, лично у меня. Героев немного и они не разнообразны, а плеяда странных, словно магических совпадений и вовсе обустраивает сюжет таким образом, что в конечном итоге остаешься с вопросом: «А в этом мире есть ещё хоть кто-то, кроме двух-трех знакомых главного героя?». Я понимаю, все эти события специально построены таким образом, дабы двигать сюжет, который полноценно ведет диалог с читателем на темы личностной свободы, нравственности и ценностей обыденного бытия. Но, пожертвовав столь малым объемом, может, можно было немного расширить?... Хотя нет, знаете, наверное, это просто такая особенность, которую я не сумел полностью осознать и принять. Что ж, бывает.

В отличие от иной особенности: главной темы книги. Как я уже говорил — это это вопрос личной морали и самоуправления. Способность управлять своей жизнью — она неприкосновенна? Или, может, если человек опасен для общества, то можно ли ограничить его в обыкновенных людских правах и сделать всего лишь оболочкой, как раз, заставить его потерять контроль над своим поведением, своими действиями, создать «заводной апельсин»? Что значит понятие «переходный возраст»? Подростковая жизнь — время, когда ты вредишь всему вокруг, или время, когда ты просто не можешь совладать с вулканом чувств да эмоций внутри? Стоит ли терпеть эти протуберанцы, животные физические изъявления человека, который их «перерастет» в конечном итоге? Или, может, срубить, так сказать, все на корню?...

Книга не дает однозначных ответов. Она рассуждает и рассуждает на данную тему, показывая небольшой эпизод из жизни человека в альтернативной вселенной, таковой небольшой антиутопии, очень напоминающей наш мир, где сама история одной личности или мрази (это решать читателю) являет собой также антиутопию. Вот только справедливую ли?

Это предстоит решить читателю самостоятельно.

По закону жанра, все антиутопии строятся на доведении до абсурда какого-либо явления или закономерности, присущей обществу в целом. Как человек не может быть на 100% хорошим либо на 100% плохим, в нём обычно намешана масса полутонов, оттенков и граней, так и совершенно нормальным является факт таких же полутонов и оттенков среди законов и закономерностей в обществе целиком. Они бывают позитивно направленные (например, благотворительность. Она есть всегда и везде), нейтральные и негативные. В антиутопиях на особенности, в той или иной концентрации присущие ЛЮБОМУ нормальному обществу, делается ставка художественного повествования. Главное, довести развитие этой особенности до крайной степени, возвести в абсолют, а уж общая фабула выстраивается так, что внешняя среда «антиутопийного» общества только способствует развитию, укреплению и массовому воспроизводству этого явления.

http://kobold-wizard.livejournal.com/798583.html

Изначально я предполагал писать отдельно про каждую часть трилогии, и накатал отзыв на «Время тигра». Однако, потом я затянул с «Врагом под покрывалом» и, начав читать «Восточные постели», понял, что это к лучшему. Между частями трилогии есть смещение нюансов, но, в целом, они составляют достаточно цельный текст. Их объединяет семья Краббе, которая перемещается между малайскими штатами в зависимости от текущего назначения Виктора Краббе. На каждом месте его окружают новые знакомые, которые своими чаяниями и страхами создают череду идиотских совпадений, формирующих сюжет.

Семья Краббе попадает в Малайзию на излете британского колониализма. Виктор работает в министерстве образования, и поэтому можно вблизи наблюдать за тем, как старая система дает трещину. Сначала местные учителя начинают говорить то, о чем ранее молчали, потом они вытесняют «белых» учителей из школ, а в итоге малайские руководители начинают объяснять все свои неудачи наследием прежних колониальных властей. Поскольку Виктор в первом романе преподает историю, то его область в первую очередь подвергается метаморфозам. В чем-то это напоминает красно-бело-демократическую мешанину, продолжающуюся в нашем образовании. Только в данном случае разные стороны еще и национально окрашены.

Малайский национализм – это ИМХО самое поразительное в книге. В кои-то веки европейцы, китайцы, индусы и тамилы оказываются в одной лодке. «Малайзия для малайцев» начинает проявляться в мелочах. Малайцы припоминают прошлым руководителям карьерные обиды, китайцам – излишнюю скупость в торговле, индусам и тамилам – проблемы с диаспорами. Если коммунистов начинали гонять еще при британских властях, то христиане и язычники со временем предаются обструкции, сродни российской религиозной политике XIX века. Берджесс описывает серьезные проблемы достаточно ярко, но без агрессии. Чаще всего национальные прения воплощаются в бытовых и карьерных конфликтах с должной долей юмора.

Умирающая колониальная система влияет на каждого белого персонажа по-своему. Некоторые, как Виктор Краббе, подпадают под влияние новорожденного государства и стараются всячески оказать помощь. Другие живут постоянными воспоминаниями о Великой Британии с ее манерами, климатом и культурой. Третьи стараются забыться в обжорстве или разнообразных половых связях. Забытье здесь становится для всех белых ключевой проблемой. Без него в местном климате можно окончательно свихнуться. Местные раз за разом начинают видеть в белых то лентяев, то грешников, то скрытых коммунистов, то открытых свиноедов. Мир меняется, и последние европейцы кружатся в вихре судьбоносных совпадений.

После «Малайской трилогии» я начал относиться к «Заводному апельсину» как к роману о столкновении слишком разных культур. Ведь мальчишки из банды Алекса являются отдельным обществом, которое существует параллельно с остальным условно мещанским обществом. В конфликтах и периодической ассимиляции прослеживается малайский опыт.

