Рэй Брэдбери, А. Е. Ван Вогт и Джек Уильямсон на церемонии награждения хаббардовского конкурса «Писатели будущего», 1985 год.
Интервью взял Дж. Грант Тиссен, издатель фэнзина The Science-Fiction Collector. Текст напечатан номере 8 за 1979 год.
Перевод сделал Александр Сорочан, публикуется с его согласия.
A. Э. Ван Вогт вряд ли нуждается в представлении. Он не занял такого положения, как его современники, Айзек Азимов и Роберт Хайнлайн, но разделяет с этими авторами одно очень важное свойство. Очень немногие из его сочинений не переиздаются. Только имея постоянный источник дохода, большинство писателей могут позволить себе полностью отдаваться литературному творчеству и, конечно, наиболее эффективное средство достижения этого — регулярное поступление лицензионных выплат за сочинения, которые были созданы достаточно давно. Тактика Ван Вогта — получение постоянных доходов за сочинения. В общем, некоторые из его произведений были выпущены очень мелкими или незначительными издательствами лишь по одной причине — чтобы постоянно напоминать общественности об авторе.
Он добился успеха. Немногих авторов так активно переводили, как ван Вогта, и он остается самым популярным писателем и на книжном рынке, и на конвентах любителей научной фантастики. Во время конференции в Ванкувере, Канада, на которой Ван Вогт был почетным гостем в 1978 году, и записано нижеследующее интервью.
Тиссен: Можете ли вы рассказать, что побудило вас заняться литературой?
Ван Вогт: Ну, это было во время Депрессии, и больше было нечем заняться.
Тиссен: В общем, просто не оставалось других вариантов.
Ван Вогт: [смеется] В каком-то смысле это правда, но я вдобавок был запойным читателем. Моя мать была уверена, что я стану читателем. Очевидно, по ее словам, когда она была беременна, то читала очень много детективных романов.
Тиссен: А почему вы не пишете детективные романы?
Ван Вогт: [смеется] Ну, она не заметила бы отличия.
Тиссен: Какие авторы в наибольшей степени повлияли на вас как на сочинителя НФ?
Ван Вогт: Ну, конечно, я читал поначалу «Эмэйзинг», но вдобавок я столкнулся с автором по имени А. Мерритт, который писал в необычном вычурном стиле и развивал необычные идеи. Эти идеи заинтриговали меня. Вычурный стиль мне показался немного неискренним, но тем не менее у него были свои достоинства.
Авторы, которые повлияли на меня с эмоциональной точки зрения — это не только сочинители научной фантастики, но и такие писатели, как Макс Брэнд, автор вестернов, и Эдгар Райс Берроуз, который писал «невесть что» (ну, возможно, все мы знаем, что именно).
Тиссен: Да. [смеется]
Ван Вогт: Тарзан и Джон Картер были полунаучными выдумками. Вот, теперь вы знаете некоторые имена. А потом я прочитал Эдгара Уоллеса и Э. Филлипса Оппенгейма, авторов криминального жанра.
Когда я открывал книгу в библиотеке, чтобы узнать, стоит ли ее брать, я смотрел, насколько длинны абзацы. Если они были слишком длинными, я книгу не брал.
Тиссен: Вероятно, это повлияло и на ваш собственный стиль.
Ван Вогт: Вполне вероятно. Мне было сложно представить, что страница без разрывов абзацев может быть интересной. Я делаю абзацы очень короткими — возможно, слишком короткими с точки зрения правил английского языка.
Тиссен: Я где-то прочел, что вы несете персональную ответственность за упадок журнала «Анкноун».
Ван Вогт: Ну, случилось вот что (с моей точки зрения)… Джон Кэмпбелл написал мне следующее: «Я хочу, чтобы вы продолжали делать всю работу для «Эстаундинг» в прежнем объеме, но я хотел бы, чтобы вы писали три романа в год для «Анкноун ворлдз». Он сообщил, что может получить три от Л. Спрэга де Кампа, три от Л. Рона Хаббарда, а если сможет получить и три от меня, то попытает счастья с тремя романами внештатных авторов. Это был ежемесячный журнал, и он хотел печатать по роману в каждом выпуске. Я написал ему, что мне трудно работать над романом в жанре фэнтези, не относящимся к научной фантастике, и вдобавок я работаю над одним романом, который, кажется, никогда не кончится. В итоге этот роман появился в самом последнем номере «Анкноун ворлдз» и назывался он «Книга Пта». Мне понадобилось очень много времени, чтобы его закончить и сдать. Конечно, я работал и над другими вещами, но я, возможно, не сумел как следует все выстроить, и все равно получился наполовину научно-фантастический роман.
Я тогда был просто поражен — несмотря на то, что продолжалась война, я все равно недоумевал: как же так, не нашлось достаточного количества авторов, чтобы обеспечить нужды одного-единственного журнала. Сегодня авторов, готовых заполнять страницы журналов, просто бесчисленное множество.
Тиссен: Верно. Также справедливо, что этот жанр стал гораздо популярнее...
