Очень, очень грустно. Так же, как и сама послевоенная жизнь, полная разрухи и нужды. Написано, как всегда, на высочайшем уровне, но... не легло мне на сердце данное произведение. Слишком уж оно безысходное. Как будто и не не одержана победа над величайшим врагом. Хотя, возможно, именно в этом и состоит достоинство книги. Война прошла, а жизнь продолжается. И такая эта жизнь, что и жить-то не хочется... :frown:

Вот так и надо писать о войне — жёстко, хлёстко, и без ритуальных заклинаний о патриотизме. Особенно радует, что книга создана действительно прекрасным писателем, а не очередным «сочинителем текстов». Сорок лет народ кормили приглаженными сказками о войне «а-ля Толкиен»: с одной стороны — несокрушимые люди-колонны, с другой — звероподобные монстры. Ни тебе полутонов, ни дезертирства, ни заградотрядов, ни депортаций народов, ни коллаборационизма. И уж конечно, никаких выпадов по адресу родной партии. И вот появились «Прокляты и убиты». Эта книга — эпоха. Эта книга — перелом. Читая её, я кожей чувствовал всю мерзость войны. Как будто сам уже третий год не выпускал из рук оружия, сам тонул в окопной грязи, и сам готов был послать подальше и Гитлера, и Сталина, лишь бы всё закончилось.

Отдельное спасибо автору за богатейший русский язык.

Виктор Петрович Астафьев талантливый русский писатель! Несколько лет назад прочитал его книгу «Прокляты и убиты». Хорошая книга, талантливая, как и всё творчество Астафьева. Яркие образы, живой русский язык, берущий за душу сюжет. Сейчас появилось желание перечитать, освежить впечатления. Прочитал, вдумался. Если всё это правда, всё соответсвует действительноти, то возникает вопрос. А вот некто Адольф Гитлер что-то молол о низшей расе, получается он был прав? Война конечо не курорт, и дерьма и свинства хватает. Но не все же скоты! Там воевали наши деды (и мои тоже). Неверю что все подряд были такими как описаны в книге.

Казалось бы, ну пряник и пряник... А для пережившего войну, голод и неурожаи человека это святотатство, надругательство над едой, прежде всего, над хлебом. Вспомнился рассказ-воспоминание другого писателя (забыла его фамилию, к сожалению). Он вспоминал как мальчишкой спускался во двор, плотно пообедав. Увидел горбушку черного хлеба и поддал ее ногой, А десяток лет спустя, деля с товарищем в окопе серый фронтовой ломтик хлеба , думал о той горбушке.

Очень трогательный рассказ. Вроде бы ни о чем — подумаешь, на останках старого дерева выросло молодое деревце. И язык простой, без пафоса и громких тропов. Но передано словами самое ценное, самое святое — родительская поддержка даже ценой жизни.

Такой хороший рассказ... Если и деревенская проза (впрочем, почему только деревенская? вселенского масштаба, это касается каждого из нас!) — то только Виктора Астафьева.

Слушал сегодня по «Радио России» этот рассказ в исполнении Евгения Весника и чуть ли не плакал. Какая проза!.. Какое прекрасное прочувствованное исполнение, которое так и берёт за душу, в котором очень тонко передана любовь автора к природе, к деревне, к своему отечеству! Оба — гении: посредственности не могут заставить плакать. Рассказ — подлинная жемчужина в сокровищнице мировой литературы. Я поставил 10 баллов.

Деревенских авторов много, а Виктор Астафьев — один.

Весь мир нараспашку перед этим ребенком. Все люди почти что волшебники и феи. И глядя на такую крошку на какую-то секундочку начинаешь смотреть таким же, как она, взглядом и каждый миг ждать чуда.

Какое же воспитание дано ребенку, какая жестокость взращена в его душе, если он хохочет-заливается над трупом зверушки, если так его веселит хвостик убитого суслика. Не говорю уже о тех, кто убил живое существо, — слов просто не подберу. Но то хладнокровие и цинизм, которые проявлены мальчиком, веселящимся над кровавой надписью на газете и замершим навеки животным, больно царапает.

