Само собой, переходящие сюжеты не возникают на пустом месте. И написавший задолго до Брэма Стокера на берегу Женевского озера рассказ «Вампир» (1816) несчастный Джон Уильям Полидори (1795-1821) был далеко не первым, кто разработал этот сюжет.
В прозе — может быть, даже и он. Но поэзия почти всегда предшествует прозе.
Хочу привести два труднодоступных произведения из книг, выпущенным издательством «Водолей». Пока, — коль скоро нет иных данных, — приходится считать именно эти стихотворения, немецкое и английское (точней — камберлендское), первыми образцами мировой вампириады.
Переводы размещаю с позволения переводчиков, а потом, если будут мысли (в связи с русским издание сериала Хендерсона о Ван Хельсинге), можно побеседовать и о сюжете. В любом случае, думаю, прочесть это будет познавательно.
ГЕНРИХ АВГУСТ ОССЕНФЕЛЬДЕР
(1725 – 1801)
ВАМПИР*
Моя красотка верит
Упорно, твердо, крепко
Всем строгим наставленьям
От матушки-святоши;
Так верят по-гайдуцки
На побережье Тиссы [1]
В убийственных вампиров.
Ну погоди, Христина!
Любить меня не хочешь –
Так будет месть ужасна:
Токайского напьюсь я
Да сделаюсь вампиром;
Пока ты сладко дремлешь,
Твой свежий пурпур с щечек
Я высосу внезапно.
Ох, как перепугает
Тебя мое лобзанье,
Мой поцелуй вампирский!
Когда ты содрогнешься,
Опустишься в объятья
Ко мне, мертва как будто,
То я спрошу: не лучше ль
Моим урокам верить,
Чем матушкиным басням?
<1748>
1 – Тисса (Тиса) – река, протекающая в Венгрии, Сербии и Западной Украине, левый приток Дуная.
Примечание переводчика: Я решил переложить небольшое стихотворение, которое во многих классификациях считается первым «собственно вампирским» — ибо там впервые звучит это самое слово. Автор его — поэт в общем и целом анакреонтического склада, что заметно в шутливой трактовке сюжета. Бьюсь об заклад, что он читал вышедшую в 1745 году книгу французского монаха Огюстена Кальме, где впервые описывались случаи вампиризма на Балканах и вводилось это самое слово.
Перевод с немецкого Артема Серебренникова
Опубликовано в антологии «Век Перевода 2012» (т.е. выпуск № 3), М,, «Водолей», с. 434-435.
ДЖОН СТЭГГ
(1770–1823)
ВАМПИР
“Почто печален мой супруг?
Почто лицо – снегов белей?
Какой язвит его недуг?
О Герман! Душу мне излей!
Почто безмолвье темноты
Тревожит твой печальный стон?
Иль непосильным горем ты,
Безмерным горем удручен?
Что сперся дух? что ноет грудь?
О молви! Пусть тоску уймет
Твоя Гертруда как-нибудь,
А нет – разделит скорби гнет.
Увяли розы свежих щек,
Румяных уст мертвеет лал,
Взгляд потухающий поблек,
Что некогда огнем пылал!
Зачем в ночи, когда ни глянь,
Ты мечешься и стонешь так,
Как будто призрачная длань
Влечет тебя в могильный мрак?
Ты задыхаешься во сне;
Влажнит чело холодный пот...
О Герман! Расскажи жене,
Что за печаль тебя гнетет”.
“Гертруда! не найдется слов,
Чтоб злую описать болесть!
Удел мой странен и суров,
Но я открою все, как есть.
Иссяк источник прежних сил;
Жестокой волею судеб
Недуг, что душу истомил,
Сведет меня в безмолвный склеп!”
“Но, милый Герман, в чем же суть
Твоих печалей и досад,
Что рвут стервятниками грудь
И льют отчаяния яд?
То, верно, худшая из мук?
То, верно, не простая боль?
Поведай все жене, мой друг,
Унять страдания позволь!”
“Гертруда, их ужасна суть!
Гертруда, это – сущий ад!
Стервятники терзают грудь,
И жжет отчаяния яд!
Млад-Сигизмунд, мой милый друг,
В расцвете юности усоп;
Родных и близких скорбный круг
Сопроводил его во гроб.