Ван Вогт: Где были они в те времена? Должно быть, их предшественниками оказались те, которые просто сидели без дела, собираясь продавать рассказы и все же не делая этого.
Тиссен: Интересно, писали ли эти авторы в других жанрах или вообще ничего не писали.
Ван Вогт: Кэмпбелл сказал, что в крайнем случае я могу выдать местным авторам конспект на три страницы и они напишут роман за три дня, но я таких романов не хотел. Кэмпбелл пару раз делал нечто подобное в «Анкноун». В тех случаях, когда настоящие писатели не могли заполнить журнал, они просто передавали материалы наемному работнику. В общем, в тот момент, когда я отказался, конец журнала был уже близок.
Тиссен: В вашей литературной деятельности был большой перерыв, когда вы сотрудничали с Л. Роном Хаббардом и дианетикой.
Ван Вогт: Верно.
Тиссен: Что заставило вас вернуться к литературе?
Ван Вогт: Ну, прежде всего, уход в дианетику был основан на развитии моей идеи. Я сделал вывод, что в жизни писателя есть «жаркий» период, когда он отражает текущую действительность. Есть период, когда он растет, с подросткового возраста до третьего десятка, и если он пишет, то уже пишет о чем-то, что реально для поколения, к которому он принадлежит. Я полагаю, что в основе лежит десятилетний цикл. В конце десятилетия я начал переживать, что попаду в так называемый творческий тупик, почувствую свою неспособность заниматься этими вещами. Моя теория состояла в том, что мне необходимо заняться исследованием человеческого поведения. Я написал книгу по гипнозу для психологов, и это стало частью моего замысла еще до того, как на сцене появилась дианетика. Я участвовал в различных выступлениях, я подвергался гипнозу. И психолог объяснял на моем примере врачам использование гипноза.
Я подвергался погружению в неглубокий транс — я был первым объектом опытов этого психолога, и его коллеги также практиковались на мне; на погружение в неглубокий транс я реагировал достаточно хорошо. Я жил с этим; я выступал на его лекциях, и я написал целую книгу. Она все еще продается и до сих пор в печати.
Я услышал о дианетике от Кэмпбелла и Хаббарда. Конечно, мой интерес был незначителен; меня это не слишком занимало. Когда дианетика наконец начала действовать и книга вышла, я получил сигнальный экземпляр, а затем начались телефонные звонки от мистера Хаббарда, который убеждал меня принять участие в проекте, потому что ему нужен был кто-то здесь [в Калифорнии]. Сначала я сказал ему: Рон, я — всего лишь писатель. Я думал, как можно преобразовать то, что я уже узнал, в другом роде деятельности. Но где-то в глубине души я действительно предполагал, что это согласуется с моими представлениями о дальнейшей деятельности; о том, что должен сделать писатель, чтобы остаться настоящим писателем.
На семнадцатое утро, когда он позвонил снова (он звонил мне семнадцать дней подряд), Рон заявил, что многие люди хотели послать сюда деньги, но они не знали, куда именно послать их. Вот я и сказал: в общем, Рон, пусть посылают их мне, а я их сохраню для тебя, и несколько дней спустя я получил письмо, в котором меня назначали главой калифорнийского представительства. Я об этом не жалею — было очень интересно увидеть пятьсот тысяч долларов, исчезнувшие в одно мгновение. Я был членом совета директоров, и я оказался единственным оставшимся, когда все покинули страну после признания банкротства. Мы с моим поверенным посетили всех кредиторов, и мы были единственными, кто не обанкротился в результате. Другие отделения растратили значительные суммы. Они сорили деньгами, разорились и вынуждены были уйти из бизнеса. Тогда миллионер, владелец нефтяных скважин и недвижимости в Уичито, Канзас, по имени Дон [Перселл], вмешался в дело. Он написал Хаббарду, и Хаббард приехал в Уичито, и они создали Фонд дианетики. Тогда все началось по новой, так сказать.
Тиссен: Так вы занимались дианетикой около пятнадцати лет.
Ван Вогт: Ну, понимаете, потом Хаббард и [Перселл] расстались; они поссорились, и этот Фонд был закрыт. Я не соглашался с новыми теориями, предложенными Хаббардом. В них был религиозный аспект, и я ими не интересовался.
Тиссен: Сайентология.
Ван Вогт: Верно. Я не был против этого настроен; просто это было не для меня. Я никак не мог думать в данном направлении. Я сделал довольно много, хотя и меньше, чем хотелось бы на протяжении почти пятнадцати лет в полном моем распоряжении был центр дианетики, где я проводил различные эксперименты в общей сложности с двумя тысячами человек. Наконец я почувствовал, что вполне достаточно изучил человеческое поведение — не поймите меня превратно, мне все это по-прежнему нравилось; мне просто казалось, что все основные идеи собраны и систематизированы; остались только некоторые особые случаи, которыми я все еще занимаюсь, и некоторые эксперименты, которые я провожу на самом себе. В остальном я считаю данный этап законченным. Кроме того, я до сих пор остаюсь президентом Калифорнийской Ассоциации Аудиторов дианетики, но эта организация с сайентологией никак не связана.
