Чайна Мьевиль, Посольский город (2011)

Версия обложки. парная к будущему британскому изданию Железнодорожного моря.

Еще одна версия обложки.

Пока cat_ruadh занят, обзор номинантов на Hugo-Nebula-Locus делаю я.

Сегодня препарируем очевидного фаворита всех будущих церемоний англоязычного фэндома. Я прогнозирую, что Посольский город получит не меньше двух премий, а может быть, и больше, потому что год выдался не особенно урожайный.

Книжки в субжанре лингвистической фантастики — большая редкость. Но не стоит огорчаться этому. Чтобы работать с теориями знаковых систем, не говоря про гармоничную интеграцию их в сюжет, требуется немалый уровень интеллекта на входе, который, однако, гарантирует отсутствие мусора на выходе.

Вавилон-17, Внедрение, Глубина в небе, История твоей жизни, Анафем — вот, пожалуй, и все удачные попытки срастить философию языка и твердую НФ. Посольский город — не просто новая карта высшего достоинства в этом аркане, она равна империи. Хомский, Борхес и Кэрролл были бы довольны лондонским постмарксистом. Если мнение двух последних выяснить затруднительно, то на Хомского я тут возлагаю определенные надежды. В конце концов, если Анафем рецензировали в Nature, то почему бы легендарному анархисту от лингвистики не обронить словечко насчет Посольского города?

О Кэрролле заставляет вспомнить уже имя рассказчицы — Avice (позвольте мне в дальнейшем называть ее Ависой). По роду занятий Ависа — "погруженка" (immerser), сиречь навигатор гиперпространственных кораблей. Кроличья нора глубиной со Вселенную к ее услугам, и по ней она летает вверх-вниз в (напрасном) бегстве от прошлого.

Ависа — уроженка Посольского Города на планете Ариека, человеческого форпоста в мире Хозяев, как они сами себя называют... двумя ртами одновременно. Хотя даже отыскать эти рты в их плоти инопланетнику-человеку едва ли по силам.

Человеческий рот полон самых различных языков — по крайней мере, у тех, кто достаточно настойчив и способен. У Хозяев язык на два рта один. Просто Язык. Мысль, ее фонематический эквивалент и объект, означаемый словом, суть одно и то же.

Язык, на котором говорят двумя ртами одновременно, предельно перформативен и не допускает лжи.

В самом деле, представьте себе, что дверные замки стали подобны криптографическим системам открытого ключа... примерно так же чувствуют себя Хозяева в обществе людей, способных лгать и мыслить абстракциями.

Связующее Языка — эмпатия, синтетической машинной речи, языков программирования и аудиозаписей Хозяева не понимают. И не способны понять в принципе, потому что у них нет нужных для этого органов.

Человеческие лингвисты и переводчики в мире Ариеки генетически изменены так, чтобы естественная эмпатия, внимание к нюансам чужого поведения и мышления, обострилась до степени, позволяющей говорить с Хозяевами в их манере.

Каждый такой лингвист — уже не просто переводчик и языковед, но Посланник. Двуединая личность, пара клонов фактически с общим сознанием, восполняющим физиологическое отсутствие второго рта.

Их имена тоже конструируются так, чтобы подчеркнуть это единство.

А если в Языке нет слов для определенной фигуры речи? Не беда, ее всегда можно сконструировать.

Вот эта участь и горше чаепития у Безумного Шляпника, от нее и бежит Ависа в лес без имен и названий, каким, по наблюдению Гарднера,

цитата

является по сути Вселенная, если рассматривать ее как существующую саму по себе, независимо от существ, манипулирующих символами и наклеивающих ярлычки на те или иные ее части,

Ну что? Недалеко убежала. Пора назад в родное Зазеркалье.

Пока Хозяева не научились лгать, а хливкие Посланники — пыряться по наве.

Игра слов начинается.