Я бы эпиграфом к этому рассказу поставила цитату из известной песни:«И родина щедро поила меня березовым соком». Недалеко от моего дома есть маленькая березовая рощица. В начале весны она первая из всех рощ (есть у нас на краю Ростова ещё хвойная и две смешанные лиственные рощи) освобождается от снега и светится вся в холодном еще солнце. А если обнять березку и приложить к ней ухо, то кажется, что кровь ее — сок — разгонятся потихоньку в ее теле.

Хочется верить в то, что любовь эта, зародившаяся под южным солнцем во время мойки туристких машин вопреки всему выживет и не разобьется об острые и опасные камни неустроенности, нищеты и горького разочарования в жизни.

В начальной осени всегда есть что-то нестерпимо грустное. то ли это горький запах уходящего лета, то ли прощание перелетных птиц с землей, где они появились на свет, то ли умирание листьев и трав под ходоным осенним ветром. Мне всегда вспоминаются стихи А. Ахматовой:

Заплаканная осень, как вдова

В одеждах черных, все сердца туманит.

Перебирая мужнины слова,

Она рыдать не перестанет.

И будет так, пока тишайший снег

Не сжалится над скорбной и усталой...

Забвенье боли и забвенье нег –

За это жизнь отдать не мало.

А потом с ветром придет дождь, который смоет все, что ещё напоминало о былом цветении, смешает опавшие листья с грязью, и наступит пора тихой сонной печали.

Да, те, кто поддерживают порядок, кто убирает не ими набросанный мусор, моет не ими запачканное, всегда почти чокнутый, ненормальный, чудак. Немодно это, неинтересно, скучно, в конце концов утомительно- жить в чистоте и поддерживать чистоту. Гораздо проще швырнуть пивную бутылку в реку, полиэтиленовый пакет под дерево, бумажку на асфальт, а с собакой прогуляться на детской площадке или на газоне.

До слез горько. В судьбе гераньки видишь судьбу человека, которого поливать-любить забывает, а он хоть и чернеет-черствеет душой, а живет. И выбрасывают-выгоняют, а он переживает предательство и все равно живет. И сквозь снег, и сквозь мороз пробьется, пока не придавит тяжелой толщей земли, не похоронит навсегда.

Подобные истории мне бабушка рассказывала. В военное время в их станице мужчин почти не осталось, за плугом ходили женщины, за бороной женщины, рыбачили женщины, косили и жали хлеб тоже женщины. В плуг только не впрягались, благо на то коровы были. Но и бабушке, и её сестрам, тетке, матери на себе приходилось возить груженые телеги, пешком ходить в Ростов (за 20 км), чтоб обменять платья, белье, чулки (все, что женам мужья-казаки из походов привезли раньше) на муку, масло, зерно: все, что выращивали сами и получали со своих хозяйств забирали на фронт, а когда в 1943 г. Ростов захватили немецкие войска, то продукты доставались немцам. Бабушка с сестрой нанимались в богатые дома ходить за скотиной, мыть. стряпать, убирать огород, а было им 12 и 11 лет соответственно.

Всегда обидно бывает, когда внезапно налетевший ветер принесет тучу, набухшую дождем, освежит прохладой, поднимет пыль и умчится, увлекая за собой тучу, которая не прольет ни капли долгожданной влаги. Чувствуешь себя обманутой. как та яблоня из рассказа.

Я люблю смотреть на Дон ночью, когда по его поверхности бегут наперегонки такие вот, красочно описанные автором, лунные блики. А когда Дон безмолвен и неподвижен, луна расстилает на его поверхности серебристо-зеленую дорожку света, по которой я гуляла в своих детских снах.

Хоть я живу на Юге России, но когда случается бывать на черноморском побережье, изнываю от невыносимого жара. И море мне тоже кажется печальным, порою сердитым, я не люблю в нем купаться поэтому. Больше нравится смотреть на него вечером, когда оно ворочается, шумит, как старик, устраивающийся на ночлег. А потом будто засыпает и тихо дышит-плещет в берег. Мне нравится смотреть на пальмы, кипарисы и прочую субтропическую флору, но не больше, чем на картину или музейный экспонат. Посмотрела и пошла дальше. Поэтому чувство В. Астафьева, испытываемое им в санатории мне хорошо знакомо. Хочется домой, туда, где нет пальм, но есть березки. Возле моего дома целая рощица этих деревьев! И на Троицу бабушка моя также украшала дом березовыми и вербными веточками.