Тиссен: И после того, как этот период подошел к концу, вы возвратились к литературе?
Ван Вогт: Нет, немного раньше, чем я покончил с этими делами, я написал историю под названием «Шелки», повесть, которая позднее стала частью романа «Шелки» — и я начал все с начала.
Тиссен: Хорошо. Вы когда-нибудь собираетесь продолжить свои наиболее популярные серии, «Оружейные магазины Ишера» и «Неаристотелев мир»?
Ван Вогт: Ну, Фред Пол предложил мне написать продолжения этих книг. Кто-то хотел получить продолжение «Слэна», а Фред Пол хотел продолжения историй о руллах. У меня выходит сборник в издательстве DAW [это книга «Маятник»]. Она появилась так: за годы, что я занимался дианетикой, я начинал сочинять немало рассказов. Я обдумывал идеи, писал начальные фрагменты, а затем забрасывал их. Когда я наконец начал искать эти рассказы, они лежали в разных коробках, и некоторые было очень трудно обнаружить, но именно они стали базой для некоторых моих поздних романов. Кроме того, осталось еще несколько рассказов и недописанных повестей. Я подписал контракт с Уоллхеймом на роман под названием «Завоевать Кибер» — по крайней мере, такое название я выбрал. [В конечном счете роман был издан в 1985-м как «Завоевание Кибера»(*)] Пол говорит, что скорее всего изменит его, и я назвал срок сдачи рукописи, который выдержать никак не мог. Время пришло, и Фред написал мне, поинтересовавшись, где этот роман? Он сообщил, что ожидает его с часу на час. Я знал, что с часу на час точно ничего не будет, и я собрал три больших повести, объединенные темой высшего IQ; он назвал книгу «Сверх-разум». Я спросил, примет ли он книгу в соответствии с контрактом.
Он сказал, нет, мы не примем ее вместо романа, но все равно издадим. Но это удержало Фреда еще на шесть месяцев, он не требовал другого романа. Знаете, я еще согласился написать три других романа, о некоторых договоренности уже были. Я закончил два романа, один для «Покет букс», другой для «Даблдэй».
Тиссен: Они скоро выйдут?
Ван Вогт: Ну, «Покет букс» требует некоторых незначительных изменений в тексте, который я послал им.(**) Поэтому неизвестно, как скоро все это произойдет.
Тиссен: Это новые книги, не связанные с вашими прежними работами?
Ван Вогт: Верно. И вот (возвращаясь к разговору о сиквелах) примерно через шесть месяцев я получил письмо от Дона Воллхайма, в котором он спрашивал, где книга. В итоге я извлек из архива несколько рассказов и повестей, которые пролежали в столе много лет, и я собрал достаточно текстов для нового сборника.(***) В него вошел и рассказ «Первый рулл». Когда Фред, еще в середине 60-ых, обсудил со мной этот вопрос, я начал сочинять историю, которая в конечном счете и получила название «Первый рулл».
И когда я послал этот сборник Дону, я предложил принять его взамен «Завоевания Кибера»; но Дон сказал: нет, мы не считаем эту книгу заменой, но напечатаем ее.
В рассказе «Первый рулл» около 9 000 слов и он может стать первой частью нового романа о руллах. Понимаете, у меня уже есть название «Первый и последний рулл». «Первый рулл» станет прологом, а потом будет основной роман, «Последний рулл».
Тиссен: А что с остальными?
Ван Вогт: Я написал начало сиквела «Неаристотелева мира», когда Пол обратился ко мне с предложением. Понимаете, дело в том, что люди, потомком или клоном которых был Госсейн, прибыли из другой галактики. Они так все организовали, что могли в конечном счете вернуться. Именно поэтому у них были предсказатели, все было устроено так, чтобы после того, как безумие охватит другую галактику, они смогут возвратиться домой. Когда люди насильно покидают родные места, они всегда собираются возвратиться. У меня есть более чем примерное рабочее название для этого романа, «Возвращение в неаристотелев мир»; речь идет о возвращении туда, откуда они были родом.
Тиссен: Спасибо.
---=====================---
Комментарии:
*) Роман в итоге так и не был издан на английском. Более того, маловероятно, что оригинальный текст вообще сохранился — агентство, представляющее наследников писателя, не может продать права на книгу, вероятно, именно поэтому. Доступный английский текст — подстрочный перевод с французского, выполненный фэном Ван Вогта Даниэлем Дюбе. Книга издана в классической серии Jai Lu в 1985 году, в французском переводе, который сделала Фрэнс-Мэри Уоткин.
**) Речь идет о романе «Возрождение» (Renaissance)
***) В сборник «Маятник» вошли рассказы «Маятник», «Первый рулл», «Ферма След», «Джейна», «Неаристотелев детектив», «Люди для технического обслуживания» (в соавторстве с Х. Эллисоном; издан на русском в составе трехтомника «Миры Харлана Эллисона») и очерк о запуске космического корабля «Аполлон XVII»
цитировать
свернуть ветку
Ну как скажешь.