Кстати, если имя планеты Хозяев вам напомнило Арракис, то http://fantlab.ru/work4792">это впечатление обоснованно. Правда, отсюда не следует, что Посольский город хоть в какой-то детали сюжетной структуры неоригинален. Как раз наоборот.

Пятый сюжет для коллекции Борхеса, пожалуй, готов.

Глен Кук, Теневая линия (1982)

Вспомнить пора бы

О радости Мёрн.

Знаем мы оба —

Довольно ль вам этого?

Стурла Тордарсон

Посвящение Вагнеру как бы намекает, что это средневековый эпос, перенесенный в далекое будущее.

Действительно, Кук придал каждому из героев какие-нибудь черты мифопоэтических персонажей — асов и ванов — и перетасовал все события эпоса во времени и пространстве примерно так же, как сделал это безвестный средневековый автор Песни о Нибелунгах, компилировавший и дополнявший своим материалом противоречивые, дошедшие в смутных обрывках фрагменты старонорвежских и германских преданий.

Но текст Кука ближе древним эддическим песням, нежели поэме, вдохновившей Вагнера (хотя в книге она прямо упоминается, и не раз).

Так, Гней Юлий, невзирая на римское имя, выступает двойником Одина (один глаз, седая борода, темный плащ с капюшоном, спутники — ворон и псы, Легион Мертвых в подчинении, имя жены — Фрида, т.е. Фригг). Забавно, что персонаж, объявленный в аннотации как второй из двух главных героев, а именно Ричард Хоксблад, так толком и не показан ни в повседневной жизни, ни в битве*. О нем можно что-то узнать лишь из диалогов между спутниками Шторма и флэшбеков.

Пилот краулера Фрог — образ, совершенно типичный для американской авантюрной космофантастики, но так же легко усмотреть в нем и манифестацию эддического карлика Андвари, обитателя подземных вод и первого владельца клада нибелунгов.

Однорукий конфидент Гнея Юлия полковник Тадеуш Иммануил Вальтерс, молчаливо уподобляясь хозяину, предпочитает использовать римское прозвище (Кассий), но при этом соответствует Тюру (хотя по средневерхненемецкой версии было бы логичнее "привязать" его к Этцелю или Хагену из Тронье), а беспринципный лжец и предатель-убийца Майкл Ди, дергающий за ниточки всех марионеток на черномирской сцене, сопоставим с Локи. Сестра последнего Хельга, владелица крупнейшего во всей обитаемой Вселенной кластера баз данных, где в качестве вычислительных субстратов используется криоконсервированная нервная ткань, без обиняков названа королевой мертвых.

Кошмары, изводящие Бенджамина Шторма (= Бальдра) носят, впрочем, отчетливо постмодернистский оттенок, выступая как недвусмысленная отсылка к Человеку без лица Альфреда Бестера.

Слепой брат Бенджамина назван Гомером, но это авторская licentia poetica: в его образе нет ничего античного, он воплощает скандинавского бога Хёда.

В оригинале все фамилии персонажей, как и в исландских сагах, "говорящие", то есть несут дополнительную смысловую нагрузку: Hawksblood = Ястребиная кровь, Storm = Буря, Frog = Жаба, Darksword = Темный клинок.

Но если фамилию Гнея Юлия переводчик передал по смыслу (Шторм), то со всеми остальными уже ограничился простой транскрипцией.

Вообще же перевод на удивление сносный, особенно с учетом личности редактора (как вы уже, вероятно, догадались, это был Commander-in-Arms расстрельной бригады переводчиков АСТ Михаил Борисович Левин). Все сказанное относится к изданию 1999 года, доступному мне. Издание красивое даже в чисто полиграфическом отношении, с интересными виньетками и колонтитулами.

Прием переосмысления, пересоздания классического или современного сюжета Кук применил в цикле еще не единожды (наиболее рельефно — в Рейде, написанном по мотивам Das Boot). Архаичные техника (пленочные камеры, бумажные носители информации, штурмовые огнестрельные винтовки...) и привычки героев — это штрихи, долженствующие подчеркнуть вневременной характер истории. Прием не обязательный, но полезный для оправдания авторской манеры в глазах любителей попаданец-эпиков. Есть и более простое объяснение: каждому из главных персонажей хорошо так за сотню лет.

