Чувствую, в основной рецензии осталось недосказанное, а то и просто недопонятое. Поэтому, если родился пролог, то не стоит отходить от начатого. Пусть будет и эпилог.
К роману Брина моей главной претензией стала форма, когда сюжет неоднократно и неожиданно обрывается в местах, где и когда автор внятно и неоднозначно должен сказать о своей позиции. Это не тот вариант, когда автор осторожно подводит читателя к восприятию определенных идей. И не тот, когда он побуждает читателя акцентировать внимание на существующих или только зарождающихся проблемах, размышлять, сравнивать и делать собственные выводы. Это вариант, когда автор внезапно останавливается, внезапно испугавшись, что слишком далеко зашел, и сказанное далее явно не понравится достаточно большому кругу читателей, отчего упадут продажи, не дадут премий и нахлынет вал критики.
К примеру, сюжетная линия о зарождающейся расе дельфинов. О Возвышении предразумных видов. Сама эта часть с описанием нового общества, его социальной структуры, появления ростков морской цивилизации могла бы стать основой для отдельного романа. Но это практически невозможно без прояснения вопроса: а что есть разумность? Где та самая грань, когда живое существо в наших глазах становится разумным и, следовательно, приобретает определенные права?
По мне, так моя кошка, умело манипулирующая нами и даже плетущая многоходовые интриги в пользу себя любимой, много разумнее, чем алкаш из соседней квартиры. Или вороны из сквера напротив, социальная жизнь которых много сложней и разнообразней, чем у некоторых человеческих сообществ. Но у кошки в глазах людей прав нет, а у алкаша — есть. И вопрос этот даже не обсуждается: кошка — всего лишь кошка, а алкаш- человек. И все.
Вот и Брин, долго описывая зарождающиеся цивилизации дельфинов, аутистов, возрожденных неандертальцев, искусственных разумов и андроидов неожиданно стыдливо останавливается, когда доходит до ответа о разумности 7-ми миллиардного человечества, которое довело Землю до описанной в романе ситуации. Он долго восхваляет невинность и добрый нрав дельфинов, описывает первые их шаги на пути «прогресса», и замирает, когда надо высказать мнение о том, кто и зачем превращает море в большую помойку и сотнями убивает наших «братьев по разуму». Но в этом месте, когда уже деваться некуда, линия обрывается, и далее о ней будут только краткие упоминания.
И если бы это был единичный пример. Практически любая важная тема подана только так. Проблемы без решений, и даже без оформленной позиции. Несколько десятков глав рассказывают о новых-старых формах организации общества и политического правления. Но как только надо четко сказать: а как сам автор относится к современным демократическим институтам и видит ли им альтернативу, линия обрезается без каких-либо объяснений.
Между тем, при таких то претензиях, я поставила роману высокую оценку. И оценка эта за оптимизм.
В последнее время я прочитала сразу несколько романов на тему близкого будущего, в том числе и «Отчаяние» Игана. И они все были депрессивными, из той серии которую я называю «Все плохо, но будет еще хуже». И даже дергаться не надо. При всех описанных ужасах и целом ворохе проблем «Бытие» на этом фоне просто переполнено верой в то, что, несмотря на то, что 99 проц человечества неустанно трудятся, чтобы погубить наш мир, оставшегося одного процента хватит, чтобы обогнуть очередную «мину» истории. И в этом вопросе Брин не уходит от ответов, до последнего защищая свою веру, которая может многим показаться беспочвенной и наивной.
И в конце хочется ответить на замечание Nicolett, написавшей о романе: «Обилие героев, которые бестолково мечутся по сюжету, якобы что-то делая (ключевое здесь «якобы»), вперемежку с псевдофилософскими рассуждениями – ну, диагноз, в общем и целом, ясен». Так, это можно сказать о любом последнем романе Мартина или Сандерсона, в которых градус бесполезных метаний героев просто-таки зашкаливает. И ничего, считают шедеврами.
цитировать
А именно: 
свернуть ветку
