Кто не будет кормить и дрессировать свой кинематограф — тому придётся смотреть, что про него показывает чужой.
.
Что хорошо:
— бешеное внимание к деталям;
— создано и поддерживается все серии ощущение эпического провала, катастрофы;
— показана — хоть в каком-то свете — фигура Легасова. Показан Щербина. Не так уж много фильмов было о них...;
— даны самые трагические моменты — с пожарными, с гибелью вертолёта и т.п.;
— в мелочах показан ход аварии. Очень хорошо видно, что система контроля и принятия решений оказалась недостаточной для подобного уровня рисков...
Можно долго еще рассказывать, но в жанре фильма-катастрофы задан если не стандарт, то очень высоко поднята планка. Вы можете так восстановить мелочи? Нет. Вы взялись за большой проект и у вас «прогибается танковый люк»? Да. Тогда помолчите.
.
Что плохо:
— В смысле управленческих технологий, социальных и личных отношений получается в сериале какой-то шлак. Можно и про абсолютные величины говорить, можно и про относительные: возьмем для сравнения свежий мини-сериал «Горячая зона». Не про ядерный взрыв, но про опасность распространения вируса (эболы) в США. Что видим в сравнении?
а) роли по отношению к угрозе — в «Горячей зоне» — очень четко привязаны к социальному статусу людей, к их биографии, к репутации. Секретность и алармизм — не абсолютные величины, а линии поведения, причем поданные без крайностей, относительно рациональные, за которыми стоят разные люди. Есть врач, который двадцать лет назад в Африке как следует испугался, и теперь готов паниковать по поводу и без повода (при этом требует четкого исполнения протоколов безопасности). И есть чиновник, который тогда вместе с врачом по тем же деревням африканским ездил — и для него паника плоха, он на пальцах показывает, сколько людей погибнет, если просто объявить в современном американском мегаполисе эвакуацию.
б) В «Чернобыле» — все линии поведения абсолютизированы. Есть «желание открыть правду», желание эвакуировать людей (прямо сейчас, спасайся, кто может), страх перед радиацией (заворачиваться в свинцовую фольгу и ползти в сторону кладбища). Чему противостоит только мания секретности, зловещий KGB и т.п. Нет даже близко описания того, что переживают люди, идущие на подвиг. Некое метафизическое «надо», в максимально кондовой форме.
— Чернобыль стал последней войной, которую смог выиграть СССР. Концентрация кадров, техники, расходных материалов — все это был уровень регионального конфликта. Причем эту концентрацию смогла обеспечить сверхдержава, которая до того тридцать лет готовилась именно к ядерной войне (пусть и не самым фанатичным образом). Связки одного с другим в фильме не чувствуется. Из пустоты являются вертолеты, тонны редких веществ, бесконечные ряды техники... Попробуйте сейчас обеспечить подобное. Только мобилизацию людей показали, но либо в максимально обезличенной форме (повестка, очередь перед знаменем), либо в карикатурной (министр и пара автоматчиков против шахтеров...).
— одновременно шел распад государства/ трансформация общества. Те самые воины-интернационалисты, которые дисциплинированно сражались в Афганистане — через пару лет начнут рэкетировать бизнесменов. И тут есть тонкость: условный прапорщик, который в 1982-м году вывозит «из-за речки» рюкзак с героином и еще сумку с изумрудами — фигура почти фантастическая. Но в 1989-м — можно говорить о возникновении трафика. В 1983-м — расхищать имущество советской армии на территории ГДР очень опасно. Но растаскивание при выводе, в годы распада советской империи — факт. Однако в сериале и близко нет картины, когда на смену энтузиасту приходит барыга... Общество переживало не меньший слом: уже завтра кандидаты технических наук будут заряжать воду перед экранами телевизоров и подсчитывать свои барыши от приватизации, студенты пойдут в секты и бордели. Одной из ступенек отказа от научного понимания мира и стала катастрофа — радиофобия превратилась из рационального опасения в манию. Это тоже не показали...
— отношения между научной и партийной элитой в Союзе 80-х... По этой теме можно спокойно писать кандидатскую. Отношение местной номенклатуры и союзной — отдельный вопрос. Множество деликатных проблем, которые можно было обыграть буквально парой слов — русских и украинских, например — завернуты в карикатурные одёжки, которые из нынешних государстве примеряют на КНДР.
.
Итого: еще одна сказка о прошлом — реалистичная в предметах, но фэнтезийная в людях.