Собрался, наконец, прослушать киевскую беседу Сапковского, аудиозапись которой Мартин выкладывал в своей колонке. Запись оказалась на удивление чистой — гораздо чище, чем то, что мне обычно приходится расшифровывать — и я решил сразу перегнать её в текст. А то, знаете, не люблю я информацию в звуковой форме — ни промотать, ни поиском воспользоваться, неудобно. Думал управиться за пару часов, не рассчитал — ушло полдня. Но таки закончил. Читайте, кому интересно.
А. Сапковский: Так. Позвольте сказать вам, кто я такой. Шляхтич польский, герб — Łodzia, писатель... считаю себя неплохим писателем, уже прошло более двадцати лет, как пишу, и зарабатываю только как писатель, full-time writer. Многие вещи мои были переведены на русский и на украинский, так что я думаю, что про это даже не надо, вы это прекрасно знаете. (...) Есть вопросы? (Тишина.) Я на них, конечно, отвечу, — если захочу. (Смех в аудитории.) Потому что я читателей своих очень уважаю.
Из аудитории: Пан Анджей, можно вопрос? А какой ваш любимый писатель?
А. Сапковский: Мой?
Из аудитории: Да. Вот мы сюда пришли, потому что вы наш любимый писатель, — а у вас какой любимый?
А. Сапковский: Надо подумать. (Пауза.) Хэмингуэй. Эрнест Хэмингуэй.
Из аудитории: А что именно?
А. Сапковский: Всё. Всё-всё-всё, всё у него. Это самый великий писатель — по-моему. Я от него учился, кстати, — я от него учился, как можно сообразить многое, употребляя самые простые слова. От него я учился, что можно показать такое! — с употреблением только нескольких слов. Конечно, англичанам проще, они: “he said” — “she said” — “he said” — “she...” Им проще. Нам, славянам, потруднее. Но всё равно, он — мастер. Хэмингуэй, он — мастер. Великий. Есть ещё другие, конечно, есть ещё другие.
Из аудитории: А из славянской литературы?
А. Сапковский: Булгаков. (Тишина.) Ответ простой: Булгаков.
Из аудитории: А вы читали в оригинале его?
А. Сапковский: Я читал много... даже с утра. (Смех в аудитории.)
Из аудитории: Пан Анджей, вы в общении очень весёлый, ироничный, иногда саркастичный человек. В ваших книгах этого не так много. Почему?
А. Сапковский: (Смеётся.) Хотите — будет! (Продолжает смеяться, в аудитории тоже веселье.) Ну, конечно, мальчики, девушки, мужики да бабы... Я ж человек такой, как он и есть. Я способен, конечно, писать, что хочу, — и пишу, что хочу. Но не вяжите, пожалуйста, меня с тем, что пишу — я совсем другой человек, совсем другой.
Из аудитории: Можно вопрос?
А. Сапковский: Пожалуйста.
Из аудитории: Скажите, пожалуйста, читали ли вы о приключениях...
А. Сапковский: (Перебивает.) Читал.
Из аудитории: ...о приключениях Геральта в Большом Киеве и продолжения, и как вы оцениваете эти книги? (Смех в аудитории.)
А. Сапковский: Нет, не читал. Признаюсь как на духу, что не читал. Но помню как сегодня, как подошёл ко мне этот самый и спросил: можно ли писать про ведьмака в Великом Киеве и так далее. Я тогда был, скажем... очень весёлый (смеётся, в аудитории аплодируют). Я сказал: пожалуйста! давай! бери! Если б был я даже не весёлый, был бы даже очень серьёзный, — я бы то же самое ему сказал. Почему? Ну пусть делает. Какая для меня разница? Какая для меня проблема? Пусть пишет, если хочет. Бери! Он и взял. Читать, признаюсь как на духу, — не читал. Но я думаю, что он... Но если читатели его не убили — значит, хорошо. (Смех в аудитории.)
Из аудитории: А какой у вас свой собственный литературный герой, из вами написанных?
