«Ещё менее понятен для нас реализм как изображение лишь наиболее низменных стороной человеческого существования, потому что писатель, добровольно суживающий таким образом круг своих наблюдений, с нашей точки зрения, вовсе не будет реалистом. В действительной жизни наряду с самыми низменными инстинктами уживаются самые высокие проявления человеческой природы...Рядом с вырождением идёт возрождение...Вследствие этого художник, останавливающийся лишь на низменном и вырождающемся...такой художник вовсе не понимает жизни какой она есть, во всей её целости. Он знаком только с одной её стороной, и притом далеко не самой интересной»
П. Кропоткин
«И на Западе гуманизм исчерпал себя, изжил себя, пришёл к кризису, из которого мучительно ищет выхода западное человечество...»
Н. Бердяев
«Чёрный отряд» породил «Малазан», «Малазан» породил «Слуг тёмного властелина», начало цикла, которое можно назвать вершиной эпического тёмного фэнтези — или одной из вершин фэнтези вообще. Во всяком случае, данный цикл почитается за таковой. И этому есть множество причин.
Во-первых, атмосфера мира. Не романтическая атмосфера, не та атмосфера, которая даёт надежду на свет в конце сюжетного тоннеля. Холодная атмосфера, невероятно холодная — и грязная. Грязи здесь хватает, ох как хватает, той грязи, которая сопутствует войнам, катаклизмам и вообще — человеческому обществу. Без грязи никак. Не может быть монеты без обратной стороны, инь без янь и так далее. Но многих (особенно поклонников жанра «тёмного фэнтези») это как раз и привлекает. Эта атмосфера кажется наиболее близкой к реалиям нашей жизни, более близкой, нежели свет, романтика и тепло. Кажется...Запомните это слово.
Вторая причина — проработка мира. О ней, как минимум, говорит объёмный глоссарий, множество народов, населяющих мир, созданный Скоттом Бэккером, история этого мира. Да, она захватывает — в том числе и потому, что перипетиями своими похожа на историю реальную. Поход Святого воинства внешне практически ничем не отличается от Крестового похода в Святую землю. Присутствует и Священный город — Шайме (Ершалаим, Иерусалим), и своя «Византия», и свои сарацины, и свои «кочевники», и свои сволочи, и свои «тайные правительства», «тайные заговоры», «тайные общества».
Третья причина – непредсказуемость сюжета, конечно, в определённых рамках: общую канву похода на Шайме человек, знакомый с историей Первого Крестового похода, знает. А потому внешняя сторона сюжета ему будет относительно скучная. Внутренняя сторона сюжета – жизни персонажей, «героев», перипетии, хитросплетения судеб, тоже подарит уйму сюрпризов. Правда, обе стороны этого сюжета покажутся многим лишёнными динамики, во всяком случае, такое наблюдается в первых двух книгах трилогии.
Четвёр тая причина – идея…
Идея? Смысл, несомый книгой…Эта четвёртая причина станет и первой причиной неуспеха среди многих читателей, ищущих в литературе Сверхидеи, того, что именуется Смыслом и сотней прочих имён.