С другой стороны, разве осовремененные экранизации Гамлета становятся хуже от того, что принц датский предстает наследником Denmark Corporation и пишет любовные послания Офелии на iPad? Нет.

*

По всей вероятности, это единственное упоминание

Майкл Маршалл Смит, Только вперед (1994)

Hint: перевода на русский в Снах разума не будет, с правами проблемы.

Дебютный роман Майкла Маршалла Смита получил две престижных премии: August Derleth Award за 1995 год и Philip K. Dick Award за 2000 год.

Cочетание достаточно редкое: приз Августа Дерлета обычно присуждают за произведения, выдержанные в стилистике weird fantasy и иногда хоррора, а премия Филипа Дика предназначается автору-дебютанту, чей роман опубликован в мягкой обложке и относится к твердой научной фантастике.

Роман снабжен довольно странным, но ключевым для понимания основной идеи хоррор-прологом.

Действие отнесено в неопределенно далекое будущее. Все персонажи ведут себя так, будто находятся на Земле, но это условие в принципе не является обязательным и вплоть до заключительной главы не находит ни подтверждения, ни опровержения (ср. с решением этой проблемы у Рейнольдса в Terminal World).

Повседневная их жизнь протекает в недрах исполинского, раскинувшегося на целый континент города, отдельные районы которого управляются по принципу франшизы — хочется помянуть Стивенсона, но Лавина и Только вперед создавались одновременно и независимо.

Стилистика классического полицейского детектива в первой трети книги соблюдается очень тщательно, будучи расцвечена непременными солеными шуточками, напряженными размышлениями у камелька, представленного портативным гравигенератором и голографическим экраном, а также квестами по городским дебрям. У Смита получилась отменнейшая перелицовка нуар в русле НФ, гораздо более убедительная, чем в опубликованном чуть позже Пистолете с музыкой. А вот затем, когда Старк, обследовав несколько франшиз, без особого труда устанавливает местонахождение Олкленда, у романа появляются черты, претендующие на истинную уникальность.

Визуализация детских кошмаров, затаенных фантазий и наркотических галлюцинаций сделана на очень высоком уровне, хотя Смит ни разу не переступает той черты, где заканчивается неповторимый сплав жанров и начинается банальный хоррор.

Можно рекомендовать тем, кто не плюется от слова Inception.

Джек Макдевит, Огненная птица (2011)

... в твоей двери я поставил бы птицу бури.

Эпос о Гильгамеше

Джек Макдевит из тех авторов, что часто выдвигаются на престижные премии, но редко их получают. В футбольных терминах, крепкий середняк Лиги чемпионов, постоянный участник еврокубковой весны. У таких писателей есть свой круг поклонников, которые обязательно купят или честно скачают следующую книжку, о чем бы она ни рассказывала и каким бы ни было ее качество. Главное для этих фанатов — на пару часов или дней, в зависимости от темпа чтения и расстояния между станциями метро, отключить мозг и просто пожить.

Если искать аналогии, то вспоминается Дэвид Брин, который тоже пишет много, но неряшливо (в последние десять лет, впрочем, почти ничего не пишет вообще). Наиболее удачные годы писательских карьер у них тоже совпадают: 1987-1988, когда у Брина получилась замечательная Война за возвышение, заслуженно отхватившая дубль Hugo-Locus, а у Макдевита — Послание Геркулеса, удостоенное Locus Award за дебютный роман.

Правда, Брин и до этого получил Большой шлем НФ-премий за Звездный прилив, и после, даром что талант его явственно потускнел, — Hugo за авторский сборник Otherness.

