Рагнарёк в тени

Глен Кук, Теневая линия (1982)

Вспомнить пора бы

О радости Мёрн.

Знаем мы оба —

Довольно ль вам этого?

Стурла Тордарсон

Посвящение Вагнеру как бы намекает, что это средневековый эпос, перенесенный в далекое будущее.

Действительно, Кук придал каждому из героев какие-нибудь черты мифопоэтических персонажей — асов и ванов — и перетасовал все события эпоса во времени и пространстве примерно так же, как сделал это безвестный средневековый автор Песни о Нибелунгах, компилировавший и дополнявший своим материалом противоречивые, дошедшие в смутных обрывках фрагменты старонорвежских и германских преданий.

Но текст Кука ближе древним эддическим песням, нежели поэме, вдохновившей Вагнера (хотя в книге она прямо упоминается, и не раз).

Так, Гней Юлий, невзирая на римское имя, выступает двойником Одина (один глаз, седая борода, темный плащ с капюшоном, спутники — ворон и псы, Легион Мертвых в подчинении, имя жены — Фрида, т.е. Фригг). Забавно, что персонаж, объявленный в аннотации как второй из двух главных героев, а именно Ричард Хоксблад, так толком и не показан ни в повседневной жизни, ни в битве*. О нем можно что-то узнать лишь из диалогов между спутниками Шторма и флэшбеков.

Пилот краулера Фрог — образ, совершенно типичный для американской авантюрной космофантастики, но так же легко усмотреть в нем и манифестацию эддического карлика Андвари, обитателя подземных вод и первого владельца клада нибелунгов.

Однорукий конфидент Гнея Юлия полковник Тадеуш Иммануил Вальтерс, молчаливо уподобляясь хозяину, предпочитает использовать римское прозвище (Кассий), но при этом соответствует Тюру (хотя по средневерхненемецкой версии было бы логичнее «привязать» его к Этцелю или Хагену из Тронье), а беспринципный лжец и предатель-убийца Майкл Ди, дергающий за ниточки всех марионеток на черномирской сцене, сопоставим с Локи. Сестра последнего Хельга, владелица крупнейшего во всей обитаемой Вселенной кластера баз данных, где в качестве вычислительных субстратов используется криоконсервированная нервная ткань, без обиняков названа королевой мертвых.

Кошмары, изводящие Бенджамина Шторма (= Бальдра) носят, впрочем, отчетливо постмодернистский оттенок, выступая как недвусмысленная отсылка к Человеку без лица Альфреда Бестера.

Слепой брат Бенджамина назван Гомером, но это авторская licentia poetica: в его образе нет ничего античного, он воплощает скандинавского бога Хёда.

В оригинале все фамилии персонажей, как и в исландских сагах, «говорящие», то есть несут дополнительную смысловую нагрузку: Hawksblood = Ястребиная кровь, Storm = Буря, Frog = Жаба, Darksword = Темный клинок.

Но если фамилию Гнея Юлия переводчик передал по смыслу (Шторм), то со всеми остальными уже ограничился простой транскрипцией.

Вообще же перевод на удивление сносный, особенно с учетом личности редактора (как вы уже, вероятно, догадались, это был Commander-in-Arms расстрельной бригады переводчиков АСТ Михаил Борисович Левин). Все сказанное относится к изданию 1999 года, доступному мне. Издание красивое даже в чисто полиграфическом отношении, с интересными виньетками и колонтитулами.

Прием переосмысления, пересоздания классического или современного сюжета Кук применил в цикле еще не единожды (наиболее рельефно — в Рейде, написанном по мотивам Das Boot). Архаичные техника (пленочные камеры, бумажные носители информации, штурмовые огнестрельные винтовки...) и привычки героев — это штрихи, долженствующие подчеркнуть вневременной характер истории. Прием не обязательный, но полезный для оправдания авторской манеры в глазах любителей попаданец-эпиков. Есть и более простое объяснение: каждому из главных персонажей хорошо так за сотню лет.

С другой стороны, разве осовремененные экранизации Гамлета становятся хуже от того, что принц датский предстает наследником Denmark Corporation и пишет любовные послания Офелии на iPad? Нет.

*

По всей вероятности, это единственное упоминание