РАСЩЕПЛЕНИЕ ПУСТОТЫ
Среди множества модных пересказов теорий квантовой физики есть и тот, что представляет рождение нового мира внезапным распадом пустоты на положительную и отрицательную частицы.
Ноль разделяется на минус единицу и плюс единицу.
С человеком можно поступить точно так же. Если совместить в одном теле мужское и женское начала, если в одном сознании поселить совершенно противоположные идеи – то произойдет аннигиляция. Остывающий труп никому не будет интересен.
Но если разделить качества во времени, то один и тот же человек может быть и матерью, и отцом, и судьей, и преступником, и наивным радостным ребенком, и циничным агентом, которого лишь долг заставляет снова и снова набирать даты переноса. Уроборос как бы разрастается из точки, из единственного решения, принятого начальством Патруля времени…
Легендарная фантастика – это первоклассная фантастика из эпохи, которая уже успела стать легендой. Старый рассказ Р. Хайнлайна, который еще С. Лем поругивал в «Фантастике и футурологии» — вытащили из пыльных запасников, переработали и дополнили. Зрители видят историю индустриальной эры человечества – немного альтернативной – где путешествия во времени открыли в середине 80-х прошлого века. Потому отсутствуют привычные дисплеи, нет мобильников, и совершенно неясно, как машина времени, спрятанная в скрипичном футляре, точно определяет, куда и как перенести путешественника. Проводной телефон, диктофон, блокнот и цепкая человеческая память – вот носители информации, от которых мы, в XXI-м веке уже успели малость отвыкнуть. «Игровое поле» для трансформаций героя – это большой послевоенный мир, сдобренный Холодной войной, начавшийся в 1945-м, и куда-то исчезнувший в конце 80-х. Печатные машинки и книги, музыкальные автоматы и стиль глянцевых журналов – всё это разнообразие ещё недавно было с нами, и его можно найти в кладовках, но теперь его уже нет в модных каталогах.
Режиссеры не первый раз играют на этом поле – можно вспомнить «Гаттаку», в которой «дизайн корпоративной культуры 50-х» стал основой для декораций и костюмов, для формы приборов и названия должностей.
Фильм не выходит за пределы жанра «путешествий во времени», не нарушает каноны, в нём нет ехидства или сомнения. Авторы стремились создать маленький шедевр в привычных зрителю рамках, и у них получилось.
Небольшой объем исходного материала позволяет детально раскрыть каждый поворот сюжета. Загадки остаются – да и зачем зрителю детально знать все интриги Патруля времени? – но с главным героем всё кристально ясно. Ужас в том, что его жизнь превращается в механизм, ещё более точный и безжалостный, чем старая машина времени в скрипичном футляре. У него нет шансов отвернуть. Одиночество было с ним всю жизнь и не отпустит до самой смерти. Тот единственный раз, когда держа на руках свою маленькую дочь, которая он сам в прошлом, и его же будущая мать, и его же будущая возлюбленная, он сомневается – оставлять ли её в приюте 45-го года? — вездесущий Робертсон оказывается рядом, чтобы несколькими словами подпитать чувство долга.
Герой идёт от рождения самого себя к уничтожению самого себя – идеальный агент может драться с идеальным провокатором, рождаясь из пустоты и уходя в небытие – но вначале он должен совершить очень американское действие. Оно сродни нашим исповедям в купе поездов, когда люди рассказывают о самом сокровенном случайным попутчикам. Смертельно уставший, вымотанный автор фальшивых исповедей заходит в бар, пропустить стаканчик. Он спорит на бутылку с барменом, рассказывает ему свою историю…
И вот тут – всё начинается.
цитировать
свернуть ветку
