Еще одно интервью от северодвинских журналистов

цитата

Автор нашумевшего «Дозорного» цикла, известный писатель-фантаст Сергей Лукьяненко посетил Северодвинск для встречи с почитателями своего творчества. А заодно набрался новых незабываемых впечатлений. Ведь специально для писателя была организована экскурсия на подводную лодку «Северсталь». Местным журналистам фантаст рассказал и о творческих планах, и о мировом финансовом кризисе и о будущем русской литературы.

— Раньше я никогда не был на подводной лодке, впечатления потрясающие. Представить себе такое очень сложно. Дай Бог, чтобы у нас и дальше создавались такие корабли, а этот — вышел в море. У нашей великой страны должен быть великий флот.

— Вы будете как-то использовать эти впечатления в творчестве?

— Конечно, ведь обстановка такого подводного корабля, это же и обстановка космического корабля, да любой могучей техники, созданной руками человека. Думаю, что эти наблюдения я обязательно использую. Может быть напрямую, а, может быть, в аналогии.

— Всем известно, что поэт в России больше, чем поэт… А фантаст?

— Больше, чем фантаст! Так уж сложилось у нас в стране, считается, что писатели обладают какой-то мудростью и от них всегда ждут чего-то большего, чем от таких же писателей на Западе. Очень часто просят рассказать, как обустроить дороги или как победить пьянство. А мы, писатели, пользуясь случаем, высказываемся на любые темы.

— Кого вы можете назвать своими учителями в литературе и фантастике?

— В какой-то степени Влад Крапивин, Кир Булычев. Но это очень условно. Не было такого, чтобы кто-то напрямую тыкал пальцем в мой текст и говорил: это убери, это перепиши. Это как волк-одиночка, который может бегать в стае, но учится на своих ошибках.

— Профессия писателя изначально считается творческой. А может ли она быть рутинной?

— Начинаешь писать всегда на вдохновении. Но в какой-то момент понимаешь, что для тебя этот сюжет уже внутренне досказан. Ведь мысль летит быстрее, чем пальцы по клавиатуре. И вот тут, даже в такой творческой профессии, появляется некий момент ремесленничества. Потому что приходится заставлять себя работать и когда интерес уже не такой горячий. Стимулы тут включаются самые разные.

— С какой скоростью Вы печатаете?

— Никогда не замерял. По-разному. Я считаю, если написал 10 000 знаков — то значит, что день не бездельничал. Если 20 000 знаков — это уже ударная работа. Бывало несколько раз, что писал и больше, но после этого ходишь выжатый как лимон.

— Кризис, который сегодня переживает весь мир, как-то отразится на литературе?

— В 1998 году кризис был гораздо более резким и шоковым. Но ничего не меняется. Писатели пишут только так, как умеют. Еще никто выше головы не прыгнул. Может быть, сейчас будут меньше печатать мусора. Ведь в последние годы можно было выпустить абсолютно все. Правда есть и риск, что в мусор попадут и нестандартные, интересные вещи, которые просто не понравились издателю.

— Вы считаете, что «Дозоры» это Ваши лучшие книги?

— Я считаю, что у меня достаточно много книг, которые сильнее и лучше «Дозоров». «Спектр», «Холодные берега», «Линия грез», «Императоры иллюзии». Так получилось, что именно по «Дозорам» сняли кино. Они оказались самыми раскрученными, были переведены во всем мире. Я их не стыжусь. Я их люблю, но не считаю самыми лучшими.

— Вы остались довольны тем, как экранизировали Вашу книгу?

— Я довольно быстро понял, что это будет не похоже на то, что я делаю. Как правило, режиссер старается, оттолкнувшись от книги, сделать что-то свое. На съемочной площадке он командир. Поэтому я сразу для себя решил, что не буду вмешиваться. Какие-то вещи, я отстаивал, спорил, добивался своего. Но последнее слово оставалось за режиссером. Вначале все это задумывалось как сериал. Отснятого материала хватило бы на пятичасовой фильм. После сокращения в три раза от сюжета остались рожки да ножки. Пришлось перекраивать, переделывать. Менялись даже какие-то ключевые моменты сюжета.