А. Сапковский: М-м... надо подумать. Литературный герой, вы говорите?.. (Пауза.) Не знаю. Робинзон Крузо.
Из аудитории: Нет, ваш личный. Рейневан там, или...
А. Сапковский: Мой личный?
Из аудитории: Да.
А. Сапковский: Мои личные герои (несколько слов неразборчиво). Мужики да бабы. Я их же сочиняю. Из букв. Как мне любить буквы? Я их сочиняю из букв, они только буквы.
(Обращаясь к аудитории) Ну, давайте ещё, давайте ещё, давайте ещё.
(...)
Из аудитории: Раз никто не задаёт, я задам второй вопрос: вы к компьютерной игре по Геральту и компании относитесь так же, как к фильму — или всё-таки чуть иначе?
А. Сапковский: Ну нет, не особенно, не особенно. И фильм ничтожный, и игра тоже ничтожная. У меня к ним никакого прикосновения и не есть, и не будет. Я не хочу к ним относиться вообще. Они есть, пожалуйста. Но чтоб они... Дело такое, послушайте, теперь специалист говорит, великий знаток литературы фантастичной: если есть адаптации повести, книги на фильм — можно это изобразить в виде кривой Гаусса... Знаете, что такое кривая Гаусса? Здесь ничего, потом поднимается к большой сисок, потом падает. Есть книги, которые когда адаптируют на этом уровне — они намного хуже, потом есть ещё, поднимается кривая Гаусса, и там ещё намного хуже, потом кривая Гаусса опускается — и там есть адаптации, которые намного лучше. (Неразборчиво.) Хотите, чтоб назвал? Есть такие, я могу их назвать.
Из аудитории: Назовите, пожалуйста.
А. Сапковский: Кинга, Стивена Кинга... Автор хороший, абсолютно хороший, но его книга “Shining” («Сияние») — хуже всего, хуже всего. Но адаптация, фильм (...) — блестящая. Это... это... что мы за кривой Гаусса зашли, вот. Не согласны?
Из аудитории: (Издалека, очень плохо слышно.) Самому-то Кингу не понравилась эта адаптация.
А. Сапковский: Вас не слышу, вообще.
Из аудитории: Он говорит, что Кингу не понравилось.
Из аудитории: Сам Кинг очень резко отзывался о фильме Стэнли Кубрика, и поэтому он спродюссировал сам мини-сериал, который... (дальше неразборчиво).
Из аудитории: А кому нравится, кому нравится адаптация? Мне тоже не нравится. Но фильм — великолепный.
Из аудитории: Были такие слухи — о продолжении «Ведьмака». Правда ли это?
А. Сапковский: Да. В настоящее время — да. Я долго про это не хотел говорить, потому что мне казалось, что «Ведьмак» — эта история окончена. Она кончилась. Там всё сказано, что надо. Но потом я подумал так, как Роджер Желязны с «Амбером»... (Смех в аудитории.) Нужны же деньги! (Смеётся, в аудитории аплодисменты.) Нет-нет-нет-нет, смеяться незачем, поверьте, — если даже что-то сделаю, то не так, чтоб обидеть читателя. Нет, я его абсолютно не обижу, он найдёт там, что надо. Есть ещё у меня способность, есть.
Из аудитории: Скажите, тогда ещё немножко более наводящий вопрос: данное продолжение «Ведьмака», это будет непосредственно продолжение — продолжение, или это будет о ранних годах или что-то в этом роде?
А. Сапковский: О, слишком много спрашиваете (смеётся), слишком много. На этот вопрос не отвечу.
Из аудитории: Хорошо, тогда ещё один вопрос, лично мой. Мой, просто, любимец в вашем цикле, это император Эмгыр вар Эмрейс, — он будет в продолжении? Вы можете ответить?
А. Сапковский: Э-э... нет. Вы имеете в виду гуситскую трилогию?
Из аудитории: Император Эмгыр, он будет?
А. Сапковский: Какой император?
Из аудитории (разные голоса): Отец Цири... Отец Цири. (Начинается веселье.)