Невероятно красивая вещь. Каждая строчка дышит в лицо духом земли, созревающего хлеба, прохладного потемневшего неба.

Мне очень повезло в том, что свое детство я провела в станице в Ростовской области, где наблюдала как хмурится небо, кутается в тучи, а после проливается дождем. И поля в рассказе Астафьева такие же бесконечные, как донские степи, и также шумят-шепчут колосья. И гроза вовсе не страшная, а даже приветливая, освежающая, бодрящая. Зарницы играли над головой обычно тогда, когда разгулялась гроза в Ростове. Нам за тридцать километров было видно, как в тяжелой синеве вспыхивают и гаснут неяркие огни. Завораживающее зрелище.

«Царь-рыба» — заглавное повествование сборника рассказов о единении человека с дикой природой родного края и борьбе с «дикими» проявлениями собственной природы...

Порой люди взымают на себя неподъемную ношу, и главное — вовремя отряхнуться от иллюзий, иначе Царь-рыба утянет на дно...

Каждого из нас в жизни манит своя шаманка, поет, танцует, ведет неясным следом, и пусть собака оказывается единственным другом, главное, что она помогает стать человеком...

Довольно приятный рассказ, о людях, которых принято называть простыми, и жизни и о природе, нас окружающей.

Неожиданная встреча космонавта с жителями тайги, такими же людьми, но и совсем в чём-то непохожими. Написано хорошо, в традиционном стиле народного рассказа, где человек, живущий вдалеке от большой цивилизации, немало знает о событиях вроде бы к нему отношения не имеющих. И всё равно, эти люди и обрадованы и удивлены происшествием, и эти чувства писателем описаны достоверно и нескучно. Фантастики-то собственно никакой нет, не считать же фантастикой тот факт, что корабль при посадке не разбился.

Мой любимый с детства сборник рассказов. В каждом — и радость, и грусть, и восторг, и отчаяние, и надежда, и ожидание. Чистая образная речь сибиряков, яркие характеры, красочные пейзажи Сибири, характерные портреты. В каждом рассказе — неповторимое очарование русского слова.

Бабушка здесь самая колоритная, самая яркая фигура. Что только не сделает любящая бабушка для внука.. И эта суровая с виду сибирячка, закалённая в борьбе с природой за жизнь свою, своих детей, такая же бабушка, как и другие бабушки, которые любят своих внуков. Множество бытовых подробностей о том, например, как готовили окна к зиме свидетельствуют о том, что от скуки больной ребёнок наблюдал весь процесс подготовки, что его пытливый детский ум цеплялся хоть за малую новую, доселе незамеченную деталь. А какое уважение к сельскому учителю! Какая искренность! Это самый высокий и тонкий социальный момент в рассказе.

Можно читать, слушать о детских домах и приютах. а можно в них побывать. Тому, кто не был там, незнакома тяжёлая напряжённая атмосфера сего заведения, неведомы настороженные глаза маленьких сирот, неизвестны порядки, которые там существуют. Астафьеву пришлось испытать на себе всю жестокость и задиристость ребят, поэтому так реалистично и так психологически верно изобразил он знакомство своего героя с теми, с кем ему предстояло прожить до своего 16-летия. Ребёнок этот не может не вызвать уважения своим твердым спокойным характером, своей рассудительностью. Это очень жизнеутверждающий рассказ, несмотря на его «грустинку».

