Прежде чем приступить к разбору текстов: я не стану обращать внимание на раскрытие темы или почти не стану. Как по мне, тема попросту неудачная, и раз рассказ прошёл в финал – буду предполагать, что автор её раскрыл. На всё прочее обращать внимание буду, не обессудьте.
Гулькина мать
Перевёртыш. Вот что хочу сказать. Условно перевёртыши в фантастике можно разделить на два подвида: естественные перевёртыши, где автор честно делится с читателем картиной мира и образами героев, и неестественные, где ради перевёртыша автор усиленно маскирует, что его герой-то, оказывается, вовсе не человек, а, к примеру, лошадь. Или собака. Или трупешник, как в этом рассказе. Теперь сделаю несколько рисковое заявление: мне не встречалось ни единого перевёртыша второго подвида, который можно было бы назвать удачным – вот ни единого. Этот – не исключение.
Ради необходимости замаскировать, что бабка мертва, автор не дорисовывает, и читателя (меня в данном случае) на протяжении всего текста не покидает недоумение – что за чертовщина. Как это бабка получает пенсию в автомате, когда постап уже наступил? На кой чёрт ей нужны деньги? А парню-гостю они на кой чёрт нужны, о каком “бабле” и каких перекупщиках в этом мире идёт вообще речь? О каком зерне, откуда оно? Что за почтовый ящик, в который нужно опускать собственные письма? Откуда запертые в квартирах дети? Они что же, типа живые дети? Ну-ну. И так далее – что ни абзац, то недоумение. Картины мира нет, от слова вообще, есть набор странностей, и уже понятно, что непременно будет перевёртыш, что окажется всё вовсе не так, как читателю недообъясняют. Ну и вот он, наконец, перевёртыш – бабка сама зомбячка.
Мне не понравился этот рассказ, извините, автор. Техника не понравилась, и логика не срослась. Я бы ещё простил, будь картина мира попросту не дорисована, но здесь она противоречива и полна дыр, вот как с деньгами с этими, с детьми в запертых квартирах, со спутником, упавшим на город. Что парень по кличке Свин делает в мёртвом городе – непонятно. Кого он отстреливает – запертых детей? Которые год или сколько там уже по квартирам сидят и всё живые? А уж когда Свин не понял, что перед ним зомбяк – это, пардон, ни в какие ворота не лезет. Получается, что зомбяки выглядят как обычные люди, не так ли? И ведут себя, как обычные люди? И чем это объясняется? Да ничем.
Грамотность тоже оставляет желать, множественные ошибки, как грамматические, так и пунктуационные. Стиль неплохой, да.
Народный способ
Тоже перевёртыш. И, в отличие от предыдущего – первого подвида. От читателя ничего не утаивают, кроме самой сути перевёртыша.
Что ж – очень неплохо, очень. Достоверно, хлёстко и увлекательно – с первой строки до последней. Идея хороша сама по себе, и картина мира хороша тоже.
Претензия у меня, впрочем, есть. Сам перевёртыш смазан. То есть автор отдаёт на откуп читателю проблему, кто из двоих говорит правду и был ли на самом деле муж или он плод воображения героини. Я отрицательно отношусь к таким приёмам, но отдаю себе отчёт, что растолковать этот перевёртыш – дело рисковое, и в результате покупаю как есть.
Есть некоторые проблемы с притяжательными местоимениями и пара рассогласованных фраз – в целом не критично.
Резюме – рассказ однозначно понравился, спасибо.
Напалмовый декаданс
Уважаемый автор, вы профессионально пишете, так что давать ЦУ я вам не стану. Но замечу: юмофант хорош лишь тогда, когда он не самоцель, а лишь приём. Этот рассказ, к сожалению, юмофант ради юмофанта, а значит, он из разряда тех, которые прочитал – забыл.
Есть прекрасные находки и прекрасные образы. Девица и хохол – великолепны, веснушки на сиськах – здорово. Стиль прекрасен, выверен, диалоги отличные. Но:
О чём всё-таки этот рассказ, если считать его рассказом, а не байкой? О том, что можно усмирить агрессора, скормив ему музыку, от которой тащатся подростки? Или о чём-то другом? Если о другом, то мне это “другое” найти не удалось. Если об этом – овчинка выделки не стоит.
В результате осталось послевкусие, словно от прекрасно написанной пустышки. Ну, и беготня по станции со стрельбой так попросту утомила.
Ну, и… Знаете, жалко героев. Образы жалко, ведь по сути пропали образы – растворились в ниочёмщине.
Исповедник
Прекрасная идея, скверное исполнение.
Уважаемый автор, подавать диалогом базу – в большинстве случаев моветон. Сплошным диалогом – попросту ошибка. Сплошным корявым диалогом – никуда не годится.
Героев нет – вместо них говорящие функции. То, что должен бы донести до читателя автор, проговаривают (у меня даже осталось впечатление, что не проговаривают, а бубнят) три персонажа, которые и без того знают то, о чём тщатся доложить друг другу. Или персонажей четверо? Даже считать их не стану – образов нет. И главгера нет, камеру никто не держит, а вернее – держат всей толпой.
На фоне этого всякие несуразности типа обещания растолковать профессору, о чём говорит абориген, когда вот он, профессор, стоит в двух шагах и активно участвует в диалоге, даже не особо и выделяются.
По языку. Формальная грамотность в норме. Язык – слабый, множество фраз едва читаются – особенно те, где в сложносочинённое предложение соединены две независимых фразы.
Ей было неловко перед стариком – профессор Чэн был ее научным руководителем, чтобы навестить ученицу, выбрался за тридевять планет в тридесятое небо, она от радости нахвасталась, мол, контакт прошел как по маслу, аборигены нисколько не стесняются этнографов – и вот, едва завидев на тропе гостей, селяне опрометью разбегаются по домам, захлопывают двери... (с)
Вот это не фраза, уважаемый автор. Это пять фраз, слепленных в одну, чтобы у читателя вынесло мозг. О всяких “смертельных рисках” во множественном числе и упоминать не хочется.
Идея хороша, без дураков. Этнографическая часть, если изложить её нормальным языком – была бы неплоха тоже. Всё остальное от “плохо” до “очень плохо”. Извините, из четырёх прочтённых этот рассказ показался самым слабым.
цитировать
свернуть ветку