Итого: Тургеневские туризм, усадьба, барчуки и немецкие управляющие изменили национальный колорит, но в манере повествования и в построении сюжета есть нечто, напоминающее мне «Дым» Ивана Сергеевича. Основной сюжет строится на сосуществовании разных людей. Для многих персонажей ад – это другие, тем ценнее построенные хорошие человеческие отношения.

Неинтересный главный герой. Неубедительная агрессивность,жажда насилия и маниакальная влюблённость в классическую музыку. Мир однобокий и неживой.Язык чересчур хороший для хулигана и простоватый для автора. Словечки которыми восхищаются многие авторы рецензий неинтересны,вторичны и навязчивы,до такой степени как это бывает с плохими словами которые мы подхватываем как вирус и они залипают на язык и вылетают при каждом удобном случае.Книга плохому не научит,что плохо и хорошо тоже не расставит по углам. Кому? Подросткам скучно,хулиганом не дано,взрослым — просто.

Книга скорее не понравилась, не смотря на тройку. Тот случай, когда оказалось прочитанным для галочки. Утомительный сленг, используемый героями, незамысловатая история и разочаровывающий конец с поразительно дурацкой подводкой, дескать во всем была юность виновата. Еще одно разочарование месяца. А фильм, между тем, получился потрясающий.

http://kobold-wizard.livejournal.com/776875.html

Малайская трилогия Берджесса уже давным давно висела в списке к чтению на Фантлабе. Внес я ее туда на волне увлечения колониальной темой, а потом градус увлечения спал и в опасении заунывья чтение долго оттягивалось. Зря.

Время тигра — это время пива «Тигр». Оно длится все время твоего бодрствования, от липкого и потного пробуждения от ввалившегося в комнату соседа, стонущего и поносящего твой образ жизни. Только собака радуется тебе, вышмыгнув из-под кровати и лизнув в и без того мокрое лицо. Она — единственное живое существо, которое радуется тебе. Остальным ты должен денег. Без денег нет пива, а без него жизнь в Малайзии превращается в унылую пытку. Благо удача всегда на нашей стороне, и вот уже в горло льется нечто теплое и пьянящее, расслабляющее нервы и дарующее оптимистичный взгляд на окружающую барбосню) Таков первый главный герой — Небби Адамс — вечный поиск бухла и денег.

Адамс «руководит» отделением местного транспортного управления полиции, в котором служит Алладад-хан, офицер из Пенджаба, пытающийся сделать свою жизнь хоть чуточку приятнее. Работа не нравится, жена пилит, скоро родится ребенок-плакса, а еще пенджабец тайно влюблен в англичанку, такую белую и образованную. Алладад готов пойти на многое, чтоб добиться этого легкого мотылька, готов даже занять денег своему командиру.

А вот муж англичанки, Виктор Краббе, с ним не согласится. Во-первых, потому что не в курсе, что по его жене кто-то сохнет. Во-вторых, потому что чужая жена никогда не пилит, а ему приходится постоянно слушать от мотылька жалобы, полные презрения к этой земле и ее народу, и уж тем более к выходцам из Пенджаба и прочим мусульманам. Поэтому бедняге Аллададу мало что светит. Впрочем, его сопернику тоже приходится несладко — он учитель в местной школе, в которой сошлись все народы и конфессии этой благодатной земли. Бедному Краббе постоянно достается от директора за излишнюю мягкость по отношению к школьникам. Что ж ему еще остается, кроме как в пику жене и руководителю раствориться в Малайе? Любовница из местных в этом сильно помогает.

Такова жизнь эмигрантов в Малайзии 1950х. Где-то стреляют местные коммунисты, школьники устраивают бунты неповиновения, англичане еще не полностью ушли из этих земель. Волею судьбы сошлись четыре героя: алкаш-полицейский, зашуганный мусульманин и семейная пара англичан. У них нет практически ничего общего, даже языка, но есть отчужденность и смирение. Последнему помогает теплое пивко «Тигр». Качающим права здесь не место, ибо нужно уметь ждать и надеяться на лучшее.

Некоторое время назад, рассказывая про этот роман, я вдруг понял, что он очень тургеневский по композиции и этической стороне. Получилась Малайзия Николая Петровича Кирсанова — новые идеи не будут здесь работать в полную силу никогда, но на грубую силу эта земля ответит ухмылкой и уйдет хитрым финтом. Выдохнешься грубить. Что же до композиции, то здесь нет глобальных конфликтов, а есть обычные грешные люди, которые хотят счастья. Порой подленького, но все же счастья. Автор показывает, что не нам их судить.

Итого: Теплая, добрая, тягучая патока. Я все думал, что Берджесс не выдержит и накалит градус финальным провалом мечтаний. Нет, поверьте, здесь это ни к чему. Быть может позднее. К чему портить прекрасную сиесту, сдобренную бутылочкой «Тигра»?

Шедевр. Книга пропитана атмосферой. На протяжении всех ее частей видна перемена настроения, также как меняется настроение и душевное состояние главного героя. Кажется, автор смог передать даже капельку безумия…

Хочется отметить стиль повествования: этот жаргон, эли словечки создают непередаваемый антураж. Особенно для русского человека. Поскольку автор взял почти все из них из нашего языка. И для нас то выглядит очень даже реалистично — ведь так могли бы разговаривать и современные малолетние преступники. Органично вписывается этот сленг.

Что же до прегрешений главного героя, морали. То хоть это и отталкивает некоторых читателей про его проделки читать затягивает, и не смотря на все гнусности начинаешь ему симпатизировать. А потом уже и не знаешь получил ли он по заслугам, получил он больше чем надо, или вообще не достоин прощения. Ну, у автора свой ответ на этот вопрос, где в финале главный герой просто-напросто вырастает из всего этого.