— Расскажите, что будет дальше с «Дозорами»?

— Как обстоит ситуация с кино я не знаю. В свое время на паритетных началах права на съемку фильма были выкуплены американцами. Как водится, американцы что-то покупают для того, чтобы этого больше никто не делал. Выйдет ли фильм в Голливуде, я не знаю. Что касается книжки, то будет пятая книга. Я хотел завершить четвертой книгой, но меня уговорила жена. Пятая книжка будет последней.

— Когда ждать новую книгу? Уже знаете ее название?

— Хочу работать в этом году. Название пока не знаю, но там точно будет слово «дозор».

— Не хотите попробовать себя в другом жанре? В реализме, например?

— Я пробовал несколько раз и каждый раз понимал, что мне в этом жанре тесно. Фантастика дает возможность сделать гораздо увлекательнее сюжет, обострить внутренний конфликт. Если я и буду делать что-то другое, то это будет детектив. У него есть свои очень строгие законы, с которыми мне интересно поиграть. Сегодня реализм упирается в описание гламурной жизни жителей Рублевки или мрачную чернуху. Написать фантастический роман из жизни подводников я могу. А чтобы написать реалистический, мне пришлось бы полгода только вникать во все тонкости и детали. Этот жанр предполагает доскональное знание предмета. Реалистичный роман я могу написать только о жизни писателя.

— Что для Вас отдых?

— Отдыхом может быть и работа. Вернувшись с отдыха, хочется работать с таким же радостным предвкушением, как первый раз выбираешься к морю, выходишь на пляж. Для меня отдых — это поездки, впечатления. Побродить по какому-то городу, пообщаться с людьми, поваляться на пляже. Интересная компьютерная игра — тоже отдых. Могу целую неделю играть, пренебрегая работой.

— Вы играли в «Сталкер» по мотивам книги Стругацких «Пикник на обочине»?

— Я ее долго ждал, честно купил, поставил, начал играть. Полтора дня поиграл, потом меня что-то отвлекло, и я понял, что уже не хочу к этой игре возвращаться. Это не значит, что она плохая. Просто у меня что-то с ней не склеилось.

— Игра «Дозор» Вам знакома? Что Вы о ней думаете?

— Я за ней следил, чуть-чуть поиграл. Я стараюсь не играть в он-лайновые игры потому что, очень сильно затягивают. Считаю, что это сплошная потеря времени.

— А люди, которые бегают реально ночью по городу…

— Я улыбаюсь. Я к этому не имею никакого отношения.

— Если заглянуть в будущее, что будет с русской литературой лет через 20?

— Главное, чтобы она продолжала писаться по-русски, а не по-китайски. Трудно сказать какая она будет. К сожалению, массовая литература в нашей стране сегодня не на самом высоком уровне. Со всем миром мы можем поспорить по каким-то вершинам, по лучшим произведениям, но массовый средний уровень у нас отстает. Для того, чтобы литература была лучшего качества, необходимо повышать уровень образования тех, кто ее пишет. Ведь сегодня существует мнение, что писать может каждый и все, что написано, может быть издано. А как можно читать фантастику, написанную человеком, который никогда ничего не читал кроме фантастики и понятия не имеет о мировой литературе, начиная с древнегреческой, древнеримской. Если уровень образования будет оставаться таким же, то ничего хорошего нашу литературу не ждет.

— А Вам не кажется, что сегодня «бумажная» литература вообще уступает позиции сетевой литературе?

— Сеть — это хорошая тренировочная площадка для начинающего автора. В сети именно благодаря ее размытости, даже самая графоманская книга найдет какой-то круг восторженных читателей. А у автора будет уход от реальности. Когда держишь в руках изданную книгу, ощущения совсем другие. И ценность ее совсем другая!

Фонд «Перспектива»