О нем рыдал я и скорбел,
Долг дружбы уплатив сполна;
Печален Германа удел –
Вот дружбы горькая цена!
Удел мой – поспешить вослед;
К концу подходит жизни срок;
Надежды на спасенье нет –
Так повелел суровый рок!
Млад Сигизмунд, былой мой друг,
С недавних пор – мой кровный враг.
Без счету неизбывных мук
Сулит мне злобный вурдалак!
В ночи, разнеженно дыша,
Всяк почиет в объятьях сна;
Моя же бодрствует душа,
Тревогою уязвлена.
Покинув склепа стылый свод,
Где смерть справляет торжество,
Дух Сигизмунда восстает,
У ложа рыщет моего!
Сам ад, не иначе, облек
Кошмарной плотью прах и тлен!
Ложится гоблин мне под бок
И кровь мою сосет из вен!
Пьет, тщится осушить до дна
Животворящий сердца ключ!
Гертруда! Милая жена!
Сколь яд моих терзаний жгуч!
Натешась видом горьких слез
И жажду утолив взахлеб,
Насытившийся кровосос
Вновь возвращается во гроб.
Но к ночи вновь приходит он
Цедить из вен кровавый сок,
Я ж обречен стонать сквозь стон,
Я от мучений изнемог!
Но близок оргии финал;
Былой огонь во мне потух;
Мне ужас душу истерзал;
Назавтра отлетит мой дух!
Гертруда! Все открыть пора!
Я худшего не утаю:
Восстав со смертного одра,
Твой Герман выпьет кровь твою!
Но, дабы отвратить судьбу,
Пред тем, как прах земле предать,
Мой труп копьем пронзи в гробу –
Мне это помешает встать.
Пробудь же эту ночь со мной,
Бди рядом, не смыкая глаз;
Но лампу под плащом сокрой
Покуда дух мой не угас.
Чуть поплывет вечерний звон
Над сводами в монастыре,
Знай: то – предвестье похорон;
Знай: бедный Герман твой помре.
Тогда – не ранее! – яви
Слепящий луч, внезапный свет, –
И, с ног до головы в крови,
Предстанет взгляду людоед!”
Всю ночь Гертруда прождала
У ложа мужнего в тиши,
Всю ночь, горюя, провела
С тем, в ком не чаяла души.
Но вот поплыл вечерний звон
Над сводами в монастыре,
Предвестьем близких похорон:
То Герман горестный помре!
Немедля свет, что был сокрыт,
Блеснул из-под полы плаща, –
Тень Сигизмунда – жуткий вид! –
Она узрела, трепеща.
Сверкал огнем свирепый взор,
Вращал зрачками кровосос;
В луче, направленном в упор,
Он к месту словно бы прирос.
Был страшен облик мертвеца:
Клыкастая разверста пасть,
Багровый ток не стерт с лица:
Знать, крови насосался всласть.
Истошно взвыв, бежал злодей;
Гертрудин взор застлал туман:
Злосчастный Герман перед ней
Простерся бледен, бездыхан!
Назавтра порешил совет
(Округи лучшие умы)
Избавить возмущенный свет
От гнусных порождений тьмы.
Взломали дверь в могильный склеп,
Где Сигизмунд был погребен:
Задрапирован в черный креп,
Он мнился погруженным в сон.
Подобьем жизни дышит лик
Гримасой сведены черты,
Оскален обагренный клык,
И очи – кровью налиты.
В одной гробнице с упырем
Труп Германа приют обрел;
В обоих за один прием
Вонзили заостренный кол.
И упокоился их прах;
Впредь им не рыскать по земле;
Друзья их позабыли страх –
Вампиры спят в могильной мгле.
<1810>
Перевод с английского Светланы Лихачевой [под псевд. «Джордан Катар»]
Опубликовано: «Семь веков английской поэзии», М. «Водолей Publishers», 2007, том 2, с. 311-315
Полагаю, что — когда накопится у нас минимальная библиография изумительного (кстати, слепого) поэта и скрипача Стэгга, можно будет эту публикацию и убрать.
А пока что — вот оно, начало темы. Притом именно с питьем крови — сюжет, коего историческому Владу Цепешу, помнится, не приписывалось (два сюжета соединил в один, полагаю, все-таки Стокер).
А первый вампир как-таковой — здесь. В поэме слепого скрипача.
Задолго до Полидори.
цитировать