Офигения в Панкате

Дэвид Дрейк, Поход (1994)

Обложку русского издания не привожу, она на редкость ужасна.

Дэвид Дрейк — историк античности по университетскому диплому, ветеран Вьетнамской войны, впоследствии сделавший успешную карьеру в юриспруденции и бросивший её ради стези профессионального писателя (а ждать признания ему пришлось и впрямь долго).

Трудно ожидать от человека подобных навыков приложения усилий в ином субжанре фантастики, нежели военная фантастика и альтернативная история (навскидку вспоминаются Тертлдав, Вебер и Холдеман). Казалось бы, всё для успеха у него было. Однако Дрейк значительно уступает в популярности трём вышеназванным коллегам по перу. В чём причины? Трудно сказать. Может быть, мешает суховатый, неяркий стиль, больше уместный в диссертации либо научной статье, а не в космо-техногенном боевике или исторической драме. Ну и переводы, куда ж без них в серии КЧ...

Завязка сюжета проста, как кудахтанье курочки, несущей золотые яйца. Наследница крупного состояния, несправедливо отстранённая от управления своей империей, получает шанс доказать правоту своих притязаний. Для этого ей необходимо вернуть с далёкой планеты Панкат опытную капсулу гиперперехода, в которой некогда отправился туда её полусумасшедший прапрадед. Спустя семьдесят лет оказалось, что сомнительные разработки Ленделла Дорманна обладают реальной ценностью и даже способны спасти компанию «Дорманн трейдинг» от финансового краха. Впрочем, пропавшая на Панкате капсула — единственное уцелевшее материальное воплощение идей учёного.

Хрупкой девушке, имеющей чин офицера космопехоты, не обойтись без силовой поддержки. Отряд солдат удачи «Вышибалы Хаммера (Hammer's Slammers)», следуя заветам Капитана Очевидность, всегда готов прийти на помощь.

Ветераны локальных конфликтов обычно пропагандируют в своих книгах пацифистские ценности (ещё раз сошлюсь на Холдемана с его Бесконечной войной, задуманной и написанной как ответ творениям Хайнлайна, который ни в одном реальном бою не участвовал; и надо признать, что хотя бы по числу наград ответ этот вышел куда как убедительным). Так и Дрейк, рисуя своих наёмников во главе с Лиссеей Дорманн, постоянно как бы намекает нам на всю бессмысленность их деятельности. Правда, примерно до середины книжки получается это у него плохо. По сути, ничем существенным поведение «вышибал» от пьяных эскапад первопроходцев Дикого Запада не отличается. Потискать одинокую официанточку, отрезать гениталии аборигенам планеты, пребывающей в каменном веке, да набить друг другу морды на званом ужине семейства Дорманн они всегда горазды, а вот от крупномасштабных вооружённых столкновений активно уклоняются.

Декорации первой трети книги не просто картонны — они точно пришли из Золотого века pulp fiction, когда корифеями американской космооперы считались Гамильтон, Брэкетт и Берроуз (который создатель Барсума). Помните баронов Малого Магелланова Облака, которые летали между галактиками на отчаянно тарахтящих в вакууме звездолётах с гиператомным приводом, рассчитывались в барах затерянных колоний слитками ванадия или платины, а желая уединиться, занавешивали вышитыми тряпками экраны гиперпередатчики? «Спасать — так Галактику, е...ать — так дочь 100500 джеддаков!» — было их стандартным девизом.

Молодой биохимик Азимов, прилежно списывающий социальное устройство Галактической Империи с работ Эдварда Гиббона, выглядит титаном изящной словесности рядом с этими переводчиками бумаги на макулатуру. Ну так вот, Дрейк идеально воссоздаёт дух и букву фантастики той эпохи. Уверен, что это было сделано сознательно. Но уверенность эта пришла ко мне уже после того, как я перевернул примерно двухсотую страницу. Проиллюстрирую свои слова примером. Немного о принципах работы полевого лучемёта Томпсона модели M1928A4.

цитата

Неда знобило, он с трудом удерживал в желудке воду, которую выпил несколько минут назад. Если бы его шлемофон работал, он хотя бы послушал болтовню других членов команды, а теперь не мог сделать даже этого.