А. Сапковский: Нет, нет, не будет. Абсолютно не будет.
Из аудитории: Пан Анджей, а «Змея» — почему Афганистан? История современности (?), там не без истории, конечно, но — почему?
А. Сапковский: История... история... Я, знаете, взялся... как эксперимент... фантастика, fantasy — историчное, с историей. (...) Я не знаю, читали ли вы, но там история — она зазубряется, там есть и Александр Великий, там есть и английцы, там есть и Советская Армия. Но для меня это просто история. Конечно, знаете, когда (у) меня взяли эту книгу в русском издательстве, они задали мне вопрос: «Она антирусская или что?» Вы не знаете, что я не «угодник черни буйной»? Никогда я не был «угодником черни буйной» и не буду. Это историческая книга, книга про историю. История: что-то было, и про это даже может быть и забыли. (...) Если вы забыли — я вам припомню. История, ничего больше. История.
Из аудитории: Можно вопрос? Мне очень нравятся ваши вещи малого объёма, и равно рассказы и эссе. Фраза «нет золота в Серых горах» стала крылатой в нашей фантастике. В последнее время этого не видно. Может быть, оно не переводится с польского. Но пишете ли вы и собираетесь ли вы писать рассказы и эссе?
А. Сапковский: Нет, не видно — потому что их просто нет. И вы назвали это, «Нет золота в Серых горах»... я... знаете, я этим рассказом — или этим эссе — недоволен, абсолютно недоволен. (Мне) стыдно за этот рассказ, я не хотел бы его попомнить (sic) ещё раз и наверное не попомню. Не за что. Я тогда боролся за какое-то дело. И не надо было, не надо.
Из аудитории: Ну другие рассказы, другие эссе — вы пишете?
А. Сапковский: (Перебивает.) Кстати, рассказ — это мастерство, написать хороший рассказ — мастерство. Тем надо гордиться. Я тоже горжусь, есть у меня такие, есть у меня «Maladie», есть у меня другие, есть у меня ещё «Случай в Мисчиф-Крик» — есть там, чем я горжусь, рассказами. Это — мастерство, рассказать рассказ. Начинается... развивается... кончится... Это мастерство!
(...)
А. Сапковский: Ну ладно. Если уж... если — уж, про ужей, если вы про рептилиев (sic)... если ужи... если уж... Давайте, я к вам открыт, как на секции (sic), режьте вдоль и поперёк!
Из аудитории: (Просят микрофон.)
А. Сапковский: А нах... хрен нам микрофон? У меня голос — во-от како-ой!
Из аудитории: А вас на английский перевели?
А. Сапковский: Конечно, перевели. Ну, спасибо. Есть чем хлеб... есть хлеб, есть масло.
Из аудитории: А как вы оцениваете, где ваша популярность больше: в англоязычных странах — или в русскоязычных?
А. Сапковский: Знаете, как назвать «популярность»...
Из аудитории: Ну вот ваша серия «Ведьмак» прозвучала в русскоязычных странах. А в англоязычных — так же прозвучала, или нет ещё?
А. Сапковский: По-моему... считать что, по деньгам? (Смех в аудитории.) Или по тому, как меня там уважают как писателя? Если по тому, как уважают как писателя — то я русским отдаю всю честь, потому что те так любят, что даже до боли... нехорошо... Но по деньгам... а, деньги, деньги нам не нужны!
Из аудитории: А чисто количественно, по тиражам?
А. Сапковский: То тираж, снова задел тему денег... я про это тоже не хочу говорить.
Из аудитории: Это число читателей.
А. Сапковский: Не хочу про это говорить, потому что деньги — это вторичная степень. Про это говорить не хочу.
Из аудитории: А есть шансы посмотреть на американскую экранизацию, хоть чуть-чуть более лучшую?
А. Сапковский: Спрашиваете меня, есть или нет... Откуда мне знать? Может быть есть, может быть нет.
(Продолжение следует.)
цитировать
свернуть ветку
Так что я решил слегка притормозить. Но после Нового года обязательно продолжу.