Много чего интересного поведают в монологах и диалогах «герои», особенно – Келлхус, по-моему, один из любимейших персонажей автора. Много из того, что ныне именуется «имеющим смысловую составляющую текстом». Некоторые читатели также упоминают и о том, что в книгу вложен гностические мотивы. К сожалению, я не специалист в гностике. При упоминании этого слова приходят на ум офиты (почитавшие Змея за доброе начало, верившие, что мир сотворил демиург, ремесленник, которого осуждали), египетские гностики (для них Бог – это дух, который выделяет эманации, которые попадают в материю, которой, в общем, но после «получения» эманаций материя начинает существовать и препятствовать духу вернуться к источнику, из чего следовал призыв к борьбе с материей), антиохийские гностики (материя- это плохо, дух –это хорошо), после которых появились манихеи (которые затем стали известны как альбигойцы, катары, патарены и т.д.). Сперва думается: «Ребята, а где это, а? Где это Бэккер расписал такое? Кажите!». А потом, во вторую очередь, приходит на ум другое. Да, гностицизм тут есть…Есть…Основа его есть…
Пустота и холод есть, порождённые Разумом и подчинённые ему. Разум — холоден. Келлхус, самый «разумный» персонаж книги, плоть от плоти и кровь от крови этого холода, этого Гнозиса. Он во многом лишён эмоций, он чужд их, они для него – оружие, даже орудие управления людьми. Автор оттеняет Келлхуса другим персонажем, тем самым сновидцем, видящим сны Сесватхи. Этот, кажется, и вовсе – сплошные нервы и рефлексия, постоянная, узкая рефлексия. Посередине стоят Найюр с Икуреем, для которых слова «разумное, доброе, вечное» — когда-то, где-то слышанные глупости, не более. Внешне – о, они очень интересны, те, кого прежде назвали бы мерзавцами, тщеславными пройдохами, истериками (применительно к нашему сновидцу) и ещё тысячью «ласковых слов». Внешне…Кажутся интересными…Снова- кажутся…
Пусты они внутренне. Те, кто видит в этом реализм — прочтите эпиграф к этой заметке, первый эпиграф, вы поймёте, что я думаю о таком реализме. Может быть, именно поэтому я никогда не буду перечитывать эти книги, может быть, именно поэтому у меня не вызывал интерес этот мир и его история. Книга холодна до необычайности, а её персонажи не кажутся мне достойными сопереживания, столь ценимого мною в литературе. Сравнивая с Толкиным, Бэккера именуют превзошедшем Профессора в мастерстве мироописательства и миротворчества. Мне это кажется неправильным: хорошо следить за миром, когда сопереживаешь его обитателям…Но читая эту книгу, мне как-то оно было всё равно, кого и сколько убьют, как убьют, где убьют…Персонажи-функции, которых хотели лишить «георичности» — но лишили человечности. Отчего так? Прочтите второй эпиграф к этой заметке, вы поймёте, отчего: среда, в которой творит Бэккер, теряет идеалы духа и духовности, человечности. Бытие определяет сознание – и потому рождаются в книге Бэккера не герои, а персонажи…
Оттого совершенно иные очертания принимают и местные народы черты их реальных прототипов…Принимают черты – но не становятся народами. Местные «византийцы»- это не византийцы, а взгляд европейцев на византийцев, местные «варвары» — взгляд европейцев на степняков-кочевников (который европейцы во многом переносили и на русских). Бэккер талантлив в этнографии – но талантлив в рамках западного взгляда, пристрастного, во многом…не чванливого, но зачастую не способного понять суть народа, его культуру, его инаковость, душу его.
Душа – вот самая большая проблема книги. Душа здесь подменяется …Разумом, подменяется, но книга без души не может жить. Герои же здесь бездушны, прообразами их взяты себялюбцы, манипуляторы прочая «честная» компания. Разумом трудно понять, отчего человек идёт на подвиг, отчего человек готов отдать жизнь. Запад становится слишком разумен, и оттого всё отдаляется от души, от духовности. Разумом трудно осознать, невероятно трудно понять смысл жизни, смысл бытия и творчества. Ну не объяснить формулами любовь, точно так же трудно теорему геометрическую описать чувствами без конкретных чисел, терминов и прочего. Вот отчего и здесь Смысл кажется ускользающим — но, по моему мнению, Смысл здесь подменяется мыслями, рассуждениями. Творчество должно давать людям идеалы, должно давать смысл бытия, должно зажигать людей – здесь же оно оставляет лишь холод. И, что самое главное, оно должно помогать людям жить. Жить – а не существовать. Только благодаря разуму, без души, жить нельзя и невозможно, возможно только существовать.
Интеллигенция, та русская интеллигенция, которая сотворила бессмертную русскую литературу, постигающую глубины человеческой души, ищущие пути развития и духовного очищения человека, это понимала. Западные интеллектуалы, ищущие факты вместо понимания и цифры вместо сочувствия, этого сделать не могут. Они оставляют холод. Оболочку. Людей там нету, в этой оболочке, то, без чего не важны ни мир, ни сюжет, ни остальное, пусть трижды, четырежды вычищенное до блеска.
А что останется после чтения Бэккера? Сюжет, хитросплетения мира…А души…Вот только души не остаётся....Только холод, пришедший задолго до Бэккера…
цитировать
свернуть ветку
.
