Обломовщина в русской литературе

Обломовщина в русской литературе

Всякий, хоть немного знакомый с русской литературой, слышал слово «обломовщина», ведь известный роман Гончарова и по сей день остается актуальным. Но я, в отличие от Гончарова, хочу поднять тему «обломовщины» не в обществе, а в современной литературе.  

Вспомним нашего помещика. Илья Ильич любил рассуждать о прекрасном, о смысле жизни, который он понимал по-своему, о природе и человеческих чувствах. Давайте допустим маленькую вольность и представим, что наш Обломов стал... современным писателем. Какие книги бы он писал, о чем и как? Впрочем, о чем — понятно: идиллистические утопии о замечательной сельской жизни, о растущих на деревьях булках и стадах румяных жареных поросят, о краях, где по мановению волшебной палочки или просто по движению бровей исполнялось бы любое желание.

А вот как... На этом позвольте остановиться поподробнее.

Девиз множества современных писателей, имя коим легион — «писать, чтобы продать». Литература давно стала товаром, и для многих писателей этот факт, к сожалению, стал превалирующим. Для них требования к литературе из нравственных превратились в потребительские.

Если я беру в руки книгу и вижу, что автор не утруждает себя новыми идеями, смелыми взглядами, новыми героями, когда всплывают до смерти надоевшие супермены и силиконовые красотки, когда я вижу, что писатель не желает искать и придумывать что-то новое, я понимаю, что передо мной — писатель-Обломов. И пишет он не оттого, что не может не писать, что наболело или ослепило идеей, а потому, что нашел непыльный и удобный способ заработать. Я не отрицаю у таких людей способностей (каковые были и у Обломова), но вот пустить их в ход, направить куда нужно — и лень и страшно. Проще писать о бесконечных магических войнах, суперменах-десантниках, вампирах и галактической мафии.

Если я беру в руки книгу и вижу, что лучшее, что в ней есть — это красивая обложка, я понимаю, что ее автор Обломов. Что его интересуют красивые формы и ладный слог. Что он, как тот помещик, любуется на созданный его фантазией мир и говорит себе: ах, как славно, как прекрасно все устроено! И не задается вопросом о смысле своей конструкции, как и Обломов не задавался вопросом о смысле помещичьей жизни. Чтобы сыт был, одет — и слава Богу! И всего-то! Как мило! А как там его крепостные или читатели — да пес с ними, схавают, что Бог пошлет.

Я думаю, что любой разборчивый читатель легко вычислит и определит таких Обломовых. Но беда в том, что именно Обломовы задают тон в современной литературе, ставят те рамки, за которые ни-ни, а то не купят; формируют такого же неприхотливого и довольствующегося малым читателя.

И вот варят такие Обломовы супчики-суррогаты из всем известных историй, узнаваемых героев и штампов. И супчики хавают, а что, много ли обывателю надо? Немного остренького, немножко страшненького, поменьше горькой морали, да побольше сладенького секса, а также жгучих драк и разборок.

Хавают, ориентируясь на разрекламированные имена поваров и вывески ресторанов-издательств. Бывает, высунется кто-то с новым блюдом, так в шею его! Ты кто такой с мастерами равняться, еще клиентов потравишь! Твое место посуду мыть, в крайнем случае, помогать мэтрам у плиты. И вообще, блюдо у тебя недосоленное, переперченное, неформатное, нет, пипл это есть не будет.

Да, сегодня литература — товар, а товар должен продаваться. Не спорю. Но ведь товар должен еще и совершенствоваться, развиваться, иначе — гибель. Обломов не хочет развиваться. Он и так хорош сам по себе, культурен, мил, приветлив. И так же милы его произведения.  Чего еще вам надо, искренне изумится он. Вот экшен, вот любовь, вот непредсказуемая развязка. Красиво, как призрачное обломовское имение, которое он так и не построил. Но нет ни идеи, ни души, ни стремления. Потому что лень и страшно. Лень заставить себя искать что-то новое. И страшно ошибиться, рисковать «громким» именем и репутацией. Выгоднее и легче писать под заказ бесконечные сериалы.

Не только в России, но и во всем мире писатель и поэт больше чем просто пишущий человек. «Просто взять и написать» может всякий. Не каждый может осознать последствий своего творения не только для читателей, но и для самого себя. Ибо за каждое слово нам придется ответить. Перед Богом, вечностью или людьми. Без понимания этого нельзя стать хорошим писателем, а вот очередным Обломовым — запросто.

Литература не должна служить, тем более Маммоне. Она — святой дух, поддерживающий в нас огонь духовности. Не будет его — и она превратится в кучу сомнительных произведений, написанных только для того, чтобы их продать...