Рафф, стоявший рядом, взял его автомат и заглянул в дуло. Иридиевый ствол истерся, увеличившись в диаметре почти вдвое.

А вот как поступает с этим перегретым стволом салага-новобранец:

цитата

Не придумав ничего лучшего, Нед направился к краю кратера, откуда должны были появиться поселенцы. Автомат ударялся о его правое бедро, поэтому он потуже затянул ремень и ладонью протер иридиевый ствол. Металл обжег руку. Нед вскрикнул и принялся тереть красное пятно, на месте которого вскоре появится волдырь.

Напомню, температура плавления иридия 2956 градусов. Это драгоценный металл, ценящийся в несколько раз дороже платины.

Но что мы все о плавлении да о плавлении? Давайте лучше сразу перейдём к испарению:

цитата

— Боюсь, я испортила ваше платье, Мелли, — печально произнесла Лиссея. В спешке покидая ратушу, она надела патронташ прямо на платье. Металлический зажим порвал легкий материал, а испаряющийся при выстрелах иридий оставил на нем черные пятна. Ее обнаженные руки и шея были в серых потеках.

Не забыл тонкий стилист Дрейк и о вычислительной технике далёкого будущего.

цитата

Он поискал взглядом, куда бы сесть, но, кроме кресла Тадзики, ничего не было.

Адъютант перевернул процессор и предложил Неду импровизированный стул.

Как только действие переваливает за середину книжки (добирается примерно до планеты Узел Пэксана), характер происходящих событий и, самое главное, реакции персонажей неуловимо, но разительно меняется. Куда-то пропадают все нелепости, отмеченные выше. Даже танки неизвестного происхождения и непонятного, но грозного назначения, кружащие в, казалось бы, бессмысленном военном танце вокруг озера Хаммерхед на Панкате, оказываются совсем-совсем не тем, за что их принимали жители планеты и тактические советники Лиссеи.

цитата

— Вы упомянули о труде, — обратился Лон к Тадзики. — Очень хорошо. Тогда сделаю вам предложение. Танки… Полагаю, мой сын рассказывал о них?

— Да, отец, — твердо ответил Кэррон.

— Они уничтожают домашний скот, каждый год гибнут неосторожные жители, — продолжал Лон. — Танки наносят нам ущерб. Если вы сумеете разделаться с ними, я позволю вам взять капсулу.

— Или вам лучше покинуть Панкат, — добавил Эйвен. — Если вы не сделаете этого по доброй воле, мы вам поможем.

(Тут смутно вспоминаются Ленивые Пушки из романа Бэнкса Against a Dark Background, но это впечатление обманчиво, поскольку работа Дрейка вышла на несколько месяцев раньше.)

Крови в этой части будет куда больше. О сексе, правда, того же сказать нельзя, по той простой причине, что на весь роман одна сексуальная сцена, да и та проходит без участия капитана корабля Лиссеи Дорманн. Вообще анахронизм будет только один: Дрейк упорно продолжает называть членов экипажа матросами, как если бы звездолёт бороздил не космическое пространство, а воды морей Старой Земли. От этого постепенно в подсознание прокрадывается простая, но неожиданная мысль.

Они не просто так ведут себя как хитрые или, наоборот, опьянённые кровью и оружием варвары. Они играют роли, хотя не знают об этом, причём роли эти им навязал не Дэвид Дрейк. Где-то всё это уже было.

И сразу становится понятно, например, почему в экипаже один (и только один) иномирец, Рафф с планеты Раконтис. Почему в команде Лиссеи Дорманн две пары братьев, одной из которых не суждено вернуться в порт приписки. Почему в романе показаны двенадцать планет, а не какое-нибудь иное их количество. Почему, собственно, кораблём командует женщина (это, пожалуй, самый головокружительный приём Дрейка). И по какой причине был введён идиотский, на первый взгляд, эпизод с поломкой крана корабельного бака для питьевой воды.

Корабль Лиссеи Дорманн в модификации Avenger 6x6 650 HD.