На днях вышел русский перевод «Книги кладбищ» Геймана (да, именно так, не смотря на козни АСТ). А послесловие переводчицы, многоуважаемая Katy, эдакую «хвалебную речь» и книге, и писателю, можно найти на сайте Школы Баканова. По мне — весьма небезынтересный текст.
цитата
Послесловие переводчика«Книга джунглей», «Книга кладбищ»… Параллели с киплинговскими историями очевидны, да и сам Гейман их не скрывает: Оуэнсы — волчья семья, приютившая Маугли; упыри — Бандар-Логи; Слир напоминает Змеиный народ; ну, а Сайлес — Багира (как известно, в оригинале у Киплинга пантера мужского пола). Можно услышать отголоски и «Пака с холмов», и «Кима», и рассказов Р.Киплинга. Само имя главного героя наводит на мысли о еще более классических произведениях:
Славное имя мое ты, циклоп, любопытствуешь сведать,
С тем, чтоб, меня угостив, и обычный мне сделать подарок?
Я называюсь Никто; мне такое название дали
Мать и отец, и товарищи так все меня величают».
С злобной насмешкою мне отвечал людоед зверонравный:
«Знай же, Никто, мой любезный, что будешь ты самый последний
Съеден, когда я разделаюсь с прочими; вот мой подарок.
(Гомер. «Одиссея», пер. В.Жуковского)
Надо сказать, Гейман не раз переосмысливал известные литературные образы и сюжеты. Детские народные песенки уже звучали, скажем, в рассказе «Дело сорока семи сорок», лавкрафтовские мотивы — в «Особом шогготском», «Этюде в изумрудных тонах» и других произведениях. Классический сюжет о взрослении героя обыгрывался в романах «Задверье», «Звездная пыль», «Дети Ананси». Дружба с потусторонними существами — это трогательный «Октябрь в председательском кресле».
Вот и в «Книге кладбищ» эффектно сплетаются реальные исторические факты, персонажи собственных и чужих произведений и фантазии автора. (Здесь не могу не поблагодарить писательницу Н.Осояну за помощь с румынскими выражениями, критика и писателя М.Назаренко за рассказ о кельтском боге Кернунносе (рогатая буква «С» в могильнике), редактора этой книги за неизменную поддержку в ликвидации переводческих — не авторских, эти остались в целости и сохранности! — анахронизмов, ну и, конечно, самого автора, который терпеливо и быстро отвечал на все вопросы, даже если переводчик захотел уточнить ареал обитания таинственной полярной гадюки.)
Пожалуй, лишь у самых талантливых писателей подобная смесь становится настолько цельным произведением. Возможно, дело в особом качестве геймановской прозы: ритмичной, музыкальной и образной. Благодаря умелой недосказанности и оригинальным метафорам даже штампованные фигуры вампира или оборотня в исполнении Геймана оказываются куда ярче и симпатичнее всех своих литературных прототипов. Восхищает и писательская логика: практически все развешанные ружья успевают выстрелить, все обитатели старого кладбища играют важную для развития сюжета роль, а калейдоскоп имен, манер и цветистых выражений из девяти веков истории Англии кажется вполне реалистичным.
Подобную литературу (можно вспомнить не только «Гарри Поттера» Дж.Роулинг, но и «Темные начала» Ф.Пулмана, трилогию о Бартимеусе Дж.Страуда, «Артемиса Фаула» Й.Колфера и многое другое) западные критики нередко называют crossover (от англ. «переход» — детские произведения выходят за пределы возрастных рамок) или kidult (от англ. kid — «ребенок» и adult — «взрослый», адресованную современному поколению «не совсем повзрослевших взрослых»). Такие произведения многослойны: если «наивный читатель» будет в основном следить за приключениями героя, «вдумчивый» получит большее удовольствие от постмодернистской игры.
«Книга кладбищ» точно так же читается на разных уровнях, под разными углами, с разных точек зрения. И все же тем, кто возьмет в руки эту книгу, стоит хотя бы раз увидеть ее детскими глазами: усесться в мягкое кресло и под шум дождя перелистывать страницы светлой и грустной истории про мальчика, который вырос…
Е.Мартинкевич
Слово благодарности переводчику можно сказать, например, в ее ЖЖ. А поворчать на издателей — у Вочуна.
PS. Не сочтите за рекламу.
PSS. Практически «идеальная статья для википедии» получилась, в которой все слова синие;) ((цопирайт) Heleknar)