Я не знала историю создания рассказа. Однако, чувствовалось, что автор сам пережил несколько ночей в таёжной глуши, один, вдали от жилья. Вообще, рассказы Астафьева автобиографичны во многом, что придаёт им своеобразную прелесть, несмотря на их простоту. За этой кажущейся простотой — глубокие переживания, живые мысли, подлинные, настоящие чувства. «Васюткино озеро» — блестящее доказательство того, что человек, даже ребёнок, способен совершить многое, в том числе выжить в неприветливой тайге. Таёжные законы — идёшь в лес, бери патроны, хлеб, спички — открывают житейскую мудрость северян, ненавязчиво показывают «рецепт» лесных прогулок.

Самые сильные обиды — детские. Самые яркие воспоминания — детские. Самые живучие комплексы — детские. Самые разрушительные и болезненные раны тла и души получены в детстве. Об этом Виктор Астафьев, не педагог по профессии, напоминает в каждом своём рассказе о собственном детстве. Хотели помочь, но не пустили поехать за сеном. Обида и кажется, что никогда не простишь. Но по приезде деда и дядьки набарахтаешься в душистом тугом и ломком сене, надышишься медовым запахом разнотравья и забудешь свою обиду. Очень добрый и немножко грустный рассказ...

Горько вспоминать про то, как «советская власть в очередной раз перетряхивала страну, как старую вшивую шубу и гнала с места на место народ»...

Рассказ очень юмористичный, позитивный))) Прочтение его создает настроение, близкое к эйфории. Запах воды, серебряные тела рыб в реке, собака-заправский рулевой на плоту, плеск волн... И тут собака оставляет свой пост и переквалифицируется в рыболова, раз уж охотницей не получилось стать!

Создает благодатную почву для взращивания в душе ребенка любви, сострадания, стремления помочь, оказать поддержку и сочувствие тем, кто остался один на один со своей бедой.

В таком маленьком рассказе — столько образности, столько яркости и две идеи: всепобеждающей материнской любви (именно любви, а не инстинкта, пусть даже речь идёт о животном) и формирования ответственности за своё поведение, осознания последствий своих поступков. Ценная помощь педагогу и воспитателю.

Детская доброта, сердечность, живая участливость — киты этого рассказа. Современной детворе хотя бы «глоток» таких ценнейших свойств человеческой натуры.

О неустойчивости детской психики, о подверженности влиянию? Нет, о любви, о силе раскаяния и прощения, о потребности в защите эта вещь. Памятуя о своём горьком детстве, лишь на несколько лет озарённом проживанием у родителей матери, автор создаёт по сути пособие по педагогике для родителей.

Очень объёмная и содержательная вещь. Здесь и томление от ожидания обновки, и желание прихвастнуть, («Я иду, насвистываю. Мимо иду, не замечаю тетку Авдотью».), так свойственное ребятишкам, и переживание из-за болезни бабушки (сказывается сильное горькое воспоминание о смерти матери), и отчаянность возраста вместе со стремление доказать свою ловкость и бесстрашие (не просто же так в лужу полез). А какой язык! Чистый, незамутненный словами-паразитами язык вроде бы малограмотных людей, выразителен, высок в своём роде. Спасибо Астафьеву, что сохранил это бесценное сокровище в своих работах.

Для того, кто хоть раз гостил осенью в деревне этот рассказ покажется его собственным описанием одного дня пребывания там, настолько живым языков писал Астафьев. Детали быта, психологические черты, традиции сибиряков — всё нашло здесь свое место.

Интересно и с точки зрения краеведения, и языкознания, и психологии. Диалог с учителем ребят необычайно ценен для понимания того, КАК нужно нацеливать детей на САМОвоспитание, которое приносит более зрелые и полновесные плоды, нежели воспитание извне.

Эту вещь я бы включила в федеральный компонент образовательной программы по литературе. Ценность жизни птицы для мальчика — героя рассказа — подталкивает к размышлениям о ценности жизни вообще. Очень тонкий психологический. социальный рассказ.

С какой любовью, с каким добрым юмором описывает бабушку с малиной автор! Как она похожа на тысячи других бабушек с малиной, клубникой, картошкой. и как она отличается своей неповторимостью! Замечательный язык, превосходные сравнения: «Пусто в фонаре, пусто у бабки на душе».