Алекс и Чейз работают в мире, очень близком американской фантастике Золотого века. Хотя формально действие происходит через девять с лишним тысяч лет после нашего времени (в 11321 году по земному календарю), человеческие взаимоотношения и технологии, за редким исключением, немногим отличаются от того, что привыкли себе представлять в середине прошлого века. Даже религии, привычные нам сегодня, в основном сохранились (по крайней мере, к христианству, иудаизму и исламу это безоговорочно относится).

Помните классический цикл Азимова о Бейли и Оливо? Вот современным наследником традиций Айзека и выступает Макдевит.

Огненная птица, номинированная на Nebula-2011, — крайний на сегодняшний день роман цикла (хотя за Макдевитом явно не заржавеет: как для 76 лет, продуктивность у него феноменальная). Алекс и рассказчица Чейз несколько подтянулись в возрасте к самому Макдевиту, стали старше, суше и мрачнее. "Последнее дело Холмса" и "Его прощальный поклон" явно уже за поворотом.

Вселенная Алекса Бенедикта, хотя и англософская, как это понятно уже по именам героев, весьма космополитична, когда речь идет об искусственных интеллектах. Их тут много, они высокоразвиты, почти что наделены независимыми личностями (вопрос об официальном признании этого факта служит предметом горячих религиозно-философских и юридических споров). К примеру, вскрытие показало , что один из величайших писателей XXIII века на самом деле был виртуальной личностью, созданной таким искусственным интеллектом.

Они переходят из книги в книгу, совсем как инспектор Лестрейд, Ирен Адлер и Майкрофт Холмс.

В этом цикл близок Культуре, хотя, разумеется, сравнивать относительную художественную ценность текстов едва ли возможно: результат будет для Макдевита неутешителен... ^W был бы неутешителен, если б Военный талант так и остался единственным проблеском гения на всю серию.

Но теперь у нас есть Огненная птица, у Макдевита — реальные шансы на вторую премию Nebula (хотя главный соперник в лице Мьевиля очень силен), а в Галактике Бенедикта — целая планета, покинутая людьми и освоенная искусственным разумом. Некоторые его элементы за семь тысяч лет дохозяйничались там до такой ручки, что различие между Робинзонами и Пятницами почти нивелировано. В мире, где космоархеология — кому рутинное, а кому и очень прибыльное занятие, где, совсем как у Винджа, программирование восходит к началу времен, такая находка — это вам даже не Нуэстра Сеньора де Аточа.

Впрочем, эта Вселенная не разделена на Зоны, и сверхсветовые путешествия так же обычны, как покорение пересадки АББА в утренний час волка.

И тем не менее есть у технологии космических перемещений уязвимые места и недокументированные возможности...

В Военном таланте присутствует краткое упоминание об исчезновении корабля Капелла, принадлежавшего дяде Алекса. Наконец, двадцать с лишним лет спустя, у тех, кто попался на крючок очередного незаконченного цикла АСТ, будет шанс узнать, что с ним стряслось. И не только с ним.

В действительности исчезновение Капеллы — всего лишь маленький эпизод в бесстрастных хрониках появлений и новых пропаж кораблей, чьи системы управления каким-то образом остаются в целости и сохранности долгие тысячелетия, затем выныривают обратно в реальное пространство на несколько земных часов, чтобы исчезнуть снова, уже навсегда.

Хорошая книжка, всем на удивление. Дополнительную ценность представляют эпиграфы из внутренних документов перед каждой главой. Плотность упаковки информации в них не хуже, чем у Херберта, из аналогичных заметок которого продолжатели подчас высасывали не один роман.

_____________________________________

* Пользуясь случаем, хочу отметить, что The Engines of God, в религиозном контексте, это Орудия господни, а не Двигатели Бога. Конечно, можно предположить, что и движки у космических кораблей Академии какие-то особенные, вундервафельные, но все же это маловероятная возможность.

Оригинал здесь.

Перевод с некоторыми сокращениями.

______________________________________________________ _______

На данный момент — 281 коммент.

Кстати, у Уоттса умер кот, предлагаю помянуть его по прочтении топика минутой форумного молчания.