«<a href='http://fantlab.ru/work616431'>Жёны энтов</a>» 2014, Алексей Лукьянов
(иллюстрация к рассказу журнала «<a href='https://www.lettre.de/magazin/li-115'>... International</a>»)
Внимание! Рассказ содержит нецензурные выражения. Также в рецензии есть триггеры, связанные с насилием.
Существует два подхода к оценке взаимодействия автора и произведения. С одной позиции, в произведении есть только то, что сознательно вложено автором. Читатели понимают, что могут или хотят понять. А критики вольны либо описывать своё представление о прочитанном, либо угадывать замысел.
Согласно второй точке зрения, воля автора ограничена, у произведения свои внутренние законы, а его содержание много шире авторских представлений. Поэтому читатели и через сотни лет могут воспринимать книгу как написанную для них. Критики заняты ловлей смыслов, причём нет разницы, имел автор в виду то, что написал, или это подарок от его подсознания, или выловленное принадлежит реальности критика.
Точно также человек может видеть то, что есть в окружающей его действительности — или не замечать, даже когда это что-то наступит на него. Интерпретация зависит от интерпретатора. Так для одних «Жёны энтов» — это постапокалиптический рассказ с антипропагандой нетрадиционной ориентации, а для других — правда жизни, за исключением цифр во фразе «волна женской смертности уничтожила девяносто девять и девять десятых процентов женского населения Земли». Для кого-то «женщин душили, травили, вешали, резали, рубили, забивали» — это фантастическое допущение, а для кого-то — повседневность.
Кто-то решит, что Алексей Лукьянов — автор «цветной волны» российской фантастики, и склонность к эпатажу не особо выделяет его из рядов коллег по цеху. А кто-то скажет, что он радикальный профеминист, выраженный мужененавистник-мизантроп (в самом плохом смысле этого слова) и не исключено, что из этих, которые в по**ску, иначе зачем он про это всё думает и даже пишет?
И даже «это всё» — в смысле, мужеложество в разных формах — можно воспринимать как символические поиски Другого и как метафору «любви настоящей», которая пробивается сквозь «неправильную любовь», как цветы сквозь асфальт. А можно воспринимать буквально, благо ничего фантастического Алексей Лукьянов не изобразил: описанные им формы отношений практиковались всю известную историю человечества и практикуются до сих пор. Включая взаимосвязь лютой гомофобии и ужаса перед педофилами с гейскими практиками и сексуальным насилием в отношении подростков — ненависть уравнивает, и чем сильнее страх, тем больше крови.
Всё зависит от мировоззренческого багажа, с которым читатель приступает к рассказу. И пока человек оценивает текст, текст оценивает человека. Поэтому одним идея мира без женщин покажется любопытным экспериментом: что произойдёт с паразитической половиной общества, если половина обслуживающая прекратит своё существование? Как мужчины буду восполнять отсутствие домработниц и проституток, в смысле, жён? Выразительными мазками автор обрисовывает ситуацию искусственного хирургическо-социального формирование париев. Похожим образом решаются аналогичные проблемы: метрополия, утратив колонии, выстраивает иерархию в своих границах, а расисты, едва им запрещают подавлять людей с другим цветом кожи, находят, на ком вымещать свои представления о порядке. Когда иерархия в головах, окружающий мир будет приведён в соответствие, невзирая на условия.
А вот для читателей, которые в курсе, насколько реалистичны описанные порядки с удушающей паранойей и заметанием под ковёр всего, что отличается от эталона, — такие читатели увидят не столько мысленный эксперимент, сколько воплощённую последовательность декларируемых «природных законов». Если предоставить мужчин самим себе, они не станут делать ничего нового. В конце концов, сексуальное образование юношей проходит так, как в рассказе: др**ить на порнуху, на групповых изнасилованиях (в «Жёнах энтов» они включены в школьную программу, и проводят их секс-инструктора) учиться, как удовлетворять себя о женское тело, и бояться, бояться, бояться всего «не такого», начиная с собственных желаний.
Трудно сказать, всерьёз или иронично Алексей Лукьянов указал в подзаголовке «Жён энтов», что это «короткий рассказ о любви и её отсутствии». Любви здесь столько, что впору называть рассказ «романтической драмой». Одни люди любят других людей, другие любят правду, третьи — правила, ну, и онанизма тоже много. А главное, указана первооснова любви, как её представляют мужчины: страх одиночества, желание ласки, нежности, искреннего принятия. То есть слепоглазое щенячье стремление к мамкиной сиське — другой любви не предусмотрено, это в основе, а вот как оно проявляется, зависит от человека. Рассказчик и его брат, Витя с Ромой и наверняка кто-то ещё — они выражали это стремление мягко. Другим хватало суррогатных женщин, кукол, а то и других мужчин — в доминирующей позиции, разумеется. Но это тоже любовь, даже такая. Слишком много любви. Не хватает чего-то ещё…
И всё равно очень трудно называть изнасилование «любовью» — сам автор не выдержал и снабдил свой рассказ «объясняющим» подзаголовком.
Впрочем, не свободны от этого и персонажи: «Я тебя люблю. Не пи***ки. По-настоящему», — обращается главный герой к своему брату-близнецу. Жека, определённо, испытывал аналогичные чувства, реализовывали они взаимное влечение через секс — и оба при этом оставались стандартными гомофобами. Что, кстати, не является ни малейшим фантастическим допущением.
Этим эффектным литературным приёмом пользовались Бёрджес, Сэлинджер, Паланик и многие другие — вести повествование от первого лица, причём от лица ограниченного, в той или иной степени. Более ограниченного, чем привык считать себя рядовой читатель — в чём состоит основная ловушка таких историй. Потому что, находя в рассуждениях героя слепые пятна, просчёты и грубые ошибки, основанные на недостатке информации, бедный читатель может внезапно осознать, что он ничем не умнее глупенького повествователя. И пользуется теми же приёмами самообмана и намеренной слепоты.
Поэтому я настоятельно не рекомендую этот рассказ… да пожалуй, всем. Радфем и профем ничего принципиально нового для себя не откроют. В том варианте реальности, где описанное Алексеем Лукьяновым — не фантастика или исключения, а печально известные закономерности, самое безопасное для женщин — полная сепарация с заряженными калашами в руках, по типу современных женских поселений в странах Африки. Когда «мужской способ любить» завязан на насилие, на него невозможно ответить — можно только защищаться или бежать.
«Нормальные люди» увидят исключительно пе**сы с ан**ами — или испытают то, что в интернете именуется «бомбануло». Причём в довольно грубом варианте. Алексей Лукьянов обходится, извиняюсь за сравнение, без лубрикантов, постоянно проговаривая: мужская социализация клонирует сама себя, задавая парадигму восприятия. «Потому что секс для вас — это явление одностороннее, вы не отдаётесь, а берёте». А когда смысл жизни — разобраться, «кого ***ть», невозможно выбраться из этого круга, из круга ада.
Собственно, «прозрение» главного героя не идёт дальше примирения: можно принимать калечащую операцию-превращение не как наказание (неотвратимое, и потому бесспорное и едва ли не нормальное), а «как новый опыт». Клетка восприятия никуда не делась: «на Западе понятно — там все впо**ску, им не привыкать», рассуждает он, а с тем, что «у нас», можно ужиться. Или, по крайней мере, уйти красиво.
Что ж, руки в крови, сирены всё громче, трансляция состоялась, «весь мир видел». Другой вопрос — что мир понял?
цитировать
свернуть ветку