Грустный, трогательный рассказ. Как чутко выписаны характеры героев, как просто и ясно раскрыты их души. А главное, начинаешь пытаться ЧУВСТВОВАТЬ тех, кто сказать не может о своём накипевшем, наболевшем. Как Галкин отец.

русская классическая литература вызывает массу совершенно неверояных мыслей и ассоциаций, которые напрямую касаются нашей сегодняшней жизни. в связи с чем не всегда просто комментировать произведения, которые вобщем-то формируют мироощущение. этим, по-моему, и обусловлено малое количество комментариев конкретно к этому произведению. книга засела глубоко внутри меня в мои 13-15 лет. книга тогда казалась жестокой, наложила не самый приятный осадок. не считаю ее замечательной, но бесспорно — злободневной. наверное , стоит перечитать ее после нынешних 5 лет собственной работы в следствии. многие моменты книги не показались бы ужасными. но вот, к сожалению, собственной книги у меня нет, в библиотек ради нее не пойду. может быть кто-нибудь подарит мне эту книгу? :glasses::smile:

Новелла — крик души человека любящего природу, крик направленный к нам современным неоварварам, к обществу разрушающему основу собственной жизни — природу мать. То о чем писал Астафьев в начале 70-х, к сожалению сейчас достигло апофеоза, стоит только вспомнить о войне браконьерских групировок в дельте Волги. Месная власть бессильна что либо сделать с браконьерами, и давно уже трансформировалась с ними в единый организм. Касательно же осетра в Енисее, а так же белуги и стерляди — популяция осетровых в Енисее практически полностью уничтожена, и уже не упоминается в литературе. Причиной этому стала ГЭС и самоотверженый браконьерский промысел. Ну а, что бы найти черное глухарное перо, не говоря про глухаря, нужно неделю таскаться по тайге проникая в самые глухие дебри. Нечему больше лететь над землей, и становиться памятником человеческой безрассудности и жадности.

Первый раз этот рассказ я не прочитал, а услышал во время радиопостановок на российском радио в 1991 году. Уже тогда он затронул меня абсолютно неординарным подходом автора к войне. Мне ученику страших классов выросшему на героических примерах «повести о настоящем человеке» фильмах «освобождение» бритвой по душе полоснула простая и печальная проза «маленького» человека в огромной войне. Как сейчас помню сложившийся у меня образ старого солдата с большой деревянной ложкой, с надкусанным краем, мерно черпающим суп «случайно» цепляя край котелка выплескивая пол ложки обратно в котел. Поню смятение главного героя — «а сечас он своим ковшом объест меня, схватит макаронину и все!» Прекрасно помню финал и волну стыда охватывающую героя в концовке. Но только сейчас, имея троих сыновей, начав делить им хлеб, я полностью ощутил силу слов Астафьева, и до конца понял рассказ. Это пространное исследование русской души втиснутое в несколько печатных страниц. Только великий мастер пера мог сделать это, за что ему земной поклон.:pray:

Книга потрясла и ошеломила, видимо не только меня. Ясно представляю, как «патриоты» в папахах и при лампасах о которых автор пишет в эпилоге, раздувают щёки и брызжут слюной. Когда В.П. умер, я зашёл к человеку, которого очень уважал, он намного старше меня, около 70. Хотел помянуть В.П. добрым словом и поговорить с Заслуженным строителем по душам. А он мне: «А-а! Это тот Астафьев! Очернитель!» Я ему: «Николай Александрович, а Вы читали что-нибудь из написанного В.П?» -«Не читал, но знаю!»

Вам это ничего не напоминает?

Светлая память, Виктору Петровичу!

Чувствуется развитие щедринских традиций: изобразить социум в виде рыб — хищных и не очень... (Ещё что-то подобное было, кажется, у Чехова).

И причём не просто социум — а социум времён тяжёлых, «базарно-рыночных»... Я уже — если честно — не припомню толком всю эту вещь (читал в далёком детстве, когда она была впервые опубликована), но, кажется, было там что-то и про умирание пруда (реки?) Ощущение, что «всем плохо» — точно осталось.

Вещь сильная, разумеется. Жёсткая, реалистичная (даром что у нас на сайте отнесена к фантастике). И сама по себе глубоко впечатляет (простите за банальное выражение), и как примета времени...

Через почти 50 лет после войны Астафьев написал такую книгу, что прочитав ее, становится ясно, что все описанное продолжало жить в его памяти. Все слишком обыденно и страшно, чтобы быть просто придуманным. Война — плохое и даже неестественное занятие для обычного человека. И здесь им движет не ура-патриотизм, а нечто другое, вьевшееся в кровь.

Для меня данная книга встала в ряду таких же вещей В.Быкова, К.Воробьева, В.Некрасова...

Продолжение романа «Проклятые и убитые» Сложное и тяжелое произведение. Подробности переправы через Днепр — шокируют, особенно убивают описания действия заград отрядов на нашем береге Днепра. Все это полностью соответствует правилам того времени.

Повторюсь, но к сожалению все это правда, правда о форсировании рек на копне сена в плащ палатке, о боях в течении месяца без еды и боеприпасов о огромной во многом бессмысленной крови. Эрих Фон Манштейн в своих мемуарах написал : «Не могу поверить что русские так распоряжаются своими людскими ресурсами, я часто задавался вопросам, а как бы я поступал имей я такой запас живой силы, так же бы щедро я посылал бы солдат на смерть — нет, я бы так не смог». Астафьев показывает нам, что война выиграна простым народом, его сметкой и стремлением выжить, и что все тяготы ее нос он простой народ, а награды и блага собирали сильные мира сего не стесняясь крови и народной молвы.

Хочу отметить не просто высокий, а какой-то запредельный словарный запас писателя. Это не обычная фантастика, где новые слова можно придумать. Не могу вспомнить ни одного современного автора с такой же свободой владения русским языком.

О самой книге: фантастика в ней символическая, ее почти что и нет. Астафьев описывает поселок Чуш на берегу Енисея. Два забора, три двора. Один магазин. Ни газет, ни телевизора. Два культурных развлечения: водку пить и бабу бить. Все ловят рыбу. Ловят – это мягко сказано. Рыбу в реке просто изводят, самым жестоким способом из всех придуманных.

И здесь начинается что-то необычное. В повести не один раз подчеркивается, что природа и человек неразделимы, река – это жизнь, а значит рыбаки – по сути, дети этой реки. Вспомните детство Акима, его ответ на вопрос, кто его отец. Получается, что браконьеры – это неразумные дети.

Что делают с такими детьми? А теперь вспомните, что со всеми с ними стало. Кто наказывает браконьеров? В материальном мире нет такой силы, которая может это сделать.

Существует много толкований этой повести, и мое – одно из многих. Скажу только, что это непростая книга, которую нужно читать не один раз.

И еще после таких книг понимаешь, насколько блеклая и плоская даже самая невероятная обычная фантастика.

Читая книгу все время ловишь себя на мысли что описываемое не реально, такого не может быть, так просто не бывает, но подумав обрываешь себя да так бывает и так было. Меня сразили крючки для запекания свеклы и картошки в трубах офицерских землянок. Все гениальное просто. Но оцените мысль — собрать полк здоровых людей и довести до состояния «доходяги» Как потом этим полу трупам дать в руки оружие?! И в этом ответ почему победа встала нам такой кровью! Мы не видели в солдате -ЧЕЛОВЕКА, у нас солдат всегда пушечное мясо, а мясо жалеть не принято!

Много книг написано о войне. Война вообще самая благодатная почва для литературы. Но таких романов в литературе — очень не много, романов написаных простым солдатом о солдатах, о их тяготах и жизни. Если «чертова яма» сражает наповал и прочитав ее кажется что теряешь связь с реалностью, то «Плацдарм» просто растаптывает, растаптывает правдивостью и безисходностью. И самое главное что с этим не поспоришь это лишь суровая правда той войны о которой лучше не вспоминать, тактично обойдя ее. Низкий поклон автору за эту книгу.:pray:

Страшная история строительства Норильска и спецпереселенцев строивших город. «Жажда жизни» Джека Лондона меркнет перед этим рассказом очень рекомендую